Толстой жене так сильно хотелось секса с гостем что она не раздумывая изменила мужу

🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Толстой жене так сильно хотелось секса с гостем что она не раздумывая изменила мужу
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».

Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».

Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».


Рома и Юлия.
(Ро;манн и Д;юджия.)


У нас нашлось бы очень мало страстных желаний, если бы мы точно знали, чего хотим.
Ф.Ларошфуко

Я знаю, что ночи любви нам даны
И яркие, жаркие дни для войны.
Николай Гумилёв.


пролог.

Короткий взмах рукой и французская армия короля Иерусалимского Ги де Лузиньяна 3 июля 1187 года двинулась вперед по безжизненной и безводной равнине Бафур. Конечная цель похода - сильная крепость Тиверия, расположенная на берегу Тивериадского озера на Святой земле. Там можно будет отдохнуть, напиться вдоволь, а заодно и наказать проклятых неверных, но до этого целый дневной переход по гиблому месту, где помимо всех опасностей – жара, безводье, да ещё шныряют сарацинские воины курда Саладина.
Можно преодолеть этот путь гораздо быстрее, здесь всего-то около сорока километров: конный рыцарь доехал бы часов за десять. Но рыцарь, в тяжелом панцире, почти неуязвимый для легкого вооружения сарацин, если его не поддерживает пехота, не может вести бой против организованного строя противника.
Можно было бы взять водовозные телеги. Но они запряжены волами, и тогда переход грозил превратиться в многодневный, а король не желал ждать, он жаждал всё сделать быстро и разрубить одним ходом весь клубок проблем. Нужна легкая и славная победа. Быстрая.
Ужасная ошибка, страшная. Чудовищный просчет! Рыцарь в составе армии всё равно не поедет быстрее чем лучник или пехотинец. Да и вся эта затея с походом с самого начала попахивала весьма неприятно. Ситуация коварства и вероломства, наложенная на интриги, алчность, зависть и обман должна была привести к катастрофе. Вероятно так и будет. Еще есть возможность всё исправить, нужно только выбрать правильный путь. Только где он? Если сам находишься в гуще интриг и проблем, очень трудно встать над ситуацией. Королю не спастись.
А начиналось всё очень удачно. За сто лет до этого, в 1095 году доблестный Готфрид Бульонский повел французское дворянство ко "Святому Кресту". Всем участвующим в походе было обещано прощение всех грехов и место в Раю и в 1099 году Иерусалим пал.
Сотню лет государство успешно развивалось, было построено множество крепостей, рыцари укрепляли города. Кажется всё хорошо. Но были и проблемы. Королевство оставалось очень чувствительно к помощи со стороны Византийской империи. Жители безопасно себя чувствовали только за каменными стенами, а снаружи свирепствовали сарацинские банды. Но самым решающим было то, что на смену доблестным рыцарям, романтическим и славным искателям Святого Креста пришла шайка баронов, единственной целью которых было набить карманы. Разбойные набеги, грабеж караванов, усобица стали обычным делом. Отношения с соседями всё время ухудшились и обострились до предела. Слово рыцарь почти стало синонимом разбойник.
Так, Рейнальд Шатильонский, прибыв на святую землю первым делом соблазнил вдову графа Антиохийского, а после того как завладел ключами от всех ее владений, бросил и женился на гораздо более молодой аристократке. Сам король Ги де Лузиньян узурпировал власть после того как в 1184 году умер очень молодой король Балдуин IV, а в 1186 и его малолетний племянник Балдуин V. Кресло короля оказалось свободным. Вовремя женившись на тетке короля, Ги де Лузиньян путем интриг и договорившись о поддержке гроссмейстера ордена тамплиеров Жерара де Ридефора, теперь сам одел королевскую мантию.
Обстановка всё время накалялась. Весной 1187 года произошло два события, которые взорвали всю обстановку, разрушили тонкое равновесие, которое долгое время никто не хотел нарушать: ни сарацины, ни рыцари, так как обе стороны прекрасно понимали сколько крови может пролиться.
Сначала шпион Рейнальда Шатильонского сообщил, что мимо его владений должен пройти богатый караван с паломниками. До Мекки караван не дошел, правящему бандиту удалось захватить сказочные богатства. Но это еще не всё. Помимо всего прочего была пленена сестра самого Саладина. Султан направил к королю Гвидо гонца с требованием немедленно отпустить сестру, но Рейнальд приказ короля проигнорировал, и потребовал от Саладина огромный выкуп. Естественно такое поведение не могло остаться безнаказанным. Саладин принялся созывать со всех концов своих владений неисчислимое войско и торжественно поклялся на Коране что собственноручно обезглавит негодяя. В те времена такая клятва значила очень много.
Другим роковым событием было то, что сын Саладина, Малик аль-Афдал запросил разрешения у доблестного рыцаря Раймонда Триполитанского разрешения пройти своему обряду через его владения. Раймонд Триполитанский отличался твердыми убеждениями о рыцарской чести и отваге и он не поддерживал своих высокородных собратьев в грабительских набегах. И здесь он даровал разрешение на безопасный проход отряда сарацинов, но поставил ряд условий: во-первых весь путь необходимо проделать за один день, то есть от рассвета и до заката, а во-вторых нельзя заходить в селения. А чтобы появление крупного отряда сарацинов не вызвало паники, Раймонд предупредил города а так же своих соседей.
Так об этом мероприятии стало известно Жерару де Ридефору. Не раздумывая он собрал отряд из девяноста тамплиеров и десяти госпитальеров и бросился в погоню. Он прекрасно знал что сарацин гораздо больше, но был уверен что внезапность атаки, неожиданность нападения и боевая выучка ста рыцарей стоит гораздо больше семи тысяч сарацин. Откуда такое фатальное пренебрежение к противнику? Уж точно - не от большого ума!
Когда сарацины остановились передохнуть у Крессонского источника, де Ридефор повел отряд в бой. Уверенные в слове Раймонда Триполитанского сарацины спокойно отдыхали, и первый напор рыцарей был страшен, но затем случилось то, что и должно было случиться: мусульмане окружили отряд и быстро уничтожили. В живых остался только Жерар де Ридефор, первый бежавший с поля боя, и с ним ещё три рыцаря.
Когда королю Гвидо стало известно о происшествии, то он не стал разбираться кто прав, а кто виноват, он объявил поступок мусульман коварным и непорядочным и принялся собирать войско чтобы достойно проучить неверных. Столкновение становилось неизбежным, но катастрофы всё равно можно было избежать.
Войска и вассалы собирались, но не было плана компании, не было достоверных данных о Саладине, разведка совершенно не проводилась. Только пиры, пьянки, грязные угрозы в отношении "грязных" сарацин.
К началу июля 1187 года была собралась армия в 15000 человек. И тут в Крессон, куда стекались основные силы франков, пробрался гонец с посланием из Тиберии, где в осаде оказалась дама Раймонда Триполитанского. Это чудо, геройский поступок. Почти невероятно по безжизненной пустыне, кишащей сарацинами, незамеченным пробраться и доставить столь важную весть – где основные силы противника и где их предводитель! Решение было принято немедленно.
Однако сам Раймонд Триполитанский отговаривал короля от такой операции. Крепость Тиберии хорошо защищена, да и Саладин придерживается "рыцарских" правил ведения войны и высокородная дама не будет в опасности или обижена, даже если крепость и падет. Лучше провести разведку и хорошо подготовиться к длительной компании против умелого, сильного и хитрого противника.
Всё правильно, но если король прислушается к словам Раймонда Триполитанского, это значит что тот становится первым лицом и советником при короле, чего очень многие не желали допустить. Королю принялись нашептывать что советы Раймонда Триполитанского о том что лучше дать бой сарацинам под стенами Акры, где мощные стены и гарнизон может придти на помощь в случае неудачи, не что иное как просто трусость. Рыцарь не спешащий защитить свою даму не является таковым и уж конечно не смеет давать советы королю. Вот так, и решение принято!
На следующий день король велел достать Истинный Крест из хранительницы и выступать в поход. Предупреждения Раймонда Триполитанского о том, что беспрепятственное прохождение гонца по вражеской территории не иначе как специально устроено, что без воды, в голой пустыне тяжелая конница рыцарей теряет свои преимущества перед легкими всадниками сарацин, что Саладин в безводной пустыне непременно нападет, всё это было проигнорировано. План не изменили, поход не отменили, разведку не провели.
Жребий брошен. Армия двинулась. Гибель стала неизбежной.

***

Ромка отложил книгу. Рука коснулась теплого дерева скамейки. В скверике перед институтом тепло, уютно, спокойно. Если прислушаться, то можно услышать даже, как по стволам под корой двигаются мощные потоки влаги и питательных соков. Природа после зимнего затишья и бурной весны, этакого всплеска, взрыва, ломки, после льда зимы и полымя весны, теперь спокойно, но напористо и мощно, сосредоточенно набирает силу и вес. Всё пространство вокруг наполняется, становится плотным, насыщенным, весомым и это можно увидеть! Поднимается ёжик газона, деревья растут, листья расправляются. Немного приглядишься и возможно разглядеть как тянется ветка, как наполняются плоды, как раздвигается грунт, как пучится асфальт под давлением корней. Очевидное и явное реализуется скрытно, осуществляется исподволь, но, кажется, что это движение можно уловить.
Ромка неспешно прошелся до лотка с мороженым, вернулся на место и, подставив ворот под обволакивающие наскоки ветерка, предался размышлениям. Он читал уже эту книгу. Дочитал до конца, но вот снова вернулся к началу, к завязке.
Вона как закрутило! Однако!
Что же случилось, как могло так оказаться? Почему жившие тогда, не понимали кажущиеся теперь очевидным? И вообще как доблестное рыцарство, опираясь на помощь мощнейших империй не смогло выстоять, как они не уберегли свои святыни? Почему это произошло? Что существенное, главное они не учли или нарушили, да так, что результатом стал крах?

***

Как и предполагал Раймонд Триполитанский, очень скоро показались сарацины. На рыцарские авангард и арьергард всадники не решались нападать, да и приблизиться близко им мешали лучники: вооруженные длинным английским луком они имели неоспоримое преимущество перед коротким арабским. Но примерно на середине пути отряды сарацин стали более многочисленные, а жара из неудобства переросла в пытку.
Палящие лучи, отражаясь от известковых пород многократно отражались, слепили, палили, жалили. Вода в поясных флягах давно закончилась. С высоты плато хорошо видна поверхность Тивериадского озера, кажется до неё рукой подать, она манит своей мнимой доступностью и близостью, но от этого пить хочется ещё сильнее, а пытка жаждой становится нестерпимой. Сарацины справа и слева от колонны подожгли сухой тростник: пламя, жар, дым. И тут же ринулись в атаку – короткие наскоки под прикрытием дыма – ударить, осыпать стрелами, создать постоянную угрозу нападения отовсюду и в любой момент. Настоящий ад. Появились первые потери.
Жара стоит неимоверная. От нехватки воды люди валятся с коней и, не приходя в себя, горят заживо. От огня температура становится несносной, от дыма в горле першит, рвет лёгкие и нет возможности вовремя заметить приближение противника. Жалящие уколы стрел собирают свой новый урожай. Потери растут, люди страдают. Появились и те, кто убегает от своих товарищей, сдаются в плен и за глоток воды переходят в ислам.
Несколько групп рыцарей самостоятельно попробовали прорваться сквозь огонь, но были порублены. Что делать? Доблестный рыцарь Раймонд Триполитанский предложил изменить маршрут и отвернув от Тивериадского озера пройти по каменистому гребню к источникам в горах. Эти места он знал и мог показать путь.
Да, это выход! Король Гвидо отдает ему приказ: ударить по сарацинам, опрокинуть их заслоны и обеспечить прорыв.
Атака.
Но не только простые солдаты не выдерживали напряжения боя, и жару, и жажду. К противнику переметнулись и три высокородных: Лаодиций де Табария, Бальд де Фортуна и Раймонд Буккус. Они и сообщили о плане прорыва.
Однако правое дело всё равно побеждает. Несмотря на всё возрастающие потери, опытные воины Раймонда Триполитанского, ведомые опытной рукой, всё равно пробили брешь в рядах сарацин. Ещё один порыв и враг опрокинут и в панике разбегается. Истинная доблесть готова и камень сокрушить!
Раймонд остановился, призывно махнул рукой:
–Путь свободен, армия спасена! Вперед, мой король!
Но, удивительное дело, и сам король и его свита не двинулась с места! Раймонд вскочил на коня и бросился к сюзерену. Спрыгнув с тяжело дышащего скакуна и преклонив колено, обратился:
-Мой король, противник бежит, но очень скоро их командиры восстановят порядок. Сарацин много, очень много. Еще раз опрокинуть их мне будет не под силу!
-Не ты один опытный воин.
Король оглянулся, осмотрел свою свиту, рыцарей сгрудившихся вокруг него. Остановился на епископах Акры Руфина и Лидды Бернара – они были носителями Истинного Креста.
-Я не могу рисковать святыней. Нельзя допустить чтобы рука неверного коснулась Креста.
-Но мой господин…
-Никаких возражений, приказываю разбивать лагерь. Мы остаемся на этом месте.
Раймонд Триполитанский выполнил приказ. Но за ночь Саладин стянул все свои силы и окружил лагерь таким плотным кольцом, что прорыв стал невозможен. Пока к сарацинам подходили новые силы, они развлекались тем, что на виду у часовых набирали воду в ладонь, а затем по капле выливали живую влагу в песок.
Утром бой возобновился, Раймонд Триполитанский с остатками своих рыцарей отчаянно бросился на противника. Напор был так силен, что сарацины не выдержали и расступились. Впрочем возможно что это был приказ Саладина - пропустить доблестного рыцаря. Но как бы то ни было, и в этот раз король не двинулся в прорыв. Ещё немного и всё закончилось. Кольцо замкнулось. Племянник Саладина в отчаянном порыве прорвался сквозь строй рыцарей, подскочил к королевскому шатру, зарубил епископа Акры, вырвал Крест и ускакал назад. Крики и вопли над обоими войсками: торжества у одних и отчаяния и смертельной муки у других. Сопротивление рыцарей с потерей Креста было сломлено, они почти не отбивались, их рубили десятками. Король и его свита пленена, Рейнальду Шатильонскому Саладин собственноручно отрубил голову.
7 июля 1187 года, то есть через три дня пала Тиберия, 10 – Акра, потом Яффа, Назарет, Кесария, Хайфа, Наблус, Бейрут. Государство посыпалось как карточный домик. 19 сентября Саладин осадил Иерусалим, а 2 октября город пал. Всё христианское население было мусульманами вырезано, точно так же как сто лет назад - в 1099 году, мусульманское христианами.
Дальше только агония длиною в столетие. Остаткам рыцарства удалось удержать тонкую полоску побережья с несколькими городами. Потом была усобица в рядах арабов, были еще крестовые походы, когда удалось на время, немного, отвоевать земель и даже с 1229 по 1244 Иерусалим снова стал христианским, но это были только временные успехи.
В 1291 году зверским уничтожением защитников Акры завершилась христианская история Иерусалимского государства.
Ромка закрыл книгу.

***

Удушливая жара понемногу отступила.
Солнце всё еще остаётся в зените: давя асфальт, лучами разбивая жесткость и каменную крепость дорожек, отчего при ходьбе почти физически ощущалось как нога утопает в раскисшем вареве. На несколько сантиметров от поверхности стоит дымка, искажающая даже близкие предметы.
Если идти в босоножках, то через прорези в обуви это застоявшееся, кипящее марево кусало оголенные места. У человека менялась походка. Особенно это было заметно у молоденьких девушек. Особенно у тех, кто надевал обувь на высоком каблуке, отчего ступня, под тяжестью всего тела стремилась выскочить через передний прорез, в переднюю дырочку. Если идти обычным ритмом, мерно покачивая бедрами, то большой палец на ноге, перед тем как вместе со ступней, икрами, бедром двинуться вперед, должен максимально приблизиться к раскаленному асфальту, стремящемуся укусить, обжечь, принести боль. Поэтому они старались идти не с пятки на носок, а ставя ступню плашмя. Коленки при этом, сверкая, смешно подскакивали вверх, совсем как у цапли, плечи, грудь, весь корпус отходил назад, ну чисто походка манекенщиц. Если смотреть со стороны, то можно было подумать, что красавицы не могли правильно ходить на каблуках или неверно подобрали обувь.
Но дело было вовсе не в этом. Совсем не в этом. Просто стояла жара. И она понемногу отступила.




***

Ромка сидел в небольшом скверике между главным административным зданием института и центральной городской библиотекой. С моря задул легкий ветерок, отчего удушающий воздух сносило дальше в степь, а на город снизошла благодать свежего, слегка влажного морского воздуха.
Ромка сидел, ел мороженное, разглядывал студенток, которые, вырвавшись из душных аудиторий разгоряченные, взволнованные, вываливались из центрального входа института толпой и разбегались в разные стороны. Кто-то из них подбегал к палатке “воды”, кто брал мороженное, а кто-то спешил к остановке. Смех и суета. Суета и веселье – кончилась пытка, и есть более важные дела чем скучная учёба. По крайней мере, сегодня, на сегодняшний вечер, сейчас.
Роман никуда не спешил. Во-первых, был он в отпуске, во-вторых, он учился в военном институте и сессия у него уже закончилась. У военных всегда сессии раньше, чем у "пиджаков". На совершенно законном основании он предавался радости жизни. Он приехал домой, в родной город и ему было хорошо.
С утра он съездил на Дон, искупался. Ему больше нравилось ездить именно на реку, а не к морю. В реку, в реку, только в реку! В реке, какая бы жара ни стояла, вода все равно была прохладной и освежающей, а волны, перекатываясь, струились по всему телу, задевая, окатывая и лаская каждый мускул.
Теперь, когда подул освежающий бриз, мысли о сущем, куда-то провалились, он, жмурясь от лучей солнца, пробивавшихся сквозь листву нависшей над скамейкой сирени, откинулся на ребристую спинку, слизывал тающие комочки эскимо – шоколад и начинка вперемешку, смотрел по сторонам и размышлял о счастье.
Нет, все-таки счастье это не состояние и не ощущение человека, это что-то необъяснимо-невесомое и, вместе с тем, конкретно-осязаемое. Почему ему сейчас так хорошо? Сдал экзамены? Никому ничего не должен? Ничего не болит? В семье все нормально? Все это, конечно, хорошо, но это не то! Он знал точно: придет завтра, он сядет на эту же скамейку, все будет то же самое, но вот этого, теперешнего ощущения счастья может уже не быть. Может ничего не изменится или произойдет что-то изумительно хорошее, свалится на голову тот единственный случай, что один раз в жизни, но этого томительного, беспричинного, распирающего грудь чувства может не быть.
Это он знал наверняка. Так в его жизни было уже неоднократно. Почему это приходит и уходит, в чем причина и можно ли самому это состояние вызвать он не знал, да если честно и не хотелось о том задумываться. Он был просто счастлив, он был счастлив, он был: был, то есть существовал и впереди было много хорошего.
Так и сидел Ромка, щурился на солнце, подставляя под ветерок широкий ворот рубахи, чтобы тот, проскочив под ткань, принес свежесть и бодрость. В такие минуты удовольствия и беспричинного счастья он вспоминал японцев. Гениальные люди, сочинят три строчки: ни рифмы, ни ритма, ни мысли видимой, пробивной. Все внутри, все спрятано внутрь как пружина. Вроде бы простенькие слова, но, сколько жизни, движения, и еще черте знает чего. На поверхности ничего, но приглядись!

Лист опавший поймал
И лапкой прижал осторожно
Смешной котенок…

Вроде бы про умирающую природу – лист упал. Но после осени и зимы придет весна! Обязательно придет, не может не прийти! И котенок – игрунчик, живчик. Вот она внутре
Толстая дама на кресле приподняв правую ногу дрочит зрелую киску для видео
Грудастая секретарша в очках уселась пиздой на секс машину
Горячая брюнетка вернулась домой и с первых минут стала себя ласкать