Трамп: два срока – два образа

Дональд Трамп – второй в истории американский президент, заступающий на второй срок своего правления не подряд, а с перерывом в одну каденцию другого президента, в данном случае – Джозефа Байдена. Но этим особенность второго срока нового избранного президента США не исчерпывается.

Пожалуй, более важным показателем уникальности политической карьеры Трампа будет совершенно новая повестка, которую он, судя по составу его команды, будет продвигать.

Формально, оба раза Трамп выигрывал выборы в качестве кандидата от Республиканской партии. Но мы знаем, что в американской двухпартийной системе обе главные партии не имеют между собой существенного различия с точки зрения каких-то фундаментальных политических воззрений. Это не классовые партии Старого Света, а, скорее, просто технические команды бюрократов, продвигающие тех кандидатов, которые собрали наибольшее количество голосов и спонсорских средств на первичных выборах или так называемых кокусах, а предвыборные повестки носят очень условный характер, выстраиваясь на общеамериканских ценностях: свобода личности, свобода предпринимательства, демократия и патриотизм.

Разница же в программах строится, в основном, на педалировании той или иной повестки, касающейся бытовых проблем текущего дня.

Напомним, что исторически республиканская и демократическая партия сложились во времена американской гражданской войны между северными и южными штатами, причем интересы северян, или янки, выражали республиканцы, а южан-конфедератов – демократы. Так что Республиканская партия, символизируемая образом слона, это бывшая партия либералов-промышленников, а Демократическая, чьим символом является осел – партия рабовладельцев-плантаторов.

Но в действительности не все так просто. В силу исторических пертурбаций, сегодня Демократическая партия выражает интересы штатов Северо-Восточного и Западного побережья, где доминируют постиндустриальные глобалистские корпорации и связанные с ними частные финансы, а Республиканская – индустриальные, сырьевые и сельскохозяйственные штаты центральной части страны, больше связанные с локальными инвесторами.

В процессе исторического развития, демократы из партии отсталых рабовладельцев превратились в партию прогрессивных сторонников BLM (Black Lives Matter, англ. "черные жизни имеют значение" – движение за радикальные социальные и политические реформы, начатые активистами за равноправие негров в США), а республиканцы, наоборот, из прогрессивных противников работорговли – в консервативных реднеков (Реднеки (Red necks, англ. "красные шеи") – эвфемизм для обозначения грубых провинциальных мужланов).

Именно "красные шеи" составили наиболее активную часть электората Трампа эпохи его первой каденции (2016–2020): лавочники, мелкие служащие, бизнесмены средней руки и рабочий класс – т. е. все те, чья жизнь зависит от текущих зарплат и покрытия кредитов по ипотеке или займов на развитие локальных бизнесов. Идеологом трампизма первой каденции и ближайшим советником Трампа выступал Стивен Бэннон (род. 1953) – выходец из ирландской рабочей семьи, много занимавшийся информационными проектами консервативно-патриотической направленности. Идеалы Бэннона – это Америка эпохи отцов-основателей, для которых "демократия есть пространство договорённости свободных и вооружённых мужчин" (Бенджамин Франклин).

По всей вероятности, Трамп, как жесткий бизнесмен из строительной отрасли (а что это такое – объяснять, видимо, не требуется), начав свою политическую карьеру сразу с рывка на главный пост страны, был под сильным впечатлением от мировоззрения Бэннона, отвечавшего его собственным политическим стандартам того времени. Отсюда и лозунг: "Сделаем Америку снова великой"! Новоизбранный президент видел в своих назначенцах людей такого же типа – крутых парней, готовых жестко запаковать разных либероидов из "глубинного государства" (читай – коррумпированного чиновничества и темных финансовых дельцов).

Но долго идти таким галопом Трампу не позволили. Его, в силу разных обстоятельств, вынудили уволить ряд ключевых фигур из своего окружения, и главное – отправить в отставку самого Бэннона, против которого сразу после этого начались судебные процессы.

Я тут не буду подробно описывать все обстоятельства первого срока трамповского президентства. Скажу лишь, что политика в духе реднеков, с резкими наездами на тех, кого консервативная американская глубинка привычно называет леваками-либералами, культур-марксистами и чуть ли не коммунистами, не прошла. На Трампа ополчилась вся образованная Америка, его распоряжения откровенно саботировались даже сотрудниками Белого Дома и спецслужб. Дошло до того, что действующего президента сильнейшей мировой державы выбросили из Твиттера как какого-то заурядного хулигана! Победил ли он реально на следующих выборах 2020 года – вопрос мутный. Но даже если формально и победил, то, все равно, вновь занять президентское кресло ему не дали.

И Трамп, как человек азартный и хваткий, сделал выводы. Да, просто так взять и ре-индустриализовать Америку, словно по щучьему велению – затея сомнительная. Да и нужно ли это, если объективно смотреть на вещи? Стоит ли возвращаться во вчерашний день, к идеалам индустриального прошлого эпохи фордизма? И Трамп "второй каденции" пошел на модернизацию своей политической идеологии. Вместо Бэннона, который как раз вышел из тюрьмы за неделю до начала президентской кампании 2024 года, Трамп, в качестве своего главного советника и стратега, привлек человека нового, постиндустриального поколения – Илона Маска (род. 1971, активы Маска на конец 2024 года составили более 400 миллиардов долларов).

Маск, в отличие от патриота-консерватора Бэннона, является космополитом-либертарианцем. Почему же тогда глава Теслы и Стар-линка не примкнул к демократам? Ведь именно оплоты демократов, Новая Англия (Северо-Восточное побережье США) и Калифорния, являются центрами американской постиндустриальной революции, именно здесь разрабатываются ключевые инновативные технологии и сосредоточены главные университеты и технопарки страны! Но и тут не все так просто. Разберем этот вопрос подробнее.

Либертарианство — политическая и экономическая идеология, акцентирующая внимание на личных свободах, минимальном вмешательстве государства и свободном рынке. Несмотря на то, что существует несколько разновидностей либертарианства, от крайне левого (анархо-капитализм) до крайне правого (крипто-монополизм под маской свободы предпринимательства), идеология либертарианства формируется вокруг ряда основополагающих принципов:

Политические принципы

Экономические принципы

Из каких соображений Маск решил оседлать Трампа? Как писал известный российский экономист Михаил Делягин (цитирую по памяти), к чему добиваться преимуществ на рынке, если их можно добиться в политике, диктующей правила работы рынков? Это именно то, что происходит сегодня, и не только в Америке: идеалы свободного рынка остались в прошлом, а протекционизм, санкции и стремление к монополизму все больше определяют характер отношений между экономическими субъектами. Особенно это касается современного крупного корпоративного бизнеса, одним из центральных акторов которого является сам Илон Маск – богатейший человек планеты.

Но всё это – лишь одна сторона медали. Другая ее сторона состоит в том, что в мире усиливается конкурентная борьба за дефицитные ресурсы, без победы в которой невозможно ни удержать свои позиции, ни сохранить свои капиталы. Тут речь идет, прежде всего, об энергетике, обеспечивающей весь мировой производственный цикл.

Что мы здесь имеем в настоящее время? Обратимся к статистике. Согласно Enerdata, в 2022 году доля в мировом потреблении электроэнергии между различными производственными секторами соответствовала следующим показателям:

Промышленность: 37%

Транспорт: 32%

Жилищно-коммунальный сектор: 17%

Сфера услуг : 11%

Сельское хозяйство: 3%

Всего: 17,7 млрд. тонн в нефтяном эквиваленте (177,000 тераватт-часов).

Прогнозы указывают на то, что к 2025 году информационные технологии и связь будут потреблять до 20% всей производимой человечеством электроэнергии. С увеличением числа устройств, облачных вычислений и других технологических разработок, этот процент будет продолжать расти. Более того, ресурс sciencealert сообщает:

"Ученые предсказали, что если не будут внесены радикальные улучшения в то, как мы проектируем компьютеры, к 2040 году компьютерным чипам потребуется больше электроэнергии, чем может обеспечить наше мировое производство энергии. Прогноз может означать, что наша способность идти в ногу с законом Мура — идеей о том, что количество транзисторов в интегральной схеме удваивается примерно каждые два года — вот-вот ускользнет из нашей досягаемости".

Эрик Шмидт, бывший главный исполнительный директор корпорации Гугл, а ныне глава правительственной Комиссии по искусственному интеллекту (США), разрабатывающей, в частности, стратегии сетецентричных войн, заявил в одном из своих выступлений в начале 2024 года, что американских энергоресурсов для сохранения лидерства в области хайтековских разработок недостаточно, и выходом здесь он видит стратегический союз с Канадой. В качестве альтернативы, США могли бы заключить альянс с богатыми энергоресурсами арабскими монархиями Персидского залива, но, по мнению Шмидта, их стратегические интересы не совпадают с американскими, что сделает подобное объединение ненадежным.

Общая сумма всех разведанных на сегодняшний день в мире ресурсов составляет около 350 трлн. долларов. Из них на территории России залегает примерно одна четверть (76 трлн). Вторая четверть – это совокупные США и Канада (78 трлн). Третья четверть – Ближний Восток, или совокупные Саудовская Аравия, Иран, Ирак (78 трлн). Последняя четверть приходится на совокупные Китай, Австралию, Бразилию и Венесуэлу (79 трлн). Еще 30 трлн. – общая доля других стран. Таким образом, мы видим контуры ресурсных макрорегионов. Не отсюда ли растут ноги у популярного вброса, что Канада – это 51 штат США?

Но прагматическая повестка американского доминирования касается не только вопросов стратегического объединения с Канадой и другими возможными союзниками, но также посильного воспрепятствования всем конкурентам пользоваться собственными невоспроизводимыми ресурсами, которые должны служить исключительно перспективам развития американоцентричного мира. Такая политика позволит технологическим компаниям, аффилированным с администрацией США, максимально наращивать свои мощности, не взирая на потенциальное истощение нефтегазовых, угольных и урановых запасов планеты. Тут мы наблюдаем гонку со временем: главное – успеть монополизировать технологии глобального контроля, пока другие этого не сделали. И пока долларовая система не рухнула.

Интересно, что Маск предлагает реструктуризировать долги американского государства через либертарианскую реформу в стиле аргентинского президента Хавьера Милея: закрыть "лишние" министерства и комиссии, максимально сократить государственные выплаты. Не приведет ли это к финансовому кризису, аналогичному тому, что бушует сегодня в Аргентине? Справедливости ради отмечу, что аргентинское песо не является, все же, мировой расчетной валютой, да и своей Федеральной Резервной Системы (ФРС как частный Центробанк США) у аргентинцев тоже нет.

Американские либертарианцы, такие как Илон Маск, Питер Тиль (сооснователь Pay Pal, наставник и спонсор трамповского вице-президента Джей Ди Вэнса) и Сэм Альтман (глава Open AI), по всей видимости, нацелены на то, чтобы, используя доступные для них политические рычаги, войти в клуб элитных спонсоров ФРС. По поводу священной коровы классического либертарианства – свободной торговли, Питер Тиль высказывается следующим образом:

"Классическая теория свободной торговли XIX века работает при условии сопоставимых трудовых стандартов, регулирования и свободного движения капитала. Она предполагает, что не будет стран с хроническими торговыми профицитами или дефицитами. Но когда у США постоянный торговый дефицит – это говорит о том, что что-то серьезно не так"[7].

По мнению Тиля, для того чтобы защитить свои интересы в мире, "нужно Центральное разведывательное управление, нужны ядерные секреты и многое другое. Так что есть масса способов, из-за которых технологически продвинутое общество, по самой своей природе, гораздо менее демократическое, чем были США в своей концепции XVIII века".

Вот вам и отцы-основатели! Тенденция к преодолению в право-либертарианской среде принципов свободной торговли в пользу монопольных привилегий объяснялась Сэмом Альтманом следующим образом (вольный пересказ):

"Все компании, стремящиеся к лидерству на технологическом рынке, ратуют за свободу конкуренции и против любого монополизма. Исключение составляет лишь лидирующая на данный момент компания. Достигнув пика, она пытается всеми способами использовать свои технические и иные преимущества для удержания в позиции лидерства. До тех пор, пока ее кто-нибудь не обойдет, и после этого она снова выступает за свободу конкуренции и против монополизма".

Сэм Альтман (один из главных конкурентов Илона Маска), на одной из своих конференций в начале 2024 года, объявил, что его компании Open AI, для дальнейшего продуктивного развития, требуется кредит в 100 миллиардов долларов! Думаю, Маску, с его альтернативным проектом xAI, требуется не меньше. Такие нынче расценки на передовые технологии. И это – самое начало процесса развития отрасли. Таким образом, страны, оказавшиеся в состоянии потенциального дефицита энергетических и финансовых ресурсов, заведомо являются не конкурентноспособными, со всеми вытекающими последствиями.

Локальный пример реализации таких последствий сегодня представляет Абхазия, где массовое увлечение майнингом криптовалюты (т. е. задействование компьютерных мощностей) привело к острому дефициту электроэнергии и даже перестрелке в местном парламенте. И если в Англии, по известному выражению, когда-то "овцы съели людей", то сегодня в Абхазии "людей съели майнеры".

В складывающихся обстоятельствах Россия находится в совершенно уникальной позиции. По территории и запасу базисных ресурсов, включая энергетические, она сопоставима с США и Канадой вместе взятым. При этом у России есть мощный ВПК, способный защитить эти ресурсы от "варягов", а также достаточная научно-техническая база для развития современных технологий во всем их разнообразии.

Слабые места – отставание от мировых стандартов в финансовых технологиях и относительно небольшое, по меркам мировых держав, население. Сложно с населением, составляющем от силы 2% от мирового, удерживать 1/8 мировой территории и ¼ мировых богатств. С другой стороны, это может дать мощный стимул для развития робототехники, в котором, по заявлению руководителя крупнейшей в мире инвестиционной компании BlackRock Ларри Пэйджа, преимущество имеют страны с низкой плотностью населения.

Что касается финансовых возможностей России, то это вопрос, на мой взгляд, преимущественно идеологический. Почему так? С точки зрения материальной обеспеченности российского рубля, четверть всех мировых ресурсов – потенциал очень солидный. Весь вопрос в том, как им распорядиться. После перехода российской экономики на капиталистические рельсы в начале 90-х, в стране стала создаваться соответствующая институциональная инфраструктура из Центрального Банка (ЦБ) и серии коммерческих банков, действовавших по правительственным лицензиям.

Закон о ЦБ и полномочия последнего, насколько мне представляется, были прописаны с прицелом на формирование финансовой системы, близкой по своему характеру к американской, где ЦБ должен был играть роль, аналогичную ФРС – независимого от государства инструмента кредитно-денежной политики. Не случайно в первые годы перестройки были популярны разговоры о формировании в Москве некоего Международного финансового центра, одного из крупнейших в мире.

Но существенная разница между ФРС США и ЦБ России состоит в том, что первая была создана частными лицами, а вторая – государством. Однако, при этом следует учитывать, что современная российская финансовая система создавалась, буквально, с чистого листа, президентскими указами, не имея за собой ни опыта работы, ни серьезной истории легальной гражданской собственности.

На одной из пресс-конференций Бориса Ельцина в Берлине я, как журналист, задал ему прямой вопрос, почему российское государство сначала раздает деньги частным банкам, а затем само же берет у них эти же деньги в кредит, под проценты? На что президент ответил (цитирую по памяти):

"Мы строим в России капитализм с нуля, и нам для этого нужны институты рыночной экономики. Поэтому мы также с нуля создаем эти институты, а потом, когда они заработают в полную силу, все установится на уровне существующей международной практики".

Однако, вторым ФРС ЦБ не стал, а международная практика, как показала жизнь, далеко отошла от принципов свободной рыночной экономики, которыми руководствовались отцы-основатели постсоветского российского капитализма. В этой связи приведем еще одну из цитат Питера Тиля:

"Даже если теоретически мы верим в свободную торговлю, я не хочу, чтобы договоры о свободной торговле заключали идеологические сторонники свободной торговли, ибо они всегда будут уверены, что им тут нечего обсуждать".

В данном случае Тиль имеет в виду, что люди идейные лишены прагматической жилки, и действуют согласно заученным схемам, а не в соответствии с реальными вызовами времени. В связи с этим вспоминаю одно из лондонских выступлений Михаила Ходорковского* перед местной русскоговорящей аудиторией, в котором он, как по методичке, изложил свой "символ веры" о свободной рыночной экономике, природе глобализации и мотивации эффективных менеджеров в духе ценностей классического либерализма. Не берусь утверждать, что в действительности МБХ думает о современном капитализме, но слушавшая его аудитория, в своей массе, безусловно разделяла эти ценности, не ставя под сомнение их адекватность в условиях текущего момента.

Вероятно, этими же ценностями искренне руководствуются многие руководители российского финансового сектора, не ставя под вопрос их адекватность – в отличие от Питера Тиля, Илона Маска, Эрика Шмидта, Ларри Финка и других лидеров инновативной экономики XXI века.

Однако, стоит ли России, при ее материальных и научно-технических ресурсах, слепо копировать алгоритмы развития англосаксонского мира? Ведь часики тикают, и ждать, что все устаканится в соответствии с "международной практикой" просто нет времени. Рывок в будущее нужен прямо сейчас. Понимают это и Трамп с его командой младореформаторов, идя на конфликт с утратившей нюх командой закосневших бюрократов глубинного государства.

В таких обстоятельствах перед Россией, со всеми козырями в ее колоде, раскрывается совершенно небывалое окно возможностей, сравнимое, разве что, с моментом послевоенного раздела мира между великими державами. Но обстоятельства сегодня совершенно другие. Как и набор сверхдержав. Да и война, как мне представляется, для этого не нужна. Ведь и так всем прагматикам всё понятно. Остается стряхнуть с ног пыль глубинных государств, мешающих широкому шагу новых реформаторов.

Но об этом – в следующем материале (Будет опубликован 5 января).

О том, с какими проблемами может столкнуться Трамп в обновленном Конгрессе США - в статье Евгении Кондаковой "Республиканцы в большинстве, но Трампу грозят проблемы: в чём особенность нового состава Конгресса США"

*Признан в России иноагентом