Трип-репорты Метамфетамина Томск

🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

_______________

ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

_______________

Трип-репорты Метамфетамина Томск

Jelgavniekiem - Jelgavas ziņas

Трип-репорты Метамфетамина Томск

Гидра купить Гашек, твердый, гарик Нижнекамск

Buy coke Rustavi

Трип-репорты Метамфетамина Томск

Метадон скорость

Начало двухтысячных — время активного развития российского сегмента интернета. Тогда в сеть наконец пришли все, от поэтов до милиционеров. Пришли туда и наркопотребители, и те, кто стремился уничтожить их образ жизни, и те, для кого прием психоактивных веществ стал фоном и предметом литературного творчества. Рассказываем, в каком соку варились русские сетевые психонавты и почему их время длилось недолго. Интернет-культуру начала нулевых многие вспоминают с ностальгией — золотое, мол, было времечко. Пищащий модем, карточки для оплаты интернета, отключение загрузки картинок в браузере для уменьшения трафика. Интернетизация России в нулевые развивалась головокружительными темпами: количество подключенных к сети росло чуть ли не в геометрической прогрессии. Параллельно — уже в невиртуальной жизни — росло потребление наркотиков. Количество «официальных» потребителей психоактивных веществ увеличивалось на сотни тысяч каждый год. В году на учете состояли около тысяч больных наркоманией, в м — уже тысяч. К середине нулевых темпы роста немного снизились: в году было зарегистрировано тысяч наркозависимых. Понятно, что официальные цифры нужно умножать хотя бы на десять, чтобы получить реальную картину наркотизации. Происходили и процессы, связанные с изменением отношения к потреблению психоактивных веществ. Наркотики становились «просто товаром», поставки глобализировались, границы между «рекреационными» и «проблемными» веществами размывались, а среди молодежи их потребление становилось разновидностью нормы. Здесь надо понимать, что наркотиков существует множество и их потребление обычно четко дифференцировано. Александра Дмитриева, изучающая социальные аспекты наркокультуры последних двадцати лет, считает , что наркодвижение структурировалось по «стилям потребления». Например, «типичные представители низших слоев со сниженными уровнями всех капиталов — потребители опиатов». Или «немногочисленная верхушка среднего класса — потребители галлюциногенов с наибольшим сосредоточением культурного капитала, инкорпорирующегося в символический». Или «поле потребления кокаина, в котором преобладают экономический и социальный капиталы». Если учесть это — и то, что интернет в начале нулевых был доступен в основном обеспеченным жителям крупных городов, — становится понятно, что далеко не вся «наркотическая Россия» была представлена в сети. Поэтому интернет-отражение наркокультуры того времени не является полным: например, обсуждений кустарно произведенных опиатов и даже героина в сети было куда меньше, чем более «статусных» метамфетамина и «клубных» наркотиков, хотя количество официально зарегистрированных «героинщиков» с по год увеличилось чуть ли не втрое. На форумах было гораздо легче найти апологета «птючевского» стиля жизни с его рекреационным потреблением «легких» наркотиков или психонавта-туссинщика, чем системного «чернушника». Роль интернета в наркокультуре нулевых существенно отличается от таковой сейчас. Тогда сеть не была площадкой для продажи веществ: практически все сделки заключались вживую, при очных встречах с дилерами. Да и в Даркнете особой необходимости не было — сайты, посвященные психоактивным веществам, действовали вполне открыто. В основном они предназначались для общения вовлеченных в субкультуру: участники площадок делились наркоопытом, рецептами, способами снижения вреда и т. Один из главных «психоактивных» порталов Рунета двухтысячных годов — знаменитый сайт high. Там были свои правила общения и критерии оценки новичков — и даже перечень рекомендуемых для участников художественных книг. Этот элитизм перекочевал и в «Бихай». Во вторую — трип-репорты, где посетители сайта описывали реальный или вымышленный опыт использования психоактивных веществ. Ну и в третью — всевозможный сопутствующий контент, от рисунков посетителей сайта до информации о снижении вреда от потребления. Это можно понять по тем самым трип-репортам: на единичные опиатные трипы приходились десятки описаний приема галлюциногенов и диссоциативов. Вообще, следя за постами на «Бихае», можно было в общих чертах выстроить историю появления и картину распространения тех или иных психоделиков: вот в какой-то момент популярными стали сиропы от кашля, а вот в топ выходит ипомея, а вот все вокруг делятся опытом потребления сальвии. Мой первый и последний трип»; — «Прыжок в абстрактное»; — «История моей глупости»; — «Они умеют ждать». Мой череп удивленно вытягивается, из него, как перезрелые желуди, выдавливаются кривые зубы. Несколько секунд вечности закончились, дверь чердака так и осталась закрытой, но меня изменили. Оно потеряло личность, потому что думать об этой жуткой твари как о себе я не в силах. И оно желает смерти. Любым способом, для кого угодно. Смерть — это смысл трипа, золото — ее символ, а иначе — кружение на одном месте в неприятной бесконечности. Вы ведь уже умирали во время трипа? Справедливости ради надо сказать, что завсегдатаи «Бихая» имели чувство юмора и сами постоянно иронизировали над всеохватной эзотерикой психоактивной культуры. Особенно когда речь шла об аптечных наркотиках или прочих эрзацах «статусных» ЛСД и кетамина. Как раз для обмена такой информацией был создан сайт «Винтклаб», изначально посвященный исключительно потреблению самодельного первитина и прочих стимуляторов. По сути, «Винтклаб» образовался вокруг огромного «Винт-FAQ», подробного и по тем временам доступного набора рецептов получения первитина. Довольно быстро сообщество «Винтклаба» переросло сугубо стимуляторную тему — так и появился drugusers. Этот сайт ставил перед собой амбициозные задачи: формирование субкультуры людей, потребляющих наркотики, и всесторонняя помощь наркозависимым. Основными посетителями портала его основатели называли потребителей психотропных веществ, докторов, психологов, специалистов по снижению вреда и людей с терпимым отношением к потреблению наркотиков. Так что drugusers. Читать drugusers. После десяти минут на сайте можно было вполне ловить всякие визуалы. По сути, и Behigh, и Drugusers стремились к тому, чтобы стать этаким подобием американской образовательной организации Erowid и трезво систематизировать знания о психоактивных веществах. Были и другие сайты аналогичной направленности: от ориентированных на химиков и растамански-планокурских порталов до бесчисленных мелких страниц-клонов того же «Винтклаба». И еще немного о «винте». Благодаря «Пилотажам» Баяна Ширянова Кирилла Воробьева этот наркотик стал чуть ли не главным символом русской сетевой наркокультуры начала нулевых. Во всяком случае, никаким другим веществам, наверное, столь важных в общекультурном смысле текстов тогда не посвящалось. Эскапизм, соблазн и галлюциноз: история русской нарколитературы от Гоголя до Пепперштейна «Пилотажи» — это одновременно и наш домотканый Берроуз, и продолжение традиций отечественного постмодернизма причем чем дальше — тем больше. Сравнение с книгой «Москва — Петушки» тут будет самоочевидным, но уместным. Все «Пилотажи» построены по одной схеме: это сборники новелл из жизни потребителей кустарно произведенных эфедрона и первитина. Романы изобилуют откровенными сценами секса, приготовления и употребления наркотиков и ненормативной лексикой — чего, собственно, и ожидаешь от текстов подобной направленности. Ширянов довольно лихо пользуется инструментарием писателя-постмодерниста — от «рассказов в рассказах в рассказах» и стилистического разнобоя до буквально понятой смерти автора симулируя ее в «Верховном пилотаже». Доходит до того, что одна из глав «Верховного пилотажа» — невероятно длинное описание-деконструкция вплоть до анализа использования цитат и двойных цитат того, как герои общаются на отвлеченную тему на форуме вышеописанного «Винтклаба». С камнем-процессором с тактовой частотой мегагерц, с наворотами-прибамбасами, навроде бесхвостой оптической мыши, чумового графического ускорителя и прочих шмудаков-девайсов, что делают жизнь юзера приятной и ненапряжной. И имелся у Навотно Стоечко модем на 56,6 килобит в секунду, подключенный к всемирной сети Интернет. А у Клочкеда компьютер тоже был. И тоже славный. Но не крутостью, а древностью. Самый первый пентиум. И модем был хиленький, на Но и он к Интернету тоже подключен был». Конечно, на эти книжки тут же накинулись всевозможные «Идущие вместе», обвинившие автора в распространении порнографии: пропаганду употребления наркотиков вменить Ширянову оказалось трудновато даже для такого рода организаций. Появлялись в сети и другие книжки про российских «винтовых» — например, «Куб» Павла Шкарина или «Уличный цирк рабочих кварталов» Алексея Рафиева. Все они, в отличие от живых и лютых текстов Ширянова, оказывались зверски серьезными и скучно-поучительными. Другой полюс — тексты и площадки в интернете, посвященные антинаркотической пропаганде. В общем массиве информации о наркосреде, пожалуй, именно пропаганда имела наибольший удельный вес. Впрочем, о качестве ее говорить не приходилось. Основная проблема антинаркотической сетевой да и несетевой пропаганды тех лет — ее полнейшая неэффективность. Государство лихорадочно пыталось найти рецепт против взрывного роста наркотизации, но получалось не очень хорошо. Писались такие тексты чаще всего в кондовом газетном стиле, уходящем корнями в советскую журналистскую традицию, и поэтому отпугивали морализаторством:. Впрочем, были и стилистические исключения — когда журналисты хотели шокировать читателя «черными» подробностями быта наркопотребителей. Можно даже выделить сформировавшийся поджанр «один день с наркоманом»: журналист проделывает со своим информантом весь его путь по дилерам, а затем участвует в приготовлении наркотика. В этот момент зазвонил телефон, Володя ломанулся в комнату. Мне хватило трех секунд, чтобы вылить раствор в раковину, схватить сумку и куртку и выскочить за дверь… Я ехала домой без денег, с больной головой и в жуткой депрессии. Я плакала в метро, потом дома. Это был один день в андеграунде. Что же делать тем, кто там живет?.. Подобные тексты, впрочем, тоже стали предметом постоянных издевок в среде самих потребителей, что нашло отражение в одной из глав того же «Верховного пилотажа», где герой разводит глуповатую журналистку на несколько склянок «Солутана», рассказав на камеру общеизвестную байку из наркоманской жизни. В России традиционно распространена криминологическая модель оценки наркопотребления: его рассматривают исходя из категорий преступления и наказания. Поэтому до сих пор чуть ли не единственным методом борьбы с наркотизацией остается репрессивный: вплоть до недавних предложений ввести уголовную ответственность для потребителей. Почему «запрет пропаганды наркотиков» вреден для культуры, науки и здоровья нации Русская сетевая наркокультура, зародившаяся в девяностые, к концу нулевых сильно поменялась, потеряв непосредственность. Во-первых, серьезно закрутили гайки сверху: тот же Behigh в итоге стал закрытой площадкой и прекратил регистрацию. Во-вторых, в интернет стал приходить большой наркобизнес, что вообще поменяло все правила игры: из площадки для общения сеть превратилась в торговую площадку. В итоге имеем что имеем: огромное пространство «наркотического» Даркнета и минимум информации в открытых источниках. Треш-романтика наркокультуры а вместе с ней и программы снижения вреда, и попытки борьбы со стигматизацией была аккуратно вынесена с глаз долой. Иван Белецкий 14 января Поделиться Пошерить Репостнуть Твитнуть. И, разумеется, наркотические субкультуры не могли не пересечься с субкультурами сетевыми. На этом пересечении возникло многоголовое существо: наркокультура Рунета нулевых. Наиболее маргинализованные классы потребителей полноценного представительства в Рунете, по сути, не имели. Drug по переписке Роль интернета в наркокультуре нулевых существенно отличается от таковой сейчас. Не забываем, что нулевые — это еще и всплеск «аптечной» наркомании, эпоха «Гликодина» и «Кодтерпина», так что существенную долю посетителей наркосайтов составляли школьники, которые не хотели или не могли устанавливать полноценные контакты с барыгами для приобретения «настоящих» наркотиков, а довольствовались общедоступными безрецептурными препаратами. Стилистика рассказов характерна для Рунета нулевых вообще: это небольшие тексты, в той или иной степени претендующие на «литературность». Вот, например, случайно выбранные заголовки трип-репортов и небольшой отрывок из одного из них: — «ДХМ в 10 пунктах, включающих Смерть, Сумасшествие, Начало и Конец»; — «Золотой трип»; — «Героин. Другой важнейший источник знаний об интернет-наркокультуре нулевых — архивы сайта drugusers. Он вырос из более узкой и «тяжелой» наркотической субкультуры — «винтовой». Не в последнюю очередь благодаря Баяну Ширянову, но об этом ниже. И информации о «винте» в сети было, пожалуй, больше, чем о любом другом психоактивном веществе. Книжная культура И еще немного о «винте». Читайте также: Эскапизм, соблазн и галлюциноз: история русской нарколитературы от Гоголя до Пепперштейна «Пилотажи» — это одновременно и наш домотканый Берроуз, и продолжение традиций отечественного постмодернизма причем чем дальше — тем больше. Что важно, книги этой серии были и остаются неотъемлемой частью Рунета. Следствие длилось три года, прокуратура требовала для Воробьева тогда уже члена Союза писателей Москвы год лишения свободы, но в м ныне печально знаменитый Басманный суд внезапно отказал гособвинению. Наркотики — плохо Другой полюс — тексты и площадки в интернете, посвященные антинаркотической пропаганде. Типичный антинаркотический текст строился по модели жизнеописания наркомана — от первой затяжки или укола до полной потери здоровья, семьи и себя. Писались такие тексты чаще всего в кондовом газетном стиле, уходящем корнями в советскую журналистскую традицию, и поэтому отпугивали морализаторством: «Этот же утерянный рай современные искатели пытаются найти и на кончике иглы. Наркозависимый оказывается в первую очередь правонарушителем, а потом уже — больным, представителем субкультуры, приверженцем того или иного стиля жизни и т. Может быть интересно: Почему «запрет пропаганды наркотиков» вреден для культуры, науки и здоровья нации Русская сетевая наркокультура, зародившаяся в девяностые, к концу нулевых сильно поменялась, потеряв непосредственность.

Купить Метод Красный Холм

Трип-репорты Метамфетамина Томск

Купить шишки, бошки, гашиш Мадейра