Третий тайм
05.05.XXXX-5
Ромка стоял, прижавшись спиной к обшарпанной двери своего подъезда и курил уже третью сигарету подряд. Пальцы мелко тряслись. Сегодня с самого утра Ромке было очень и очень страшно. То, что должно было случиться сегодня, тревожило его. Нет, сказать "тревожило" -- неверно. Сейчас это самое грядущее событие неслось на него обезумевшим бронепоездом, и время, приближавшее его, даже не думало сбавлять ход. Скорее напротив -- оно будто бы остервенело ускорялось, каждая предательская секунда шла быстрее предыдущей. Ромка будто не мог надышаться -- ни воздухом, ни вонючим въедливым дымом -- не мог сосредоточить ни на чём взгляд и мало-мальское внимание более чем на ещё одну, следующую предательскую секунду, подгонявшую его к неизбежному.
Стоит сказать, однако, что так было не всегда. Изначально эта задумка казалась ему чем-то совсем минутным, несерьёзным, чьей-то (не своей даже) глупой шуткой навылет, которую никто в компании бы даже не заметил, над которой едва ли успели бы усмехнуться. Но Ромка усмехнулся сам, потому что эта мысль прозвучала только в его голове. И когда он усмехнулся -- дежурно, чтобы забыть, -- она вдруг прозвучала ещё раз. И ещё И потом ещё. И с тех пор она уже ни на день не оставляла Ромку. Мысль стала ему навязчивым спутником, полубезумным продавцом-консультантом, преследующим свою жертву всюду: дома на кровати -- рисуясь динамичной анимацией на потолке, по дороге в колледж -- подглядывая из-за каждого следующего ободранного угла хитрой белёсой крысой, на стадионе во время матча любимой "Звезды" -- мелькая в незнакомых суровых и угловатых лицах мужчин на соседней трибуне. В них, в этих мужчинах, в их лицах, в их голосах, в их энергетике -- было что-то запредельное, что-то, что не укладывалось в ромкино понимание, в ромкины понятия о возможном и невозможном. И это влекло его больше и больше.
Мысль, преследовавшая Ромку всё это время, родилась и, наверное, набрала свою истинную силу именно там -- на трибуне старенького стадиона "Восход". Там, куда от дома родителей ему было десять минут пешком -- и куда он, естественно, ходил с самого детства -- сначала за руку с любимым дедушкой-священником, а потом и один -- школяром с квадратным портфелем, длинноногим тощим подростком, симпатичным окраинным юношей. Он был на северной трибуне "Восхода" почти всегда. С давних-давних времён там играла его любимая футбольная команда c романтичным названием "Утренняя Звезда".
Команда была не то чтобы плохая. Правильнее сказать, футбол её был довольно посредственным. Победы были слишком редки для больших достижений, а поражения -- слишком редки для фатальных провалов. Самым частым результатом на этом стадионе по окончании матча была ничья 1:1. На северной и южной трибунах старенького стадиона собирались простые зрители -- как Ромка, как его дед, как ещё сотни жителей Конечной. Они что-то периодически выкрикивали, пару раз за матч ругались на судью, лузгали семечки и чаще всего пили светлое пиво "Финт", свободно продававшееся прямо в переходах между рядами. Западная трибуна была предназначена для приезжих болельщиков команд гостей -- и обычно на ней почти никого не было. Многие объясняли это дальностью расположения, невысоким классом команды и прочей собачьей чушью. Лишь немногие знали, по какой такой причине на гостевой западной трибуне всегда было почти пусто. И ответ на этот вопрос крылся...в противоположной, восточной трибуне.
"Утренняя звезда" -- скромный футбольный клуб второй лиги с небогатой окраины города имел самую сплочённую, самую яростную и безжалостную к оппонентам армию футбольных фанатов.
Эти люди называли себя "Сторица". Каждый матч они заполняли до отказа восточную трибуну стадиона, окрашивая её в чёрный (парадоксально, но традиционным цветом клуба с таким поэтичным названием был именно чёрный). Они не пили пиво и не грызли семечки во время матчей. Они били в шершавые грубые барабаны. Они скандировали -- отрывисто, единогласно, пугающе одинаково, несколькими сотнями хриплых, изодранных мужских голосов. Они поднимали над головами самодельные баннеры с идеально ровными чёрными кругами на сером фоне. Порой они раздевались до пояса -- в любую погоду -- и синхронно хлопали в мозолистые ладони, становясь похожими на обезумевших варваров перед последней, смертельной битвой на пороге Вальхаллы. Восточная трибуна была пугающей, шокирующей, обескураживающей -- и в этом была её изначальная стратегическая цель.
Изначальная -- но не окончательная.
Ромка судорожно вздохнул и выкинул четвёртую сигарету недокуренной.
"Пора. Пора!" -- сказал он вслух самому себе, но тут же ещё крепче прижался к двери подъезда, -- "Пора...Мне пора..." -- повторил он уже шёпотом и закрыл глаза.
Ромке было очень страшно. А ещё ему было стыдно за то, что страшно. Страх и стыд -- два стервозных взаимных катализатора -- танцевали внутри омерзительный краковяк, ускоряясь и мешая взгляду сконцентрироваться а телу -- пошевелиться. Страх и стыд кружили ромкину голову, затягивая в круговорот окружающий серый пейзаж, смазывая и сгущая все краски до тех пор, пока из них, до предела плотных, в центре не образовался идеально ровный чёрный круг.
Ромка открыл глаза.
"Мне пора" -- тихо повторил он и зашагал вглубь дворов.
Матч заканчивался через десять минут. Нужно было спешить.
Ромка шёл быстро и уверенно, но почти не чувствовал ног. Его путь лежал на этот раз мимо стадиона, через пару-тройку кварталов -- туда, где уже заканчивался город и начинался лес.
Пару недель назад в ржавый почтовый ящик ромкиных родителей упал конверт, адресованный Роману. Мама принесла его в ромкину комнату, положила на стол и ничего не сказала. Так Ромка получил наконец долгожданное, волнительное и пугающее приглашение на Третий тайм.
Никто не мог просто так прийти и смотреть матч с восточной трибуны. Люди, называвшие себя "Сторицей", на деле были закрытым сообществом, попасть в которое было возможно только лишь заслужив это право.
Третий тайм -- так на местном фанатском сленге назывались жестокие и кровопролитные фанатские побоища стенка на стенку между "Сторицей" и болельщиками приезжающей команды. Но таковых было как правило очень мало, потому что ехать на матч со "Звездой" в последние несколько лет их останавливал страх.
Ромка подошёл к месту, где начинался лес и на минуту остановился.
"Меня там ждут. Меня там ждут. Это мой единственный шанс" -- говорил он себе, глядя на нелепо смотревшийся на лесной опушке большой строительный котлован и рекламный баннер с моделью высотного пластмассового жилого комплекса.
"Прогресс-21? Что за дебильное название? Какой прогресс? Почему 21?" -- Ромка пытался успокоиться, отвлекая своё внимание на критику окружающей действительности -- в моменты сильного стресса он невольно подражал деду.
Но медлить больше было нельзя. Ромка шагнул в лес.
Через несколько минут пути по пересечённой местности он очутился на просторной поляне, полностью лишённой деревьев, на краю которой виднелась большая группа мужчин без футболок.
Ромка подошёл, оглядываясь по сторонам. В общей массе они были веселы, громко смеялись, шутили, матерились, кто-то заматывал бинтами кулаки, кто-то разминался наподобие боксёра.
"Что ж, всё не так уж и плохо..." -- подумал Ромка, услышав шутки и смех. Он подошёл к одному из бойцов.
-- Здравствуйте. У меня тут это..." -- он показал ему записку из конверта.
-- Ааа, новенький! -- мужик улыбнулся, у него не было двух передних зубов, -- Это тебе к дяде Саше надо. Дядь Саш! Тут свежая кровь подъехала! Только что-то он хилый больно...
Из толпы людей неспешно вышел невысокого роста мужик -- коренастый и похожий на заземлённый квадрат. Он был полностью одет в отличие от всех остальных, на уставшем лице слева Ромка заметил необычную рытвину, похожую на старый рубец.
Дядя Саша приблизился почти вплотную.
-- Драться хочешь?
-- ... Да -- мгновенно на автомате ответил Ромка.
-- А умеешь? -- мужчина не менялся в лице.
-- ...Да -- Ромка не моргал.
Дядя Саша смерил его взглядом.
-- Третий ряд. Справа. -- сплюнул и тут же развернулся, чтобы пойти.
-- Справа? Это где?
-- Справа -- это справа. -- бросил дядя Саша на ходу и исчез в толпе.
-- Идут! -- закричал кто-то из людей.
Ромка поднял голову. Из леса показалась группа людей в красном. Потом ещё и ещё одна.
-- Что-то много их... -- раздалось откуда-то сзади.
Из леса показалось ещё несколько групп фанатов, они строились рядами, визуально их казалось намного больше, чем людей "Сторицы".
В толпе послышался разрозненный гул.
-- Строиться! -- раздался хриплый командный голос дяди Саши.
Ромка начал было наматывать на правую руку бинт, но рука не двигалась. Бинт упал куда-то в траву.
-- Строиться! -- услышал он повторную страшную команду.
Отряд "Сторицы" из толпы за считанные секунды встал ровно по линейке, как когорта римского легиона.
Ромка не чувствовал тела, сердце будто перестало биться, на него, возможно впервые в жизни накатила невероятная, опустошительная животная паника.
Спотыкаясь и не видя ничего вокруг, он побежал на правый фланг строя.
#дядя_саша
#правый