Толстой лучшие стихи

Скачать файл - Толстой лучшие стихи

Бор сосновый в стране одинокий стоит В колокол, мирно дремавший, с налета тяжелая бомба В монастыре пустынном близ Кордовы Вздымаются волны как горы Во дни минувшие бывало Вот уж снег последний в поле тает Где гнутся над омутом лозы Горними тихо летела душа небесами Господь, меня готовя к бою Государь ты наш батюшка Грешница Отрывки из поэмы. Двух станов не боец Дробится, и плещет и брызжет волна Есть много звуков в сердца глубине Забыл свою веру, забыл свой язык! Запад гаснет в дали бледно-розовой В лугу, весной одетом Из вод подымая головку Источник за вишневым садом К страданиям чужим ты горести полна К твоим, царица, я ногам Кабы знала я, кабы ведала Как здесь хорошо и приятно Как селянин, когда грозят Когда кругом безмолвен лес дремучий Колышется море; волна за волной Коль любить, так без рассудку Край ты мой, родимый край!.. Лишь только один я останусь с собою Меня, во мраке и в пыли Мне в душу, полную ничтожной суеты Моя душа летит приветом На нивы желтые нисходит тишина Не брани меня, мой друг Не верь мне, друг, когда Не ветер, вея с высоты О друг, ты жизнь влачишь О, не пытайся дух унять тревожный О, не спеши туда Ой, честь ли то молодцу лен прясти?.. Он водил по струнам; упадали. Острою секирой ранена береза По гребле неровной и тряской Порой, среди забот и жизненного шума Прозрачных облаков спокойное движенье Пусть тот, чья честь не без укора С тех пор как я один Сижу да гляжу я всё, братцы, вон в эту сторонку Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре Средь шумного бала, случайно Тебя так любят все!.. Темнота и туман застилают мне путь То было раннею весной Тщетно, художник, ты мнишь Ты жертва жизненных тревог Ты знаешь, я люблю там Ты клонишь лик, о нем упоминая Ты помнишь ли, Мария Ты почто, злая кручинушка У приказных ворот собирался народ Уж ласточки, кружась, над крышей щебетали Уж ты мать-тоска, горе-гореваньице!.. Уж ты нива моя, нивушка Хорошо, братцы, тому на свете жить Что за грустная обитель Что ни день, как поломя со влагой Что ты голову склонила Шумит на дворе непогода Я вас узнал, святые убежденья Я задремал, главу понуря. Читать все стихи Алексея Толстого , которые были написаны в годы творчества. Список стихотворений поэта представлен в алфавитном порядке. Алеша Попович Кто веслом так ловко правит Через аир и купырь? Это тот Попович славный, Тот Алеша-богатырь! За плечами видны гусли, А в ногах червленый щит, Супротив его царевна Полоненная сидит. Меня ласкали сон и лень, Но, цепь житейскую почуя, Воспрянул я - и, негодуя, Стихи текут. Так в бурный день, Прорезав тучи, луч заката Сугубит блеск своих огней, И так река, скалами сжата, Бежит сердитей и звучней! Благовест Среди дубравы Блестит крестами Храм пятиглавый С колоколами. Их звон призывный Через могилы Гудит так дивно И так уныло! Благоразумие Поразмыслив аккуратно, Я избрал себе дорожку И иду по ней без шума, Понемножку, понемножку! Впрочем, я ведь не бесстрастен, Я не холоден душою, И во мне ведь закипает Ретивое, ретивое! Бор сосновый в стране одинокий стоит; В нем ручей меж деревьев бежит и журчит. Я люблю тот ручей, я люблю ту страну, Я люблю в том лесу вспоминать старину. Много лет я бегу, рассказать я могу, Боривой К делу церкви сердцем рьяный, Папа шлет в Роскильду слово И поход на бодричаны Проповедует крестовый: В колокол, мирно дремавший, с налета тяжелая бомба Грянула. С треском кругом от нее разлетелись осколки, Он же вздогнул — и к народу могучие медные звуки Вдаль потекли, негодуя, гудя и на бой созывая. В монастыре пустынном близ Кордовы Картина есть. Старательной рукой Изобразил художник в ней суровый, Как пред кумиром мученик святой Лежит в цепях и палачи с живого Сдирают кожу Вид картины той, Исполненный жестокого искусства, Сжимает грудь и возмущает чувство. Василий Шибанов Князь Курбский от царского гнева бежал, С ним Васька Шибанов, стремянный. Дороден был князь, конь измученный пал — Как быть среди ночи туманной? Но рабскую верность Шибанов храня, Свого отдает воеводе коня: Вздымаются волны как горы И к тверди возносятся звездной, И с ужасом падают взоры В мгновенно разрытые бездны. Подобная страсти, не знает Средины тревожная сила, То к небу, то в пропасть бросает Ладью без весла и кормила. Вновь растворилась дверь на влажное крыльцо, В полуденных лучах следы недавней стужи Дымятся. Теплый ветр повеял нам в лицо И морщит на полях синеющие лужи. Еще трещит камин, отливами огня Минувший тесный мир зимы напоминая, Но жаворонок там, над озимью звеня, Сегодня возвестил, что жизнь пришла иная. Во дни минувшие бывало, Когда являлася весна, Когда природа воскресала От продолжительного сна, Когда ручьи текли обильно И распускалися цветы, Младое сердце билось сильно, Кипели весело мечты; Волки Когда в селах пустеет, Смолкнут песни селян И седой забелеет Над болотом туман, Из лесов тихомолком По полям волк за волком Отправляются все на добычу. Вот уж снег последний в поле тает, Теплый пар восходит от земли, И кувшинчик синий расцветает, И зовут друг друга журавли. Юный лес, в зеленый дым одетый, Теплых гроз нетерпеливо ждет; Все весны дыханием согрето, Все кругом и любит и поет; Где гнутся над омутом лозы, Где летнее солнце печет, Летают и пляшут стрекозы, Веселый ведут хоровод. Горними тихо летела душа небесами, Грустные долу она опускала ресницы; Слезы, в пространстве от них упадая звездами, Светлой и длинной вилися за ней вереницей. Встречные тихо ее вопрошали светила: И о чем эти слезы во взоре? Господь, меня готовя к бою, Любовь и гнев вложил мне в грудь, И мне десницею святою Он указал правдивый путь; Одушевил могучим словом, Вдоxнул мне в сердце много сил, Но непреклонным и суровым Меня господь не сотворил. И гнев я свой истратил даром, Любовь не выдержал свою, Удар напрасно за ударом Я отбивая устаю. Навстречу иx враждебной вьюги Я вышел в поле без кольчуги И гибну раненный в бою. Грядой клубится белою Над озером туман; Тоскою добрый молодец И горем обуян. Не довеку белеется Туманная гряда, Рассеется, развеется, А горе никогда! Двух станов не боец, но только гость случайный, За правду я бы рад поднять мой добрый меч, Но спор с обоими - досель мой жребий тайный, И к клятве ни один не мог меня привлечь; Союза полного не будет между нами - Не купленный никем, под чье б ни стал я знамя, Пристрастной ревности друзей не в силах снесть, Я знамени врага отстаивал бы честь! Деревцо мое миндальное Все цветами убирается, В сердце думушка печальная Поневоле зарождается: Деревцом цветы обронятся, И созреет плод непрошеный, И зеленое наклонится До земли под горькой ношею! Дождя отшумевшего капли Тихонько по листьям текли, Тихонько шептались деревья, Кукушка кричала вдали. Луна на меня из-за тучи Смотрела, как будто в слезах; Сидел я под кленом и думал, И думал о прежних годах. Дробится, и плещет и брызжет волна Мне в очи соленою влагой; Недвижно на камне сижу я — полна Душа безотчетной отвагой. Валы за валами, прибой и отбой, И пена их гребни покрыла, — О, море, кого же мне вызвать на бой, Изведать воскресшие силы? Почуяло сердце, что жизнь хороша, Вы, волны, размыкали горе, От грома и плеска проснулась луша — Сродни ей шумящее море! Есть много звуков в сердца глубине, Неясных дум, непетых песней много; Но заглушает вечно их во мне Забот немолчных скучная тревога. Тяжел ее непрошеный напор, Издавна сердце с жизнию боролось - Но жизнь шумит, как вихорь ломит бор, Как ропот струй, так шепчет сердца голос! Крестьян его бедных наемник гнетет, Он властвует ими один; Его не пугают роптанья сирот — Услышит ли их господин? А если услышит — рукою махнет Забыли потомки свой доблестный род! Лишь старый служитель, тоской удручен, Младого владетеля ждет, И ловит вдали колокольчика звон, И ночью с одра привстает Всё тихо средь мертвого сна, Сквозь окна разбитые смотрит луна, Запад гаснет в дали бледно-розовой, Звезды небо усеяли чистое, Соловей свищет в роще березовой, И травою запахло душистою. Знаю, что к тебе в думушку вкралося, Знаю сердца немолчные жалобы, Не хочу я, чтоб ты притворялася И к улыбке себя принуждала бы! Звонче жаворонка пенье, Ярче вешние цветы, Сердце полно вдохновенья, Небо полно красоты. Разорвав тоски оковы, Цепи пошлые разбив, Набегает жизни новой Торжествующий прилив, И звучит свежо и юно Новых сил могучий строй, Как натянутые струны Между небом и землей. В лугу, весной одетом, Ручей меж трав катился, молчалив; Был тихий час меж сумраком и светом, Был легкий сон лесов, полей и нив; Не оглашал их соловей приветом; Природу всю широко осенив, Царил покой; но под безмолвной тенью Могучих сил мне чуялось движенье. Змей Тугарин Над светлым Днепром, средь могучих бояр, Близ стольного Киева-града, Пирует Владимир, с ним молод и стар, И слышен далеко звон кованых чар — Ой ладо, ой ладушки-ладо! Без них мне и пир не отрада! Из вод подымая головку, Лилея в раздумье глядит; С высот улыбаяся, месяц К ней тихой любовью горит. Лилея стыдливо склонила Головку на зеркало вод, А он уж у ног ее, бедный, Трепещет и блеск свой лиёт. Перевод стихотворения Гейне 'Die schlanke Wasserlilie Илья Муромец Под броней с простым набором, Хлеба кус жуя, В жаркий полдень едет бором Дедушка Илья; 2 Едет бором, только слышно, Как бряцает бронь, Топчет папоротник пышный Богатырский конь. Иоанн Дамаскин Отрывки Любим калифом Иоанн — Ему, что день, почет и ласка; К делам правления призван Лишь он один из христиан Порабощенного Дамаска. Его поставил властилин И суд рядить, и править градом, Он с ним беседует один, Он с ним сидит в совете рядом; Послушайте, ребята, Что вам расскажет дед. Земля наша богата, Порядка в ней лишь нет. Источник за вишневым садом, Следы голых девичьих ног, И тут же оттиснулся рядом Гвоздями подбитый сапог. Все тихо на месте их встречи, Но чует ревниво мой ум И шепот, и страстные речи, И ведер расплесканных шум К страданиям чужим ты горести полна, И скорбь ничья тебя не проходила мимо; К себе лишь ты одной всегда неумолима, Всегда безжалостна и вечно холодна! Но если б видеть ты любящею душою Могла со стороны хоть раз свою печаль - О, как самой себя тебе бы стало жаль И как бы плакала ты грустно над собою! К твоим, царица, я ногам Несу и радость и печали, Мечты, что сердце волновали, Веселье с грустью пополам. Припомни день, когда ты, долу Склонясь задумчивой главой, Внимала русскому глаголу Своею русскою душой; Кабы знала я, кабы ведала, Не смотрела бы из окошечка Я на молодца разудалого, Как он ехал по нашей улице, Набекрень заломивши мурмолку, Как лихого коня буланого, Звонконогого, долгогривого, Супротив окон на дыбы вздымал! Как здесь хорошо и приятно, Как запах дерев я люблю! Орешника лист ароматный Тебе я в тени настелю. Я там, у подножья аула, Тебе шелковицы нарву, А лошадь и бурого мула Мы пустим в густую траву. Ты здесь у фонтана приляжешь, Пока не минуется зной, Ты мне улыбнешься и скажешь, Что ты не устала со мной. Как селянин, когда грозят Войны тяжелые удары, В дремучий лес несет свой клад От нападенья и пожара, И там во мрачной тишине Глубоко в землю зарывает, И на чешуйчатой сосне Свой знак с заклятьем зарубает, Так ты, певец, в лихие дни, Во дни гоненья рокового, Под темной речью хорони Свое пророческое слово. Князь Михайло Репнин Без отдыха пирует с дружиной удалой Иван Васильич Грозный под матушкой-Москвой. Ковшами золотыми столов блистает ряд, Разгульные за ними опричники сидят. С вечерни льются вины на царские ковры, Поют ему с полночи лихие гусляры, Князь Ростислав Князь Ростислав в земле чужой Лежит на дне речном, Лежит в кольчуге боевой, С изломанным мечом. Когда кругом безмолвен лес дремучий И вечер тих; Когда невольно просится певучий Из сердца стих; Когда упрек мне шепчет шелест нивы Иль шум дерев; Когда кипит во мне нетерпеливо Правдивый гнев; Когда вся жизнь моя покрыта тьмою Тяжелых туч; Когда вдали мелькнет передо мною Надежды луч; Средь суеты мирского развлеченья, Среди забот, Моя душа в надежде и в сомненье Тебя зовет; И трудно мне умом понять разлуку, Ты так близка, И хочет сжать твою родную руку Моя рука! Колодники Спускается солнце за степи, Вдали золотится ковыль,- Колодников звонкие цепи Взметают дорожную пыль. Идут они с бритыми лбами, Шагают вперед тяжело, Угрюмые сдвинули брови, На сердце раздумье легло. Колокольчики мои, Цветики степные! Что глядите на меня, Тёмно-голубые? И о чём звените вы В день весёлый мая, Средь некошеной травы Головой качая? Колышется море; волна за волной Бегут и шумят торопливо О друг ты мой бедный, боюся, со мной Не быть тебе долго счастливой: Во мне и надежд и отчаяний рой, Кочующей мысли прибой и отбой, Приливы любви и отливы. Коль любить, так без рассудку, Коль грозить, так не на шутку, Коль ругнуть, так сгоряча, Коль рубнуть, так уж сплеча! Коли спорить, так уж смело, Коль карать, так уж за дело, Коль простить, так всей душой, Коли пир, так пир горой! Край ты мой, родимый край! Kонский бег на воле, В небе крик орлиных стай, Волчий голос в поле! Гой ты, родина моя! Гой ты, бор дремучий! Свист полночный соловья, Ветер, степь да тучи! Крымские очерки IV Ты помнишь ли вечер, как море шумело, В шиповнике пел соловей, Душистые ветки акации белой Качались на шляпе твоей? Меж камней, обросших густым виноградом, Дорога была так узка; В молчанье над морем мы ехали рядом, С рукою сходилась рука! Курган В степи, на равнине открытой, Курган одинокий стоит; Под ним богатырь знаменитый В минувшие веки зарыт. В честь витязя тризну свершали, Дружина дралася три дня, Жрецы ему разом заклали Всех жен и любимца коня. Лишь только один я останусь с собою, Меня голоса призывают толпою. Которому ж голосу отповедь дам? В сомнении рвется душа пополам. Советов, угроз, обещаний так много, Но где же прямая, святая дорога? С мучительной думой стою на пути - Не знаю, направо ль, налево ль идти? Махни уж рукой да иди, не робея, На голос, который всех манит сильнее, Который немолчно, вблизи, вдалеке, С тобой говорит на родном языке! Мадонна Рафаэля Склоняся к юному Христу, Его Мария осенила, Любовь небесная затмила Ее земную красоту. А он, в прозрении глубоком, Уже вступая с миром в бой, Глядит вперед — и ясным оком Голгофу видит пред собой. Меня, во мраке и в пыли Досель влачившего оковы, Любови крылья вознесли В отчизну пламени и слова. И просветлел мой темный взор, И стал мне виден мир незримый, И слышит ухо с этих пор, Что для других неуловимо. Мне в душу, полную ничтожной суеты, Как бурный вихорь, страсть ворвалася нежданно, С налета смяла в ней нарядные цветы И разметала сад, тщеславием убранный. Условий мелкий сор крутящимся столбом Из мысли унесла живительная сила И током теплых слез, как благостным дождем, Опустошенную мне душу оросила. И над обломками безмолвен я стою, И, трепетом еще неведомым обьятый, Воскреснувшего дня пью свежую струю И грома дальнего внимаю перекаты Моя душа летит приветом Навстречу вьюге снеговой, Люблю я тройку удалую И свист саней на всем бегу, Гремушки, кованую сбрую И золоченую дугу. Мудрость жизни 1 Если хочешь быть майором, То в сенате не служи, Если ж служишь, то по шпорам Не вздыхай и не тужи. На нивы желтые нисходит тишина; В остывшем воздухе от меркнущих селений, Дрожа, несется звон. Душа моя полна Разлукою с тобой и горьких сожалений. И каждый мой упрек я вспоминаю вновь, И каждое твержу приветливое слово, Что мог бы я сказать тебе, моя любовь, Но что внутри себя я схоронил сурово! Не брани меня, мой друг, Гнев твой выразится худо, Он мне только нежит слух, Я слова ловить лишь буду, Как они польются вдруг, Так посыпятся, что чудо, Точно падает жемчуг На серебряное блюдо! Не верь мне, друг, когда, в избытке горя Я говорю, что разлюбил тебя, В отлива час не верь измене моря, Оно к земле воротится, любя. Уж я тоскую, прежней страсти полный, Мою свободу вновь тебе отдам, И уж бегут с обратным шумом волны Издалека к любимым берегам! Не ветер, вея с высоты, Листов коснулся ночью лунной; Моей души коснулась ты - Она тревожна, как листы, Она, как гусли, многострунна. Житейский вихрь ее терзал И сокрушительным набегом, Свистя и воя, струны рвал И заносил холодным снегом. Твоя же речь ласкает слух, Твое легко прикосновенье, Как от цветов летящий пух, Как майской ночи дуновенье О друг, ты жизнь влачишь, без пользы увядая, Пригнутая к земле, как тополь молодая; Поблекла свежая ветвей твоих краса, И листья кроет пыль и дольная роса. О, долго ль быть тебе печальной и согнутой? Смотри, пришла весна, твои не крепки путы, Воспрянь и подымись трепещущим столбом, Вершиною шумя в эфире голубом! О, не пытайся дух унять тревожный, Твою тоску я знаю с давних пор, Твоей душе покорность невозможна, Она болит и рвется на простор. Но все ее невидимые муки, Нестройный гул сомнений и забот, Все меж собой враждующие звуки Последний час в созвучие сольет, В один порыв смешает в сердце гордом Все чувства, врозь которые звучат, И разрешит торжественным аккордом Их голосов мучительный разлад. О, не спеши туда, где жизнь светлей и чище Среди миров иных; Помедли здесь со мной, на этом пепелище Твоих надежд земных! От праха отрешась, не удержать полета В неведомую даль! Кто будет в той стране, о друг, твоя забота И кто твоя печаль? Обнявшися дружно, сидели С тобою мы в легком челне, Плыли мы к неведомой цели По морю при тусклой луне. И виден, как сквозь покрывало, Был остров таинственный нам, Светилося все, и звучало, И весело двигалось там. И так нас к себе несдержимо Звало и манило вдали, А мы - безутешно мы мимо По темному морю плыли. Одарив весьма обильно Нашу землю, царь небесный Быть богатою и сильной Повелел ей повсеместно. Но чтоб падали селенья, Чтобы нивы пустовали - Нам на то благословенье Царь небесный дал едва ли! Мы беспечны, мы ленивы, Все у нас из рук валится, И к тому ж мы терпеливы - Этим нечего хвалиться! Ой стоги, стоги, На лугу широком! Вас не перечесть, Не окинуть оком! Ой стоги, стоги, В зеленом болоте, Стоя на часах, Что вы стережете? Ой, честь ли то молодцу лен прясти? А и хвала ли боярину кичку носить? Воеводе по воду ходить? Гусляру-певуну во приказе сидеть, Во приказе сидеть, потолок коптить? Ой, коня б ему, гусли б звонкие! Ой, в луга б ему, во зеленый бор, Через реченьку да в темный сад, Где соловушко на черемушке Целу ноченьку напролет поет! Он водил по струнам; упадали Волоса на безумные очи, Звуки скрыпки так дивно звучали, Разливаясь в безмолвии ночи. В них рассказ убедительно-лживый Развивал невозможную повесть, И змеиного цвета отливы Соблазняли и мучили совесть. Острою секирой ранена береза, По коре сребристой покатились слезы; Ты не плачь, береза, бедная, не сетуй! Рана не смертельна, вылечится к лету, Будешь красоваться, листьями убрана Лишь больное сердце не залечит раны! По гребле неровной и тряской, Вдоль мокрых рыбачьих сетей, Дорожная едет коляска, Сижу я задумчиво в ней,- Сижу и смотрю я дорогой На серый и пасмурный день, На озера берег отлогий, На дальний дымок деревень. Порой, среди забот и жизненного шума, Внезапно набежит мучительная дума И гонит образ твой из горестной души. Но только лишь один останусь я в тиши И суетного дня минует гул тревожный, Смиряется во мне волненье жизни ложной, Душа, как озеро, прозрачна и сквозна, И взор я погрузить в нее могу до дна; Спокойной мыслию, ничем не возмутимой, Твой отражаю лик желанный и любимый И ясно вижу глубь, где, как блестящий клад, Любви моей к тебе сокровища лежат. Поток-богатырь Зачинается песня от древних затей, От веселых пиров и обедов, И от русых от кос, и от черных кудрей, И от тех ли от ласковых дедов, Что с потехой охотно мешали дела; От их времени песня теперь повела, От того ль старорусского краю, А чем кончится песня — не знаю. Правда Ах ты гой еси, правда-матушка! Велика ты, правда, широка стоишь! Ты горами поднялась до поднебесья, Ты степями, государыня, раскинулась, Ты морями разлилася синими, Городами изукрасилась людными, Разрослася лесами дремучими! Не объехать кругом тебя во сто лет, Посмотреть на тебя — шапка валится! Прозрачных облаков спокойное движенье, Как дымкой солнечный перенимая свет, То бледным золотом, то мягкой синей тенью Окрашивает даль. Нам тихий свой привет Шлет осень мирная. Ни резких очертаний, Ни ярких красок нет. Землей пережита Пора роскошных сил и мощных трепетаний; Стремленья улеглись; иная красота Сменила прежнюю; ликующего лета Лучами сильными уж боле не согрета, Природа вся полна последней теплоты; Против течения Други, вы слышите ль крик оглушительный: Кстати ли Вымыслы ваши в наш век положительный? Много ли вас остается, мечтатели? Сдайтеся натиску нового времени! Мир отрезвился, прошли увлечения — Где ж устоять вам, отжившему племени, Против течения? Пустой дом Стоит опустелый над сонным прудом, Где ивы поникли главой, На славу Растреллием строенный дом, И герб на щите вековой. Окрестность молчит среди мертвого сна, На окнах разбитых играет луна. Пусть тот, чья честь не без укора, Страшится мнения людей; Пусть ищет шаткой он опоры В рукоплесканиях друзей! Но кто в самом себе уверен, Того хулы не потрясут — Его глагол нелицемерен, Ему чужой не нужен суд. Рассевается, расступается Грусть под думами под могучими, В душу темную пробивается, Словно солнышко между тучами. Не расступится, Не рассеется ночь осенняя, Скоро сведаешь, чем искупится Непоказанный миг веселия! Прикачнулася, привалилася К сердцу сызнова грусть обычная, И головушка вновь склонилася, Бесталанная, горемычная Растянулся на просторе И на сонных берегах, Окунувши морду в море, Косо смотрит Аюдаг. Обогнуть его мне надо, Но холмов волнистый рой, Как разбросанное стадо, Все толпится предо мной. Ругевит Над древними подъемляся дубами, Он остров наш от недругов стерег; В войну и мир равно честимый нами, Он зорко вкруг глядел семью главами, Наш Ругевит, непобедимый бог. Курился дым ему от благовоний, Его алтарь был зеленью обвит, И много раз на кучах вражьих броней У ног своих закланных видел доней Наш грозный бог, наш славный Ругевит. С тех пор как я один, с тех пор как ты далеко, В тревожном полусне когда забудусь я, Светлей моей души недремлющее око И близость явственней духовная твоя. С улыбкою участья Твой тихий кроткий лик склоняется ко мне, И я, исполненный мучительного счастья, Любящий чую взор в тревожном полусне. O, если в этот час ты также им объята, Мы думою, скажи, проникнуты ль одной? И видится ль тебе туманный образ брата, С улыбкой грустною склоненный над тобой? Садко Сидит у царя водяного Садко И с думою смотрит печальной, Как моря пучина над ним высоко Синеет сквозь терем хрустальный; Там ходят как тени над ним корабли, Товарищи там его ищут, Там берег остался цветущей земли, Там птицы порхают и свищут; Сердце, сильней разгораясь от году до году, Брошено в светскую жизнь, как в студеную воду. В ней, как железо в раскале, оно закипело: Сделала, жизнь, ты со мною недоброе дело! Буду кипеть, негодуя, тоской и печалью - Все же не стану блестящей холодною сталью. Сижу да гляжу я всё, братцы, вон в эту сторонку, Где катятся волны, одна за другой вперегонку. Волна погоняет волну среди бурного моря, Что день, то за горем всё новое валится горе. Сижу я и думаю: Ведь надобно ж место всё новым да новым кручинам Так что же тужить, коли клин выбивается клином? Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре - О, не грусти, ты все мне дорога! Но я любить могу лишь на просторе - Мою любовь, широкую, как море, Вместить не могут жизни берега. Когда Глагола творческая сила Толпы миров воззвала из ночи, Любовь их все, как солнце, озарила, И лишь на землю к нам ее светила Нисходят порознь редкие лучи. Сон Попова Приснился раз, бог весть с какой причины, Советнику Попову странный сон: Поздравить он министра в именины В приемный зал вошел без панталон; Но, впрочем, не забыто ни единой Регалии; отлично выбрит он; Темляк на шпаге; всё по циркуляру — Лишь панталон забыл надеть он пару. Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты. Лишь очи печально глядели, А голос так дивно звучал, Как звон отдаленной свирели, Как моря играющий вал. Тебя так любят все! Один твой тихий вид Всех делает добрей и с жизнию мирит. Но ты грустна; в тебе есть скрытое мученье, В душе твоей звучит какой-то приговор; Зачем твой ласковый всегда так робок взор И очи грустные так молят о прощенье, Как будто солнца свет, и вешние цветы, И тень в полдневный зной, и шепот по дубравам, И даже воздух тот, которым дышишь ты, Все кажется тебе стяжанием неправым? Темнота и туман застилают мне путь, Ночь на землю всё гуще ложится, Но я верю, я знаю: Как достичь до нее — не ищи, не гадай, Тут расчет никакой не поможет, Ни догадка, ни ум, но безумье в тот край, Но удача принесть тебя может! Я не ждал, не гадал, в темноте поскакал В ту страну, куда нету дороги, Я коня разнуздал, наудачу погнал И в бока ему втиснул остроги То было раннею весной, Трава едва всходила, Ручьи текли, не парил зной, И зелень рощ сквозила; Труба пастушья поутру Еще не пела звонко, И в завитках еще в бору Был папоротник тонкий. Три побоища Ярились под Киевом волны Днепра, За тучами тучи летели, Гроза бушевала всю ночь до утра — Княгиня вскочила с постели. Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель! Вечно носились они над землею, незримые оку. Нет, то не Фидий воздвиг олимпийского славного Зевса! Фидий ли выдумал это чело, эту львиную гриву, Ласковый, царственный взор из-под мрака бровей громоносных? Ты жертва жизненных тревог, И нет в тебе сопротивленья, Ты, как оторванный листок, Плывешь без воли по теченью; Ты как на жниве сизый дым: Откуда ветер ни повеет, Он только стелется пред ним И к облакам бежать не смеет; Ты знаешь, я люблю там, за лазурным сводом, Ряд жизней мысленно отыскивать иных, И, путь свершая мой, с улыбкой мимоходом Смотрю на прах забот и горестей земных. Зачем же сердце так сжимается невольно, Когда твой встречу взор, и так тебя мне жаль, И каждая твоя мгновенная печаль В душе моей звучит так долго и так больно? Ты клонишь лик, о нем упоминая, И до чела твоя восходит кровь - Не верь себе! Сама того не зная, Ты любишь в нем лишь первую любовь; Ты не его в нем видишь совершенства, И не собой привлечь тебя он мог - Лишь тайных дум, мучений и блаженства Он для тебя отысканный предлог; То лишь обман неопытного взора, То жизни луч из сердца ярко бьет И золотит, лаская без разбора, Все, что к нему случайно подойдет. Ты помнишь ли, Мария, Один старинный дом И липы вековые Над дремлющим прудом? Безмолвные аллеи, Заглохший, старый сад, В высокой галерее Портретов длинный ряд? Ты почто, злая кручинушка, Не вконец извела меня, бедную, Разорвала лишь душу надвое? Не сойтися утру с вечером, Не ужиться двум добрым молодцам; Из-за меня они ссорятся, А и оба меня корят, бранят; Уж как станет меня брат корить: У приказных ворот собирался народ Густо; Говорит в простоте, что в его животе Пусто. Еще в думе вчера мы с трудом осетра Съели! Уж ласточки, кружась, над крышей щебетали, Красуяся, идет нарядная весна: Порою входит так в дом скорби и печали В цветах красавица, надменна и пышна. Как праздничный мне лик весны теперь несносен! Как грустен без тебя дерев зеленых вид! Уж ты, мать-тоска, горе-гореваньице, Ты скажи, скажи, ты поведай мне: На добычу-то как выходишь ты? Как сживаешь люд божий со свету? Ты змеей ли ползешь подколодною? Ты ли бьешь с неба бурым коршуном? Серым волком ли рыщешь по полю? Уж ты нива моя, нивушка, Не скосить тебя с маху единого, Не связать тебя всю во единый сноп! Уж вы думы мои, думушки, Не стряхнуть вас разом с плеч долой, Одной речью-то вас не высказать! По тебе ль, нива, ветер разгуливал, Гнул колосья твои до земли, Зрелые зерна все разметывал! Широко вы, думы, порассыпались, Куда пала какая думушка, Там всходила люта печаль-трава, Вырастало горе горючее. Усни, печальный друг, уже с грядущей тьмой Вечерний алый свет сливается все боле; Блеящие стада вернулися домой, И улеглася пыль на опустелом поле. Да снидет ангел сна, прекрасен и крылат, И да перенесет тебя он в жизнь иную! Издавна был он мне в печали друг и брат, Усни, мое дитя, к нему я не ревную! Ушкуйник Одолела сила-удаль меня, молодца, Не чужая, своя удаль богатырская! А и в сердце тая удаль-то не вместится, А и сердце-то от удали разорвется! Пойду к батюшке на удаль горько плакаться, Пойду к матушке на силу в ноги кланяться: Отпустите свое детище дроченое, Новгородским-то порядкам неученое, Отпустите поиграти игры детские: Те ль обозы бить низовые, купецкие, Багрить на море кораблики урманские, Да на Волге жечь остроги басурманские! Ходит Спесь, надуваючись, С боку на бок переваливаясь. Ростом-то Спесь аршин с четвертью, Шапка-то на нем во целу сажень, Пузо-то его все в жемчуге, Сзади-то у него раззолочено. А и зашел бы Спесь к отцу, к матери, Да ворота некрашены! А и помолился б Спесь во церкви божией, Да пол не метен! Не пригоже-де мне нагибатися! Хорошо, братцы, тому на свете жить, У кого в голове добра не много есть, А сидит там одно-одинешенько, А и сидит оно крепко-накрепко, Словно гвоздь, обухом вколоченный. И глядит уж он на свое добро, Всё глядит на него, не спуская глаз, И не смотрит по сторонушкам, А знай прет вперед, напролом идет, Давит встречного-поперечного. Что за грустная обитель И какой знакомый вид! За стеной храпит смотритель, Сонно маятник стучит! Стукнет вправо, стукнет влево, Будит мыслей длинный ряд; В нем рассказы и напевы Затверженные звучат. Что ни день, как поломя со влагой, Так унынье борется с отвагой, Жизнь бежит то круто, то отлого, Вьется вдаль неровною дорогой, От беспечной удали к заботам Переходит пестрым переплетом, Думы ткут то в солнце, то в тумане Золотой узор на темной ткани. Что ты голову склонила? Ты полна ли тихой ленью? Иль грустишь о том, что было? Иль под виноградной сенью Начертания сквозные Разгадать хотела б ты, Что на землю вырезные Сверху бросили листы? Шумит на дворе непогода, А в доме давно уже спят; К окошку, вздохнув, подхожу я — Чуть виден чернеющий сад; На небе так темно, так темно И звездочки нет ни одной, А в доме старинном так грустно Среди непогоды ночной! Я вас узнал, святые убежденья, Вы спутники моих минувших дней, Когда, за беглой не гоняясь тенью, И думал я и чувствовал верней, И юною душою ясно видел Всe, что любил, и всe, что ненавидел! Я задремал, главу понуря Я задремал, главу понуря, И прежних сил не узнаю; Дохни, господь, живящей бурей На душу сонную мою. Как глас упрека, надо мною Свой гром призывный прокати, И выжги ржавчину покоя, И прах бездействия смети. Да вспряну я, тобой подъятый, И, вняв карающим словам, Как камень от удара млата, Огонь таившийся издам! Лучшие стихи Не верь мне, друг, когда Алеша Попович В монастыре пустынном близ Кордовы Змей Тугарин Вот уж снег последний в поле тает Илья Муромец По гребле неровной и тряской Стихи по годам Показать все теги. Категории стихотворений Стихи о любви Стихи о войне Стихи о дружбе Стихи о природе На 9 мая ко Дню победы. Золотой Век Серебряный век. Главная Контакты Правила Политика конфиденциальности. Ру Все стихотворения представлены для ознакомительных целей.