UX в СССР: визуальные языки, Нейрат, инфографика и ВНИИТЭ. Часть II

ISOTYPE и советская изобразительная статистика

Еще до разгона Венского музея и аншлюса Нейрат  посещал Советский Союз. В конце 1931 года Институт Изостат в Москве был объявлен Сталиным официальным источником социально-экономической статистики, которая должна была представляться по Венскому методу. Арнц и другие члены GeWiMu несколько раз ездили в Москву в период с 1931 по 1934 год, чтобы обучать дизайнеров, линорезателей и статистиков практике графической статистики. В этот период Арнц также установил контакты с русскими художниками-авангардистами, такими как Владимир Татлин и Эль Лисицкий, которые проявили интерес к этому методу. Они получали щедрую поддержку от советского правительства, и большая часть их работ послужила иллюстрацией достижений второй пятилетки, советской авиации, нового метро и т. д. Картинная статистика регулярно появлялась в «Правде» и «Известиях».  Оглядываясь назад, трудно поверить, что Нейрат не знал о пропагандистской функции Института Изостат. В любом случае его отношения с Москвой были прерваны в 1934 году, когда по необъяснимым причинам исчезли некоторые люди из Изостата и когда просрочены платежи.

Обратимся к фактам. 

Уже в 1932 году выходит работа И.П. Иванницкого «Изобразительная статистика и Венский метод», который полностью посвящен способам отображения статистических фактов в визуальные артефакты и изображения.  Перед тем как обратится к институциональной истории - как австрийский метод попал на советскую почву - дадим слово самому автору и тому, как он описывает необходимость в использовании нового визуального языка.  Старые методы статистических диаграмм — в виде „кривых линий“, столбиков, кружков или ничего не говорящих изображений, ‘лишенных политической и классовой осмысленности, не могли разрешить задачи популяризации статистических данных: но при этом, конечно, отдельно прописывается роль вождя трудящихся, через которого и объясняют необходимость в этих решениях по демократизации знания.    Большую часть занимал рассказ о собственном методе, который он к 1932 г. переименовал в «метод Изостата»: «В СССР широко практиковался сначала издательством „Начатки знания“, а затем отделом изобразительной статистики Ленизогиза особый вид количественной системы в виде кинолент, предложенный автором этих строк. Эта система объединяла в себе венский метод и ленточные диаграммы одного измерения, сравниваемые по протяженности»

Описание основных положений книги Иваницкого

Какой должна была быть основная цель такого языка? Как ни странно, есть достаточно четкий ответ от автора предисловия — А. М. Лисса. «Мы должны создать свой метод советской изо-статистики, такой метод, который полностью отвечал бы нашим агитационно-пропагандистским задачам, который был бы партийным, классово-целеустремленным. Поэтому перед художниками, работающими в области изо-статистики стоят особенно ответственные задачи по выработке методов художественного оформления статистического материала. Если мы показываем рост цифр нашей промышленности — нужно это сделать так, чтобы этот рост был увязан с успехами нашего социалистического строительства в целом, если даем цифры падения капиталистического хозяйства — надо, чтобы зритель воспринимал их как одно из явлений общего кризиса загнивающего, обреченного на гибель, капитализма... »

Уже здесь заметно некоторое отклонение от задач исключительно информирования с правильными акцентами (как это любили называть социал-демократы) к достаточно явно поставленным задачам пропаганды. 

Важно отметить, что это также было связано с переключением власти и принятием решений о создании той или иной инфографики или артефакта изобразительной статистики.  В 1931 году выходит ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК ВКП(б) о плакатной литературеосновной задачей которой было перенос контроля создания визуальных материалов для учета информации с независимых издательств на организации, которые являются партийными. 

“ ЦК констатирует недопустимо безобразное отношение к плакатно-картинному делу со стороны различных издательств (Гиз до объединения, ИЗОГИЗ, Сельхозгиз, АХРР, Центросоюз, Гострудиздат и др.), что нашло свое выражение в выпуске значительного процента антисоветских плакатов и картин….Передать руководство массовой плакатно-картинной продукцией отделу агитации и массовых кампаний ЦК и предложить ему разработать ряд мероприятий, направленных к улучшению постановки картино-плакатной агитации.

Предложить крайкомам, областкомам и ЦК нацкомпартий в тех местах, где практикуется издание плакатов и картин, организовать через агитмассовые отделы проверку состояния плакатно-картинной продукции и передать руководство этим делом агитмассовым отделам.” Возникшая впоследствии дискуссия  и выступления в институте ЛИЯ были опубликованы и стали ценным источником по вопросу. 

Интересно тут, что  есть четкое определение того, как должна выглядеть визуализация информации для политически-партийных функций. “Какие задачи выполняет плакат? Его задача — внушить полезность того или другого действия, того или другого предмета, вещи и т. д. ”. 

В значительной степени, это то, от чего несколько ранее отходили марксистские функционеры на руинах Австро-Венгерской монархии.  В Вене речь шла в первую очередь о создании общественного жилья нового типа, т.н. Gemeindebauten, которая отличалась от большинства проектов социального жилья большей вовлеченностью совета жильцов, как правило, связанных общим профсоюзом и партийной принадлежностью, а помещение для сбора совета находилось непосредственно во внутреннем дворе здания. Из-за вычурного оформления фасада Gemeindebauten становились предметом шуток венцев: «барокко для пролетариев». Эта программа, запущенная в 1923 году, была тесно связана с инициативами взаимопомощи жильцов в виде ассигнации государством ассоциаций садоводов, для самодостаточного и автономного производства продуктов питания. Социал-демократическая идеология подразумевала не только ограничение рабочего дня, но и регламентировала и сам досуг пролетариата, рассматривая сельскохозяйственные работы как важную составную часть формирования личности нового типа. Такое отношение привело Нейрата к созданию графической статистики, «Венского метода»: просто демонстрируя жителям коммуны различные статистистические аспекты реальности , чередуя диаграмму за диаграммой , мы поощряем их дальнейший просмотр , с целью привлечь собственный вывод жителя города.

Собственный вывод гражданина в 1932 году уже не нужен и визуализации нужна для контроля мышления при чтении образов в искусственном языке. 

Диаграммы это риторика

Иваницкий пишет : «до сих пор у нас не существует для составления поляризационных диаграмм каких-либо достаточно полно разработанных методов. Если и есть в учебниках статистики главы, посвященные графическим изображениям с более или менее полно разработанной методологией, то в этих случаях речь идет о графических, отвлеченных диаграммах в виде столбиков лент, кривых и о круговых (секторных) диаграммах, популяризационное значение которых для широких масс ограничено». Это, действительно, было проблемой, которая в полной мере не решена до сих пор в эпоху цифровых носителей и электронных дашбордов. 

Основным критерием для использования диаграммы считается убедительность. 

Так, фигурные элементы людей признаются более убедительными, чем просто «скучные» столбцы. Такое сравнение фигур требует понимания пропорций, потому что нельзя просто ставить в один ряд все и ожидать, что человек поймет соотношение пропорций

Цифры не спасают ситуацию: Иваницкий едко подмечает, что “цели это не достигает: фигуры живут сами по себе, цифры сами по себе.” Основную инновацию он видит именно в том, что  что, при изменении численного значения, фигура-знак не изменяется, а изменяется количество фигур, или знаков.  

Такие иллюстрации без привычных человечков  эффективны, потому что могут быть количественными

Этим не исчерпывается преимущество метода. Предположим, что надо показать не только, как велики три армии, но и то, из какой общей массы населения они были набраны, что дает представление о величине резервов, о степени милитаризации страны. Предположим, что черные насчитывают 100 миллионов населения, заштрихованные —45 млн. и белые — 76 млн. 

Кроме демонстрации цифр без цифр для советского подхода важно показать в диаграммах пропорциональность и соотношение величин.  

Кроме этого, венский метод помогал и отображать относительные величины, показать соотношение с другими множествами, т. е. сколько военных приходится на одно и то же число гражданского населения во всех трех странах. 

И тут уже видна не столько пропагандистская часть изостатистики Нейрата, но и ее философская методология - такие построения диаграмм позволяет проанализировать явление с нескольких точек зрения. 

Память как важная составная часть визуального языка

Итак, диаграммы выраженные образами, легче воспринимаются и глубже запечатлеваются в памяти. То обстоятельство, что большие и сложные числа приведены к простым и небольшим количествам знаков, позволяет легко ориентироваться в диаграмме самому неподготовленному зрителю.   Также как и Нейрат, советский автор также уделяет большое внимание тому, что кроме убеждения и анализа существует мнемоническая сторона дела — пиктограммы легко запоминаемые и требование к проектированию визуального языка должны учитывать мнемонику.  Такая тривиальная мысль будет иметь дальнейшее значение для нашего повествования при попытке описать когнитивные механизмы и ментальные модели интерфейсов и диспетчерских рабочих мест. 

Из этого требования возникает необходимость в том, чтобы всегда иметь ограниченный набор символов: один и тот же предмет, одно и то же явление изображается всегда одним и тем же образом - знаком; образ-знак является условно - схематическим изображением предмета или явления, заключающим в себе лишь те признаки, без которых предмет или явление могут быть превратно поняты; в тех случаях, когда для какого-либо понятия уже существует общепризнанный удачный символ, венский метод принимает таковой в качестве образа-знака для данного понятия.  Почти иероглифическая письменность обрастает устойчивыми визуальными паттернами-человечками, каждый из которых может быть интерпретирован как самостоятельная единица хранения информации. 

Помимо образа рабочего, он дает еще некий символ, характеризующий отрасль труда: сельскохозяйственный рабочий изображается со знаком серпа на груди, рабочий мелкой промышленности с молотком на груди, крупной с шестерней и т. д. Эти знаки употребляются во всех таблицах с одинаковым значением. 

Только в самом конце, как мы видим советский график обращает внимание на природу знака в ISOTYPE: сначала устойчивый паттерн, затем его спецификация, которая создает своеобразный синтаксис и прагматику такой языковой пиктографической конструкции.  Кажется, что чисто лингвистические попытки создать значение протокольного предложения в виде визуального изображения-пиктограммы, формируя апостериорный язык

Тем не менее, в другой работе - даже более ранней, 1931 года - Иваницкий пишет:

«Оба эти метода для нас новы, разработка происходит впервые у нас в СССР, и поэтому ряд ошибок и недочетов в этой серии совершенно естественен. При построении диаграмм указанными способами очень важно найти такие образы-фигуры, которые наиболее полно и четко давали бы представление о теме. Достичь этого нам удалось не всегда. Кстати сказать, работа эта сложная и в Венском музее, где родился венский метод, работа по подысканию и  созданию образов заняла семь лет. К  сожалению, их опыт во многом для нас непригоден»

И далее: «У нас эта работа только разворачивается и проверяется на массовом зрителе в Психотехнической лаборатории, но темпы сегодняшнего дня таковы, что мы не считали себя вправе ждать выкристаллизовавшихся образцов, и даем то, что нам удалось сделать в спешном порядке»

Психотехническая лаборатория искала наиболее устойчивые образы, каждый из которых мог быть тем самым устойчивым паттерном для визуального языка. Но до нас эти эксперименты не дошли. 

Первые советские эксперименты

Диаграмма производства комбайнов в СССР построена так, что один комбайн в ней принят равным 5000 комбайнов.  С другой стороны, есть образцы, которые уже превращаются в нечто совсем другое. Ни один из представленных образцов, на наш взгляд, не может быть интерпретирован в терминах визуального языка. 

В серии диаграммных открыток мы ввели картинный фон, с помощью которого мы старались, во-первых, дополнить недостаточно всеобъемлющий основной образ — например, сельскохозяйственное машиностроение: основной образ — плуг, на фоне же мы даем комбайн; или же в диаграмме „Производство бумаги в СССР“ основной образ — рулон бумаги, фон — производство бумаги. Во-вторых, мы старались при помощи картинного фона вызвать определенные ассоциации, заинтересовать зрителя, познакомить с характером явления без ущерба для „собственно диаграммы“. При помощи картинного фона и политических карикатур имеется возможность дать трактовку темы, заострив ее политическое содержание, превратив диаграмму из сухой схематической формы 42 в мощное орудие пропаганды, в диаграмму-плакат, 

Эта концепция диаграммы-плаката оказалась куда более жизнеспособной в условиях социалистического и сталинского менеджмента дизайна и управления коллективами, занятыми на производстве статистических материалов. 

Другой важной особенностью является рационализация труда художников и графиков: тема, которая достаточно редко сквозит в работах самого Нейрата. Необходимо изготовление диаграмм упростить, стандартизировать таким образом, чтобы на это уходило минимум времени, чтобы их смог делать не только художник, но и каждый работник, и чтобы стоила эта диаграмма не десятки рублей, а несколько десятков копеек. Такая рационализация позволит пользоваться ими гораздо чаще и даст возможность строить хорошие стандартные диаграммы, затрачивая минимум средств и достигая максимального эффекта. Количественная система в Венском музее у Нейрата и у нас в Отделе Изостатистики добилась этой рационализации следующим образом: печатаются стандартные фигуры-образы, суммируются на обороте и таким образом продаются подготовленными к их использованию. 

Создание готовых иероглифов для пиктографического языка здесь с самого начала направленной на увеличение производительности труда, а не на стандартизацию и запоминаемость и обучаемость, которые привели бы, путем некоторой подготовки, большую аудиторию к пониманию того, что изображено на диаграмме.  Что еще печальнее, как догадывается русскоязычный читатель, но проникновение Венского метода в социалистическую среду в целом не увенчалось успехом, институционально не выполнив своей функции.  Естественно, что такого рода эксперименты не смогли стать частью широкого набора практик по проектированию интерфейсов и опыта пользователя.   К сожалению, нам также не удалось найти эксперименты психотехнической лаборатории по поиску устойчивых образов — которые могли бы стать единым визуальным языком для диаграмм венского метода. 

Другие примеры

http://www.raruss.ru/soviet-constructivism/3961-70-postcards-dognat-peregnat.html

Институт ИЗОСТАТ.

Как же функционировал институт и организация по созданию собственного метода диаграмм и визуального языка в СССР?

В период с 1932 по 1934 годы в советской изобразительной статистике произошло необычное явление, когда два центра – Отдел изобразительной статистики Ленизогиза в Ленинграде и Всесоюзный институт изобразительной статистики (Изостат) в Москве – работали над одной и той же задачей пропаганды социалистического производства, однако с разными подходами. Изостат в Москве использовал венский метод, определяемый зарубежными специалистами, в то время как Ленинградская группа продолжала работу в области изобразительной статистики, продолжая выпуск пропагандистских материалов, включая плакаты и альбомы с картинами от известных художников. .В своих работах Московский Изостат полностью опирался на венский метод, и его графический стиль был определен Отто Нейратом и Гердом Арнцем, которые работали в этом учреждении как зарубежные специалисты. В результате, диаграммы Изостата, созданные в период с 1932 по 1934 годы, практически не отличались от изостатистики Социально-экономического музея Вены. Специалисты из Вены были отправлены в Московский Изостат, чтобы помочь с освоением нового метода, и по этой причине западные исследователи предполагают, что автором этих диаграмм является Герд Арнц. Такой же позиции придерживается видный специалист по истории инфографики в СССР Владимир Лаптев 

Институт Изостата в Москве расположился в отдельном здании, хорошо знакомом полиграфистам и дизайнерам: Большой Комсомольский переулок, 9. По данным Герда Арнца, из тридцати сотрудников примерно треть приходилась на иностранных «спецов». Сам Арнц был назначен главным дизайнером. Ему ассистировал швейцарец Эрвин Бернат. Мария Райдемайстер замещала Нойрата как секретарь. Фридрих Бауэрмайстер вел исследовательскую работу, а графический отдел, где, как и в Вене, изготовление диаграмм было поставлено на поток, возглавляла Эдит Мацалик. В ее ведении были четыре бригады под руководством Николая Никаноровича Курганова, Сергея Сергеевича Тапленинова, В. А. Шатова и Каплана. Среди русских научных сотрудников были Иван Петрович Иваницкий и Мария Александровна Орлова. Руководил институтом Эрик Адольфович Асмус. В  Институте Изостат были сформированы четыре (!) бригады художников, возглавляемых Н.Н.Кургановым, С.С.Таплениновым, В.А.Шатовым и (?) Капланом. Их роль в  создании диаграмм для иллюстрированных альбомов и агитационных изоблокнотов на Западе старательно затушевывается.

В Ленинграде, несмотря на перевод части работников (в том числе И.П.Иваницкого) в Москву в Институт Изостат, группа художников продолжила работу в области изобразительной статистики. В  их числе можно отметить Н.М.Кочергина, Е.Д.Белуху, В.А.Герасимова, В.В.Дуковича. Отдел изобразительной статистики Ленизогиза продолжил выпуск пропагандистских плакатов и альбомов, содержащих графическое представление числовых данных.

Ленинградская графика продолжила традиции, заложенные в  1931  г. В  первую очередь это касалось картинного фона, который увлекал зрителя ничуть не меньше, 228 чем собственно статистика. Его композиционное значение позволяет говорить о наличии постоянного графического спора на листе между иллюстрацией и диаграммой, что не всегда было уместно. Фигурные количественные диаграммы состояли не из пиктограмм, хотя иногда и проскакивали даже авторские работы Арнца — например, паровозы в фигурной диаграмме из альбома «У нас и у них» (1932). Зачастую это были силуэты людей, кораблей, станков в  духе У.Бринтона или просто прямоугольники и  круги. Продолжалось применение метода иллюстративных лент И.П.Иваницкого, который, по воспоминаниям Мари Райдемайстер, работавшей в это время с ним в Москве, был в нем разочарован. Но можно предположить, что «раскаяние» Иваницкого было продиктовано жестким императивом советского руководства. Согласно Постановлению Совнаркома СССР от 18 сентября 1931 г. все государственные органы, а также кооперативные, профсоюзные и  иные общественные организации должны были принять метод изобразительной статистики по системе д-ра Нейрата. 

Централизация советской изобразительной статистики происходит в  1935  г. О.Нейрат и Г.Арнц уезжают из СССР, ленинградский отдел закрывается, а в московском Изостате происходит переворот в графическом стиле и методике обработки данных. В этот период венский метод признается неудачным примером адаптации буржуазной статистики, несоответствующим советским реалиям и  положению вещей. В поисках собственного стиля происходит резкий крен в сторону декоративности, графического излишества и многословия.  В 1940–1941 гг. продолжается публикация статистических изданий. Внимания заслуживает альбом «За Родину» (1941), выпущенный в преддверии начала войны, в котором явственно видна работа художников Изостата, «влитых» в  Госпланиздат. Количество схем и диаграмм, выполненных в духе Нейрата, подсказывает, что венский метод изобразительной статистики применялся в СССР вплоть до начала войны. 

Изобразительная статистика в позднем СССР

Арнц  сам в своей монографии приводит такие же сведения, где прямо говорит о своем участии в проектировании визуальной информационной системы, которая может стать ключом к объяснению специфики технической эстетики информационных и вычислительных машин СССР.   Скоро все меняется: фигурные диаграммы превращаются в дополнительный элемент, пишутся проценты и цифры.  После закрытия интереса к этому направлению работ и закрытию ИЗОСТАТа в эпоху “Перестройки” пишутся статьи «Возродим изобразительную статистику!» в журнале «Вестник статистики» (№9, 1988), где строятся попытки вернутся к предыдущим образам.   Автор статьи Александр Давидович Березин с конца 30 появляется на работах, которые посвящены Венскому методу и материалах Изостата.  В  конце 30-ых он был отражался в фундаментальном сборнике “Социалистическое строительство” (его имя указано в качестве общего руководителя сборника, который выходил под грифом  (ИЗОСТАТ) ЦУНХУ ГОСПЛАНА СССР). В схемах и изображениях видно наследие ISOTYPE, но ни о каком устойчивом пиктографическом языке уже  не идет и речи. После нескольких лет работы в Изостат, Александр Давыдович работал в музеях литературы Москвы.

Что же пишет один из руководитель института Изотстат, который был, возможно, одним из самых ярких проектов изобразительной статистики в мире и проводником философских идей Отто Нейрата? Как обосновывалась необходимость использования изобразительной статистики?  

В качестве основания для изобразительной статистики в ведущем журнале по статистике в СССР использовались методы ссылок на корпус текстов Ленина — это обязательный, но важный аспект написания статей по гуманитарным дисциплинам во много обосновывал и информационный дизайн, дата арт и инфографику в СССР. В качестве иллюстраций использовались ссылки на фундаментальную работу “Развития капитализма в России”, а также на статью “Статистика стачек в России”.  Хотя такие формальные, идеологические отсылки обычно выглядели нелепо, и предваряли материал, а не были им самим, в данном случае речь шла о статье в разгар “перестройки” с  снятием идеологизации в научных статьях.  Известный российский искусствовед и дизайнер Владимир Кричевский описывает свою беседу с  Березиным, директором Изостата, который скрывал этот опыт аж до 88 года. 

Язык пиктограмм как индустриальная практика

Все это не помешало в значительной степени существовать на уровне практики пиктографическим языкам, каждый из которых мог быть частью интерфейса, дизайна, статистического изображения или мнемосхемы — и быть тем самым важным элементом индустриальной культуры — которая стала частью представлений и пользовательского поведения по отношению к технологическим объектам, вышедшим из советского периода истории.  

Поздние эксперименты по построению универсального графического языка для нужд промышленности СССР

Создание универсального языка и принципов холистического логического языка судя по всему мало повлияло на становление и развитие дизайна и проектирования в советском союзе: если открыть журнал “Техническая эстетика” и внимательно прочесть оглавление и все возможные вхождения статей на тему, то можно увидеть небольшое число статей на тему визуального языка или изобразительной статистики. 

К. Попрядухин. Товарные знаки // Техническая эстетика. — 1964. — № 1. — С. 24—25.

Система символов для электронной вычислительной машины. 1964 номер 5, но по материалам итальянского журнала

Гущин Ю., Щедровицкий Л. К проектированию знаковых систем для сокращенной записи алгоритмов работы оператора — № 6 1968

Гожев Г. Символы для диктофонной аппаратуры — № 6 1971

Беляева Н., Глубокова Н., Долженков В., Филенков Ю. Проект системы знаков для железнодорожных вокзалов — № 1 1971

Бурмистрова Т., Черневич Е. Справочник международных графических знаков — № 7 1972

Мнемознаки для технологической документации — № 7 1972

Вавилов В. О методах эргономической оценки качества средств отображения информации — № 9  1972

Акишев И. Графические знаки в фотоаппаратуре — № 10 1972

Бельскис А. К. Кибернетическая система символов — № 9 1974

Такое положение вещей очень явно показывает фокус внимания информационных дизайнеров: кнопки, интерфейсы бытовых приборов, некоторый интерес к технологической документации. Речи о создании универсального языка, который будет иметь свойства композициональности или контекстуальности не идет. 

Лаконично выглядит история визуальной статистики и диаграмм в советском союзе.  Как уже было сказано выше использование визуальной или графической информации 

Спустя годы: пиктографический язык Леонида Левицкого

Особняком стоит проект, который отличается глубокой проработкой и пониманием того, как может функционировать индустриальный промышленный язык мы можем увидеть в статье Леонида Левицкого - новосибирского дизайнера, который после работы на ряде промышленных предприятий, к сожалению, изменил траекторию профессиональной карьеры и предпочел работы на Одесской киностудии. 

Левицкий предложил создать пиктограмму для каждого пиктографического процесса: конструкторские чертежи, технологические карты, графические элементы систем управления оборудованием, сопроводительная маркировка, инструктивно-информационная документация и т. д. могут сопровождаться надписями на визуальном языке. «Для этого необходимо искать пути эффективного «вмешательства», которые бы не шли в противоречие с ГОСТами и нормами, а были направлены на разработку и создание принципиально новых графических форм и систем, отвечающих требованиям производства». В этих словах заключается важный барьер, который мог быть препятствием для создания такого языка и, который, в конечном итоге и приостановил проект.  Проект Левицкого был создан на основании  новосибирского электротехнического института (КХК НЭТИ) была проведена работа по модернизации системы технологической документации на металлорежущем оборудовании. 

Показательно, что работа изначально сопровождалась лингвистическим и лексикографическим анализом по выявлению того, что сейчас мы бы назвали онтологиями языка. Были выявлены слова, которые не несут смысловой нагрузки, частотность употребления терминов, и группировка. Группы терминов при этом соответствуют определенным элементам блоков системы «человек — машина». Так, с одной стороны, выделены групп относящихся к оборудованию, к его узлам, инструменту и приспособлениям, что дает возможность описать технологический процесс. С другой стороны, выделены группы терминов, относящихся к управляющим действиям, органам управления и индикации, что позволяет записать процесс управления. 

Из этих двух групп Левицкий создал мнемознаки для своего языка, который должен был главным образом использоваться для сопровождения чертежей и проектов.  

Показательно, что при описании того, как конструируется фраза Левицкий показывает тот же самый иероглифический принцип построения пиктограмм, который был так важен для Венского метода. Впрочем, никаких ссылок и данных о его знакомстве с работами Нейрата нам найти не удалось.  Кроме очевидных атрибутов мнемознаков, таких как интернациональный характер, автор пытается обсчитать и обосновать экономический эффект от внедрения фичи.  Как сам описывает Левиций: «Безусловно, внедрение описанной системы потребует соответствующего обучения, что было учтено при подсчете экономической эффективности. Как показали проведенные нами опыты с привлечением репрезентативного числа технологов-машиностроителей, а также студентов машиностроительного факультета НЭТИ, усвоение системы мнемозаписи и запоминание мнемознаков не требует много времени. Участники опытов довольно уверенно пользовались знаками уже после двухчасового обучения. Если же составить своеобразный алфавит знаков в виде справочной таблицы, то пользование предлагаемой системой не вызовет затруднения»