Тезисы о запорожском казачестве

Украина занимает огромное место в новостных потоках, и вроде бы как не до   базовых, глубинных вопросов. Однако без них не разобраться в происходящем. Одним из таких, по-моему, является проблема украинского характера. Тема непростая, мы судим по тому, что видим сейчас, а ведь формирование национальных характеристик занимает столетия. Мне кажется (я не специалист в этой области), что на этот процесс очень плотно наложилась история запорожского казачества. Попробуем разобраться и посмотреть, есть ли выход этой темы на современность. Но сначала немного о возникновении казачества, и не только запорожского.         

Степь никогда не была пустынным местом. Помимо кочевых народов это пространство служило убежищем для разного рода беглого люда: рабов, преступников, изгоев, дезертиров, неприкаянных, крепостных крестьян и прочих. Лев Гумилев называл их «люди длинной воли». Степь давала возможность укрыться, но шанс выжить был невелик. И только при определенной социальной и военной организации такой шанс появлялся. И тогда из гонимых эти группы превращались в атакующих. Их шансы на успех увеличивались при условии объединения и прекращения вражды между ватагами беглецов. А это уже был процесс формирования войска, который занял не одно десятилетие, что у запорожцев, что у донских казаков.

Итак, бежавшие по разным причинам из разных мест постоянного проживания люди стремились оказаться на территории, где над ним не было бы никакой власти. Почему бежали, когда-то особенно интенсивно бежали – это вопросы, ответы на которые породили разные гипотезы генезиса казачества. Не об этом речь сегодня. Несомненно, это были люди чаще всего молодые, решительные, сильные, не обремененные семьями и стариками. Удаль была их характеристикой и фатализм был их философией– убьют так убьют, а может и выживешь. 

Повторяю, в одиночку выжить было невозможно. Требовалась групповая солидарность и взаимопомощь. Требовался понятный и добровольно принятый порядок власти и жизни: казачий круг (собрание), выборы, дисциплина. Безгосударственность была отличительной особенностью их социального устройства. Все они бежали от государства, польско-литовского, русского, крымского, турецкого. Бежали от ногайских, черкесских и калмыцких владык. Анархии не было, но временами вольница была страшная, многие атаманы, провинившиеся перед казаками, кончали жизнь в мешке с камнем на шее. Та же участь ожидала воров, дезертиров и редких предателей.

В Диком поле беглецы жались к рекам. В открытой степи составить конкуренцию кочевникам было нереально. Потребуется длительное время прежде чем казаки станут наездниками, равными степнякам. Не зря были среди них и беглецы из среды кочевников. Долгое время проверенным средством передвижения казаков в походах были быстрые ладьи (чайки). 

Будущие запорожцы впервые приглядели место за днепровскими порогами еще в конце XV века. Враг не мог подобраться к островам незамеченным. Здесь были большие острова, а далее начинался Большой Луг – пространство более чем на 400 квадратных километров с бесконечными протоками, кустарником, камышами и заливными дугами. Изобилие рыбы и дичи. 

Основой экономики поначалу было рыболовство, охота, звероловство. Затем, по мере обретения силы, – походы за добычей и торговля этой добычей. А для этого требовались связи с соседними поселениями, русскими, польскими, крымскими.

В степь люди бежали постоянно. Процесс усилился по мере роста эксплуатации крестьянства, славян становилось все больше. Но этническое многообразие все равно поражает: русские, украинцы, татары, поляки, ногайцы, молдаване, евреи, турки, случалось, что судьба заносила сюда и западноевропейцев. И не сказать, что славяне преобладали абсолютно. В середине XVII столетия их было чуть больше трети, а представителей мусульманских народов чуть больше четверти, остальных чуть больше одной пятой. То есть национальная терпимость была обязательной характеристикой в Запорожской Сечи, чего не скажешь о ее нынешних наследниках.

Прежде все были равны, только в кличке иногда сохранялась часть прежней жизни, что позднее отразилось в фамилиях: Грековы, Татариновы, Турчанковы, Жидченковы, Грузиновы. Любили запорожцы пошутить при награждении товарища прозвищем: Раздобудько, Задуйветер, Загубисало, Немийчашка, Скубосрацкий, Шахрай (мошенник), Пропийсвита.

Свирепые еврейские погромы не мешали принимать в казаки представителей еврейского народа, согласившихся перейти в православие. Еврейское происхождение имеет заметное количество казачьих фамилий: Перехрист, Герцык, Крыжановский, Маркевич (Маркович), Лейбенко, Жидок, Юдин, Юденко, Шабатный, Шафаревич, Магеровский, Зрайитель, Ефименко (Юхименко), Нахименко (Нахимов).

Проблемным было соседство с крымскими татарами и османскими турками. С ними воевали, их грабили в походах. А грабили запорожцы все окрестные народы, невзирая на национальность и веру, в том числе и православных греков, молдаван, русских, белорусов, болгар. Не только грабили. Но и убивали, насиловали, уводили в плен, а затем продавали. Разнузданность по отношению к пленным отмечали все современники. В 1575 году запорожцы вторглись в Крым, разграбили и сожгли много поселений, мужчинам выкалывая глаза, а женщинам отрезали груди. Насиловали малолетних. «Запорожцы великую шкоду чинили, а место славное Витебск звоевали, злата-сребра множество побрали, мещан учтивых порубали... Горше злых неприятелей, албо злых татар», - написал свидетель этих событий рубежа XVI - XVII вв. белорусский священник Федор Филиппович. А затем строили церкви, уходили в монастыри, если доживали до старости, делали богатые пожертвования. Надеялись, что Господь, ухватившись за оселедец, вытащит их из ада.

Соседи запорожцев - донские казаки - ходили в походы на ногаев, крымчаков, калмыков, тоже выходили в Черное море на турков. Выходили даже в Каспийское море, в персидские владения. Были тоже беспощадны. Вырезали целые селения, но в насилии по отношению к православным не были замечены. Иногда совершали походы совместно с запорожцами.

Запорожцы практически одновременно с донскими казаками узнали, что такое государственная служба. Польский король для обуздания казацкой вольницы с начала 1570-х годов начал зачислять часть казаков в реестр и платить жалованье за охрану рубежей. Этим действием запорожцев  разделили. Реестровые становились элитой. Донцы сначала получали жалованье за отдельные акции (разведку, сопровождение и охрану послов), а в начале XVII века уже все без исключения получали жалованье натурой на все войско (зерном, мукой. порохом. свинцом, сукном, вином).  

Донские казаки со временем начали заниматься земледелием, а большинство запорожцев, за исключением «сидюков», имевших хозяйство, семью и снабжавших Сечь, продуктами (Тарас Бульба), брезговало любой продуктивной деятельностью, признавая только грабеж. Награбить, сбыть, пропить-прогулять и вновь отправиться в поход. 

Для власти царской и польской долгое время запорожцы и донцы создавали проблемы своими походами на Крымские владения, доходя даже до турецких берегов, до Константинополя, Синопа, Трапезунда, Варны. В последней запорожцы порезали болгарское православное население. Власти, и 

польские, и московские, открещивались от казаков, мол, не наши люди. В 1538 г. на жалобу крымцев пришел из Москвы ответ: «И те люди, — писали княжеские дипломаты, — как вам тати и разбойники, так и нам тати и разбойники», «на Поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни казаки, а наших украин казаки, с ними смешавшись, ходят». 

Иногда все же запорожцы могли и снисходительность проявить. В 1616 году взяли Кафу (Феодосию) и освободили христианских пленников. А чуть ранее, во времена Смуты, запорожцы пришли на Русь с поляками Лжедмитрия и показали в полной мере свой страшный нрав. В 1618 году гетман Сагайдачный вновь повел запорожцев к Москве, но был разбит князем Пожарским. Так что чувства единства веры и национального родства не очень терзали запорожцев. Связи с Малой и Великой Русью чувствовать не желали. Даже миф родился, что якобы они потомки легендарных хазар. Мифотворчество уже тогда было в почете. Запомним это.

Но если ситуация повернется другим боком, то чего же не повоевать вместе с московитами против туров и крымчаков. И вот запорожцы идут в составе русской армии на турок в Чигиринских походах (1677–78), а также в Крымских (1687, 1689) и Азовских (1695–96).

А упомянутый гетман Сагайдачный вскоре после неудачного похода в Россию, лишённый поляками гетманского звания, попросился с войском запорожским в российское подданство. Прошение было отклонено.. Ну, какие тут делать выводы? Просто бизнес, как говорится. А для формирования национального характера важна еще одна черточка – предать и снова стать союзником. Запросто. Значение имело то, насколько силен был очередной союзник. И не дай бог он давал слабину. Но если запорожцы чувствовали над собой железную руку, то повиновались беспрекословно. В русско-турецкую войну 1787- 1791 гг. собрали в Малороссии оставшихся после переселения на Кубань казаков и послали их воевать против турок, с которыми шли запорожцы, сбежавшие за Дунай (Задунайская сечь). Пошли и воевали. Командовал процессом Григорий Потемкин. У него не забалуешь.

К вопросу о постоянстве. Около 300 лет существовала Сечь и семь раз меняла местоположение. Хортица была началом их истории, а потом приходилось постоянно переезжать, обустраиваться, налаживать структуру жизни. Но так и не прижилась идея государственности в запорожской среде. Вроде бы были национальными лидерами освободительной борьбы, инициатива оставалась за ними, но максимальное достижение – приткнуться к сильному соседу - Польше, России, Турции. Специалисты спорят, чем и кем была Запорожская Сечь, военно-монашеским орденом, казацкой республикой, системой вольницы подобной пиратским сообществам? Но точно не государством. Хотя в 1576 году король Стефан Баторий даровал казакам право на войсковое устройство, а атаману — гетманские регалии. Вроде как некоторое движение вперед. Но ничего из этого не получилось.  И эта историческая хромота выстреливает и сейчас. Украинское государство – историческое недоразумение. Не получалось раньше, не получается и сейчас. Нынешний выбор - или с Польшей, или с Россией. С Польшей, похоже, не получилось. А американцы и западноевропейцы далеко. Искалеченная, злая, изнасилованная, обворованная, многократно обманутая и одурманенная, угомониться она сможет только, приткнувшись к старшей сестре. Этим все должно кончиться. Этого единства Запад боится больше всего.