Условия для "политических" по административным делам снова ухудшаются. Четыре реальные истории

После того, что белорусы узнали об Окрестина в августе 2020-го, условия содержания административно задержанных в изоляторах казались плохими, но терпимыми: "Хотя бы не бьют". На фоне последних громких новостей и приговоров по уголовным делам про "политические административки" как-то подзабыли. Но волонтеры бьют тревогу: к задержанным снова применяют физическое насилие (и не только). TUT.BY поговорил с белорусами, которые попали в изоляторы по всей стране с марта по май, и составил картину происходящего.

Все реальные имена и фамилии собеседников есть в редакции. Нам достоверно известно, что эти люди отбывали административный арест в марте-мае 2021 года. Ранее мы писали (сейчас ссылка на статью недоступна) об ухудшениях условий в начале апреля: после этого, видимо, процесс только набрал обороты.

"Если сядешь на кровать, сделают замечание. Но однажды после такого побили палкой"

Андрея (имя изменено) задержали 27 марта в районе "Риги": мужчина шел по своим делам, но оказался в бусе. Там его били в область шеи перчатками с накладками, как Андрею казалось по ощущениям, а в область поясницы — ногами. Весь день после этого мужчина провел в РУВД, где задержанных поставили к стенке, они стояли там более пяти часов.

— На Окрестина я был в камере, где на восемь коек было 18 человек, окно было открыто. Матрасов, постельного не было, только голые койки в виде сетки из металлических пластин с ячейками 15 на 15 сантиметров. В нее проваливаешься, лежать невозможно. Хорошо, что пол деревянный, — спали на нем. Окно открыто, но хотя бы работали батареи. Теплые вещи нам в камеру не выдали, сказали, что не понадобятся.

В принципе, передачу можно было получить только в РУВД, и то звонить родственникам после задержания не дали. "Для нормальной страны отношение неадекватное, но для нашей уже привычное", — отмечает наш собеседник. После суда Андрея отправили в Жодино:

— Там успел сходить в душ один раз, в марте. Там мне и сказали соседи по камере, что меня "нормально так приложили" в бусе. На спине остались следы, я их не мог рассмотреть.

Андрей отмечает, что с 1 апреля отношение к задержанным резко ухудшилось. В Жодино задержанным это объяснили тем, что начали появляться негативные статьи об условиях содержания, вот они и начали на самом деле "зажимать гайки".

— На мой взгляд, ситуация обратная. Сначала меня и еще пятерых заселили в шестиместную камеру, как положено. Но почти сразу перевели в другой корпус, где в 10-местной камере было 15 человек. Она была в два раза меньше, чем 8-местная на Окрестина. Были матрасы и постельное, но пятерым пришлось спать на полу. Здесь он уже не деревянный, а бетонный. С 3 апреля и вовсе забрали матрасы и постельное, больше не водили в душ, а прогулок было 4 за 13 дней. Добавили ночные проверки: могли прийти и просто спросить фамилию, могли выводить на коридор на растяжку. Если что-то им не нравится — могли дать и коленом по спине.

Также с апреля перестали пропускать передачи. Жене Андрея сказали: «Политическим не положено». Умереть с голода, правда, было трудно. Кормили много, хотя блюда из вчерашнего ужина могли разбавить водой, чтобы на следующий день сделать суп. Лекарства тоже давали один раз в день. Кому-то даже доходили письма.

— Запрещали подстилать вещи на решеточные кровати, садиться на них днем, хотя на всех лавок не хватало. За столом умещаются шестеро, то есть остальные девять должны или стоять, или ходить на свободном пятачке в шесть квадратных метров. Если сядешь на кровать, сделают замечание. И вот однажды после такого замечания надзиратель отвел двоих сокамерников в душевую и побил палкой, — вспоминает Андрей.

Мужчина замечает: больше всего сотрудникам изолятора не нравилось, что при этом у задержанных было хорошее настроение.

— Мы постоянно смеялись, во что-то играли. Они сильно злились, забрали книги, письменные принадлежности. Главное — во всех камерах хорошие образованные люди. Я очень впечатлился.

"Бьют не как в августе, но это происходит"

Позже, 22 апреля, задержали Константина. Он был администратором дворового чата, поэтому к нему пришли домой, был обыск. День он провел в ГУБОПиК, а после его отвезли на Окрестина и дали 15 суток — за "флаг на окне". По словам Константина, сотрудники при обыске повесили его туда сами.

— Первую неделю был на Окрестина, и я не помню, чтобы там было что-то из ряда вон. Однажды только закрыли кормушку в соседней камере, где это был единственный источник свежего воздуха. Окно там не открывалось, а сидели 16 человек в 6-местной камере, — рассказывает Константин. — Оставшиеся восемь суток провел в Жодино. Это стрём, честно.

По прибытии задержанных отвели в подвал типа душевой, где всех поставили лицом к спине. Все силовики были в балаклавах, вспоминает собеседник.

— Досмотр и распределение по камерам были достаточно накаленные. В один момент нас ни с того ни с сего поставили на растяжку и начали просто бить по ногам. Берцами. Мне нормально так в ногу саданули, — говорит Константин. — У меня шишка до сих пор не рассосалась, хотя уже почти месяц прошел.

— Был шок, скажу честно. Людей били! Нас этапировали тремя автозаками, я был во втором. И пока нас досматривали, первую "партию" заставили приседать. А досмотр — это достаточно долго. Обращение очень жестокое, не как с людьми. Каждое утро была проверка, когда нам нужно было стоять на растяжке, во время этого тоже могли бить по ногам. Одного парня, с марша, я видел, как "отрабатывали" по ребрам. Ты смотришь и испуганно дышишь, не зная, что делать.

При этом, говорит Константин, били так, что синяков не оставалось. Остались только у него — после первого дня.

— Особенно усердствовали по выходным, когда начальства не было на месте. Однажды мы слышали, как кого-то в коридоре били дубинкой за то, что он сел на шконку (в камере людей больше, чем мест на скамье). Человек кричал. После такого мы все, взрослые мужики, пугались, когда в коридоре слышали звук ключей. Мне кажется, это то же самое, что жить в семье с пьющим отцом: никогда не знаешь, когда начнется террор, и живешь в страхе. Это абсолютно ненужное насилие.

Хотя передачи доходили, пусть и частично. Теплую одежду Константину передали, а вот имбирное печенье и шоколад от мамы — нет.

Виктора (имя изменено) тоже задержали в конце апреля — якобы он участвовал в "дворовом марше". Мужчине дали 30 суток. Несколько из них он провел на Окрестина, но вскоре Виктора перевели в Жодино. По словам мужчины, в мае там применяли к задержанным физическое насилие: "Однозначно бьют не как в августе, но это происходит".

— Когда вас заселяют в "хату", правила сотрудники изолятора не объясняют. А потом выводили [в душевую для применения силы] за то, что кто-то садился на шконки, за то, что куртку свою клали на шконку, за взгляд на милиционера, когда открыта дверь в камеру, — перечисляет Виктор.

Нашему собеседнику досталось однажды за то, что он повесил белье сушить на батарее, хотя она все равно была холодная:

— Выводят в душевую или в кабинет, где нет камер. В моем случае было три силовика, которые "обрабатывали" меня. Они ставят на растяжку, то есть максимально, насколько ты можешь, на шпагат. Ноги так устроены, что если максимально растянуть, то стоять можно, но это больновато. Если еще тянуть — начинаешь падать. Они эту грань хорошо знают и стараются держать тебя в этом болевом окне. В душевой прижимают к стенке ногой, бьют по спине, не очень сильно, по ногам. Синяки оставались, но небольшие, проходили через пару дней.

На следующий день Виктор забыл держать руки за спиной при "шмоне", и процедура в душевой повторилась, только было больше ударов.

— Когда выводят [в душевую], очень тревожные ощущения. В процессе оно, конечно, неприятно, но в большей степени унизительно.

Психологическое давление в РОВД и санитарная катастрофа в изоляторе

Дмитрий из Солигорска, его задержали 27 марта дома как местного активиста. Также провели обыск как у свидетеля по делу об оскорблении главы "Беларуськалия" Ивана Головатого — забрали технику. После этого его отвезли в местный РОВД, где происходящее, со слов собеседника, походило на психологическое насилие.

— Из квартиры до автомобиля меня вели спокойно, обращались на "вы". Как только приехали в РОВД, сразу начались маты, [обращение] на "ты" и другие выражения. Меня заломали лицом в пол, в скрученной позе потянули на верхний этаж — я не успевал в этом положении перебирать ногами и разбил левое колено в кровь о лестницу, несмотря на толстые штаны. В кабинете меня поставили на колени и сказали в такой позе ждать следователя. На стул я сел после его прихода.

Дмитрию задавали вопросы, оскорблял ли он Ивана Головатого. Со своими ответами в протоколе он согласился и подписал его. Но после этого его стали заставлять писать все пароли от аккаунтов. После Дмитрия отвезли на профилактическую беседу в прокутатуру района.

— Затем снова повезли в РОВД составлять протоколы. В кабинет постоянно заходили люди. Один из них ударил меня ногой по ногам, потому что я сидел, сложив их крест-накрест. На меня кричали, называли ничтожеством, червем, который точит страну изнутри. Фразу "если бы была моя воля, я бы вас, змагаров, перестрелял" я запомнил дословно, — рассказывает Дмитрий. — После этого мне начали вслух зачитывать, какие комментарии я оставлял в соцсетях. Все это слушали сотрудники РОВД, меня пугали "уголовкой". Я слышал, как предлагали "аккуратно сломать" мне что-нибудь.

В результате под давлением мужчину заставили записать на видео извинения в адрес сотрудников РОВД. По словам Дмитрия, его подталкивали использовать такие формулировки, которые потом можно было бы трактовать как чистосердечное признание в оскорблении должностных лиц.

В итоге Дмитрия отправили досиживать свои 11 суток, оставшихся с августа, и дали 15 новых — за участие в марафоне солидарности. Сутки собеседник отбыл в изоляторах Солигорского и Любанского РОВД. Там физическое насилие к нему не применяли.

— В Солигорском РОВД, по сравнению с Любанью, условия даже хорошие. Только с утра включали радио на максимальную громкость, чередуя с минимальной. А вот в Любани не было отопления, его включали только перед утренней проверкой. Я побывал в пяти камерах, в каждой была проблема с водой. В одной умывальника вообще нет: когда нужна вода, стучишь в дверь и тебе включают воду из торчащего в стене шланга. В некоторых нет "барашка" для включения воды. Самая нормальная камера — та, где нет только смыва туалета. Мы это делали ведром. За 26 суток ареста меня ни разу не сводили в душ, одежду приходилось стирать в умывальнике, надевать мокрую на себя и сушить, активно двигаясь, иначе можно замерзнуть. В камере "холодильник".

Кроме этого, Дмитрий отмечает, что график приема пищи не соблюдался, свет на ночь не выключают (при этом прятать лицо под одеялом нельзя), радиоточка в камере отсутствовала (благодаря ей можно узнавать время). Единственный плюс — задержанным выдавали книги.

— В последний день моего срока заставили скрутить матрас и сидеть весь день на лавочке. Хотя до этого можно было и на кровати. Мне кажется, что работников ИВС поощряют за негативные статьи о них, поэтому они и стараются.

Если вы столкнулись с похожей ситуацией во время отбывания административного ареста, свяжитесь с проектом 23.34 и добавьте свою историю.

Читайте нас тут:

Telegram - https://t.me/tutby_official

Facebook - https://www.facebook.com/tut.by

ВКонтакте - https://vk.com/tutby

Instagram - http://instagram.com/tutbylive

Viber - https://bit.ly/34ostHn