Трагедия «колбасного короля»
Важнейшее задание было поручено комсомольцам села Ратманово, и отнеслись они к его исполнению с огромным рвением.
Партийные товарищи приказали день и ночь караулить заброшенную прогнившую баню на окраине деревни. Да так, чтобы ни одна контрреволюционная сволочь, либо какой несознательный элемент на пушечный выстрел не мог приблизиться к «обьекту» и оказать пособничество «буржую», обитающему в нем.
Каждое утро, под гиканье и улюлюканье комсомольских «часовых», из бани выползал оборванный старик и плелся вдоль проселочной дороги. Не забывшие Бога крестьяне, воровато оглянувшись, подсовывали босоногому нищему – кто горбушку, кто картофелину. Однако, большинство жителей окрестных сел, зычно галдя, гнали бывшего «эксплуататора трудового народа» взашей. А могли и камнем швырануть в тощую спину, да с превеликим удовольствием.
И правильно! Ведь не зря восторжествовала в России классовая справедливость, а страна теперь принадлежит рабочим и трудовому крестьянству, а не всей этой поповской и буржуйской нечисти!
Босоногий старик под ударами сжимался и брел прочь. Кстати, побираться он так и не научился, потому как за всю свою жизнь больше привык отдавать…
… Колбаса полюбилась русскому народу еще в Петровские времена, когда великий реформатор завез в Россию специалистов по этому продукту из самой Германии, только вот двадцать вурстмейстеров никак не могли обеспечить растущую потребность. Да и рецептура была, хоть и хороша, но однообразна. Без фантазии, как говорится!
«Немец-перец-колбаса» в своих мастерских готовилнезатейливый продукт для бедных, сваливая в котел с фаршем все отходы мясных туш - всю эту «ерунду», коей прозвали русские подмастерья сухожилия и малосъедобные пленки. Ведь на вопрос, мол, куда девать обрезки, экономный немец отвечал «Hier undda». То есть вали «туда и сюда». В чан с будущей колбасой. Бедняки народ не капризный. Съедят!
Немецкое дело подхватили в Угличе, и здорово продвинулись вперед. Отечественный продукт оказался куда вкуснее, да и хранился до двух лет. Колбаска выходила ароматная, тверденькая, пряная. Отличная! Но, мало! Вот никак не могли несколько заводиков прокормить такую большую страну.
Девятилетний крестьянский сын Коленька Григорьев, по возрасту годился только в подмастерья. Прибыл он из деревни Ратманово и был определен отцом в колбасный цех.
Смышленый и пытливый мальчонка работал, не покладая рук. Хнычущих писем «на деревню дедушке», не писал, себя не жалел, а старался, как мог вникнуть во все процессы, рецептуру и тонкости. К счастью, с наставником Коле повезло. Заметив столь искренний интерес, тот охотно разъяснял отроку непонятное и позволял пробовать себя на разных этапах производства.
Судьбоносный 1861 год принес бывшим крепостным больше тревог, нежели радости.
Большинство вообще не понимало, что делать с этой свободою и как распорядиться собою. Да и денег к вольнице не прилагалось, а потому, один горькую запил, кто-то в лихие люди подался, а иные совсем пропали.
Полчища вчерашних крепостных подались в Первопрестольную и живо два заполнили подвалы и кабаки Хитровки, где промышляли воровством и попрошайничеством.
А вот Николай Григорьев, которому к тому времени сравнялось целых 15 лет, выправил паспорт и отправился в Москву совсем за другой надобностью. Поставил он себе такую цель – устроить в славном городе собственное колбасное производство, не хуже немецкого. Знаний об этом он уже набрал порядком, только вот капитала не было, но деньги, как известно – дело наживное. Было бы желание!
Для заработка Коленька подался в Охотный ряд, где сперва пирожками на улице торговал, а после уже и приказчиком в лавке трудился, откладывая каждую копеечку для будущего дела… Еще через пять лет женился, а к тридцати годам сделался уже владельцем своего завода в Замоскворечье и купцом второй гильдии.
Сегодня со стороны Кадашевского переулка можно увидеть разве что пару уцелевших стен знаменитого предприятия, что в свое время было оборудовано талантливым хозяином по последнему слову техники.
Николай Григорьевич обустроил фабрику можно сказать, с нуля. Деньги вкладывал широко и смело. Ни один заводик прежде не мог похвастаться таким размахом, масштабом и технологией. Тут появился и закупленный в Европе локомобиль, и паровые мясорубки, и динамо-машины для электрического освещения цехов, и невиданный гигантский холодильник на 10 тысяч пудов мяса.
«Фабрика колбасно-гастрономических изделий Григорьева» к концу века располагалась в шестнадцати новеньких корпусах. По рельсам, проложенным по периметру двора, бегали вагонетки, связывая здания между собой. Электричество вырабатывала собственная электростанция. В год Григорьев начал выделывать до ста тысяч пудов колбас на любой вкус.
Ассортимент был невероятно разнообразен. На заводе делались: ветчина копчёная, варёная, рулетная, сосиски венские, варёные, русские, фаршированные гуси, утки, индейки, каплуны, куры-пулярки, поросята, фаршированные и копчёные языки, копчёная грудинка, а также сало – малороссийское, венгерское и рижское.
Колбасы на любой вкус: брауншвейгская, польская ветчинная, берлинская, филейная, салями итальянское и салями берлинское, либавская, краковская, булонская, охотничья, малороссийская, чайная, варёная…Изделия фаршированные. Испанская, гамбургская, из дичи, ливерная, сальтисон, кабанья , слоёная, шахматная, страсбургская. И, конечно, углицкая копчёная.
Как вы понимаете, благодаря Николаю Григорьевичу, колбаса давно перестала быть продуктом для бедноты. Свежайшее и пряное разнообразие, один запах которого мог свести с ума, поставлялось в шесть нарядных фирменных магазинов, множество московских лавок, а вскоре пошла по всей империи и даже до Европы добралась. Вена, Берлин, Париж и Лондон восторгались Григорьевской продукцией. Надо ли говорить, что бывший маленький босяк из деревни Ратманово стал поставщиком Высочайшего Двора.
Можно себе представить, что предприниматель подобного масштаба человеком был далеко не бедным, однако собственное богатство Николай Григорьевич воспринимал, как некий Божий дар, ниспосланный в помощь людям. Потому, в 1910 году он полностью передал дело сыновьям, дабы целиком обратиться к благотворительности. К этому времени на его заводе трудилось более трехсот человек, большинство из которых составляли земляки из Ратманова и окрестных сёл. Специально для них он отстроил рядом с фабрикой удобные дома и общежития, столовую, прачечную и амбулаторию.
Жителям самого Ратманова он высылал продукцию обозами, реагировал на любое прошение, одаривал бедных невест приданным. Местные пруды фабрикант зарыбил карпами, построил мощеную дорогу, больницу, школу и, конечно же, храм.
Отапливаемый современной системой, Храм Николая Чудотворца вмещал около 600 прихожан и поражал роскошью убранства, ведь только на его украшение благотворитель потратил более ста тысяч рублей…
«Раздавить буржуйского клопа» комиссары решили в 1918 году. Завод был национализирован и разорен. Огромная семья Григорьева подверглась репрессиям. Жена не смогла пережить трагедии и скончалась, а сам Николай Григорьевич был вышвырнут в родное Ратманово. Именно вышвырнут, ведь по распоряжению новой власти ему не позволялось владеть каким-либо имуществом, включая собственный бывший дом.
Жителям села под угрозой строжайшего наказания запретили помогать бывшему благодетелю и нынешнему врагу. Да они и сами не особенно стремились, потому, как быстро разобрались в «текущем политическом моменте».
…Осенью 1923 года охотники случайно обнаружили на опушке тело истощенного старика. Николай Григорьевич Григорьев, когда то кормивший огромную страну и одаривший земляков всем необходимым, скончался в лесу, близ родного села. От голода умер.
Несколько стариков, сохранивших память и благодарность, тайно похоронили «русского колбасного короля» под стеной отстроенного им же храма.
На печальный холмик водрузили простой деревянный крест. Правда и тот вскоре кто-то украл на дрова…
…Если кому случится гулять по Замоскворечью, то со стороны 1-го Кадашевского переулка можно разглядеть уцелевшую стену бывшего колбасного завода. Близко, наверно, подойти не получится, но даже издалека можно заметить необычную икону на той самой стене.
Мало кто сейчас знает, что это образ новомученикаНиколая Григорьева. В 2000 году он был канонизирован, став местночтимым святым. Дом, где проживал в свое время «колбасный король» стоит неподалеку, в том же переулке, и лишь маленькая табличка напоминает людям о человеке, слава и добрые дела которого гремели на всю Империю…
Не люблю давать собственных оценок событиям и фактам, но в данном случае удержаться сложно.
"Чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки". Бернард Шоу, кажется?