"Три мушкетера"

Автор: Оксана Санжарова

Плохо быть неофитом — все уже умудренные и знающие, а ты носишься со своими открытиями, как дурак с фантиками.

Хорошо быть неофитом — все уже всё посмотрели, а у тебя несмотренного на любой вкус — от лирической комедии до вампирского боевика.

А между этим всем волшебная игрушка — «Три мушкетера», которые какого-то черта настойчиво сравнивают с нашим древним типа-какбы-почти мюзиклом (и совершенно зря).

Абсолютно самостоятельная вышла штука — дорогая, красивая, детальная, как старая голландская живопись.

С д'Артаньяном, который наконец-то выглядит на 18.

С миледи, на которой не написано плакатными буквами «берегитесь — я роковая женщина» (Терехова прекрасна, но очень открыто демонична).

С кардиналом, которому сочувствуешь.

И с Атосом, для которого переписали Дюма, добавив к истории его отношений с миледи измену и отравление и завершив этот брак странным, печальным примирением.

В интервью Чурсин говорил о внутренней злости своего героя — но его Атос не ощущается злым, скорее опустошенным. Выгоревшим. На это ощущение работает не только лицо, доведенное гримом, прической и бородкой до утрированной трагичности (такой, простите, гламурный Дон Кихот), но и предельная, на грани истощения, худоба тела. Он сам выглядит, как оживший клинок — узкий, гибкий, опасный.

Говорит Атос-Чурсин — как и положено по Дюма — мало, безупречно вежливо и почти безэмоционально, хотя при желании можно поискать и даже найти такую сла-абенькую меланхоличную окрашенность речи в стадии «Атос в покое», и неяркий оттенок гнева в стадии «а вот сейчас я начну убивать». Но живее всего граф де ла Фер выглядит когда фехтует и когда мертвецки пьян (что иногда совмещается).

Что сделал Жигунов с этим благородным, мудрым, тонким персонажем? — вопиют ревнители старого фильма (в котором Атос набрался строго один раз). Вы не поверите — он просто сделал его соответствующим базовому тексту. Атос Дюма — умный, красивый, отлично воспитанный и в целом неплохо контролирующий себя алкоголик. И это заметно окружающим настолько, что в «20 лет спустя» д'Артаньян, едущий к Атосу, заранее готов увидеть красноносого старика с трясущимися руками.

И Планше ему поддакивает: «...он любил выпить, или, скажем прямо, изрядно пил. Только и пил он не как другие. Его глаза ничего не выражали, когда он подносил стакан к губам. Право, никогда молчание не бывало так красноречиво. Мне так и казалось, что я слышу, как он бормочет: «Лейся, влага, и прогони мою печаль!» А как он отбивал ножки у рюмок или горлышки у бутылок! В этом с ним никто бы не мог потягаться.»

Кстати, как вы, вероятно, помните, добравшись до замка графа де ла Фер д'Артаньян обнаруживает, что за двадцать лет Атос не только не спился, но и почти не постарел. Да-да, знакомый эффект, мы его тоже все можем наблюдать. С первых ролей прошло уже двадцать с хвостиком лет, а он как коньяк — только лучше.