Часть 9. Уроки конфликта для ВС Великобритании и НАТО, часть 2 из 2.

Ссылка на предыдущую часть: https://vk.com/@shchebetov-chast-8-predvaritelnye-uroki-iz-rossiiskogo-vtorzheniya-na-u

Борьба за право на точность

Как указано выше при обсуждении БПЛА, опыт Украины проясняет некоторые критические последствия противостояния в электронно-магнитном диапазоне (ЭМД). /Где оперируют системы РЭБ, радиосвязь, передача данных, через которое управляется БПЛА и тд/ Военный дискурс в течение нескольких лет фокусировался на задаче полного захвата ЭМД над полем боя. Именно невозможность «защитить» этот диапазон от воздействия противника была серьезной проблемой для ВСУ в 2014 и 2015 годах. После этого ВСУ были приняты меры, чтобы сделать подразделения и части более устойчивыми к противодействию противника в ЭМД. Поэтому вторжение в феврале 2022 года представляет более релевантную картину для оценки воздействия РЭБ на вооруженные силы с соответствующими системами для противодействия, а также тактикой, методами и инструкциями. В результате не происходит полнейшего захвата электро-магнитного диапазона /одной из сторон/. Ограничения мощности, тактическая необходимость снижения демаскирующих признаков аппаратуры и взаимное негативное влияние даже между дружественными систем РЭБ ведёт к тому, что вооружённые силы с более развитыми войсками РЭБ не могут достичь полного доминирования в ЭМД на обширных территориях в течение длительного периода времени. Господство в ЭМД может быть достигнут в течение короткого периода времени или на ограниченной географической территории. Целенаправленное подавление узкой полосы ЭМД может быть обеспечено в течение длительного периода на обширной территории. Однако любой вид целенаправленного подавления узкой полосы ЭМД может быть обойден путем изменения частот или каналов связи. В результате можно сделать вывод, что помехи и сбои в работе систем связи будут постоянными, а вот полное подавление — кратковременным.

Это не означает, что борьба в ЭМД является менее приоритетной задачей. Если отказаться от противостояния в ЭМД, то противник может замедлить работу вашей цепи «обнаружение-целеуказание-удар», увеличить путаницу и, что, наиболее важно, ухудшить точность /вашего огневого воздействия/. Неспособность определить точное местоположение, не говоря уже о своевременной передаче данных о местоположении целей, или неспособность боеприпасов добиться точного поражения целей — всё это чревато потерей вашей боевой эффективности по сравнению с противником. Высокоточные боеприпасы не только наносят непропорционально больший урон противнику, но и значительно снижают уязвимость собственных сил в тылу за счет сокращения нагрузки на войска материально-технического обеспечения /надо возить меньше боеприпасов: меньше людей, меньше машин, меньше размер и заметность складов/. Однако точность огневого воздействия зависит от функционирования цепочки «обнаружение-целеуказание-удар». Чтобы обеспечить работу этой цепи и гарантировать правильное действие высокоточных боеприпасов, необходимо активно бороться за ЭМД. Совместное использование систем РЭБ и артиллерийских/ракетных ударов жизненно важно для получения требуемого эффекта от применения высокоточного оружия. Например, попытка нанести высокоточный удар может быть сорвана путем подавления навигационных частот противником, что лишает возможности точного определения координаты цели. В этом случае система РЭБ может быть использована для определения местоположения источника помех /системы РЭБ противника/, передачи их обычными огневыми средствами для последующего удара, чтобы заставить систему РЭБ противника сменить позицию. Это тем самым создаст брешь в системе РЭБ противника, позволит получить координаты цели и провести удар высокоточными боеприпасами.

Первоначально Украина распределила системы РЭБ между своими группами войск для обеспечения штатной поддержки на ключевых направлениях. Вскоре выяснилось, что в частях нет достаточной подготовки для надлежащего использования этих возможностей. По этой причине в ВСУ было сформировано Командование кибер- и электромагнитной деятельности, что позволило осуществлять сквозное управление развитием потенциала, подготовкой и доставкой полезной нагрузки РЭБ /скорее всего на дронах и самолётах/, а также защитой собственных сил от действия РЭБ противника и пеленгацией их станций. Хотя был принят более централизованный подход к распределению средств РЭБ, по-прежнему необходимо иметь эти возможности на всех активных фронтах. Три основные задачи войск РЭБ — это разведка (пеленгация), защита и электронная атака. Войскам РЭБ необходимо понимать план огня и схему маневра, а также иметь доступ к решениям на операцию других родов войск, чтобы они могли распределять силы и средства для их оптимальной поддержки.

Другим аспектом борьбы в ЭМД является распознавание паттернов в кибер- и электромагнитной деятельности противника и предоставление рекомендаций о том, где в системе противника есть бреши, которые можно использовать. Например, широкомасштабное глушение навигационных систем, вероятно означает, что противник не готов к проведению ударов высокоточными боеприпасами. Если же он перестают глушить этот диапазона частот, это может свидетельствовать о предстоящем запуске БПЛА или о начале огневого удара. Однако это также означает, что уже дружественные БПЛА /твои/, размещенные на этом участке, могут — на некоторое время — точно определить местоположение целей, таких как батареи, которые не могут передвигаться в силу их подготовки к стрельбе. Аналогично, если вражеская защита РЭБ активна, огневой удар на источники излучения заставит платформы РЭБ переместиться, создав бреши в защите, которые могут быть использованы вашей стороной. Все эти воздействия, однако, ограничены по продолжительности и требуют немедленной доступности всех необходимых сил и средств, чтобы можно было воспользоваться «окном возможностей», как только оно будет выявлено. Понимание того, что системы РЭБ могут быть как движущей силой, так и инструментом, применяемым при планировании, крайне важно.

Для британских военных РЭБ в основном доступно в воздухе и на море, а у наземных сил имеется недостаток специалистов. Хотя российские возможности РЭБ достаточно эффективны в нарушении связи между воздушными и наземными компонентами сил, а их ПВО также втягивает воздушные силы в наборы задач, которые с трудом дополняют действия наземных сил, разумно предположить, что британские военные могут планировать использование воздушных средств для проведения борьбы за ЭМД. Военно-морскую поддержку РЭБ труднее представить из-за расстояния, на котором военно-морские силы должны действовать от суши, чтобы оставаться в относительной безопасности. Однако системы РЭБ воздушного базирования не могут обеспечить радиоэлектронной защиты сухопутных сил. Очевидно, что для всех боевых подразделения необходимо будет широко использовать средства радиоэлектронной защиты. В том числе эта защита должна включать в себя меры по введению противника в заблуждение. Британская армия успешно применяла на учениях установку ложных командных пунктов и других ложных излучателей, симулирующие средства РЭБ. Российские и украинские войска также успешно использовали подобные методы. Хотя подразделения могут штатно использовать такие меры для повышения своей боевой устойчивости, «обман» в ЭМД также является ценным средством для выманивания и последующего поражения «престижных» систем вооружения противника, особенно тех, которые способны вести высокоточный огонь. Выстраивание операции, чтобы заманить противника в такую ловушку, требует привлечения ударных систем и синхронизации их действий с системами РЭБ. Таким образом, необходимо, чтобы составители такой операции — часто младшие офицеры — понимали эту «игру в кошки-мышки» и выбирать оборудование и средства, способных её осуществить. Уменьшение возможностей противника применения высокоточных боеприпасов или средств РЭБ имеет решающее значение в борьбе за «право на точность». Та сторона, которая сможет обеспечить лучший доступ к ЭМД, скорее всего, сохранит значительные тактические преимущества, которые накапливаются со временем.

Деятельность по борьбе в ЭМД требует регулярных излучений сигналов. Любая активномть также создают значительные сигнатуры в ЭМД даже у войск с высокой радиодисциплиной. Войска, которые рассматривают излучения в ЭМД как нечто, чего следует опасаться, и единственной целью которых является ограничение их сигнатуры в ЭМД, скорее всего, внесут столько несогласованности в свои операции, что уступят инициативу противнику через самостоятельно наложенные ограничения /на использование средств связи и РЭБ/. Избегание борьбы за ЭМД означает только ещё больший риск быть поражённым противником. Снижение этого риска требует понимания собственного излучения в ЭМД в масштабах всех сил — не только среди специалистов по РЭБ — и уверенности в планировании действий, которые не позволят системам пеленгации противника создавать своевременную и точную картину для целеуказания. Понимание ЭМД также важно, потому что в равном противостоянии войска РЭБ не могут гарантировать устойчивую защиту. Противник может успешно создавать «окна возможностей», когда он имеет преимущество в ЭМД и поэтому может производить высокоточные удары. Понимание признаков таких «окон» /созданных противником/ командирами боевых подразделений важно для принятия соответствующих контрмер, чтобы обеспечить безопасность своих сил.

Хотя важность РЭБ в действиях на море и в воздухе также велика, война на Украине дает ограниченные уроки для Королевских ВВС и ВМФ в этом плане, потому что ВВС и ВМФ Украины слишком технологически уступают российским, чтобы обеспечить сопоставимый набор проблем.

Рассеиваться, копать глубоко или двигаться быстро

Концепция рассредоточения находится в центре внимания британской армии с 2015 года. В целом, важность рассредоточения сил и средств была подтверждена опытом российского вторжения на Украину. Украинские пехотные роты, как правило, рассредоточивались по фронту протяженностью 3 км. Большая концентрация войск снижает выживаемость подразделений, потому что при использование высокоточных боеприпасов и распределение средств разведки и целеуказания становится более экономичным с точки зрения эффекта, достигаемого одним боеприпасом или средством разведки /обычно БПЛА/. Одним из важных последствий рассредоточения является то, что оно увеличивает зону ответственности командира. В сочетании с многочисленными частями усиления, необходимыми для боевой устойчивости подразделения, становится очевидным, что командир батальона в этом конфликте часто имеет дело с шириной фронта, сравнимой с той, который традиционно занимает бригада, с сооветствующими последствиями для его способности поддерживать физическое присутствие среди своих подчинённых. /Может быть это одна из причин, почему мы часто слышим в этом конфликте «Командиры нас бросили!». И опять же, это подчеркивает важность именно низшего командного звена в современной войне, с чем у нас традиционные проблемы/ Поскольку штабы батальонов не так многочисленны, как бригад, — а если бы это было так, то они были бы обречены на уничтожение, — на командиров рот и батальонов ложится значительная нагрузка. Британская армия, которая имеет тенденцию назначать на командные должности старших по званию, находится в адекватном положении, чтобы справиться с этой проблемой. /У нас же наоборот — скорее подполковник командует полком, а майор — батальоном/ Тем не менее, разработка средств оперативного управления, позволяющих осуществлять его за пределами прямой видимости в подразделениях, имеет определяющее значение. Еще одна проблема для рассредоточенных сил, особенно если они должны эшелонироваться друг через друга, — это распознавание своих от чужих. Украинские войска склонны жертвовать камуфляжем ради четкой идентификации (с использованием цветных полос) для своих боевых подразделений, полагаясь на скорость, а не на скрытность для выживания.

Хотя рассредоточение доказало свою важность для выживания в условиях постоянного огня артиллерии, оно также рискует тем, что отдельные позиции окажутся один-на-один с превосходящими вражескими силами, если те решат сосредоточиться. При сосредоточении противник, вероятно, получает более высокие потери, но это не обязательно предотвращает захват позиций. Как в атаке, так и в обороне, ВСУ выяснили, что изолированные действия с использованием резервов имеют решающее значение для усиления секторов, находящихся под атакой, и тем самым для удержания позиций или наращивания темпа наступления. Эта способность рассредоточенных подразделений эшелонироваться друг через друга для быстрого флангового удара и разгрома сгруппировавшегося противника также важна в наступательных операциях. Однако, для таких охватывающих маневров необходимо сосредоточить свои силы, а живучесть обеспечивать главным образом мобильностью. Если период сосредоточения достаточно короткий, а цель достаточно подвижна, противнику трудно вести эффективный огонь по нужному месту. Если эти действия дополняются работой РЭБ и других систем, которые удлиняют цепочку противника «обнаружение-целеуказание-удар», безопасный период времени для концентрации в нужной точке может быть продлен. Войска должны оставаться мобильными, если они находятся под наблюдением противника, иначе они попадут под корректируемый огонь. Украинские бойцы Сил специальных операций обнаружили, что если они остаются неподвижными даже после инфильтрации за боевые порядки противника, то рискуют быть обнаруженными БПЛА, летящими из глубины к фронту и способными вызвать артиллерийский огонь по ним.

Важность скорости как лучшего средства защиты также очевидна при использовании воздушно-десантных операций. В ходе операции в Гостомеле Россия успешно проникла вглубь ПВО Украины именно потому, что смогла открыть «окно возможностей», в котором скорость проникновения была критически важна. В конечном счете, Россия ввела слишком мало личного состава слишком глубоко, чтобы его можно было усилить. Украина также использовала десантные операции, чтобы перерезать наземные линии связи перед наступающим противником. Эти операции также требовали скорости, поскольку использовали временные бреши в ПВО противника. Однако перспектива закрепления за счёт второй волны или пополнения запасов этих войск маловероятна: для авиации велик риск попасть в засаду по пути следования или быть уничтоженными на земле артиллерией. Поэтому возможная глубина таких операций очень ограничена. Если войска находятся под наблюдением БПЛА, у них есть два варианта: подавив БПЛА они должны либо передислоцироваться, либо занять защищенное укрытие.

Необходимость в укрепленных защитных сооружениях была продемонстрирована на протяжении всего этого конфликта. Стрелковые ячейки и поспешное окапывание действия могут повысить выживаемость подразделения от первых залпов артиллерии, но этот огонь также рискует «прижать» подразделение в недостаточно надежных укрытиях. После этого противник может перейти на снаряды с дистанционным подрывом /на небольшой высоте, чтобы эффективнее поражать солдат на земле или в открытых окопах/ или термобарические боеприпасы, и тем самым уничтожить подразделение на месте. По сути, войска должны избегать необязательных остановок в зоне досягаемости артиллерии противника. Если они необходимы, то следует вырыть стрелковые ячейки. Мобильность является предпочтительным средством повышения выживаемости. Однако, если войскам предстоит оставаться на позиции в течение какого-либо времени, позиции должны быть укреплены и иметь навесы или козырьки. Городские поселения, в которых часто имеются подвалы и другая подземная инфраструктура, являются оптимальными оборонительными пунктами, поскольку эти позиции могут быть укреплены еще сильнее, но при этом изначально являются надежными укрытиями. На открытой местности оборонительные позиции должны быть вырыты под землей. Очень важны как тепловая изоляция /чтобы избежать обнаружения «теплаками»/, так и козырьки или навесы. Траншеи на открытой местности слишком легкая цель, поэтому их следует рыть вдоль деревьев и других мест, где есть укрытие сверху, тем самым скрывая места, где в траншее есть входы на укрепленные позиции. Укрепление позиций — в том числе входов в траншеи — также требует создания системы обнаружения БПЛА и лазерных средств целеуказания, и соответствующих средств противодействия, например, дымовыми гранатами. Для любых подразделений, которым необходимо удерживать жизненно важные позиции и которые поэтому ограничены в возможности перемещения и маневрирования, необходимо иметь оборудование для земляных работ для быстрого возведения укрепленных оборонительных сооружений.

Заключение

Война на Украине еще далека от завершения. Хотя российские военные сейчас находятся в обороне и отступают на некоторых направлениях, пока нет никаких признаков того, что их враждебные намерения против Украины или их усилия по подрыву Запада экономически и политически утихли. Хотя массовое самопожертвование ВСУ нанесло тяжелый и широкий ущерб российскому наступательному потенциалу, международным партнерам Украины необходимо в полной мере оценить масштаб конфликта, возможности противника и причины его слабостей и недостатков, чтобы оценить, насколько эффективно россияне исправляются, когда попытаются восстановиться после недавних неудач.

Цель данного отчета — правильно описать события в Украине, рассказав о логике принятии решений, возможностях и намерениях Украины, уточнить масштаб операций и провести различие между последствиями недостаточного планирования и ошибочных решений России и структурными и системными недостатками ее вооруженных сил. Недостатки данного отчета заключаются в том, что он не рассматривает подробно украинские потери и не оценивает относительную эффективность тактики и действий Украины. Он также не охватывает вторую часть конфликта. По соображениям секретности, эти вопросы необходимо будет обсудить в подходящий момент в будущем. Однако авторы позаботились о том, чтобы выводы, изложенные в этом отчете, не противоречили непубличным данным. Можно надеяться, что данный отчет послужил надежной основой для извлечения важных уроков из боевых действий.

Вместо того чтобы резюмировать множество подробных и конкретных наблюдений, сделанных в данном отчете, стоит кратко изложить три важнейших момента, которые политики должны извлечь из конфликта, если они хотят обеспечить прочным фундаментом свою национальную безопасность.

Во-первых, война на Украине продемонстрировала, что уровень расхода боеприпасов в высокоинтенсивных боевых действиях остается чрезвычайно высоким, и что обеспечение боевой устойчивости требует создания новых подразделения, производства запасных частей и боеприпасов, а также наличия достаточных запасоа, чтобы оставаться боеспособными на начальных этапах боевых действий. В настоящее время очевидно, что члены НАТО, за исключением США, не имеют достаточных возможностей и запасов по этим направлениям.

Во-вторых, ВСУ воевали на равных со своими противниками не благодаря превосходству в оснащении /тут имеются в виду «Джавелины», NLAW и прочая помощь от стран НАТО/ на ранних этапах войны, а благодаря своей адаптивности — особенно на тактическом уровне, и быстрого внедрения новых ресурсов и концепций их применения для ликвидации конкретных слабых мест, в которых русские добились превосходства. Поэтому для стран НАТО критический вопрос заключается не в том, дает ли конкретная система вооружений преимущество, хотя это и желательно, а в том, позволяют ли политическая воля, система государственного управления и промышленные процессы страны быстро разрабатывать, экспериментировать, совершенствовать, приобретать в масштабе и применять новые системы и тактики. Имеет ли личный состав на всех уровнях разрешение на внесение своего опыта? Имеют ли боевые подразделения возможность получать и испытывать вооружение должным образом? Или же закупки оборонного ведомства стали заледеневшим процессом, оторванным от развития тактики, техники и инструкций? Государство, находящееся в последнем положении, вряд ли сможет адаптироваться со необходимой быстротой.

В-третьих, было много споров о том, доказывает ли война полезность или устарелость различных систем вооружений: /есть ли смысл в/ артиллерии, если есть барражирующие боеприпасы, /есть ли смысл в/ танках, если есть ПТРК? Эти споры в основном не имеют смысла. Устаревшие системы, от танков Т-64 до РСЗО БМ-21 «Град», сыграли важную роль в успешной обороне Украины. Однако это не означает, что исторические концепции применения этих систем остаются целесообразными. Ключевым приоритетом является понимание того, как новинки ВПК не только открывают новые возможности сами по себе, но и позволяют усилить эффект от применения устаревших систем. Вероятно, самое важное — понять, как правильное использование превосходных новинок вооружений могут усилить эффективность дешевого и «грубого» вооружения. Очевидно, что для использования этих возможностей могут потребоваться изменения в штатных структурах, операционном управлении и уставах. Например, группировка бронетехники в качестве резерва, который будет задействован при благоприятных обстоятельствах, может иметь больше смысла, чем ее распределение по переднему краю наступающих боевых подразделений. Также вполне вероятно, что синергия между старыми и новыми возможностями изменит баланс требований к следующему поколению танковых платформ /например, в разрабатываемых немецких танках есть место для штатного дрона и его оператора/. Но эти изменения не уменьшат непреходящую полезность этих боевых машин. Поэтому при модернизации вооруженных сил необходимо изучить, как старое и новое образуют комбинации боевых систем, а не рассматривать модернизацию как процесс принятия решения о том, что следует закупать, а что следует отбросить.

И, наконец, несмотря на все новые возможности на поле боя, война на Украине была отмечена обычными просчетами, неопределенностью и человеческими ошибками. Для Украины победа крайне важна, но она может быть достигнута только при постоянной поддержке ее международных партнеров.