Турпоход мудаков 2. Когда горы прощают

Широко распространено мнение, что испытания проявляют истинную натуру человека. И речь здесь обычно даже не идёт про какие-то серьёзные и трагичные вещи, просто, как говорится, если ты с человеком под проливным дождём в тёмном лесу ищешь дрова для лагеря и разжигаешь костёр, то с большой долей вероятности, этому товарищу можно доверять.

Именно подобными проверками славен туризм — умеренно (а иногда и не очень) экстремальные условия, физические тяготы и лишения, всё это обнажает человеческую натуру. И то, что там прячется, в глубине человеческой психики, это может оказаться чем-то восхитительно-героическим, а может — и отвратительно-эгоистическим.

Относительно широко известна трагедия на 30-м Всесоюзном маршруте, когда попавшие в снежную бурю туристы разделились на тех, кто отталкивает более слабых товарищей от костра, и тех, кто в снежной мгле по колено в сугробах ищет заблудившихся. Но сегодняшняя история не получила широкой огласки — случилась она на три года позже в горах Алтая, куда ушла группа псковских студентов под руководством Геннадия Норина. И если говорят, что горы ошибок не прощают, то в этот раз Алтай, видимо, решил обойтись малой жертвой.

Были сборы недолги…

Объявление, вывешенное во время второго семестра учёбы 1977/78-го годов в псковском филиале Ленинградского политехнического института, довольно быстро стало объектом пристального внимания среди студентов — шутка ли: поход в горы первой категории сложности. Простая прогулка с шикарными видами — что в ней может пойти не так? Опять же — лето, солнце, жара, кайф! Опять же, возможность выехать из хорошо знакомой псковской земли на таинственный Алтай.

Потому совершенно неудивительно, что в институтский турклуб «Политехник» посыпались заявления. Всего желающих набралось около сотни, из которых к июню месяцу сформировали состав участников — 27 человек. Официально группы было две, руководителем одной стал глава турклуба Геннадий Иванович Норин, участник десятка походов в горы, в том числе Алтайские — как писали потом в газете «Молодой ленинец»: «Один из самых квалифицированных туристов области». Главой второй же группы стала студентка четвёртого курса Нина Иванова. Правда, в этом назначении был один нюанс — она сама узнала об этом в день отъезда за полчаса до отхода поезда. Но да дело молодое, тем более, что маршрут лёгкий, тем более, что фактически все шли вместе с опытным руководителем во главе.

По плану туристы должны были встать лагерем в горах, откуда будут делать радиальные выходы. Руководителем спортлагеря назначили Виктора Игнатьева, преподавателя с кафедры физвоспитания, до этого ни разу не ходившего в горы. Если у вас закралось подозрение, что это как-то неправильно, то бог с вами — ничего плохого не должно было случиться! Тем более, что студенты довольно быстро и самостоятельно собрались в поход: спортивные костюмы, кеды, рюкзаки. Правда, Геннадий Норин по какой-то причине не стал обращать внимание на то, что его подопечные сложили в эти самые рюкзаки, и почему среди этого всего присутствуют, например, надувные матрасы, но нет топоров и верёвок, притом, что последних по инструкции положено было иметь по два комплекта на группу.

Из 27 участников похода только пять-шесть человек были опытными туристами, остальные живьём гор никогда не видели, в походы дальше пригорода Пскова не ходили, что забыли в таком дальнем путешествии? Так надо же когда-то начинать, чего вы в самом деле-то. Сами участники были довольно разных возрастов: учащиеся псковского политеха с первого по шестой курс, в основном — девушки.

При этом Норин также взял в поход своих сыновей, младшему из которых было семь лет, притом что на данный случай инструкция говорит, что на маршруты первой категории сложности дети до 14 лет не допускаются. И ещё одна любопытная деталь к портрету руководителя тургруппы — перед походом он не провёл инструктажа, лишь общее собрание, на котором рассказывал о флоре и фауне гор Алтая. Правильно, зачем? Первая категория — это прогулка по горам, никаких инструкций не надо.

И вот 21 июля 1978 года группа садится в поезд и начинает своё путешествие до Бийска.

Из дневника Игоря Сергеева.

26.07.

В Бийске вышли на Чуйский тракт, на попутках предстояло добраться до Чаган-Узуна 1 500 км. Норин дал по 5 рублей. Вышли на дорогу — голосуем. Решено ехать парами — так удобнее. Мы с Ольгой уехали первыми. Пяти рублей явно недостаточно. Выкручиваемся, как можем. Потерялась Нина Иванова. Она с Виктором Николаевичем Игнатьевым осталась в Бийске покупать билеты на обратный путь. Игнатьев приехал, а Нину ждём ещё сутки. Оставили в Чагане трёх человек ждать Иванову и пошли дальше. Предстоит небольшой марш-бросок до базового лагеря.

Спускаясь к великой реке…

Из дневника Лены Удаловой.

29.07.

Горные речки, перевалы, осыпи. Отдыхаем через каждые полчаса. Идти трудно, наверное, ещё и оттого, что ходить не умеем. Догнала отставшая группа. Ура, Нина нашлась! Стали лагерем на месте слияния двух рек. Место красоты сказочной.

В целом, на этом месте туристам можно было бы и остановиться, разбить лагерь и начать ходить в запланированные радиальные выходы. Вокруг светило солнце, журчала вода, огромные кедры дарили прохладу — всё, казалось бы, идеально подходило под цели и планы похода. Но у руководителя тургруппы Геннадия Норина были, по всей видимости, иные планы.

И здесь давайте немного отскочим в сторону и обратимся к местному изданию «Молодой Ленинец» за 30 ноября 1978 года. Там по мотивам нашей истории среди прочего давалась оценка действиям Норина и его личности от местного псковского туриста Г. И. Удалова:

Я по профессии врач. Шесть раз был на Алтае. В этом году тоже. Поражает легкомыслие Норина, я бы сказал преступное легкомыслие: идти в горы без топора и верёвки. Была лишь лопата. Цель — копать корень. Кстати, его и копали всюду даже после несчастного случая. Создалось впечатление, что не поход, а коммерческое предприятие. Норин ходит в походы больше 10 лет, а своей группы не имеет. Это не случайно. Он обладает удивительной способностью настраивать против себя людей.

Но вернёмся к нашей истории, где руководитель псковской тургруппы принимает решение двигаться дальше. При этом делает он это не по установленному и уже хоженому ранее другими людьми маршруту, а на удачу. Тем более, что кто-то из местных жителей говорит ему, что на традиционной тропе выпал снег, потому Норин принимает решение идти по-своему.

Итак 2 августа группа выходит и до 5-го числа идёт вся вместе, но дальше пошёл разброд. Туристы растягиваются друг от друга настолько, что ночь с 5-го на 6-е их группы проводят в разных местах на расстоянии в 2-3 километра.

Из дневника Лены Удаловой.

Дорога трудная. На голову сыплются камни. За день прошли 10 км. Часть группы во главе с Нориным удрала вперёд, а мы заблудились в протоках Кара-Гема.

Норин, Игнатьев, а также несколько ребят, что посильнее, сбились в единую группу и идут всё время вперёд, не останавливаясь и не ожидая отставших туристов. Что ими движет, до конца непонятно. Перед ними не стремительно налетевший снежный шторм на Кавказе, где они должны бороться за свою жизнь. Вокруг них — обычное тёплое лето Алтайских гор, где они могут идти так, как хотят. И видимо, ждать отстающих они не хотели.

6 августа без четверти шесть вечера, когда часть группы проходила по склону реки Аргут, Игнатьев говорит находившемуся рядом Норину: «Поищу тропу выше», и собственно отходит на поиски, и уже сверху кричит: «Есть тропа, поднимайтесь!» Группа продолжила движение, но буквально в этот миг они увидели падающее тело Игнатьева. Стаскивая за собой камни, он кубарем вместе с рюкзаком упал в горную реку и исчез.

Норин бросился к воде, но лишь остановился у её кромки — тела нигде не было, на скале рядом остались лишь очки туриста, слетевшие с него во время падения. Когда подошла отставшая часть группы, Игнатьева стали искать повторно, но без толку. Спускались к реке, пытались пройти по берегу, но тот оказался непроходимым.

Что дальше? Поворачивать назад — самое рациональное решение. Но руководитель похода принимает решение идти вперёд. И здесь такое ощущение, что перед нами какой-то безумный культист Древних Богов, что привёл людей к ним на заклание, потому что на этом месте истории логическое обоснование действиям Геннадия Норина пропадает напрочь. А группа? А что группа — студентам страшно идти обратно по проверенному маршруту, потому что придётся проходить мимо места, где случилась трагедия. Зато им не страшно идти в неизвестность по пути, который никто из них (включая руководителя) не проходил до этого.

Как говорится, что может пойти не так?

The Rolling Stones

Дальнейший путь становился всё труднее — скалы, прижимы, осыпи. На головы туристам то и дело начинали падать камни с горных круч. И сами по себе, но и не только — время от времени то рука обопрётся на неверный камень, и он покатится вниз на товарищей, что движутся позади. А то и из-под ноги уедет целая осыпь и дальше вниз по склону. Именно в подобном месте, где спускались по цепочке по двое, упала Оля Чернова и серьёзно поранила голову, но несчастья на этом не закончились.

Две Иры: Слюняева и Мазурова — шли в паре и уже минули самое опасное место, когда услышали звуки падающих камней сверху с осыпи, но не стали отворачивать — ведь была договорённость о том, что если сверху появляется опасность, то товарищей внизу предупреждают криком. Но никто не кричал, а вот камни падали. Иру Слюняеву сбило с ног и крепко приложило по животу, от удара она потеряла сознание.

Иру понесло шесть человек: двое парней и четыре девушки, но вскоре поняли, что спускать её дальше нельзя — девушка то и дело теряла сознание от боли. Оттого решили разбить палатку на более-менее ровном месте, отдохнуть самим и дать возможности хотя бы немного прийти в себя пострадавшей. Но отдых предстоял откровенно сомнительным — они остановились прямо в облаке. Вокруг — только холод, дождь и осыпающиеся горные склоны.

С Ирой Слюняевой осталось три Оли: Чернова, Тимошевская и Андреева, остальные спустились вниз к основной группе.

Из рассказа Владимира Колесова газете «Молодой ленинец»:

После спуска я догнал ребят, которые несли Иру Слюняеву. Норина там не было. Это меня удивило. Оказалось, что он с сыновьями и частью группы был уже далеко впереди. Я испугался, что они, по своему обыкновению, бросят оставшихся, и побежал, чтобы остановить. Когда я догнал их, то увидел, что почти вся группа во главе с руководителем похода уже уютно расположилась лагерем и даже отобедала. На мой не очень вежливый вопрос, почему здоровые мужчины греются у огня, а девчонки несут больную, меня даже не удостоили ответом.

Чтобы вы понимали масштаб случившегося, перед студентом Колесовым в тот момент находился сам Геннадий Норин, Николай Петухов — тоже довольно взрослый и опытный турист, и Ирина Мазурова — институтская подруга пострадавшей Ирины Слюняевой, которая знала про случившееся и по своей воле спустилась вниз к обеду. Не поддающееся даже логическому обоснованию равнодушие повисло над этой частью лагеря.

Но даже с таким отношением рациональная часть разума подсказывала Норину, что надо что-то делать, а именно — вызывать помощь с Большой Земли. А там — будь, что будет. Вот что будет как раз и случилось.

Безразличие

Руководитель группы отбирает десять наиболее сильных и выносливых человек и ведёт их в посёлок Иня за помощью. Шестнадцать человек остаются ждать. У оставшихся мало продуктов, потому они просят Норина привезти им вместе с помощью ещё и хлеб и сахар. Одновременно с этим у части этих людей зреет план самостоятельного выхода к людям, когда помощь не придёт. «Когда», а не «если» — это потому что среди них доверия руководителю похода уже не было.

Но на четвёртые сутки ожидания, 15 августа, в их лагерь всё же прилетает вертолёт, правда, вывезти всех туристов он не может — не хватает места. А потому в него грузят Иру Слюняеву и Олю Чернову, а Геннадий Норин подзывает к себе Владимира Колесова — по иронии судьбы, главу «оппозиции» в отряде. В этом негромком разговоре студенту сообщается следующее: вертолёт не вернётся за остальными, потому им надо будет выходить самостоятельно к Белому Бому — всего каких-то 45 километров пути.

Оля Чернова, улетевшая с раненой, по приземлении в посёлке Акташ спросила, вернётся ли вертолёт обратно. На это лётчик отрицательно покачал головой, мотивировав это тем, что приказ у него только на один вылет. Студентка обратилась за разъяснениями к руководителю своей тургруппы — Геннадию Норину. На что он ей ответил де устроишь Иру в больницу, выходи на Иню, мы тебя там будем ждать. Я думаю, вы уже догадались, кого обнаружила Оля, когда добралась до Ини? Без денег и с тремя спальниками на попутках, ага. Всего 85 километров — можно же и даже пешком, наверное.

Закономерно не найдя Норина и остальных в Ине, студентка отправилась в Бийск — всего 330 км. Да, всё также на попутках, вы на сострадание к чужим трудностям надеялись в этой истории? Но что характерно, в Бийске Оля обнаружила своего руководителя, который собирался ехать в Барнаул (ещё на 160 км дальше от оставшейся в горах группы), покупать билеты на обратный путь. И, видимо, использовать эти самые билеты сразу и по назначению, чтобы как можно быстрее оказаться в Пскове, подальше от этих недружелюбных гор, в которых нужно руководить какими-то студентами.

На такую постановку вопроса Оля закономерно возмутилась и сказала, что никуда не поедет, а будет ждать остальных. На это Геннадий Норин вполне серьёзно спросил остальных: «Кто-то хочет оставаться с Черновой?» — добровольцев не было, и девушку оставили одну на вокзале в Бийске.

Ближайшие двое суток слились для неё в один очень долгий день. Беспокойное блуждание по перрону, раз в день посещение вокзальной столовой на молочный суп с кусочком хлеба и чаем, потом — на окраину города, ожидать, что на дороге появятся её товарищи, которых её руководитель оставил в горах. После, к вечеру — возвращение на вокзал, где в зале ожидания уже не было мест: крупный железнодорожный узел как никак. На третьи сутки Чернова Ольга принимает решение рассказать всё о случившемуся… кому? К кому вы пойдёте за помощью в незнакомом городе, оставшись там в одиночестве? Вот Оля и пошла в ближайший милицейский пункт, где и рассказала всё, что произошло с ней и её товарищами за прошедшее с конца июля время. К счастью, как и в другой подобной истории, не все люди, встреченные участниками похода, были мудаками.

Постовые милиционеры расположили студентку в своей комнатушке, а сами передали информацию о случившемся наверх.

Брошенные в горах

Когда вертолёт улетел, Володя Колесов объявил группе, что нужно переправляться через Шавлу и выходить на Белый Бом, но ему не поверили. Студенты просто отказались идти, считая, что Норин за ними обязательно вернётся. У этой надежды была и вполне рациональная подоплёка — туристы были измождены от недоедания и лишений, а привезённых их руководителем припасов — 5-ти буханок хлеба и полутора килограммов сахара — было явно недостаточно для восстановления сил и долгого перехода по горам.

Немыслимыми усилиями Колесов всё же поднял своих товарищей и повёл к горной реке, которую они попробовали перейти, но не смогли преодолеть течение.

Из дневника Игоря Сергеева.

17.08.

Я предложил пережечь дерево и перебросить его через Шалву. С 10 утра до 7 вечера мы его жгли — ничего не получалось. С трудом вернулись на место, где были два дня назад. Жжём костёр, чтобы вертолёту было легче нас найти. Мы всё-таки ждём его. Не могут же нас бросить. В это невозможно поверить. Продукты кончились, питаемся грибами.

Временами им слышался самолёт. Кто был в силах — выбегал, вглядывался в небо, но всё напрасно. Видимо, это горы играли со своими гостями. Потому вскоре перестали это делать, просто обессиленно лежали и ждали.

На четвёртые сутки их совершенно случайно обнаружили туристы из Барнаула — накормили и вывели к пастухам, а те уже помогли студентам добраться до Бийска.

К тому времени Ирине Слюняевой в Горноалтайской больнице сделали операцию — у неё всё обошлось, к осени она вернулась на занятия в институт. Как и у остальных участников похода — и даже у Геннадия Норина, которые не понёс совершенно никакого наказания.

Из интервью Геннадия Норина газете «Молодой ленинец»:

— Почему Вы бросили часть группы в горах?

— Для меня это был простой маршрут, я всё объяснил Колесову.

— Вы оставили людей без продуктов и проводника. Почему не обратились за помощью?

— Я просил лётчика, но он отказался. К начальнику аэропорта я не ходил. Тревоги не было.

— В аэропорту есть связь, почему не дали телеграмму в контрольно-спасательную станцию, не сообщили о несчастном случае?

— Не ставил целью.

— Как Вы оцениваете себя, как руководителя?

— Я считаю, что всё сделал правильно.

История эта завершилась крайне удачным образом, если рассматривать обстоятельства , в которых она происходила, и то не поддающееся логике безразличие, которое царило в тургруппе по отношению друг к другу.

Горы ошибок и подобного поведения обычно не прощают, но в этот раз, видимо, простили олухов и мудаков, и отпустили с миром. Всё могло закончиться иначе, ухудшись погода, но нет — все, кроме Виктора Игнатьева, благополучно вернулись домой.

Но, как говорится, подходить к выбору попутчиков и руководителей в любом походе нужно с умом, дабы избежать подобного или куда более худшего расклада.

В качестве иллюстративного материала были использованы фотографии из отчёта о пешеходном путешествии по горному Алтаю V категории сложности Пензенского турклуба.

___________________________________________________________________________

___________________________________________________________________________

ПОДДЕРЖАТЬ НАС ---> 💰