The voices of my violin (часть 2)

Волчица зашла в дом. Она никогда не была здесь прежде и понятия не имела, зачем на самом деле сюда пришла. Не смотря на долгое отсутствие хозяина в доме было относительно чисто. Изнутри он выглядел не так грозно, как снаружи, хоть его и не украшали трофеи из вороных крыльев или портреты умершей семьи гробовщиков.

Трофеи... зачем кому-то желать уничтожить свой дом, если он умер, не все ли равно, что с ним будет? Вспомнив о том, что дозорный всегда любил собирать необычные вещи, она подумала о том, что он, возможно, собрал что-то еще, что не понравилось бы всей стаи, узнай они об этом. Только вот что? И почему его искал предводитель воронов?

"Думай, думай, – говорила себе девушка, рассматривая стаканы и свечи ручной работы, – что такой волк может скрывать? Чтобы я сама могла скрывать в таком месте?"

Она поднялась на второй этаж, заглянула под кровать в спальне и изучила комод, исследовала зеркало в гостевой комнате, поковырялась в шкафчике на кухне, но ничего не нашла. Сев на диван в гостиной, она закрыла глаза, собирая мысли и концентрируя внимание на доме. Что здесь можно скрывать? Что она ищет?

Что искал ворон?

Калейдоскоп образов проносился перед ее внутренним ведением, но ни один не задержался. Они вспыхивали и гасли как пламя свечей под ветром, как напуганные светлячки в пещере. Образы их старой дружбы с детства, когда он учил ее охотиться и выглядывать жертву, образы их подростковой игры в прятки в лесу, их совместные первые задания в больших разведывательных группах. Образы их ссор из-за нападений и убийств, ее разочарование его жестокостью, его разочарование ее мягкостью. Просто воспоминания.

Но где-то на их фоне промелькнул образ, не знакомый девушке. Образ ребенка, окруженный тьмой. Девушка жадно вцепилась в него, пытаясь узнать, что это и где, но все, что она в итоге увидела, это себя со стороны, сидевшую на диване в большой комнате дома на первом этаже.

"Дура, проверь подвал", – словно самой себе произнес в мыслях ее голос.

Девушка открыла глаза, подождала несколько секунд, пока пройдет головокружение, и вышла из дома с черного входа.

Рядом с дверью была еще одна, ведущая в подвал. Она открывалась наружу, но ее ручки были крепко перевязаны толстой цепью с большим замком. Вряд ли это служило защитой от вторжения, подумала девушка и достала отмычку из кармана – глупая детская привычка вскрывать брошенные квартиры и сейфы, так и не одобренная отцом.

– Зачем тебе воровать то, что не можешь использовать? – спрашивал он и забирал ее отмычки, одну за другой. Он не мог понять того, что ребенком двигало простое любопытство, и еще, совсем чуть-чуть, желание найти интересные книги.

Но то, что она нашла в подвале друга, было значительно интересней всех прочитанных книг.

Это была девочка.

Ветер принес запах горящего дерева.

Когда он прилетел, было уже поздно. Он потратил слишком много времени на поиски этого места, а, добравшись до него, обнаружил только пепелище, еще дышавшие жаром, и четверку волков рядом с выжженной землей. Они негромко о чем-то переговаривались. Но сомнений быть не могло – это то место, и в нем никто не мог выжить.

Ворон кружил и кружил, вглядываясь в черное месиво сгоревшего дерева, ткани, пластика. Заметив его, волки собрались уходить.

– Сейчас еще прилетят, нам лучше поспешить, – сказал один из них.

– Это одна ворона, давайте подстрелим ее и дело с концом, – предложил самый молодой, поднимая с земли свой арбалет.

Лысая женщина опустила его руку и мотнула головой. А после они ушли.

Здесь не было ничего, кроме запаха гари и кучи бесполезного пепла и мусора. В сгоревшем доме не осталось мыслей или озвученных просьб, ничего, за что можно было бы зацепиться. Возможно, здесь никого и не было.

Кинув последний взгляд на последнюю надежду, ворон улетел прочь.

Его путь пролег над вершинами старых дремучих дубов леса, все еще живых, заснувших, но живых, перерождавшихся в новые деревья нового мира. Под ним простиралась широкая река, благодаря которой более тысячи лет назад этот город был построен. Бурным потоком неслась река с гор, рассекала разделенный на три части город и убегала дальше, на юг, где впадала в море, неподвластное силе изменений, все так же сильно оберегавшее своих обитателей и волнами сглаживавшее берега.

Ворон устремился в северную часть окрестностей города, в гнездо. А гнездились они за лесом, где еще сохраняли зеленый цвет и свежий запах сосны, а за ними начинались серые скалы, высокие горы, глубокие пещеры. Холодный и родной север, куда боялись ходить и люди, и волки.

Он летел домой.

Девушка опустилась на колено, позволяя ребенку стать на землю. Сумерки пронизывали пространство между деревьев, обманывая зрение, заставляя воображение глушить чувства.

– Пожалуй, тут мы и остановимся, – сказала она, оглянувшись.

Они стояли на небольшой полянке, удобно окруженной поваленными деревьями и старыми пнями.

– Нас найдут, – ответила девочка.

Она подняла что-то с земли – это был белый камушек, на берегу моря таких камушков было не счесть.

– Почему? Здесь много деревьев, место тяжело заметить, достаточно большие камни по периметру и, главное, плотная крона деревьев!

Девочка подняла тяжелый взгляд на девушку. Она смотрела так, будто это волчица – ребенок.

– Волки найдут нас.

– Брось, не найдут. Отдохнем несколько часов и дальше в путь, Да и ты сама, должно быть, устала и голодна.

Девочка пожала плечами, а после кивнула:

– Да, пожалуй.

Победоносно улыбнувшись, девушка, пообещав скоро вернуться, пошла на поиски ручья. Его быстрый бег она ощущала так, как если бы холодные струи воды стекали по ней с головы до ног, а, значит, ручей совсем рядом. Вскоре она его и услышала.

Набрав воды во флягу, она вернулась на стоянку. Искать и ловить дичь было бы пустой тратой сил, поэтому они ограничились водой. Огонь и тот не развели.

Они сидели на земле, и ночь окончательно сковала их в объятьях непроглядной темноты. Девочка, до этого неподвижно смотревшая в сторону, откуда они пришли, резко встала, взяла девушку за руку и потянула.

– Мы должны идти. – Ее тон не терпел возражений. – Сейчас.

Волчица поднялась на ноги, но не спешила уходить со стоянки.

– Чего ты так беспокоишься? Нам здесь ничего не угрожает.

– Ты ошибаешься.

– Почему?

Девочка сильно потянула ее за руку.

– Идем, сейчас!

Решив, что ребенок может начать шуметь и капризничать, девушка повиновалась и последовала за ней, отметив, как сильно без сна та преобразилась: ее испачканные в подвале волосы обрели силу и в них стал угадываться светлый оттенок, блонд, она стала идти уверенней и быстрей, хотя до этого девушке пришлось едва ли не тащить ее на себе, а еще голос девочки можно было перепутать с голосом взрослой женщины.

– Почему мы спешим уйти? – повторила свой вопрос девушка, когда они вышли на чистые от деревьев холмы.

– Потому что то – стоянка для защиты от нас, а не от волков. Они найдут нас.

– С чего вдруг им нас искать? Да и никто не знает о "нас".

– Верно. Они знают о тебе, исчезнувшей во время сгорания дома, а возле дома есть и мой запах.

Девушка секунду обдумывала, после сказала:

– Им все равно, куда я делась. Я часто так делаю, и никто не обращает на это внимание.

Девочка не ответила ей, только ускорила шаг. На миг волчице показалось, что ребенок ею недовольна, словно это была ее мама, расстроенная очередной глупостью.

– Несколько дней назад меня пытались убить... – тихо сказала она, поглядывая на девочку. – Они будут только рады, если меня похитят, убьют и где-нибудь закопают.

Остановившись, девочка посмотрела в лицо своей спутнице. Ее зеленые глаза – редкий цвет – ярко светились в темноте.

– Но ты жива. И я. Идем.

Они успели дойти до восточной границы города, пробравшись по сухим кустарникам вдоль лесополосы, когда стало понятно, что девочка была права. В следующий миг они бежали со всех ног, и девушка ругала себя за то, что не прислушалась, потеряв пару драгоценных часов на отдых. За ними неслась стая волков, белые, серые, пара черных, кто-то испускал боевой клич, летевший им в спины подобно урагану, сметавший все на своем пути.

Все смешалось в темноте. Она могла положиться только на свои инстинкты, предугадывая ветки и ямки. Чего нельзя было сказать о девочке, спотыкавшейся и подолом и так оборванного платья цеплявшейся за торчащие сухие ветки и колючки. Волчица остановила ее и подставила спину.

Тащить на себе семилетнего ребенка, даже сильно худого после плена в подвале, было тяжело. Ее крохотные ножки в сандалиях то и дело ударялись о бедра, а руки сильно, до боли, сжимали плечи. Она боялась, и этот страх передался девушке, заставив бежать еще быстрей.

Волки приближались, их вой становился все громче, заглушая отзвук ударов сердца в ушах.

До условной границы оставалось совсем немного, ей нужно было просто добежать до висевших на ветках клочках содранного меха с волков и забежать за них. Еще немного.

Но она споткнулась и упала вперед, уронив девочку, кубарем перелетевшею через ее голову. Колено отозвалось болью, когда встала на него. Волчица обернулась. Волки уже добежали и окружали их, некоторые добрались в форме человека. Один из них, держа в руках арбалет, целился в нее. Ощутив, предугадав или просто испугавшись, девушка отвернулась и накинулась на поднимавшеюся девочку, накрыв ее собой. Острая боль прошила ее правое плечо, следом еще одна в левом бедре.

Она не знала, что ей делать, стиснула зубы и отчаянно пыталась придумать хоть что-то. Ей что-то говорила девочка, но она не слышала, что-то кричали волки. Кто-то грубо пнул ее в бок, и она перевернулась на спину, скорчившись от боли. Она попыталась поймать девочку за руку, но ее грубо оторвали от земли.

Издалека, из глубин шума, до нее донеслось слово "предатель".

Она открыла глаза и взглянула в лицо говорившего. В самое дорогое лицо в ее жизни – ее отца.

А после орущее черное месиво обрушилось на них, закрыв собой все пространство.

Прекрасные сны посетили ее. Девушка была в столице империи, и вокруг нее проносились ленточки, сверкали искры, порхали цветочные лепестки. Местные девушки, богато одетые в одежду с вышитыми знаками империи, с коралловыми украшениями и в кожаных сапожках, танцевали под музыку. Мыльные пузыри переливались в солнечных лучах.

Ей снились корабли, плывшие по морю. Моряки смеялись над новобранцами, а весла роскошной галеры омывались бирюзовыми волнами. Раз, два. Раз, два.

Монотонно стучал молот в кузнице. Молот стал большой механической рукой, и вот вместо меча на выходе получилась машина.

Ей снились небоскребы, светившиеся в ночи ярче солнечного света, и люди, тысячами приходившие молиться в храмы, и животные, запертые в клетках, и закрытые исследования над людьми, и эпидемии, и голод, и богатство, и роскошь.

Ей снился мир, которого она никогда не видела и уже не увидит.

Мимо нее проносились времена. Таяли снега, вырастали пышные зеленые одеяния природы, цвели, набухали плоды, опадали красно-оранжевым покрывалом и снова шел снег. Она кружилась на вершине горы, не чувствуя ледяного ветра, она вдыхала аромат жасминовой плантации, тонкие пальцы девушек собирали листья чая, и в небе порхали тысячи небесных фонариков.

А потом ей снился черный вихрь, с громким карканьем обрушившийся на нее с небес. Вихрь разлетелся на сотни птиц, кричал, и кричали волки. Она слышала голос отца, орущего "убейте, убейте их всех!". Что-то теплое прижалось к ней; краем глаза девушка увидела светлые локоны девочки и улыбалась сама себе – живая.

– Что прикажите делать?

Ворон задумчиво холил туда-сюда по внутреннему двору его небольшого замка. Доклад о лесном происшествии его не радовал, но он не мог сказать своим людям "вы, глупцы, совершили ошибку, и молитесь богам, чтобы это не стоило нам жизней". Молиться, возможно, он будет сам, а пока время для решений.

– Вернитесь на место, соберите все, что сможете: оружие, медальоны, опознавательные знаки, личные вещи – и оставьте это на их территории, чтобы они нашли. Клан должен знать о смерти вожака.

Женщина кивнула.

– Они захотят отомстить.

– Это не твоя забота, пока что.

Она снова кивнула.

– А что с девчонкой делать?

Ворон остановился напротив подчиненной, заложил руки за спину. О ком она спросила: о притащенной полуживой волчице или о его дочери, не слезающей с девушки, пока той не пообещают оказать помощь?

– Я сам разберусь. Можешь идти.

Он прошел в крыло Медитаций, где был зал врача и ее помощниц, и подошел к кровати, на которой без сознания лежала девушка, и рядом сидела его дочь, держа ее за руку.

– Отец?

Ворон провел рукой по волосам ребенка.

– Тебе следует привести себя в порядок. Как ты?

Девочка улыбнулась, кивнула на волчицу.

– Лучше, чем могло быть. Ты поможешь ей?

– Смерть ей дышит в спину. Зачем?

– Из благодарности. А после пусть уходит, ей нечего делать среди нас.

Ворон внимательно окинул взглядом девочку.

– Не похоже, чтобы это было так. Она тебя нашла и привела. Девушка, кем бы она ни была, может быть нам полезной.

Девочка недовольно на него посмотрела.

– Отец, я стала пленницей из-за своей глупости и доверия к волку. Не хочу это повторять. Я против, если для тебя это что-то значит.

– Хорошо. Она будет жить и останется здесь на некоторое время.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Отец… – обратилась девочка. Подождав, пока он посмотрит на нее, она спросила: – Если бы я не вернулась… чтобы ты делал?

– То же, что и в прошлый раз.

– Я не первая?

Он не ответил.

У выхода из лазарета его встретила врач. Ворон попросил ее оказать любую необходимую помощь для скорейшего выздоровления гостьи, поставив акцент на этом ее статусе, и отправить малышку наконец-то приводить себя в порядок. На вопрос о том, не рискуют ли они все, оставляя под крышей волка, он ответил, что такова воля его и его дочери.

– Это может быть ошибкой.

– Она ребенок. Если она ошибается, это будет ей уроком. Если мы ошибаемся, это будет уроком нам всем.

Вскоре девушка пришла в себя. Ее раны почти не болели, а ум был ясен как при свете снившегося ей дня.

Она села в кровати, ощупав себя. Несколько бинтов, перевязи, но все на месте и кости не сломаны. Рядом на стуле лежала одежда, не ее. Встав и оперившись об стол, так как нога все же заболела, она оделась и вышла из зала, пройдя мимо пустых аналогичных кроватей, прикроватных столиков, стульев.

Идя по ощущению, откуда шел свежий воздух, девушка выбралась из здания на просторную площадку, украшенную растущими деревцами, незнакомыми ей. Там, в конце площадки, стояла фигура, закутанная в длинный плащ.

– Это наш предводитель, Голос Ветра, – произнесла женщина за ее спиной.

Обернувшись, девушка увидела уставшую женщину, но с улыбкой на лице, и еще от нее было ощущение тепла.

– Я знаю его. Видела... однажды...

– Тебе следует представиться ему, хотя бы из уважения к радушию хозяина дома.

Женщина оставила девушку одну, но волчица отчетливо ощущала на себе ее взгляд. "Представиться..." – подумала она, и вспомнила: "Предатель!.."

И все же она решилась и подошла к нему, опасаясь, что он просто придушит ее забавы ради. Но ворон даже не обернулся.

– Это единственная гора, в которой империя не успела проделать дыру для скоростного шоссе. Здесь берет начало река, на которой построен город в лесу, и на которой живут волки. Отсюда в твоем состоянии дня три пути до города и еще полдня-день до клана. Ты желаешь вернуться к ним?

Девушка взглянула вниз. Там, между камней, слышался звук шумевшей воды, а внизу сверкали огни светлячков. Внизу ощущалась жизнь, которой она не видела в родных краях.

– Нет. Я для них предатель.

– Ты сама желаешь к ним вернуться?

Она немного помолчала, ответила:

– Нет. Не желаю.

Ворон повернулся к ней. У него были острые черты лица, длинный нос и темные, почти черные глаза. Девушка отметила невероятное сходство с птицами еще и за счет перьевой отделки плаща. Впрочем, пронизывающего взгляда было достаточно.

– Как твое имя?

Она мотнула головой.

– У меня больше нет имени.

– Тогда как мне тебя называть?

– Зови меня Рассказчицей (Storyteller).

– Рассказчица... пусть будет так. Найди меня завтра, а пока отдыхай, силы тебе понадобятся.

Женщина-врач подошла к ним и увела с собой девушку.

Волчица встала рано и с удивлением отметила, что в помещении светло – через большие окна лазарета пробивается достаточно света, чтобы быть похожим на настоящий день. Раны совсем ее не беспокоили, нога не болела при ходьбе, и рукой она двигала спокойно без боли в плече. Зато ее начало донимать чувство голода.

Спустившись вниз, девушка решала, что ей вначале найти – еду или ворона. Первое было притягательней.

Она настроилась на то, чтобы немного смухлевать и найти еду внутренним взором, как мимо нее пронеслась группка из четырех детей, все возрастом до десяти лет. Девушка застыла, смотря на них. Мальчик выронил книгу, притормозил, поднял ее с пола и побежал догонять остальных.

– Дети... – сорвалось с губ девушки шепотом.

Она заворожено пошла за ними, сворачивая за угол то тут, то там, обходя косившихся на нее и безразличных воронов, пока, наконец, не дошла до большой приоткрытой двери. Осторожно заглянув за нее, девушка увидела небольшую столовую, где за каждым столом сидели дети. Много, не менее тридцати. Они говорили, смеялись, шумели, играли – словом, вели себя как самые настоящие дети.

Она отошла от двери и спиной прижалась к стене. Не могла поверить своим глазам. Это же не один ребенок, который мог появиться на свет так же случайно, как она сама, это не старше нее волки, из-за субтильности тел выглядевшие как вечные подростки, это просто дети, о которых ей приходилось только слышать в мрачных воспоминаниях стариков и читать в книгах.

Девушка вернулась в холл, забыв о том, зачем она сюда пришла. Она осмотрелась. Холл выглядел как парадная часть древнего замка богатого человека, а, может, и цитадели в горе, она не была уверена. Потолок поддерживали каменные колонны и деревянные перекладины. Лестницы украшали небольшие статуи летучих тварей – ящериц с крыльями, а на больших воротах красовался ручной работы вырезанный шар, который заглатывало нечто. Что именно, она не успела рассмотреть, ворота отворились, и мимо нее прошел отряд из дюжины ворон, преимущественно женщин. Одна из них успела подмигнуть девушке.

Что-то подсказывало ей, что этих ворон она уже где-то видела.

Повернувшись, она увидела Голос Ветра. Рядом с ним стояла девочка. Ее золотые волосы были собраны в аккуратную высокую прическу, а черно-голубое платье едва прикрывало туфельки. Она была похожа на маленькую принцессу.

– Добрый день, Рассказчица, – поздоровался ворон, когда она подошла к ним.

– Приветствую вас.

Она взглянула на девочку, но та отвела взгляд и молча ушла в сторону детской столовой.

– Прости ее неучтивость, – спокойно проговорил ворон. – Она считает, что ничего тебе не должна, а тебе следует покинуть наше гнездо.

– Она совершенно права, и мне вправду здесь не место.

– Так ли это?

Девушка с подозрением посмотрела на него.

– Разве может быть иначе?

– Я расскажу тебе историю.

Он сделал жест рукой, приглашая девушку пройти с ним.

Он рассказал историю одного мира. Это был глупый мир, жестокий, населенный ограниченными людьми. Все, что их волновало, это было угождение себе, своему телу и эго. Он рассказал про ужасы, творившиеся на улицах, на коррупцию в умах, душах людей и верхушке государств. Про боль, страдания, подлость и предательство. Путь мира, полного ненависти и отвращения к самому себе, всегда лежит во тьму.

Ворон рассказал про то, как бог отвернулся от людей, а люди от бога. Про церкви, породившие зла больше, чем уничтожили, про лицемеров и неизвестных героев, про открытия и тайны.

Девушка жадно слушала про убиваемую экологию, вымирающих животных и нехватку ресурсов. Это не складывалось с той картиной чудесного мира, которую она рисовала себе всю жизнь. Картиной, где причиной жестокости стали вороны, а без них мир был идеален, прекрасен, в нем было все, что нужно. Все!

В точности, осознала она, как ворон и говорил, – все, что нужно. Даже больше того.

– Все умерло или умирает. Откуда у вас еда, этот замок, теплая одежда, необычная сила? – спросила она. – Откуда появились вы сами?

– Ничто не вечно ни под солнцем, ни под луной. Все умирает, и мы тоже умрем, когда придет время. Откуда? Мы приспособились, вы – пытались выжить. Вы охотились, мы же в это время изучали.

– Что? Наши отряды сбились с ног в поисках земель для выращивания, плодоносящих деревьев, хоть чего-то!

Ворон, сидевший в кресле напротив нее, указал ей на пару кристаллов, стоящих на подоконнике.

– Мы нашли источник, питающий растения. Они не похожи на известные людям цветы и деревья, но их плоды питательны. Просто они другие.

– А замок?

– Он появился из ниоткуда. Возможно, когда-то он тут был, много веков назад.

Девушка вздохнула. Она пыталась себе это представить, но у нее ничего не выходило.

– Вороны тоже так взялись из ниоткуда?

– Я их создал.

– Что? – она едва не рассмеялась, посчитав это шуткой.

– Я – Голос Ветра. Я тот, кто стал первым проводником нашей силы в мир. Я тот, кто даровал эту силу другим.

– Ты – причина?

– Я – следствие.

Она задумалась над его словами. Его сила в такой близости с источником отзывалась в ней, словно за ее тело сражались две нее. Перед ее глазами предстал образ двух нее, и обе хотели одного – выжить.

– Кем же ты был до этого?

– Кем ты была два дня назад? Это не имеет значения.

– А что имеет значение?

– Будущее.

Он развел руками, словно охватывая весь свой замок.

– Дети, – догадалась она, едва не хлопнув себя по лбу. – У вас же есть дети!

– Именно, – кивнул ворон.

– Но почему? Почему не мы, не люди, а именно вы?

– Потому что старое должно или умереть, или измениться. Нельзя выжить, оставшись прежним, когда все меняется. Мир изменился, и мы по праву займем в него доминирующее место. Теперь мы будет той силой, что питает его и поддерживает.

Девушка встала и подошла к окну его кабинета, чтобы не показывать, как дрожат ее губы, руки, как на глаза наворачиваются слезы. Все, чему она была верна, сгорело, все надежды и вера просто рухнули.

– И какую роль в этом должна сыграть я? – спросила она.

За окном внизу мелькали фигурки играющих детей. Пустой желудок напомнил о себе неприличным урчанием.

– Ты все еще волк. Ты можешь видеть. И ты научишь этому нас.

Девушка взглянула на ворона.

– Зачем?

– Чтобы мы не повторили ваших ошибок.

Она рукавом смахнула слезу.

– Но как?

– Ты же... Рассказчица. Придумай.

Пока ворон поднимался со своего места, подходил к ней, чтобы приобнять и сказать о том, что ей необходимо пустить в себя их силу и поделиться с ними своей, она уже нашла ответ на свой вопрос. Истории. Сотни прочитанных книг. Наверняка она читала те же книги, что и вороны, воровавшие их из города, наверняка она не поведает чего-то нового, если это не ее сны, но она знала, что ей нужно сделать, чтобы они научились ощущать мир так же ярко, как и собирать его словами.

И она твердо решила сделать это во чтобы ей это ни стало.

Чувственная волчица победила грозную противницу и завладела ее силой.