Трибунал для команды Путина. Как вершится правосудие в Гааге, и кому не удалось его избежать

Если суд проходит в Гааге, это еще не значит, что речь идет о расправе над людоедами, так что «гаагский трибунал» –  скорее, журналистский штамп. Гаага – один из международных центров политики и бизнеса, где располагаются десятки офисов крупнейших корпораций и правовых организаций, и жизнь полумиллиона человек, населяющих Гаагу, отнюдь не ограничивается одними только трибуналами над диктаторами. Поэтому для дальнейшего понимания механизмов международного правосудия зафиксируем важную мысль: не все, кого судят в Гааге, являются военными преступниками, и не все военные преступники были осуждены в Гааге. 

Суды в Гааге, безусловно, есть, и два из них действительно имеют отношение к военным трибуналам: Международный суд ООН (МС), основанный одновременно с ООН в 1945, и Международный уголовный суд (МУС), основанный в 1998. МС осуществляет судебную и консультативную функцию и занимается разрешением споров между государствами. МУС занимается преследованием отдельных лиц, ответственных за военные преступления и преступления против человечности. Хотя МУС и МС — формально независимые друг от друга структуры, они связаны соглашением о сотрудничестве, что позволяет МУС возбуждать дела по заявлению СБ ООН. 

История международных трибуналов

Наказание за военные преступления – практика новейшего времени. На протяжении большей части истории людям не приходила в голову мысль судить солдат за действия, совершенные на войне. Ни к Чингиз Хану, ни к Киру Великому, ни к Александру Македонскому особых претензий за чрезмерную жестокость у современников не было. Дать воинам пару дней на разграбление города в Средневековье вообще было стандартной практикой. Так что сама мысль о том, что за преступления на войне вообще можно судить – идея в историческом масштабе очень молодая. 

В некоторых источниках описывается суд XIV века над Петером Фон Хагенбахом, бургундским рыцарем из Эльзаса, осужденным за преступления, совершенные во время оккупации города Брайзаха. 28 судей из городов региона предъявили Хагенбахому обвинения в убийстве и изнасиловании. Как большинство военных преступников после него, Фон Хагенбах оправдывал себя тем, что выполнял приказ вышестоящего герцога. Как большинству военных преступников после него, пользы это принесло мало, и Фон Хагенбах был обезглавлен. Многие называют этот процесс первым военным трибуналом в истории, но это случай совершенно исключительный для Европы того времени.

По-настоящему о наказаниях за военные преступления заговорили только после Первой Мировой, когда технические возможности уничтожения человека человеком достигли такого масштаба, что игнорировать их стало уже невозможно. Первый суд над военными преступниками, так называемый Лейпцигский процесс, оказался тогда почти полным провалом. При суммарных потерях в 20 миллионов жизней на скамью подсудимых сели исключительно немцы: из 901 обвиняемых 888 человек были оправданы, большинство осужденных скрылось от правосудия, и в тюрьме оказалось пять человек. Но Лейпциг стал важным прецедентом, опыт которого через лег в основу Нюрнбергского процесса, на сей раз судьбоносного. 

Нюрнбергский процесс и череда связанных с ним судов над нацистскими преступниками стали отправной точкой того, что мы считаем международным правосудием сегодня. Именно там в качестве юридических терминов впервые использовались понятия “геноцид” и “преступления против человечности”. Только с Нюрнберга, то есть фактически с середины XX века, мы можем отсчитывать историю международных военных трибуналов. 

Новейшая история военных трибуналов

После Нюрнберга и еще нескольких процессов вокруг Германии и ее сателлитов прошло всего десять военных трибуналов, и условно их можно разделить на две категории: международные и гибридные. Международные трибуналы проходили в международных судах, гибридные – в судах стран, где были совершены преступления.

Сейчас проходит два международных трибунала: по бывшей Югославии (по итогам войны на ее территории в 1991–2001 годах) и по Руанде. Причина второго — геноцид народа тутси в Руанде в 1994 году, приведший по разным оценкам к 500.000–1.100.000 жертв. Именно проведение этих двух трибуналов продемонстрировало необходимость создания постоянной судебной инстанции международного уровня, которой в 1998 и стал МУС.

Гибридных трибуналов было восемь:
— специальный суд по Сьерра-Леоне, по итогам гражданской войны 1991-2002 годов;

— высший уголовный трибунал Ирака, по преступлениям Саддама Хусейна и его правительства с 1979 по 2003 (в их числе истребление шиитов);

— особые коллегии по тяжким преступлениям в Восточном Тиморе;

— специальные судебные палаты по Косово; 

— палата Боснии и Герцеговины по военным преступлениям (война в Югославии);

— палата Сербии по военным преступлениям (война в Югославии);

— чрезвычайные палаты в судах Камбоджи — по преступлениям, совершенным режимом Красных Кхмеров под руководством Пол Пота в 1975–1979 годах;

— специальный трибунал по Ливану, в связи с убийством экс-премьера Рафика Харири в 2005-м.

В штатном режиме также работает Международный уголовный Суд, который имеет юридическое право на уголовное преследование и выдачу ордера на арест международных преступников. За время своей работы МУС выдал 38 ордеров на арест, а также вынес 10 обвинительных и 4 оправдательных приговора.

Механизм работы международного правосудия

Основной принцип работы международного правосудию заключается в том, что расследование может проводиться только в случае неспособности или нежелания национальных судов самостоятельно рассматривать дела своих граждан. Такой механизм действия – палка о двух концах. С одной стороны, МУС не вмешивается во внутренние дела государств. С другой, влиятельные страны могут избегать правосудия, обосновывая это самостоятельностью своей судебной системы. Например, американские политики ни разу не отвечали за войны США на международном трибунале, но (и это важнейшее уточнение) многократно признавали факты военных преступлений со стороны американских солдат и судили их внутри США.

Другой важный принцип международного правосудия заключается в том, что суд может проводить расследование только в отношении стран, подпадающих под его юрисдикцию. В случае МУСа это означает, что обвиняемый должен быть гражданином страны, ратифицировавшей Римский Статут, а в случае международных трибуналов – что страна должна ратифицировать устав ООН. 

Всего за время существования международного правосудия было рассмотрено приблизительно 805 дел. Инфографика ниже показывает судьбу обвиняемых:

Основная претензия к системе международного правосудия — преступления влиятельных государств почти всегда остаются незамеченными. История войн во Вьетнаме, Ираке, Афганистане, Сирии, и т.д. показывает что на скамье подсудимых всегда оказываются преступники из стран третьего мира.

Военные преступления в Украине

2 марта 2022 прокурор МУС Карим Хан официально запустил процесс сбора доказательств военных преступлений в Украине. В своем заявлении он указал на необходимость “обеспечения ответственности за преступления, подпадающие под юрисдикцию МУС”, что вызывает вопросы по поводу привлечения к ответственности России, поскольку та вышла из Римского Статута в 2016 году и формально не подпадает под юрисдикцию суда. 

Ситуацию в Украине одновременно с МУСом рассматривает и в МС. В иске, поданном в МС 27 февраля, Киев обвинил Москву в искажении понятия «геноцид», отвечая на обвинения официальных лиц РФ в «нацизме» и «совершении геноцида» русского населения на территории Украины. Ратификация Россией устав ООН и Конвенции по геноциду дает Украине право на обращение в суд.

Сценарий создания отдельного трибунала по военным преступлениям в Украине при действующих нормах ООН маловероятен: как постоянный член Совбеза ООН РФ наложит вето на инициативу создания любого подобного трибунала. 

Лазейки

Военные трибунал или прохождение через МУС – не единственная надежда на привлечение преступников к ответственности. Существует множество лазеек, позволяющих сделать это и без ратификации Римского Статута и учреждения трибунала. 

Во-первых, Совет Безопасности ООН может передать в суд ситуацию, затрагивающую преступления, которые не были совершены на территории государства-участника МУСа. Например, так произошло в 2007, когда СБ передал в суд ситуацию в Дарфуре, несмотря на то, что Судан никогда не ратифицировал Римский Статут.

Во-вторых, международное правосудие не обязательно должно быть инициировано международным судом. Ярчайшим примером тому является арест чилийского диктатора Аугусто Пиночета в Лондоне. Ордер на его арест тогда был выдан судом Испании, а основанием для этого послужили исчезновения граждан Испании на территории Чили. Пиночета так и не настигло правосудие – он вернулся в Чили и через несколько лет умер от инсульта.

История Пиночета демонстрирует важный принцип: разбирательство над международным преступником может быть инициировано и судом другого государства, если были нарушены права его граждан. Так что, как показывает практика, военные преступники могут оказываться на скамье подсудимых и без помощи трибунала.