Тетя Аня Порно

⚡ 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Инцест
80%
90%
100%
110%
120%
130%
140%
150%
Хочу рассказать одну удивительную историю. Возможно, она выглядит, как неумелая выдумка, но в ней все — правда. Выдумать, в конце концов, можно и правдоподобнее…
У меня есть тетя, её зовут Аня. «Тетя Аня» — так меня научили называть её. Она мне — двоюродная тетя, а не родная, но в детстве для меня это не имело значения: у всех детей есть тети (так казалось мне), а в тонкостях родства я не разбирался.
Когда я родился, ей было 7 лет, и она обожала нянчить меня — живую игрушку. «Тётя» Аня души не чаяла во мне — отдавала «лялечке-малечке» все свое время, позабыв все на свете — всех кукол, всех подруг.
Потом её семья куда-то уехала, забрав её с собой, и я забыл о ней. Вернулись они через пять или шесть лет; я уже был в 4 классе, пробовал курить (бесславно) и считал себя «мужчиной в доме».
Дело было летом, на каникулах. Когда нас вновь знакомили («вот, Максик, твоя тетя Аня. Ты помнишь её?»), я смотрел на 16-летнюю девушку, стоящую передо мной — в моих мальчишеских глазах она вполне заслуживала звание «тети», имея высокий рост, «взрослую» фигуру и красоту… в последнем у меня не было сомнений: я уже знал, что бывают красивые девочки, но красота «теть» отличается от их красоты… так вот — имя «тетя Аня» вызвало в моей памяти смутные воспоминания о ласке, заботе и тепле; я с интересом посмотрел тете Ане в глаза, увидел в них восторг, умиление — и засмущался.
Тетя Аня крепко, порывисто обняла меня, обцеловала сверху донизу, приговаривая — какой я, мол, большой, — заглядывая мне в глаза и спрашивая, помню ли я её. Я стеснялся и молчал, — мне были не по душе такие телячьи нежности. Но её чистая радость, сияющее лицо, её безоглядная, беззастенчивая ласковость пробудили доверие во мне, и я в первую же минуту почувствовал меду нами особую близость.
Тетя Аня не отходила от меня ни на шаг. Я втянул её в игру, которой она отдалась с тем же искренним рвением. Мне сразу стало с ней интересно; я стал называть её на «ты», почувствовав в ней друга.
Семья тети Ани поселилась по соседству с нами, и тетя Аня бывала у нас каждый день. Очень скоро она стала лучшим моим другом. Все игры, все самое интересное и захватывающее проходило с её участием; все секреты поверялись ей. Мы играли в индейцев, шпионов и другие мальчишеские игры; тетя Аня быстро стала душой нашей детской компании, хоть мои приятели и ревновали её ко мне. Она обожала играть с нами, и мы очень скоро утратили ту дистанцию, которая отделяет ребенка от старших, — мы возились, тискались, устраивали кучу малу вместе с ней, не стесняясь ни на йоту её взрослого тела. Конечно, никакие эротические соображения нас и не посещали.
Однажды, в жаркий июльский день, мы с тетей Аней сильно набегались, разгорячились, вспотели — и я потащил её купаться. Она заколебалась (я тогда не понял, почему) и спросила меня, много ли на речке людей. Я убежденно сказал, что — никого нет, и вообще, какое это имеет значение, — и с удвоенной энергией схватился за тетю Аню. Купаться одному после такой игры мне казалось ужасно обидным: я надеялся продолжить возню в воде.
Тетя Аня, смеясь, поддалась мне, и мы побежали на речку. Там действительно никого не было: все сидели дома, спасаясь от жары.
Я сбросил на бегу шорты, — и заколебался, снимать ли трусы. В одиночестве и с родителями я купался без трусов — зачем мочить их без надобности? — а тетя Аня казалась мне такой же близкой, как и папа с мамой.
Тетя Аня подбежала к берегу и, глянув по сторонам, взялась за сарафан. Под ним ничего не было — сбросив его, тетя Аня осталась совершенно голой.
Я никогда не видел голыми «теть» со зрелой, сложившейся фигурой — а тетя Аня в свои 16 была именно такой. Я с интересом рассматривал её, чувствуя некоторое смущение: мама при мне никогда не снимала купальник и трусы, и я впервые в жизни видел женскую наготу в такой близости.
Решив, что стесняться нечего, я снял трусы. Несколько секунд мы стояли рядышком: я изучал голенькую тетю Аню, её полные сиси и пушистый лобок, а она, смутившись, молчала и смотрела под ноги. Потом она вдруг рассмеялась и столкнула меня в воду; это было знаком преодоления стыда, и мы, фыркая и визжа, ринулись в речку. Мы возились и барахтались там долго, пока не устали и не проголодались; в пылу игры я очень скоро забыл о нашей наготе.
DETONATOR ТОП-cредство для увеличения члена
ТОП-1 средство для мужчин: увеличивает член, усиливает потенцию, повышает уровень тестостерона и сперматогенез.
смотреть обзор ⇩ читать отзывы ⇩ узнать цену
Никаких прямых эротических последствий этот день не вызвал, если не считать чувства щемящей, немного стыдной интимности, которое появилось между нами. С того дня в наших отношениях отпала окончательная преграда — одежда, и мы более не стеснялись в нашей возне оголять друг друга самым бесстыдным (со взрослой точки зрения) образом.
Однажды мне пришлось ночевать несколько дней у тети Ани. Нам постелили в одной комнате. Когда погас свет, мы, конечно, и не подумали спать: я нырнул в постель к тете Ане, и мы с хихиканьем затеяли возню, стараясь, чтобы «взрослые» нас не услышали. В пылу борьбы я принялся стаскивать с тети Ани ночную рубашку; она отбивалась, но в конце концов я победил, и она снова осталась совсем голой. Я испытал радость и смущение победителя: глядел, слегка растерявшись, на её обнаженное тело, потом — прижался к сисям, ощущая незнакомое чувство умиления и тепла, накрывающее меня с головой.
Момент был очень интимным. Тетя Аня гладила меня, а затем стала порывисто целовать, — так, как это делала мама, когда я был маленький, — приговаривая тысячу ласковых слов, исходя чистой и безоглядной нежностью. Я давно не разрешал маме так нежничать — считалось, что я уже большой, — но оказалось, что втайне я истосковался по таким ласкам; и я отдался нежности тети Ани без сопротивления, с горячим чувством умиления и благодарности. Тетя Аня обцеловала меня с ног до головы. Я благодарно отвечал ей; мы ласкались и лизались по-детски, охваченные единым порывом.
Все остальные ночи повторялось то же самое. Я вычислил, какие ласки наиболее приятны тете Ане (она любила нежную щекотку по всему телу), а она — какие приятны мне (я любил, когда она вылизывала меня, как киса). Чтобы ласкать друг друга без помех, мы раздевались догола, и я не чувствовал ни малейшего стыда или стеснения — ничего, кроме всепоглощающего умиления и нежности.
Мы очень далеко заходили в наших ласках. Теперь я понимаю, сколько мучений я приносил тете Ане — зрелой девушке, не позволявшей себе развивать эротический компонент наших ночных игр. Я тогда быстро понял, как тете Ане нравятся поцелуи сосков, — да и я чувствовал, как растворяюсь в волне щемящего тепла, когда зарывался в её грудь. Она называлась у нас «сиси», и я играл, будто тетя Аня — корова, а я — теленок: она стояла на четвереньках, а я лежал под ней и ловил ртом её «вымя». Тетя Аня смеялась и тихонько постанывала — «мычала»; я, не имея эротических познаний, чувствовал, что ей это нравится, и старался вовсю. Сейчас-то я знаю, что она потом долго мастурбировала — уже после того, как я засну.
Тетя Аня, со своей стороны, целовала и тискала меня с ног до головы, не исключая самые интимные места. Наши тела были полностью открыты друг другу, «запретных мест» не было; я тогда ещё не созрел как мужчина, и эротические ласки были мне приятны, даже головокружительны, но не более того; что делать с интимными местами, для чего они, я не знал. Тетя Аня целовала мою «писечку» (мы не стеснялись называть «это» первыми словами, какие приходили в голову) — это были именно поцелуи, а не «минет»: она нежно облизывала и целовала член и яички, я сладко жмурился и растворялся в океане её нежности. Член твердел и поднимался, но к оргазму я ещё не был готов.
Через неделю родители вернулись, и я стал снова ночевать дома. Ночные бдения были нашей с тетей Аней общей тайной: мы, не сговариваясь, понимали, что об этом нужно помалкивать. Наши отношения были чисты так, как только может быть чиста детская любовь, но я, ничегоне зная о «взрослой» морали, смутно догадывался о том, что взрослые нас не поймут. Кроме того, наши отношения достигли той степени интимности, когда не хотелось приоткрывать самое сокровенное ни на йоту.
Я был очень огорчен тем, что более нельзя прижиматься к теплому тети-Аниному телу, и несколько ночей проворочался без сна. Тетя Аня нежно и тоскливо смотрела на меня, и я видел, что ей тоже не хватает «нашей ночной игры» (так мы называли ЭТО).
Должен сказать, что за тетей Аней ухаживали несколько парней, и к одному из них она даже благоволила — как казалось мне. Поначалу я ревновал к нему, но потом почувствовал, что тетя Аня общается с ним не столько из симпатии, сколько оттого, что «так надо», и перестал ревновать. Кроме того, я ощутил, что моя ревность мучит тетю Аню.
Вскоре произошел невероятный случай: однажды вечером тетя Аня ворвалась к себе домой — абсолютно голая, босиком, в истерике и слезах. Она сразу же закрылась в комнате и никого не желала видеть — даже папу с мамой, которые строили, конечно, самые худшие предположения.
Меня уже уложили спать, но я не спал, слушая разговоры и беспокоясь за тетю Аню.
Через какое-то время я встрепенулся, услышав неподалеку тети-Анин голос; поборов боязнь скандала, я выскочил босиком в коридор и увидел тетю Аню. Она была красной и заплаканной; всхлипывая, она умоляла маму с папой разбудить меня. Я бросился утешать её, гладить руки и волосы; помню двусмысленную атмосферу сочувствия и настороженности, которая тотчас разлилась по дому.
Тетя Аня упрашивала родителей вывести меня на улицу; они долго не соглашались, думая, что тетя Аня хочет рассказать мне нечто ужасное, для моего возраста совсем невозможное. Но она, страшно смутившись, произнесла фразу, которая и ужаснула родителей («Анечка, как ты можешь — при Максиме?»), и в то же время успокоила:
— Не волнуйтесь, я… я не стала… ну, вы понимаете… не стала женщиной. — Голос её дрожал.
Мы вышли; некоторое время я только держал тетю Аню за руку и гладил её. Я понимал, что её обидели, может быть, даже побили, и жаждал крови обидчика.
Тетя Аня, наконец, села на лавочку; я присел у её ног, она обняла меня, прижала к себе и рассказала, как её обидел тот самый Ухажер. Оказывается, она пошла на его день рождения, когда я уснул (в сердце неприятно кольнуло, но сочувствие к тете Ане перебороло обиду), и там произошло нечто ужасное: парни выпили, затем схватили тетю Аню, повалили её на кровать, раздели догола, больно удерживая (тетя Аня показала мне синяки на руках и ногах; я хоть и не видел их — была ночь — но погладил все до единого), и Ухажер хотел…
Тут тетя Аня всхлипнула и запнулась.
Я сжал её руку, представив, как на милое, родное тети-Анино тело пялятся десятки глаз. Нагота её казалась мне моим личным, интимным достоянием, и я был в ужасе от того, что её видела вся улица. С другой стороны, я был рад, что ухажер не сделал ЭТОГО (чего именно — я твердо не знал, но смутно догадывался), и старался говорить весело, утешая тетю Аню: «Ты молодчина, ты такая сильная, ловкая — ты вырвалась от них, убежала…»
Скоро мне это почти удалось, и я, взяв с неё обещание больше не плакать, ушел спать. Всю ночь мне снился коварный план, который немедленно возник у меня…
Конечно, по дачам пошел слух. Наутро тетя Аня не выходила из комнаты; её папа зашел к нам домой, поговорил с моим папой, затем — они позвали меня и попросили пересказать им то, что я вчера узнал от тети Ани.
Это бесцеремонное вторжение в нашу интимную дружбу вначале обидело меня, но папа заявил, что им нужно это знать для восстановления справедливости. Он говорил серьезно; я понял, что он прав, почувствовал себя почти «взрослым» — участником заговора мстителей, — и рассказал, что Ухажер опозорил тетю Аню, но не до конца, потому что тетя Аня вырвалась и убежала.
То, что они оголили тетю Аню, я не мог и не стал рассказывать. (Это и так знали все: «Анька прибежала домой голяком», — я об этом узнал позже, и увы, не из добрых уст).
Папы были немало удивлены моим спокойным рассказом про «не до конца», но не стали допытываться, насколько глубоки мои познания в этой области, а переглянулись и понимающе кивнули.
Вскоре в тихом дачном мирке разразился грандиозный скандал: наши семьи выясняли отношения с семьей Ухажера. Этим занимались взрослые, удовлетворив мои претензии к их справедливости; но я, со своей стороны, тоже не сидел сложа руки. В сообщники я нанял ближайших своих приятелей…
Ухажер любил купаться. В один прекрасный день он вышел из воды и, обмотав бедра полотенцем, стал переодевать плавки. На пляже почти никого не было.
В этот момент из-за кустов выскочили трое мстителей — все в одинаковых плавках, в одинаковых масках, обтягивающих голову, «как у Фантомаса» (сделаны лично мною из грелок, купленных сестрой моего приятеля в соседнем селе). Они издали оглушительный боевой клич, набросились на опешившего Ухажера, швырнули ему в глаза горсть песку, вырвали у него из рук плавки — и мокрые, и сухие, — сорвали с бедер полотенце, схватили лежавшую на песке одежду — и умчались в кусты. План прошел блистательно.
Оголенный и ошеломленный Ухажер пытался было бежать за нами, — но тщетно: мы скрылись вместе с его одеждой. Я поручил друзьям забросить наши трофеи во двор Ухажера («мы — мстители, а не воры»), а сам оббежал пляж с другой стороны, дабы насладиться местью в полной мере.
Когда я подобрался к пляжу, растерянный Ухажер пытался уйти с другой его стороны; но там все заросло резаками и камышом — проход был исключен. Он метался, не находя себе места. На него выразительно посматривали: наша затея, естественно, привлекла к себе внимание.
Он пробовал было сделать себе одежду Робинзона из травы, — но девушки, купавшиеся неподалеку, принялись высмеивать его — громко и откровенно, — и он, отчаявшись, пошел домой голым.
Ему пришлось пройти мимо девушек; они что-то ему говорили, визжали, хихикали, норовили потрогать член… Я видел, что его член поднялся высоко, как пушка. Ухажер, вне себя, побежал, затем вдруг остановился и, дергаясь, как паралитик, побрел в поселок, — с высоко задранным членом, который он прикрывал руками. Его видели много людей.
Наша выходка не имела больших последствий. Мой план удался — нас не смогли опознать; заподозрив меня, допытывались, где я был — но ребята обеспечили мне алиби, заявив, что я играл с ними в месте, весьма далеком от пляжа. Даром, что ли, я читал Шерлока Холмса — целых две книжки?
Маски мы порезали и сожгли. В конце концов, дело заглохло само собой: Ухажер не слишком стремился рекламировать свой позор…
Тетя Аня все это время просидела безвыходно в своей комнате. Я постоянно был у неё. Конечно, она первой узнала о моей мести: изнемогая от смеха, она захлебывалась — «ты с ума сошел, Максик», — хватаясь за щеки и глядя на меня с ужасом и восторгом. Кажется, именно тогда я впервые почувствовал себя мужчиной-защитником.
Слухи делали свое дело, и тети-Анины родители решили съехать с дачи. Это было трагедией: я давно с ужасом думал о разлуке с тетей Аней.
Тетя Аня, узнав о скором отъезде, стала неистово нежна со мной, почти не стесняясь окружающих; взрослые заговорили о нашей дружбе, пряча смущенную улыбку. Мы ходили купаться — далеко, на дальний пляж, затерянный в лесу, — и там вновь окунались в безудержные ласки, позабыв обо всем на свете. Там впервые случилось странное событие: в вихре ласк я дотронулся до тети-Аниной писи, обнаружил, что она мокрая, и стал изучать рукой это странное для меня явление. Тетя Аня вдруг вскрикнула — будто мяукнула, — выгнулась, застонала… Я испуганно отскочил, думая, что сделал ей больно; но инстинкт подсказал мне, что тете Ане не больно, а очень хорошо…
Тогда тетя Аня и рассказаламне о том, что ей приятнее всего на свете. Она сильно смущалась: рассказывая — крепко-крепко прижимала меня к себе, не позволяя глядеть ей в глаза. Я почувствовал, что речь идет о какой-то очень важной, стыдной и интимной вещи. Желая, однако, всей душой сделать тете Ане приятное, я стал снова гладить её писю. Тетя Аня вначале отпихивала меня, но затем — очень скоро, — застонав, обмякла и раскинула ноги. Я забрался к ней между ног и принялся за дело. Скоро все повторилось: тетя Аня заурчала, как зверенок, изогнулась, закатила глазки…
Она частенько целовала мой член, и я помнил, как это приятно, но даже не догадывался, что испытывала тетя Аня. Я вкладывал всю свою нежность в ласки тети-Аниной писи: гладил её, теребил, целовал; очень скоро я понял, что тете Ане больше всего нравится, когда я лижу её писю, как мороженное.
За те несколько дней, которые выпали нам до её отъезда, я наловчился, — и всякий раз дело заканчивалось тети-Аниным оргазмом. Сам я тоже чувствовал головокружительную теплоту между ног, но пока без последствий. Ведь мне шел всего десятый год…
Но в один из последних дней ЭТО все-таки произошло. Прошел дождь, и мы с тетей Аней вывозились, голые, в мокром иле. Он был чернющий, как сажа или мазут.
Было несказанно приятно, странно и весело покрывать друг друга этой липкой массой. Наши тела стали черными и блестящими, как эбонит. Особенно весело и жутко было густо вмазывать грязь в рыженькие тети-Анины кудряшки: её пушистая, растрепанная головка превращалась в черный блестящий шар, похожий на маску Фантомаса. Скоро тетя Аня была в скафандре, как космонавт, и только смеющееся её личико (с вымазанным носом) белело в непроницаемо-черной оправе…
Тетя Аня отвечала мне тем же. Постепенно пришло чувство странного, сладкого томления; оно усиливалось от нежных прикосновений рук, скользящих по обмазанному телу, от ощущения влажной грязи, обволакивающей кожу и волосы… Мы возились и терлись в грязи, как поросята; тетя Аня начала постанывать. Когда её руки перешли мне на попу и бедра, я почувствовал, что наполняюсь каким-то теплом, которое вот-вот взорвется во мне. В пароксизме томления я вытянулся, ворочаясь в иле, и подставил тете Ане свой член. Она стала мазать его и яички, ласкать и мять их…
И… у меня в глазах потемнело, и я почувствовал, что взрываюсь.
Этот первый мой оргазм запомнился мне на всю жизнь. Тетя Аня, поглаживая меня по бедру, говорила нежно и растерянно — «Так вот какой ты, Максик…», — а я, утратив дар речи, уткнулся ей в черный вымазанный живот, вдыхал сладковатый запах ила — и просто был, существовал. Я не знал, что со мной, и думал, что умираю от любви. Я любил тетю Аню — я уже себе признался в этом, — и знал, что от любви умирают. Подробности были мне неизвестны…
Потом я точно так же мазал и гладил тети-Анину писю — и она кричала, барахтаясь в грязи…
Перед её отъездом мы не прощались: я убежал в лес, чтобы никто не видел, как я реву.
Так началось мое знакомство с будущей женой.
Нет, вы не ослышались: я женат на тете Ане, и у нас — трое детей. «Тетя» Аня (я до сих пор так зову её — в шутку, конечно) — самая лучшая на свете мама: она обожает детей всем сердцем и отдает им всю себя — без оглядки. Мне — первому своему «ребенку», выросшему на её глазах в мужчину, а затем — в мужа, — она тоже отдавала и отдает себя…
Но до нашего брака произошло много событий; сам брак был завоеван нами нелегко. Мыслимое ли дело: мал
Двое Мужчин Ласкают Женщину Фото
Голые Совсем Лезбиянки
Связала Парня И Трахнули С Другом
Порно Фото Накаченных Теток
Голые Самарски Фото
Тетя Аня по скайпу трахается с незнакомцем | порно
ПОРНО -- ЕЙ 40 -- ТЁТЯ АНЯ ХОЧЕТ СВОБОДНОЙ ЛЮБВИ -- m…
Тетя Аня – Инцест читать ПОРНО рассказы и СЕКС истории ...
Тетя Таня совращает племянника, пока родители спят наверху ...
Тетя - New Mature Tube - Бесплатные порно фильмы
Тетя - Популярные фильмы [637] # Tube 2017
Тетя и многое другое. Тетя @ Porn24 TV - 2,289 видео.
Тетя: 5,445 видео. Бесплатное порно @ Sex Pulse TV
Большая Жопа - Тетя: 759 видео. Бесплатное порно @ Ass Time
Тетя Аня, Васька и Сергей - Порно рассказы
Тетя Аня Порно