Тезисы для круглого стола «Актуальные теоретические модели гештальт терапии на фоне современности»

Тенденции

Большой общем различной информации - новости, знания, рецепты - созданной и специально подготовленной в простой и законченной форме. Такая информация скорее призвана стимулировать действие (эмоционально заряжена, проста), чем стимулировать мышление, размышление, поиск. Законченность, завершенность - это принципиальный критерий информационного потока. «Зуд» незакрытого гештальта с одной стороны умело используется для захвата внимания, а с другой стороны быстро устраняется такого рода информационными «уколом» 

Онлайн. Онлайн обучение, общение, развлечения и психотерапия дают множество преимуществ от которых сложно отказаться (да и не всегда нужно). Что при этом теряется, какие душевные мышцы тихонько атрофируются? Как это сбалансировать? Мне кажется уменьшается способность выносить тревогу и возбуждение вызванные простым присутствием другого человека рядом. Возможность внезапного секса и возможность внезапного удара никто пока не отменил и тревога связанные с этими возможностями по прежнему является важной составляющей человеческой жизни. Собственно большое количество правил человеческого общежития и призваны регулировать именно этот аспект - секс и агрессию. Интересно подумать как связано увеличение онлайн активности с отношением к закону, к закону как явлению социальной жизни? 

Также онлайн творит интересные вещи с пространством и временем. «Я учусь у преподавателей из Аргентины» и «я посмотрю в записи» - совершенно обычные сейчас слова. Не важно быть в какой-то точке пространства и/или времени чтобы встретиться с кем-то. Непонятно остается ли это встречей? Это какой-то новый тип встречи. Телесность имеет все меньшее значение в вопросе организации и подготовки встреч. Кажется затронутости становится меньше. Может быть отчасти отсюда требования и упреки быть причастным, отреагировать?

Принуждение к этическому выбору. Требование быть причастным, требование реагировать, требование не сомневаться, требование что-то делать и наконец требование - что-то осознать. Пожалуй, такое давление постепенно приводит к желанию поскорее «забыться и заснуть» или же поскорее занять какую-то позицию лишь бы как-то отделаться от ужаса перед травлей. Занятая таким образом позиция, конечно, никак не успевает быть осмыслена и мало соотносится с историей человека и с его ситуацией. 

Псевдо-прозрачность. Культура «новой искренности» создает постоянное фоновое обманчивое ощущение типа «я его видел». «Я его видел сегодня» в ВК», «а да я видел его фотки из отпуска» и так далее. Это фоновое ощущение притупляет чувство одиночества и тоски по другому. При этом формируются представления о жизни других людей, даже некие сюжеты их жизни. Таким образом постоянно есть фоновое «я о нем знаю» и «я его видел», хотя никаких знаний нет и встречи не было. Эти переживания соблазнительны - они снижают тоску (особенно в паре с легко доступными антидепресантами), также немного понижают тревогу - ведь я как будто что-то узнал, я ориентируюсь. 

Искусственный интеллект и фейки (дипфейки)

Объединил в один пункт, потому что одно из основных влияний, на мой взгляд, это уменьшение доверия. Кто написал этот текст? Кто изображен на этой фотографии? Чем дальше, тем больше размывается идея о «надежном источнике информации». Книга, телевизор, интернет? Сложно доверять всему этому. Здесь встречаются две тенденции - «немедленно выбери сторону» и «не доверяй никому - это все фейки». 

Знание давно перестало быть чем-то исключительным, сакральным, потому что стало доступным, а теперь новая волна - почти любая информация может оказаться фейком. Поддельные новости, поддельные исследования ученых, поддельные диссертации. Может быть отсюда такое пренебрежение к мышлению? Вдруг окажется, что сами мысли фейковые (эта довольно древнее пост-модернистское «внушение»)? К тому же вот ИИ уже почти мыслит, ну или не мыслит, но имитирует это вполне неплохо.

Здесь, пожалуй, нужно остановиться. Я пишу именно о сложных тенденциях, о том что, на мой взгляд требует поддержки, оказывается в дефиците. Конечно много и хорошего происходит одновременно с ужасным и трагичным.

Гештальт-терапия в этих условиях:

Возможно нам стоит больше говорить и писать о пост-контакте, об ассимиляции и может попробовать говорить о ценности «послевкусия», о важности достаточного описания и обдумывания произошедшего только что. Как происходит это осмысление? Что может ему помешать? Куда затерялось такое состояние как «послевкусие» после какого-то события? 

Когда нечто завершается (контакт заканчивается) я начинаю испытывать нечто обратное тому, что происходит на фазе контактирования. На фазе констатирования к моей пустоте и голоду постепенно подмешивается фантазия, а потом могут проступить и очертания желанного объекта. Таким образом тревога уменьшается - появляется предвкушение и надежда. 

В постконтакте - обратный процесс. Я переживаю расставание с чем-то/кем-то, постепенно нарастает приятная грусть и/или тревога. Тогда я немедленно беру в руки гаджет - «послевкусие» мгновенно исчезает. И вот еще тут важный момент - зачем мне обдумывать и описать - конечно для того, чтобы рассказать другим. Но стоит ли рассказывать - ведь я могу выложить фото или короткий видеоролик. Вот например еда. Еду можно фотографировать. Повседневная фотография (еда, любая встреча со знакомым, улица, разбитая чашка) это пожалуй такой новый вариант мгновенного обращения с пост-контактом. 

Мне не близка манера работы (в некоторых школах современной гештальт-терапии) которая заключается в активной поддержке эксперимента или даже скорее некоторого игрового процесса («разыгрывания»?) без заключительной фазы описания, осмысления и обсуждения. Я понимаю, что иногда и с некоторыми клиентами такое описание невозможно или преждевременно или может помешать «пронзительности» момента. Это так. Но все же иногда этот выглядит как тренд. Как будто важно только то что происходит и то что переживается при этом. А то, что об этом думают (клиент и терапевт) не важно, нет достаточного места для того, чтобы эта работа была проделана. Это кстати очень перекликается с тенденциями современного метамодернистского искусства - важен некий перфоманс и впечатление. Осмысления не ожидают ни от зрителя, не обязательно его наличие и у автора. Понятная тенденция учитывая усталость от пост-модернистских игр со смыслами, но все же… 

Попробую резюмировать этот пункт так. Вопросы которые звучат довольно часто - Что ты чувствуешь? Чего ты хочешь? Что ты делаешь? (этот редко, но об этом позже), что я делаю рядом с тобой? 

Возможно стоит чаще обращаться к вопросу - что сейчас произошло? Что ты думаешь об этом? Как бы ты мог описать это? Что-то в таком духе. 

Хочется больше говорить о неосозноваемом (бессознательном). Почему мне кажется, что сейчас это важно? Цифровизация, соцсети, онлайн - все это так или иначе подразумевает, что нечто находится в доступе, на поверхности, зримо, ощутимо, кликабельно, можно скачать и сохранить, сделать скриншот. Псевдо-прозрачность. Псевдо-доступность. Теряется ощущение загадочности, тайны и связанного с этим очарования и влечения. Теряется любопытство. В гештальт сообществе больше как будто говорится о том как достичь другого или о том как услышать другого, о том как оказаться рядом, но кажется меньше о том как понять другого, как «расшифровать» другого в диалоге с ним. Кажется редко можно услышать, что другой может скрывать что-то, но скрывать не злонамеренно, а скрывать от самого себя. Как будто сомневаться теперь в словах другого автоматически означает понижать их ценность или объявлять их фейком (наверное засилье фейков так влияет). Может быть важно вернуть идею о том, что все мы многое о себе не знаем, может стоит говорить о постоянно ускользающем фоне, о том, как каждая новая фигура восприятия «предопределяет» этот фон (неизвестным мне способом), о принципиальной невозможности все про себя понять, но о том, что этот процесс возможен и он увлекателен. Как будто осознавание, осведомленность это хорошо, а бессознательное, скрытое, утаиваемое до поры до времени - это плохо. Как будто выяснение отношений на группе, групповая динамика происходит чаще, чем работа со снами участников, с групповой метафорой и тп. 

Кажется появляется больше специализаций и мастерских по работе со снами. Думаю они поддерживают этот акцент. 

Телесность. Наверное стоит больше говорить о телесности. Мне кажется это важно для осмысления онлайна в терапии и в жизни. Наверное здесь подойдут для более глубокого изучения работы Мерло-Понти. (я знаком с ними плохо, но то что читал кажется как раз подходящим способом размышления) Кажется важным пока (на время) подальше уйти от утилитарного технического сравнения оффлайн и онлайн терапии, которое часто сводится к аргументам в духе - «а я ведь и там его хорошо вижу» и «я вполне могу дать телесное упражнение». Хочется скорее говорить о теле как о экзистенциальной данности, которая похоже уже иначе проживается в цифровом мире. 

Я все чаще обращаюсь в своей работе и особенно в работе с супервизантами к ДКЛ. Думаю, что это очень удобная модель для того, чтобы поддерживать диалог и обмен с психоаналитическим знанием. Три метапотребности удачно рифмуются с тремя уровнями организации личности (а также с различными другими троицами в других подходах - например, невротик, перверт, психотик). При этом я все никак не могу для себя уяснить почему же третья голова называется нарциссической? Все для меня было бы яснее если бы их звали - шизоидная, пограничная и невротическая! Это осталось для меня загадкой.

Странная история происходит с диагнозами. Теперь диагноз это не то, что стигматизирует, а часто наоборот. Даже есть такое презрительное слово - нормис. Если раньше диагноз мог пугать человека, то сейчас иногда случаются ситуации когда попытка говорить без обращению к диагнозу воспринимается человеком агрессивно - как будто отбирают какую-то очень важную часть его идентичности (иногда это большая часть). Причем есть диагнозы модные, а есть не очень. И теперь получается, что если раньше гештальтистский взгляд на диагноз был освобождающим и конфронтирующим с некой репрессивной машиной, то теперь что-то поменялось. Как будто диагноз теперь это некое убежище, знак принадлежности к определенному кругу, модному прогрессивному сообществу. Конечно, подростковая мода на безумие была всегда (ну вернее в моем подростковом возрасте точно была). Но кажется, сейчас это нечто большее чем увлечение сюреалистами и стихами Бодлера. Не могу точно сформулировать различие сейчас и тогда, оно явно есть… вопрос для размышления. 

Думаю иногда о том, что стоит привнести в базовый курс довольно подробный раздел о гештальт-психологии. В частности рассказывать не только о фигра-фон, но и о принципах формирования гештальтов (прегнантность, транспозитивность, близость, сходство, общая судьба и тд). Мне кажется, что этого блока не хватает, чтобы яснее выразить понятие целостности в гештальт-подходе. Кажется, что это слово попало в передрягу гламурной психологии и стало означать какую-то благость, совершенство и покой. Теряется понимание о том, что сознание человека, его восприятие мира, другого, самого себя это постоянно действующая машина занятая склеиванием, соединением разрозненных фрагментов, частей. Думаю, что понимание законов восприятия поможет иначе переживать понятие целостности, а соответственно и иначе ощущать свою терапевтическую деятельность.