Трахали Связисток

👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Трахали Связисток

Нажимая кнопку "Создать аккаунт", я соглашаюсь с Правилами Пикабу
и даю согласие на обработку персональных данных .



Если у вас возникли сложности с восстановлением пароля, то прочитайте эту статью . Или напишите в службу поддержки на support@pikabu.ru .


В письме укажите данные вашего профиля: никнейм, почта, номер телефона, какие посты вы оценивали. Это ускорит восстановление пароля :)



любые
текстовые
картинка
видео
[мое]
NSFW

А почему они на русском разговаривают?
Сообщество создано для организации встреч пикабушников. Но только с реальными предложениями, а не "Давайте где-нить буханем"
История об одном Олежке, от которого никто такого не ожидал. Есть текст, есть видео - кому как удобней.
Утро на коммутаторе выдалось какое-то бешеное. Почти сразу после развода всем приспичило куда-то звонить. Причем, по таким позывным, что у меня ум за разум заходил при попытках вспомнить схему связи.
Неожиданно все прекратилось. Не веря своему счастью, я достал «Астру», закурил и налил в банку воды из канистры для кофе. Курить на коммутаторе, вообще-то, было запрещено, но при высокой нагрузке на телефониста на это дело закрывали глаза.
Солдатским чутьем уловив какое-то шебуршание за дверью, я повернулся. Дверь медленно отворилась и в комнату вошло нечто... Передо мной стоял незнакомый солдат. Ростом 185, примерно 44 размера в плечах, наверное 42 в талии и одетый, конечно же, размера на четыре больше. Кроме этого, при движении он выворачивался так, что казалось, будто он просто переламывается. А если посмотреть на него сбоку, то по всему выходило, что солдат какой-то двумерный. У него были высота и ширина, но отсутствовала толщина.
Следом за ним зашел начальник штаба.
- Так. Это ваш новый боец. Переведен в наш батальон. Зови замка или Палыча. Пусть оформляют, как полагается. Кстати, где Палыч?
- Недавно вышел. На территории где-то.
- Знаю я, как он на территории. Или спирт в санчасти пьет, или за грибами пошел.
- Не, товарищ капитан. Он до 18.00 ни-ни...
Палыч - это наш командир взвода. Уже, можно сказать, дембель. На пенсию ему через года полтора. Отличный специалист, максимум чего достиг - звания старшего лейтенанта. Просто когда ему в очередной раз присваивали капитана, он это дело отмечал с таким размахом, что через пару дней его снова делали старлеем. А капитана ему пытались дать раз 5-6.
- Олег, - протянул мне тонкую и длинную руку новичок и уставился на меня огромными, грустными глазами. Не надо было смотреть в его личное дело, чтобы определить его национальность. Передо мной стоял чистокровный еврей.
- Костя, - ответил я. В этот момент снова заверещал коммутатор.
- Включи кипятильник. Чай, кофе, сахар в шкафу. Перекусить там тоже есть.
На следующий день мы думали, куда пристроить Олежку. Как-то сразу получилось так, что все стали звать его таким уменьшительным именем.
Дел у нашего взвода было невпроворот. Поэтому первое, на что решили его направить, была линия. Аккурат мне и была предложена «почетная» обязанность научить Олежку лазить по столбам. Благо, неподалеку от части здорово провис наш кабель.
Взяв когти, телефон и нехитрый инструмент, мы вдвоем вышли за ворота. Добравшись до нужного столба, я стал показывать Олежке, как надевать когти. Затем, подойдя к столбу, показал, как на него надо залезать. Сначала как обычно, когда создается впечатление, будто идет себе человек по горизонтали, а потом вдруг начинает идти по вертикали. А затем медленно, чтобы показать, как и чем цепляться. Олежка вроде все понял.
Понять не значит сделать. Обхватив столб, Олежка поставил на него одну ногу, затем вторую. Чуть не упав, перехватился руками и подтянул ноги. Далее чуть подумал и снова переставил ноги выше. И еще раз. Но руками не перехватывался. Он застыл на высоте примерно метра в причудливой позе: руки держат столб, ноги почти прижаты к рукам, тощая задница свисает вниз. В такой позе обалдевшего лемура он провисел несколько секунд, затем посмотрел на меня глазами, в которых отражалась вековая скорбь всего еврейского народа, и обреченно рухнул вниз. Ему элементарно не хватило сил подтянуться.
Таким образом мы перепробовали на Олежке все направления деятельности нашего взвода. Единственное, что он мог отлично делать, это дежурить на коммутаторе. Но при его дежурстве из-за его манеры разговаривать ничего не могли делать офицеры штаба. А после одного случая ему вообще запретили садиться за пульт на срок дольше получаса и только на подмену.
А дело было так. Звонок командира части. За коммутатором Олежка.
- Соедини меня с командиром четвертой роты.
- А таки нет его на месте. Вышел куда-то.
- Не, товарищ майор, дел много. Давайте я вам замполита дам?
Опешивший от такой наглости комбат, не нашел ничего другого, как спросить:
- А зачем вам командир четвертой роты? - не менее резонно заметил Олежка.
ТА-57 - хороший телефон. Он отлично выдержал бросок в сейф. А комбат с тех пор начал скрежетать зубами, услышав жмеринский акцент.
Как ни странно, Олежка сам себе нашел дело. За нашим взводом числилась уборка территории. Как-то мы разбежались по делам еще с развода, и Олежка остался один убираться на территории. К вечеру приштабную территорию было не узнать. Олежке самому это дело так понравилось, что на следующий день трава была аккуратно пострижена, еще через день пострижены кусты, потом побелен бордюр. За такую красоту комбат простил Олежке его национальные особенности и даже стал втихаря снабжать того сигаретами.
Олежка от нечего делать даже сделал симпатичную клумбу из цветов, которые накопал в лесу и посадил выкопанные там же елочки.
Целый день его можно было видеть с метлой, ножницами или лейкой. А территория просто преобразилась. Казалось, что человек нашел свое место.
Беда пришла как всегда неожиданно. Мне позвонил знакомый из штаба бригады и сообщил, что нач. связи бригады собрался на днях проверить нашу работу ключом на Р-102. Это был удар под дых...
Дело в том, что этой станцией мы пользовались только в качестве приемника и иногда как телеграфной станцией. Работать ключом никто из нас не умел. Было понятно, что за такой пробел в связи нам несдобровать...
Несколько дней мы мучительно пытались освоить азбуку Морзе, сидя в классе ЗОМП в окружении муляжей, показывающих что бывает при поражении теми или иными веществами. Но всем нам было понятно, что ничего толкового не получится. Проблема была не в том, чтобы передать, а в том, чтобы принять...
В назначенный день все мы, включая ком. взвода и нач. штаба, набились в радиостанцию. Грустно глядя на выключенную пока панель, нач. штаба спросил:
Желающих не нашлось. В самой глубине около двери стоял Олежка, также грустно глядя на станцию. Время приближалось. Неожиданно Олежка тихо произнес
- Можно я тогда, раз никто не хочет?
Палыч, ком. взвода, только махнул рукой, проглотив обычное выражение про то, кого и где можно.
Олежка сел на сиденье, как обычно скрючив свое худющее тело, и стал разглядывать станцию.
Неожиданно я понял, что он смотрит на нее не с точки зрения «с чего бы начать», а смотрит как на старого знакомого, что он когда-то ее видел и знает ее отлично. А сейчас он просто здоровается с техникой.
- Ну... туда записывается время начала и окончания сеанса и еще всякая ерунда
- Да хрен знает. Может в ящиках. Посмотри.
Олежка достал журнал и обратился к нач. штаба:
- Его нужно пронумеровать и прошить.
Олежка отложил журнал, пару раз щелкнул ключом и быстрыми, точными движениями включил станцию.
- Пусть прогреется. Дайте кто-нибудь ручку...
В назначенное время запищала морзянка. Олежка взялся за ключ, ответил, дал настройку и сделал первую запись в журнале.
В этот момент мы поняли, что эту проверку наш взвод пройдет.
Олежка пододвинул к себе лист бумаги и тут началась передача. Лично я не смог разобрать ни одного символа, а Олежка, подперев голову рукой строчил на бумаге странные знаки. Как потом оказалось, он просто стенографировал...
Передача закончилась, Олежка переписал все на нормальный язык и протянул лист нач. штаба.
- Это вам. Только тут бред какой-то...
НШ взглянул на лист и взялся за телефон:
Через несколько минут вернулся кодировщик:
- Товарищ капитан, это условный текст, на него надо ответить вот это.
НШ протянул принесенный текст Олежке.
То, что произошло дальше, никто не ожидал. Выйдя на связь, Олежка начал передачу...
Звук ключа слился в сплошной какой-то гул, неонка, прикрепленная на фидере под самым потолком, не мигала в такт ключу, как обычно, а светилась ярким, ровным светом. Самым интересным было то, что при такой скорости передача была четко структурирована.
Выпулив текст за какие-то секунды, Олежка стал ждать ответ.
сказал Олежка и повторил медленнее.
В конце концов, после очередного повтора, дождавшись нового RPT, Олежка четко и внятно передал - DLB и сообщил о закрытии связи. Этот DLB мы все приняли «на ура» и откровенно заржали. Было понятно, что Олежка превосходит, и еще как превосходит, любого связиста штаба бригады.
Тут зазвонил телефон. Стоящий рядом НШ снял трубку и чуть не отбросил ее в сторону - из трубки лился сплошным потоком отборнейший мат!
Дождавшись паузы, НШ вежливо поинтересовался, с кем он говорит. После очередных порций матюков выяснилось, что это начальник связи бригады.
- А я начальник штаба, капитан ххх. И я буду требовать собрания суда офицерской чести, так как вы посмели меня не только оскорбить, но оскорбить в присутствии моих подчиненных. Но сначала я напишу на вас рапорт в политотдел корпуса.
На том конце провода стали мямлить что-то неразборчивое.
Как выяснилось, начальник связи бригады решил лично размяться - он считался большим специалистом по ключу. Поэтому он сильно удивился, когда Олежка с первого раза принял все, что он передал, и совсем обалдел, когда сам перестал успевать за Олежкой. Сильно краснея, он передавал просьбу о повторе. А уж когда услышал мнение далекого абонента о своих способностях и такое бесцеремонное закрытие связи, просто чуть не сошел с ума...
Мы стали потихоньку расходиться. Олежка выключил станцию и побрел к выходу.
- А куда это вы, товарищ ефрейтор? - спросил НШ.
- Я там подмести до конца не успел. И я не ефрейтор...
- Уже ефрейтор. И это, - НШ обвел рукой вокруг, - твой пост. Это. Твоя. Радиостанция. А уж кому подметать, мы всегда найдем...
Олежка обалдело огляделся и ответил:
- Ну я тогда пойду журнал прошью...
P.S. Все было очень просто. Олежкин дед был коротковолновиком. Много раз его с рацией забрасывали в тыл врага во время войны. Отец тоже стал коротковолновиком. Поэтому Олежка всю эту технику видел сызмальства. Писать и работать ключом он начал буквально одновременно. Выступал на каких-то соревнованиях, что-то успешно завоевывал.
В последующем он неоднократно нас выручал, умудряясь выходить на связь из таких мест, где связи и быть не могло.
При этом, не имея специального образования, ни разу не слышав ни об Остроградском, ни о Гауссе, ни тем более, о роторах и дивергенциях, он буквально чувствовал радиосвязь.
А то, что он никому не говорил о своих знаниях, он объяснил просто - так вы же не спрашивали...
Спасибо всем прочитавшим и тепло принявшим предыдущий пост Первая медаль
Публикую ещё одну главу из "Рассказов отца", о форсировании Днепра в 1943. После этой операции мой дед Пискунов Борис Андреевич был удостоен звания Героя Советского Союза.
- Э-э, Юр, он нам таким широким показался, куда там Волге у нас, – мы в это время жили чуть ниже Саратова.
- Не переплавлялись, а форсировали, – отец достал неизменную в таких случаях пачку папирос, – ладно, слушай.
Полковник опустил листок, с которого считывал фамилии и внимательно посмотрел на лица трех солдат, стоявших перед ним. Спокойные, подтянутые, только в глубине глаз заметно ожидание. Гимнастерки бугрятся на груди, у каждого медали на таких же выцветших, как и гимнастерки, ленточках. Стоят вроде по стойке смирно, но нет той натянутости, которая обычно видна у рядового состава при разговоре с начальником штаба дивизии.
- Как же, связисты, привыкли общаться с командирами. А если и они не смогут?-
Полковник на секунду прикрыл глаза.
- Ваша задача – переправиться на тот берег и наладить связь. Идете добровольцами. На подготовку – 20 минут. Вопросы есть? - и не выдержал, добавил, - На вас вся надежда. - И опять не дожидаясь ответа, - что вам надо, получите у майора – кивнул головой влево, - все, выполняйте.
- Ну что, ребята, давайте свой заказ, - майор положил листок на планшетку и приготовил карандаш. – Да вольно вы, - с какой-то виноватостью в голосе добавил он. Солдаты переглянулись и остались стоять на месте. Первым голос подал Гайнутдинов:
- А после дивизионных связистов что осталось?
- Ничего! - с какой-то гордостью ответил майор. - Их у самого берега прямым попаданием накрыло, на моих глазах прямо. Я им и пушечку маленькую дал, и барабан с кабелем, и телефонов пять штук, и мешков на плот положили, а тут прямое. И от полковых связистов ничего, их посреди реки опрокинуло, никто не выплыл даже, - как бы предупредил он следующий вопрос.
- Значит так, - Щукин хозяйственно прищурил глаз, - лодку все равно надо, только маленькую, на троих, но чтобы не протекала, две катушки с проводом, два телефонных аппарата, два ящика немецких мин от ротного миномета, инструмент там, кусачки, пассатижи.
- Еще патронов по 4 диска на человека, гранат десятка два, потом НЗ на троих, тушенки три банки и спирта по фляжке!
- А зачем вам, ну, это, мины немецкие?
- Как зачем? Кабель притапливать, чтобы не видно было, да и целей по дну будет, а спирт на берегу пригодится, промокнем ведь, - Гайнутдинов невозмутимо смотрел на майора, - и еще бы сапоги новые, а то в этих как-то неудобно плыть, - опустил он глаза на свои раздолбанные кирзачи.
- А тельняшки можно? В них сподручнее, – опять встрял Борис.
Майор опустил планшетку. От его размягченности, навеянной тем, что люди идут на верную смерть, не осталось и следа. Натура хозяйственника взяла свое.
- А полушубки белые офицерские вам не надо? – ехидно спросил он и пошел прочь.
- Ну, Борис, вечно ты не вовремя влезешь, - Щукин поправил автомат, - пошли сами лодку искать.
И он направился к берегу. Борис пошел за ним, А старшина побежал за майором, догнал его и стал что-то доказывать, азартно размахивая руками. Через пятнадцать минут они нашли небольшую лодку и после небольшого скандала с ее владельцами столкнули ее в воду. Лодка протекала, но не так чтобы очень, и Щукин уже конопатил ее какими-то тряпками.
- Эй, славяне, вы где? – на берегу между кустов появился Гайнутдинов, за ним шли четыре тюка в солдатских сапогах. По-хозяйски осмотревшись, Гайнутдинов скомандовал.
- Складывайте все сюда, да на берег не лезьте, без вас загрузим.
Солдаты ушли. Гайнутдинов раскрыл один рюкзак, достал три банки тушенки, одним движением ножа вскрыл их, раскромсал на три краюхи буханку хлеба, разрезал большую луковицу и только потом достал фляжку. Оглянувшись по сторонам, он разлил ее содержимое по трем кружкам.
На носу лодки прилег сам старшина, прикрыв собой телефонные аппараты и солдатские вещмешки. За весла сел Щукин, он вырос на Чусовой и хвалился, что гребет так же свободно, как и ходит. На корме пристроился Борис, одна катушка провода с накинутым на шею ремнем стояла между ног, на вторую он сел. Два ящика с минами лежали прямо перед ним. К ним подошел майор, посмотрел на лодку, реку, которая каждую минуту дыбилась разрывами снарядов и, вздохнув, махнул рукой.
- Ребята, доплывите, пожалуйста! У меня там столько имущества… - И виновато пожелал - Ни пуха вам!
- А пошел-ка ты…- Борис, как всегда, в карман не лез, а сейчас тем более. Ну что мог сделать этот майор! Хотя все, что они просили, нашел, даже мины немецкие, и спирта не пожалел. Борис столкнул лодку на воду.
16 октября 1943 года дивизия пограничников – забайкальцев нанесла отвлекающий удар по обороне немцев, форсируя Днепр в районе города Лоев. Они захватили плацдарм еще ночью, удерживали его уже 12 часов и практически выполнили свою задачу. Резервы немецких войск со всех сторон двигались к Лоеву и с ходу вступали в бой, но не могли ни потеснить, ни сбить упрямых пограничников в реку. Что перед ними одна из лучших дивизий на этом участке фронта, немцы тоже знали и были уверены в том, что раскусили замысел советского командования. Теперь осталось всего ничего, чуть надавить на русских и все, победа. Ни штабы немцев, ни наш командир дивизии не знали, что дивизия уже выполнила задачу, отвлекла на себя значительную часть резерва немецких войск, ее действия не стоят первыми в сводке начальников высших штабов, ни помощи, ни внимания теперь не жди. Дивизии осталось только одно: надеяться на себя и стоять в обороне. Но никто из дивизии об этом не знал.
Лодка выскользнула из кустов и, целя чуть выше по течению, двинулась через реку. Гайнутдинов внимательно смотрел вперед, в воде плыло много предметов, о которые лодке не стоило задевать, Щукин размеренно и внешне неторопливо опускал весла в воду, Борис же сноровисто вставлял оперенья мин в петли – восьмерки на кабеле и тихонько опускал их в воду. Со стороны казалось, что три рыбака ставят сети, только вот время выбрали неудачное.
А река не была пустынной. Несколько небольших лодок сновали вдоль нашего берега и, как видно, не совсем безрезультатно, то одна из них, то другая задерживалась и что-то доставала из воды. Немецкие артиллеристы относились к этому достаточно равнодушно, снаряды рвались в воде с равными интервалами. Стрельба носила скорее отсекающий характер, видно, корректировщикам было не до этих одиноких лодок.
- Щукин, побольше виляй, не показывай что мы на ту сторону, - Гайнутдинов воевал не первый день и умел использовать все шансы.
До середины реки добрались почти спокойно. Прицельной стрельбы по ним не было. Только на самой середине прямо перед ними встал столб воды, как бы говоря, все, дальше нельзя, и все трое подобрались.
- Борис, сколько у тебя кабеля осталось?
Гайнутдинов выставил перед собой винтовку. Стрелял он великолепно и не признавал автоматов, из своей старенькой мог бить почти очередями и очень точно. До цели чуть более полукилометра, это уже можно выцелить человека.
- Все, славяне, давай вперед! – он махнул рукой и приник к винтовке. Лодка перестала вилять и, разгоняемая сильными толчками, пошла к берегу.
- Борька, успевай привязывать, не тяни провод - в несколько приемов прохрипел Щукин.
- Я успею, ты только весла не сломай, Детина, - Борис бросал мины в реку так, что они падали чуть впереди него и почти не мешали движению лодки. Но Детина чувствовал дополнительную нагрузку и понимал, что с проводом за спиной не поманеврируешь. Оставалось только одно: прямо и быстрее. Уже через минуту его дыхание превратилось в натужное хакание. Но лодка упрямо пробивалась к берегу.
А на реке что-то изменилось. Снаряды прекратили падать по всему руслу, и на секунду упала тишина. Но вот позади и справа от лодки выросли сразу два столба, и лодку кинуло на несколько метров вперед.
- Давай, фрицы, еще добавь, помогай Детинушке, - заорал Борис. Теперь его руки мелькали так, что расчленить их движения на отдельные части было невозможно. Весла в руках Детины превратились в гудящий пропеллер, а все его дыхание в непроходящий выдох: Хх-аа.
Лодку ощутимо толкнуло. Винтовка в руках Гайнутдинова чуть шевельнулась и снова толчок. И тут же справа поднялись еще два столба.
Старшина, грести мешаешь, - закричал Борис, и это были последние слова, которые можно было расслышать. Водяные столбы накрыли лодку, ее бросало, казалось, во все стороны одновременно, весла то захватывали воздух, то уходили так глубоко, что Детина уже не греб, а просто тащил их из-под себя.
- Старшина, тонем, - закричал Борис. Лодка была полна воды, и только кабель каким- то чудом продолжал дрожать в его руках полновесной тяжестью. И вдруг все стихло.
Борис стоял по пояс в воде рядом с берегом. На груди у него висела пустая катушка, и больше ничего не было. Ни его товарищей,
Порно Онлайн Студенты Отдыхают Бесплатно
Анальный секс в школьные годы
Важно обучать как делать минет Carolina Cortez