Тёмная ночь

Белый снег медленно падал на красное пятно на боку коровы. Рана парила на морозе, снег быстро таял на ней, не в силах укрыть этот раззявленный срам на теле буренки. Петрович, одетый в древний ватник, уже потерявший свой исходный цвет, с ушанкой на голове мог бы быть карикатурным персонажем, если бы не одна небольшая деталь: нижняя половина лица и грудь были покрыты слоем сворачивающейся крови. 

Петрович скорбно смотрел на мертвое животное: скотину было жаль, но иначе Петровичу было не выжить. Долгие пятнадцать дней и ночей он не ел совершенно ничего. А голод был такой, что хотелось выть и лезть на стену, чем Петрович и занимался в последние несколько дней. Его вина, что не уберёг буренку, но откуда было ему знать, что в этом году будет такой падёж зайцев, что ни одного поймать так и не удастся. С голоду он бы съел и волка, хоть эта мысль была противнее канибализма, но вот незадача: не было зайцев - пали и волки. Ружья у него отродясь не было, да и где бы ему взяться: людей вокруг не было на сотню километров. Корову он достал в своё время с трудом и то, для компании, а не для молока. Организм Петровича не принимал молока, как не принимал овощей, злаков, фруктов. Только мясо и кровь, на худой конец рыба. 

Мяса забитой коровы хватит переждать эту зиму. Как быть дальше, он не знал. Снег, бесконечные сугробы вокруг, труп коровы и он, стоящий с опущенной головой. Хорошо, что в его положении были плюсы: сил хватило убить корову, одним движением свернув ей шею. Сил хватит и на то, чтобы отбить тушу у медведя, если такой набредет на его делянку. И все равно, корову было жаль. Это единственное живое существо за долгие десятилетия, которое не по своей воле, но все же жило с ним тут, в глухом лесу. Жалко корову, жалко, жааааыыыааауууу. Петрович выгнулся дугой и завыл в небо, протяжно и плаксиво. Отпев потерю на свой манер, он открыл глаза с необычным для человека белым цветом радужки. Эти глаза да длинные острые зубы - вот и все, что отличало его от обычного мужика сорока лет с помятым и усталым лицом. Сколько ему было на самом деле, Петрович не помнил: три века, четыре? Какая разница, что было раньше. Теперь была корова, которую он убил и кровь. Он посмотрел на свой ватник, на руки и стал поспешно стирать с себя колючим снегом пятна крови. Когда он закончил, солнце уже клонилось за горизонт, Петрович взял тушу за ногу и поволок ее к своей делянку.

За все эти годы он не встречал никого своего вида, но десять зим назад слышал тоскливый вой сородича, потом летали вертолеты. Петрович тогда поторопился уйти с обжитого места, но с тех пор к нему изредка приходил во сне череп коровы, который плакал. Как плакал теперь сам Петрович. Путь оборотня всегда переплетается с этим животным. Петрович не стал исключением.