Угледар как мера оценки успешности действия войск
artjockeyУже после завершения боев за город хочется написать общий пост по итогам событий и еще раз коснуться вопроса стратегии. Возможно, получится объяснить, для чего проводятся те или иные операции, как понять их суть, верно оценить последствия и перспективы.
Канал автора: https://t.me/artjockey
Фронт подошел к Угледару еще в самом начале СВО, уже 19 марта 2022 года многие пророссийские каналы объявили о его взятии, однако в реальности продвижение на нем и остановилось. Затем бои вообще переместились на другие участки фронта: Мариуполь, Северодонецк, Херсон и так далее, а про Угледар надолго забыли.
Вот так выглядит фронт на самой первой карте от Deepstate за 3 апреля 2022 года:
Однако тут нужно помнить, что тогда война еще была достаточно динамичной, здесь не отрисован контроль каждого поля, ровная линия проведена скорее условно. Хотя даже так она практически не отличается от того, что было в этом районе еще несколько недель назад.
Следующая карта — это 1 января 2023 года. Россия уже отступила из Херсона, а ранее была выбита из Харьковской области. Украина зимой перешла к обороне, однако публично заявила планы на подготовку крупного наступления в 2023 году, Россия же зимой 2022-2023 годов, имея в виду украинские планы, предприняла несколько попыток локальных наступлений. Это важный контекст, который нужен для понимания стратегического значения Угледара на тот момент:
Синее — это условное обозначение трассы из Донецка в Мариуполь, и Угледар — это одна из наиболее удобных точек для концентрации сил с целью последующего удара по одной из ключевых коммуникаций ВС РФ. Обратите внимание, что Угледарский участок несколько вдается в контролируемую Россией территорию: до Волновахи, через которую проходит трасса, всего чуть более 20 километров.
Так что тогда, зимой 2023 года, «угледарский плацдарм» явно волновал российское командование как один из наиболее опасных участков для начала украинского большого наступления, которое все ждали и к которому готовились. Хотя первая неудачная попытка взять штурмом Угледар была еще в октябре 2022 года силами все той же печально известной 155-й бригады морской пехоты вместе с 40-й бригадой морской пехоты, а обороняла город уже 72-я бригада ВСУ. Естественно, обе стороны задействовали гораздо больше сил, используя множество разных приданных и фланговых соединений, но перечислять их нет смысла, пост не про это.
В 20-х числах января 2023 года начинается второе наступление на Угледар и его, как мне кажется, многие достаточно хорошо помнят, когда 155-я бригада была разгромлена второй раз в том же месте тем же способом, что и в первый:
Почему я начал со второго раза и что вообще за первый? Между ними практически нет разницы, кроме того, что вторая попытка была уже осуществлена после пополнения разбитой бригады мобилизованными. В остальном все то же самое, такие же колонны и такой же результат.
Далее почти на год фронт в районе Угледара стабилизируется, Украина начинает и проваливает свое летнее наступление. Что интересно, Угледарский выступ так и не был использован украинским командованием, сейчас мы знаем, что основной удар наносился из Орехова в сторону Мелитополя с целью выйти к Крыму. Вспомогательный был неподалеку от Угледара на Времевском выступе, а оставшиеся украинские бригады пытались контратаковать на флангах Бахмута. Угледар, несмотря на его удобное расположение, так и не был задействован в наступательных планах Залужного:
Российские блогеры и военкоры коллективно возложили вину за провальные штурмы Угледара на генерала Рустама Мурадова, который был назначен командующим Восточным военным округом 5 октября 2022 года, под чьим началом прошли две первые провальные попытки штурма в ноябре 2022 года и в январе-феврале 2023 года. Впрочем, еще до назначения на округ Мурадов был командующим ГВ «Восток», сформированной на базе этого округа.
Интересно, что 17 февраля 2023 года, то есть почти сразу после второго провального штурма, Мурадов получил очередное звание генерал-полковника.
И нужно понимать, что такие повышения не делаются одним днем, о нем было известно сильно заранее, второй штурм Угледара должен был стать для Мурадова «подвигом» к повышению, если бы он был успешным. Впрочем, уже в начале апреля 2023 года Мурадов был снят с должности, далее его следы теряются. Мне не удалось найти упоминаний о том, чем он занимается сейчас. Вероятно, занимает в структуре МО какую-то непубличную и небоевую должность.
Однако помнит ли кто-то третий неудачный штурм Угледара, который был предпринят практически в годовщину первого? 2 ноября 2023 года произошло вот это:
Впрочем, это не совсем Угледар, точнее, не его штурм в лоб, а попытка штурма чуть в стороне от города, но тоже позиций 72-й бригады в полях рядом. Мурадов в этот момент уже давно ничем не командовал. Были и другие наступления колонн на Угледар, однако здесь пока закончим.
Стоит вернуться к тому, о чем я говорил в начале, а именно к стратегии. Дело в том, что война на фронте не идет постоянно, это серия различных военных операций разного типа, которые ставят перед собой разные цели. Они могут быть большими стратегическими, маленькими тактическими, могут быть наступательными, могут быть оборонительными, могут быть даже логистическими.
И вот тут важно, чтобы некие действия армии на фронте, во-первых, вообще имели хоть какую-то внятную цель, во-вторых, чтобы затрачиваемые усилия этой цели соответствовали. Говоря проще, не нужно наступать в стратегическое никуда, как сейчас ВСУ под Курском. В идеале не должно быть наступления просто ради факта наступления, хотя это мы наблюдаем довольно часто. Но дело не в чьей-то глупости, подобные действия характерны как раз для войны на истощение, наименее выгодного и самого затратного вида боевых действий, но актуального в нынешних реалиях. Потому что какая разница, за какое село вы воюете, если цель не взять село, а убить как можно больше солдат противника? Однако все же война на истощение, при всех ее минусах — это тоже стратегия. Также наступление может вестись с целью сокрушить конкретные части противника, а не захватить какой-то участок на карте.
Например, операция «Уран» ставила своей главной целью не территориальные приобретения, а окружение и разгром 6-й армии Паулюса. А вторая часть операции «Оверлорд», она же операция «Кобра», своей главной целью ставила расширение территориального контроля.
И вот эту разницу нужно понять и осознать, впрочем, я про это долблю достаточно давно, что пора уже перестать измерять успехи или неудачи квадратными километрами.
Война Украины и России уже совершенно очевидно, что не будет завершена территориальной победой, назовем ее так, когда или российские, или украинские войска будут успешно продвигаться по территории противника, или полностью ее захватив, или хотя бы дойдя до условных границ, где будет объявлено о победе одной из сторон. Для одних это пресловутые «границы 1991 года», а для других это могут быть административные границы двух или четырех «новых регионов». То есть то, что было во время Второй мировой войны.
Для большинства людей, кто не интересуется активно военной историей или хотя бы просто историей, именно ВМВ или даже ВОВ — единственная война, о которой хоть что-то известно, кроме того, что она была. Из-за чего возникает вполне естественное желание проводить параллели, искать аналогии или опираться на опыт, чтобы что-то понять про СВО. Однако это ошибка, Вторая мировая война не является эталоном войны, скорее наоборот, относительно всей истории войн это очень уникальное по многим параметрам событие. А если говорить о сравнении с СВО, то у СВО больше схожести с Первой, а не Второй мировой.
Другой нюанс, который создает серьезные когнитивные искажения восприятия реальности войны, это то, что кроме карт мы на самом деле почти не имеем иных объективных показателей успешности действий сторон.
Да, мы можем посчитать некрологи и узнать, что Россия несет больше потерь, чем Украина. Однако этот факт ничего нам не говорит о том, кто побеждает в войне. Во-первых, эти данные приходят с огромной задержкой, а мы хотим знать, кто победил не полгода назад, а вчера. Во-вторых, они не имеют смысла в отрыве от данных по общей численности войск, количеству и качеству пополнений. А мы прекрасно знаем, что можно нести потерь больше, чем несет противник, но все равно выиграть войну из-за разницы в мобилизационном потенциале или большей мотивации войск. То же самое касается и потерь техники. Да, мы знаем, что Россия потеряла более 3000 танков, а Украина около 1000, однако эти данные не дают нам возможности понять, кто побеждает.
Вот у нас и остается из всего, что можно придумать, только карты для оценки успехов той или иной стороны конфликта. Информация в них достаточно точная, регулярно обновляется и отражает картину если не в реальном времени, то в рамках нескольких дней или недель.
Однако сферическое разглядывание карт в вакууме на самом деле дает нам ровно такое же нулевое понимание успешности действий сторон, как и подсчет некрологов. Это не бесполезная информация, однако она требует правильной интерпретации. Помните, что я говорил ранее? Война — это серия военных операций, которые могут быть разными по типу и целям. Оборонительная операция, во-первых, тоже операция, и она тоже может быть успешной, если наступающая сторона не добьется своих стратегических целей или затратит для их достижения слишком много ресурсов.
Пиррова победа — это оно, и это я сейчас не про Угледар. Скорее тут на ум приходит «Брусиловский прорыв», который очень воспет как невероятный успех русских войск в ходе Первой мировой, но на самом деле он своей главной цели не достиг, Ковель не был взят.
Только все эти искажения, вызванные оценками боевых действий по картам, работают и в обратную сторону, они влияют не только на читателей, но и на писателей. Почти все аналитики, обзорщики, блогеры и так далее, говоря о каком-то эпизоде войны, тоже оценивают его по территориальным результатам. Отсюда и растет довольно мемная фраза про «стратегическое значение», которое упоминается довольно часто, как принято считать, украинской пропагандой для оправдания своих территориальных потерь. Наверное, это действительно так, потому что ее оппоненты обычно говорят не о стратегическом значении, а о хитрых планах, уже их применяя как универсальный ответ на любое «непростое решение».
Подобрать верные критерии оценки отдельных событий действительно сложно, но вопрос более серьезен. Глобально же вообще не вполне понятно, с какой стороны правильно подходить к вопросу изучения хода СВО, если наша цель хоть сколько-то объективно его описать, оценить и даже попробовать что-то предсказать.
Скажем, что считать историей — это старый спор внутри исторической науки, например, процитирую «Апологию истории» Марка Блока:
И если мы согласимся с таким подходом, что исторические методы неприменимы для изучения современности, то что же нам нужно применять? Журналистский подход? Однако в этом случае мы будем просто описывать и структурировать факты, не делая из них никаких выводов, или же транслировать отдельные мнения, если следовать журналистским стандартам, то еще и разные. Но что можно понять по фиксации факта: «ВСУ такого-то числа в такое-то время отступили из Угледара»? А можно ли что-то понять из скрупулезно записанного мнения отдельного солдата 72-й украинской бригады? Оно будет совершенно честным и искреннем, но ведь мы знаем, что солдат видит не дальше своего окопа, а личные оценки журналист вообще-то не должен давать. Зато он должен дать другой взгляд на событие со стороны, скажем, генерала, который назовет бои успехом.
Так что я стараюсь придерживаться исторического подхода в оценке актуальных событий настолько, насколько это возможно. К сожалению, не обладая главным преимуществом историка: послезнанием. Историк знает, чем все закончилось, а мы пока еще нет.
Из-за этого объективная оценка отдельного события, в нашем случае какого-то эпизода СВО, на влияние всего процесса, то есть на общий ход и итог войны, затруднена. Но здесь можно применить другой научный чит, сказать, что я знаю, что я ничего не знаю.
Что, кстати, тоже вызывает постоянные конфликты самых разных наук и обывателей. Ученый прекрасно знает, что его наука знает не все про объект исследования, что знание развивается, дополняется и меняется, и в этом суть его научной деятельности, а обыватель всегда требует некой законченной истины и обвиняет науку, если она не дает однозначные ответы на все вопросы.
То есть, говоря проще, оценка произошедших событий может меняться или на основе вскрывшихся фактов, например, появления в публичном доступе реального уровня потерь в рамках отдельной операции, или же на основе событий, которые еще не произошли. Скажем, сейчас отступление из Угледара не выглядит для ВСУ критичным, однако если в будущем ВС РФ выйдут в тыл Курахово, возьмут его за три дня, а потом ударят по Великой Новоселовке, обрушат фронт, и Зеленский запросит переговоров, то оценка изменится. И это то самое послезнание, которого нет у нас сейчас, но было бы, изучай мы события СВО через сто лет.
Только даже здесь с оценкой падения Угледара все будет не так однозначно, как может показаться. Если события разовьются по этому сценарию, то перед исследователем встанет вопрос: Угледар — это причина или следствие? Фронт рухнул потому, что Украина отступила из-под Угледара, или же Украина отступила из-под Угледара потому, что завязла под Курском, то есть это лишь объективное и неминуемое следствие более ранних событий? Вот и думайте. А если следствие, то можно ли считать, что поражение под Угледаром «имело стратегическое значение»?
И когда мы говорим о том самом «стратегическом значении», то еще важно понять, о чем именно идет речь. О событии или о точке на карте? Событие и его последствия могут быть стратегически важными, а вот место, где все случилось, может быть совершенно не важно. Этим характеризуется большинство войн до появления фронтов, где, если отбросить нюансы, просто две армии искали друг друга с целью дать одно генеральное сражение в любом удобном для этого месте. Разве имеет хоть какое-то стратегическое значение Куликово поле как географическая местность? А битва, которая на нем произошла?
Ответ на оба вопроса, кстати, будет «нет». Разгромив Мамая, Русь всего лишь усилила Тохтамыша, который уже через 2 года сжег Москву и заставил снова платить выход, а иго было сброшено лишь спустя сто лет, завершившись стоянием на Угре. Однако само событие повлияло на ход истории и стало достойным объектом для изучения.
Оценить событие, глядя только на один его аспект, невозможно, нужно знать всю совокупность факторов. В начале, говоря про Угледар и бои за него в 2022 и 2023 годах, я отдельно акцентировал внимание на контексте событий. Это важно, потому что контекст прямо влияет и на оценку отдельного события, в нашем случае нужно знать и учитывать, какое место бои за Угледар или за любой другой город или поселок занимают в глобальной стратегии сторон на войну.
Например, у меня есть несколько статей про Бахмут, где я объясняю, почему город не имеет совершенно никакого значения для сторон. Повторяться и опять рисовать схемы не буду, если кратко: дальше из него некуда наступать, а сам он находится в неудобной низине. Однако в тех же самых статьях я объясняю, что бои за него имели крайне важное стратегическое значение, которое не изменилось бы даже в том случае, если бы Вагнеры не взяли Бахмут, или если бы летом 2023 года украинская армия его отбила. Потому что в контексте всеобщей стратегии ВС РФ на 2023 год в Бахмуте был уничтожен главный кадровый резерв украинской армии, тех самых добровольцев и офицеров с боевым опытом из старых опытных бригад, причем его «разменяли» на одноразовых штурмовиков-уголовников, а также там было выиграно время для строительства линии обороны против «контрнаступа». Как итог: провал летнего наступления ВСУ и переход стратегической инициативы с того времени и по сегодняшнее в руки ВС РФ. И вот в таком контексте разве имеет какое-то значение, чей флаг торчит на руинах Бахмута сегодня? Но зато какое значение имеют сами бои за него.
А теперь давайте посмотрим на Угледар, я кратко перечислил в начале статьи историю боев, еще раз акцентирую, описал контекст. При Мурадове, на которого повесили всех собак даже при явных попытках подогнать «подвиг» к вручению звания, эти два провальных наступления на Угледар имели очевидный стратегический смысл: российское командование стремилось лишить ВСУ удобного плацдарма для возможного наступления на стратегически важную трассу Донецк-Мариуполь. Происходило это тогда, когда Украина сначала показала свою силу на практике, проведя крайне успешную операцию в Харьковской области, а затем и явно озвучила намерение провести стратегическую наступательную операцию в 2023 году. Российская армия тогда, зимой 2023 года как раз пыталась локальными ударами ухудшить для ВСУ стартовые условия наступательной операции в будущем, в Угледаре же это прошло неудачно, как мы знаем, однако смысл попытки имели.
А вот осенью 2023 года, когда инициатива перешла уже на сторону России, и было в общем понятно, что Украина после разгрома летнего наступления и задержки поставок из США еще не скоро сможет перейти к каким-то крупным наступательным действиям, значение Угледара изменилось. Он перестал быть удобным наступательным плацдармом. Понимаете, как контекст событий влияет на значение отдельного места на карте? Почему оно сегодня может быть стратегически важным, а завтра перестанет им быть?
Вот с учетом контекста получается, что зимой 2023 года 155-я бригада ВС РФ под общим командованием генерала Мурадова наступала на стратегически важный Угледар, а осенью 2023 года 155-я бригада ВС РФ под командованием уже другого генерала наступала на стратегически не особо важный Угледар. Такой вот коленкор. За полгода из-за того, что Украина утратила инициативу на фронте значение города изменилось.
Теперь к конкретике. Имел ли Угледар стратегическое значение сегодня? Действительно ли про его отсутствие говорят только «проукраинские элементы»? Сейчас еще раз объясню.
Кто задушился теорией, не переживайте, вот теперь опять текст будет с картинками.
Угледар географически стал удобной оборонительной крепостью прямо в своем средневековом значении. Это такой прыщ на возвышении среди полей, который, с учетом конфигурации фронта, было тяжело штурмовать, но который нельзя было просто обойти:
Вот скажите, не вызывает у вас это ассоциаций с чем-то таким?
И если проводить такие аналогии, то стоит вспомнить, что хорошая крепость — это та крепость, которую не штурмовали. Значит, ее посчитали или вообще неприступной, с учетом имеющихся сил и средств, или цену за ее взятие увидели слишком большой, несоразмерной выгоде от возможной победы. Но это в идеале, а если все же дело дошло до боев, успех обороны вполне адекватно можно оценивать по времени, сколько крепость продержалась, сколько стянула резервов и сколько потерь нанесла противнику.
Вот в этом смысле, если рассматривать Угледар как крепость, он свою задачу выполнил полностью, сдержав российское продвижение аж на два года, отбив несколько попыток штурма с большими для наступающих потерями.
Но это время не может рассматриваться в отрыве от всех остальных событий. Логично предположить, что за эти два года, или хотя бы за последний год, когда Украина перешла к обороне, время, которое выигрывал Угледар, должно было быть потрачено с пользой. Например, построены другие оборонительные рубежи, на которые можно отойти. И это действительно было сделано, я их уже показывал много раз, более того, каждый может лично их увидеть на публично доступных спутниковых снимках. Но для удобства покажу их в схематичном виде на карте от z-комитета:
Видите синие отметки? Это опорники, оранжевое — рвы, желтое — бетонные надолбы. Хорошо видна следующая линия обороны ВСУ: Новоукраина-Богоявленка-Успеновка, которая построена против наступления на северо-запад, а также вторая линия: Успеновка-Елизаветовка-Константиновка, выстроенная вдоль реки для отражения наступления на север. Плюс еще отдельные опорники в предполье между Угледаром и Богоявленкой.
То есть, анализируя ситуацию «по карте» мы хорошо видим, что взятие Угледара не открывает для российской армии выхода на оперативный простор. Там есть еще одна линия обороны, которая неизвестно, будет ли вообще прорвана, а если будет, то как и когда. И вот с этой точки зрения Угледар действительно не имеет стратегического значения. Свою задачу как крепость он выполнил, держался два года, а с его падением принципиально на фронте мало что меняется, дальше там да, не крепость, но есть полевая фортификация ВСУ.
Однако есть нюанс. Действительно второй такой крепости здесь нет. И пока Угледар стоял — стоял и фронт. Теперь российская армия может этот фронт двигать, то есть определенные возможности открылись.
Возможно, что кто-то на этом моменте вспомнит про контекст событий и скажет: в контексте наступления ВСУ на Покровском направлении Угледар имеет стратегический смысл. Теперь можно подвинуть фронт к югу Курахово.
Это действительно так, однако здесь нужно учесть и другие известные нам факты, а именно реальную скорость продвижения войск. А она многое меняет, ведь российское продвижение от Авдеевки до Покровска, которое некоторые назвали настолько стремительным, что ВС РФ аж намеренно «придерживали коней», что, конечно, совершенно глупое утверждение, составило 5 километров в месяц. Расстояние же от Богоявленки, которую пока даже не взяли, до Курахово составляет около 15 километров:
Так что, если здесь ВС РФ буду двигаться с тем же невероятным темпом, какой был достигнут чуть ранее, то к Курахово дойдут где-то к середине зимы. И это уже долго, на мой взгляд. За три месяца можно мобилизовать и обучить несколько новых бригад, залить бетоном еще одну линию укреплений, да много чего можно сделать. То есть нельзя сказать, что Угледар имел стратегическое значение и в контексте боев за Курахово.
На мой взгляд, гораздо более вероятно, что южная клешня охвата Курахово будет сформирована не движением от Угледара, а взятием Максимильяновки и движением в сторону Дальнего именно с этого участка, а не с юга:
Так что вопрос с географическим значением самого Угледара и фактом его взятия, на мой взгляд, довольно понятен. Контроль над городом мало что меняет в контексте стратегических планов ВС РФ.
Но на что это еще повлияло? Напомню в целом стратегию ВС РФ на кампанию 2024 года: наступать широким фронтом на многих участках, искать слабые места в обороне и продавливать их силами пехоты. Я ее называл «наступать куда наступается», но можете более красиво описывать канцеляризмом «стратегия адаптируется под изменение оперативной обстановки», суть от этого не изменится. Так, например, в начале года приоритет явно отдавался попытке взять штурмом Часов Яр, но там оборона ВСУ выстояла. Затем было наступление в Харьковской области, и тоже уперлись в украинские позиции. Также в рамках этой стратегии наступали и на Угледар, только не как раньше, со стороны Павловки, а понемногу двигая фронт с востока.
Эта стратегия выгодна России потому, что позволяет реализовать свое преимущество в численности, а вот как раз упорные бои на одном участке фронта это преимущество нивелируют, что и показала Авдеевка.
Стратегия дала свои плоды, фронт прорвался в Очеретино, остановить этот прорыв не хватило сил до сих пор. Из-за чего направление основных усилий ВС РФ сместилось с Часова Яра как раз на Покровск. Угледар же, уверен, всегда был второстепенным участком, наступление там ничем не отличается от наступления, скажем, на Северск.
Да, если вы не знаете, вокруг Северска регулярно идут наступательные действия, просто там стоят сильные части ВСУ и позиции держатся, однако принципиальных отличий от Угледара нет.
И признаки того, что это направление было второстепенным, мы видим даже по скорости и участию отдельных соединений. Фронт от Сладкого к Водяному двигался очень медленно еще с начала весны. То вообще штурмовали Новомихайловку с востока, то пытались из Марьинки через Победу продвинуться с севера, то наступление просто останавливалось. Та же пресловутая 155-я бригада была вообще снята с этого участка, а затем была переброшена уже воевать под Курск, где теперь отрезает головы от трупов и насаживает их на пики. Если вы полистаете Дипстейт, увидите все это в динамике.
Я не думаю, что здесь вообще ставилась задача взять Угледар. Просто в какой-то момент оборона ВСУ истощилась, а фронт подошел к городу. Главная битва за Угледар это не бои последних дней, вот она:
Это штурм шахты номер 3 в середине сентября, который и предопределил судьбу Угледара, позволив сформировать глубокий охват украинских позиций
Впрочем, здесь я немного приукрашаю, на самом деле поворотным моментом стал не штурм шахты, а заход в Водяное (шахта за ним) в начале сентября:
То есть вот где-то здесь, полагаю, командование на этом участке увидело, что фланги давятся, можно охватить Угледар и попробовать его взять. Вряд ли, скажем, даже в начале августа кто-то всерьез еще думал, что Угледар возьмут к концу сентября, не говоря уже о конкретных планах, но вот «отреагировали на изменение оперативной обстановки».
И брали его, уверен, без глобальной стратегической цели, не думая, что вот теперь пойдем на Курахово с юга, как выше показал, это удобнее сделать из Максимильяновки.
Еще задолго до всех этих событий я писал, что дальнейшая деградация ВСУ и давление ВС РФ на многих участках будет приводить к возникновению все большего числа «пожаров», которые, возможно, сил «потушить» уже не будет. Угледар глобально стоит рассматривать как всего лишь очередной такой кризис, который сам по себе не ведет к поражению, но может стать, а может и не стать, «соломинкой, ломающей спину верблюду», пока мы этого не знаем. И важен он именно в этом контексте, однако так-то это лишь равнозначный эпизод в череде Торецка, Очеретино, Купянска, Новогродовки и так далее. Просто так вышло, что порвалось здесь, а не где-то в другом месте.
Тут можно подвести итог и закрыть вопрос. Угледар действительно не имеет большого стратегического значения в контексте происходящих сейчас событий на фронте. За ним нет оперативного простора, до действительно важного Курахово от него нужно идти еще три месяца, при этом требуется прорвать две линии полевой обороны. Да, можно найти его значение в отодвигании фронта от транспортных коммуникаций типа рокадной железной дороги Донецк-Новая Каховка, но окажет ли это какое-либо влияние на фронт сейчас сказать невозможно.
Только вот такой вывод можно было сделать месяц назад, не обладая послезнанием. Ну или сейчас, но оценивая бои только по карте. А ведь мы знаем, что произошло за последние две недели, и теперь нужно оценивать Угледар не только как местность на карте, но и учитывать ход и итоги боев за него.
А там была разгромлена украинская 72-я бригада, которая удерживала город еще с 2022 года и считалась одним из самых сильных соединений ВСУ. Причем в ходе боев полезли наружу совершенно неприглядные вещи:
- Снятие комбрига прямо в разгар оперативного кризиса, причем не из-за его командирских качеств;
- Нежелание кого-либо из командования брать на себя ответственность за оставление позиций, из-за чего части бригады попали в огневой мешок;
- Отсутствие резервов у ВСУ;
- Вмешательство в военное управление гражданских.
И так далее. То есть бои за Угледар, но не сам Угледар приобрели если не стратегическое, то важное в оперативном плане значение.
Причем они таковыми стали именно из-за действий украинского командования, которые можно было ожидать — не первый раз такое, — но сложно прогнозировать. Если бы украинские силы просто организованно и вовремя, когда стали проседать фланги, отошли на вторую линию обороны, там провели бы ротацию или хотя бы пополнение, то не было бы сейчас никакого кризиса. Угледар как крепость и так сдерживал противника два года, он себя полностью отработал, и требовать от него большего было бы глупо.
Но здесь происходит срыв ротации истощенной 72-й бригады из-за вмешательства гражданских лиц, а никто из военных не решается вовремя отдать приказ на отход, бросая линейные части бригады умирать в огневом мешке. До сих пор неизвестно, был ли такой приказ и, если был, кто его вообще отдал: Киев, ОСУ\ОТУ, новый комбриг или вообще командиры батальонов. То есть вместо планового отхода соединение теряет боеспособность, а вместо ротации узнает, что оно занимает позиции на второй линии обороны, так как пока заменить их некем. И я много раз говорил, что никакие оборонительные сооружения не защищают сами себя, если на опорнике нет людей или они не хотят воевать. Однако это больше о системном кризисе ВСУ, про что будет отдельно.
Угледар оказался важен тем, что он вынудил украинское командование принять ряд ошибочных решений, из-за которых простая для решения военная задача приобрела черты крупного кризиса. И в ней при этом никто не виноват. Прямо как в том анекдоте: само насралось. Однако значение его как точки на карте не изменилось. Понятна мысль?
Канал автора: https://t.me/artjockey