Украина: копия несуществующего оригинала. Концлагеря «Талергоф» и «Терезин»

В массовом сознании такое слово как «геноцид» ассоциируется исключительно с уничтожением евреев в гитлеровском рейхе; можно услышать и о геноциде армян в Османской империи. Либеральными историками и журналистами ярлык этого преступления лживо навешивается и на Советский Союз 1930-х годов. Однако то, что жертвой геноцида неоднократно становился русский народ, не упоминают ни западные, ни, увы отечественные издания. В новейшей истории ярчайшим примером геноцида (т.е. целенаправленной политики по уничтожению национальной, конфессиональной либо социальной группы) нашего народа являются события в Австро-Венгерской империи во время Первой мировой войны.

Несмотря на имидж «демократичности» и «конституционности» Габсбургов, жизнь их подданных была иной – нищей и бесправной. Подчинённые Вене народы негласно делились на «сорта». Господствующий этнос – немцы – составлял всего 25% населения, и германизировать остальные 75% было невозможно. Поэтому, Вена руководствовалась принципом «разделяй и властвуй», стравливая те народы, между которыми существовали противоречия. Получив в 1772 году Галицию (ранее регион Речи Посполитой), Габсбурги попытались взять в союзники местных русинов, фактически, порабощённых польской шляхтой. И такой расчёт возымел эффект – в первой половине XIX века польская оппозиция Габсбургам фактически сошла на нет.

Однако становится фанатичными подданными «цисаря», а тем более, немцами, русины не хотели, и более того, имели смелость заявлять о родстве с народом Российской империи. По мере приближения вооружённого конфликта между двумя империями отношение Вены к русинам становилось всё более нетерпимым, и способом их отдаления от России стало навязывание жителям Галиции чуждого имени – «украинцы». Но даже несмотря на оголтелую пропаганду, новое имя (и соответствующая идеология) приживалось плохо. Показателем были выборы в австрийский имперский парламент и Галицкий сейм, в которые галичане стабильно избирали представителей Русской Народной Партии (в отличие от спонсируемых правительством националистических украинских партий). Эффект разорвавшейся бомбы имело и выступление в 1907 году в стенах австрийского законодательного собрания Дмитрия Маркова, заявившего о правах русского народа Галичины, причём, на русском языке.

Начавшаяся Первая мировая война и последовавшие неудачи австро-венгерской армии вызвали ярость Вены, и тактика «разделяй и властвуй» сменилась на «разделяй и сажай». По приказу из центра местная жандармерия начала формировать списки неблагонадёжных, к которым, по умолчанию, отнесли всех русинов (названных «русофилами»). Основанием для репрессий (ареста, высылки вглубь страны и даже казни) мог послужить любой повод, например, факт поездки в Россию, обнаружение русской газеты или даже открытки. Поощрялись доносы, за каждый факт которого выплачивалась премия – от 50 до 500 крон (в зависимости от «ранга» выявленного «шпиона»).

Уже в первые дни августа 1914 года в одном только Львове было арестовано около двух тысяч человек, названных «москвофилами». Примечательно, что из 160 тысяч жителей города русинами были только 34 тысячи. Проведя несложные расчёты, можно понять, что репрессирован был почти каждый десятый львовский русин. «Одно из наиболее либеральных государств Европы» своих граждан уничтожало без суда из следствия, без даже формального права на адвокатскую защиту. Обвинённых в государственной измене направляли не в традиционные тюрьмы, а в концентрационные лагеря (первые в Европе), обрекая их на мучительную смерть. Точной статистики репрессированных нет и по сей день, но по некоторым данным, через концлагеря «Талергоф» (расположенный на территории современной Австрии) и «Терезин» (Чехии) прошло до 100 тысяч человек, до 10 тысяч из которых погибли. 

Функционировать австрийские «фабрики смерти» начали 4 сентября 1914 года. И до самого наступления морозов никаких условий для заключённых (даже бараков) не предусматривалось. При весьма скудном питании (фактически, на хлебе и воде) и при отсутствии медицинского обслуживания узники теряли силы, массово гибли от тифа и цинги. Для устрашения всех, кто не отказался от имени и веры предков, по воспоминаниям очевидцев, «тюремные власти тут и там по всей талергофской площади поставили столбы, на которых довольно часто висели в невыносимых мучениях и без того люто потрёпанные мученики». 

Свою адскую работу «Галицкая голгофа» прекратила только 10 мая 1917 года, когда новый (и одновременно последний) император Австро-Венгрии Карл I, понимая всю абсурдность и трагизм ситуации, распорядился отпустить всех узников домой.  

Автор цитированных нами воспоминаний написал и о том, что «всё-таки пакости немцев не могут равняться с издевательствами своих людей. Бездушный немец не мог так глубоко влезть своими железными сапогами в душу славянина-русина, как этот же русин, назвавший себя украинцем». Написано более ста лет назад, но тем не менее, эти слова характеризуют и ситуацию наших дней. Злейшими врагами русских являются не заокеанские олигархи или бюргеры с берегов Рейна, а часть самих русских, поверивших по наущению врагов в то, что они «отдельный народ» – «украинцы».