Телка хочет трахаться и поэтому радует еблей брата
Телка хочет трахаться и поэтому радует еблей брата
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
Глава 1. Вербовка и дорога на ХХХ
Эпиграф:
«Мальчик, хочешь пакетик леденцов и покататься?»
О’Генри, «Вождь краснокожих»
В прошлом году мне было шестнадцать. Сейчас, соответственно, больше, и я наверно уже стар для таких дел, как съемки в порнографии, потому что я студент и респектабельная персона, а впрочем, чем черт не шутит, и всяко может быть, ведь в конце концов я творческая личность, тяготеющая к искусству, ну да и хер с ней с философией, меня самого утомило это дурацкое длинное предложение.
Было лето. Каникулы. Я сидел у себя в комнате перед компом. Мне позвонил Колька, мой одноклассник и друг в хорошем смысле этого слова. Спросил, что я делаю. Я ответил честно: «Смотрю порнуху, а в другой руке у меня мобила с тобой, но это меня отвлекает, поэтому давай говори быстрей, чего тебе надо».
Он хмыкнул и высказал предположение: «Типа, дрочишь?» Я ответил: «Типа, тебе в контрразведку идти работать пора».
Он снова хмыкнул и сказал: «А сам не хочешь в порнухе посниматься?»
Я не знал, как отнестись к этому необычному предложению, и пока размышлял – вдруг скоропостижно кончил, из чего сделал вывод, что мне эта мысль скорее понравилась, чем наоборот.
«За бабки?» - уточнил я.
«За реальные», - ответил он. – «Три сотни в день – легко поднять можно. А то и пять».
«С тёлками? Без голубятни?»
«А ты подваливай к шести в офис – там в договоре все прописано».
«Сам ты уже снимался?»
Он вроде бы смутился:
«А если я сейчас скажу, что да, а ты откажешься, и потом будешь меня прикалывать и все такое?»
Я заверил его:
«Если я откажусь, то ты как будто сказал «нет», и все такое».
Он посопел, осмысливая. Потом сказал:
«Тогда, короче, подваливай сейчас к Лицею, я там буду ждать, оттуда недалеко, пойдем вместе».
Офис оказался в обычной квартире. Это было нормально. Я и не ждал увидеть шикарный небоскрёб с неоновой вывеской над мраморным крыльцом TEENS-XXX-VIDEO или что-то вроде.
В квартире нас встретили дядька и тётька лет тридцати. Дядьку я знал: он работал в ГИБДД и как-то года два назад приходил к нам в класс втирать лекцию за безопасность поведения на улице. Типа, как не замызгать чистый асфальт нашего города своими дурными мозгами. А теперь – вон какими интересными делами занимается. Может, уволился из ментовки. А может, и нет. Мне пофиг.
Оба они были улыбчивые и радушные. Не по-маньячески улыбчивые, а по-человечески. Хотя чуточку – и по-маньячески.
- А, новая кровь! – поприветствовал меня дядька. И сказал Кольке: - Молодец, что привел!
Вмешалась тетка:
- Ты бы, Сергей, не пугал мальчика. Что значит – «новая кровь»? Не «Ночной дозор», поди, снимаем?
- Ничего, - заверил я. – Это лучше, чем, скажем, «новый ***».
Все посмеялись. Потом принялись объяснять.
Они снимали исключительно тинейджерское порно. В отдалённом частном пансионате загородом. «Группа – человек двадцать, парней и девчонок. Поселитесь там. Это чтобы вжиться в обстановку, да и вообще чтобы не было случайных связей на стороне и чтобы не произошло инфекций, потому что перед допуском вас всех проверит врач».
Мне это понравилось. Спросил: «Насколько это удовольствие, в смысле, по времени?».
Сразу поправили: «Это не просто удовольствие, а работа. Сессия – неделя, но можно уйти в любое время».
Подал голос Колька:
«Он тут переживает – не надо ли будет сосаться с бородатыми мужиками и все такое».
«Да я и с бритыми – как-то не очень», - говорю.
Они снова засмеялись.
«Нет, - отвечают, - у нас все пристойно. По контракту – позирование, мастурбация, партнерский секс с противоположным полом. Обычный и оральный. Все остальное – по особой договоренности. Но бородатых мужиков не будет по-любому».
«Короче, - принялся объяснять Колька, будто я не знаю научных слов, - дрочка, ебля с девчонками, им отлизывать, и тебе сосут».
«Заметано», - сказал я и почувствовал, как у меня снова встает, хотя я с утра уже два раза подрочил. Моя постоянная подружка была в Чехии, и я по ней очень скучал.
«Остались формальности», - сказала тётка. – «У тебя паспорт с собой?»
«Да» - я извлек из штанов дубликат бесценного груза и все такое, и раскрыл его.
«Не надо! Закрой!» - сказал дядька. – «Это неэтично – смотреть в чужие паспорта. Это личная жизнь. Просто пообещай, что тебе есть восемнадцать – ибо мы верим людям на слово».
«Конечно, есть! – я сделал очень правдивые глаза. Они у меня и так-то голубые и правдивые, а тут уж я такой честности напустил, что все поверили. И все-таки я озадачился: - А зачем вообще паспорт предъявлять?»
«Чтобы знать, что хоть четырнадцать есть…» - буркнул дядька-милиционер.
«Еще одна формальность» - сказала тетка. – «Не обижайся, Саша, но надо тебя… осмотреть».
«Типа, убедиться, что девайс на месте?» - ухмыльнулся я.
«Ну, мало ли…» - она сделала вид, что сконфузилась.
Я разделся догола – и мой Камрад Хулио воспрянул ввысь.
«Какой ты задорный!» - похвалила тётенька.
«Вот такие искренние пацаны и вытянут русское киноискусство из пучины упадка и фальшивого болота стагнации» - торжественно провозгласил дяденька милиционер.
«Мюнгхаузен, вроде, все-таки за косичку себя тянул!» - снова сострил я. Определённо, мы с Камрадом Хулио были в ударе в тот день.
Я подмахнул контракт, и мы с Колькой отправились ко мне домой. Посмотрели порнуху, хорошенько вздрочнули. Это, я считаю, ничего голубого – потому что «вместе» не значит «друг с другом». Просто доверительные приятельские отношения. К тому же, мы смотрели порнуху уже профессиональным взглядом, прикидывая, как бы сами залудили ту или иную сцену. Конечно, круче!
Вечером пришла мать с работы. Я сказал ей, что скатаюсь на дачу к одному знакомому педофилу-сатанисту, где мы будем предаваться безобразным оргиям и совершать кровавые жертвоприношения, обалдевая от беспредельного разврата и пудов кокаина. Она посмеялась, потрепала меня по голове и сказала, чтобы я держал мобильник поближе к телу, чтобы позвонить ей, если педофилы-сатанисты, обнюхавшиеся кокаина, решат принести в жертву меня.
- Ты вызовешь милицию? – спросил я.
- Нет, но я с удовольствием послушаю, как ты верещишь, - с нежностью улыбнулась она.
Все матери одинаковы: если нагородить им втрое больше правды – они и правды не заподозрят. Безотказный прием.
***
Эпиграф:
«Дорога дальняя, скоромный дом,
Меня парнишечку – хэ-зэ что ждет…»
Мы собрались ни свет, ни заря, ровно в семь, в оговоренном месте. Там нас ждал автобус. Обычный рейсовый «Мерседес». Видимо, арендовали. Когда мы с Колькой подошли, там была давешняя парочка «киноагентов» и еще человек пятнадцать. Парней и девчонок – примерно пополам. Все сонные и хмурые. Кое-кого я знал в лицо, потому как с одного района. Но мы особо не знакомились: успеется еще. Стояли группками.
Постояли полчаса – подтянулось ещё пятеро. Последней прибежала, вся из себя запыхавшаяся, растрёпанная, кудряшки вверх тормашками… девчонка, которую я знал очень даже хорошо. Ирка Ч. Из прежней моей школы, из моего класса. Я сидел прямо за ней. И по-всячески подкалывал – то словами, то циркулем. А еще – незаметно присобачивал к ее дурацким тогдашним косичкам всякую фигню, вроде разноцветных стикеров или разных веселых картинок, или, там, плаката «Дёрни за меня – сознание и откроется!». Это было года четыре назад. Она очень забавно сердилась, хлопала меня «физикой» по башке – то есть, я тоже был ей небезразличен.
С ней я поздоровался, ухмыляясь приветливо и аристократично, как граф Дракула.
«Хай, Ириш! – сказал я. – Чего так вваливаешь? Заголиться невтерпеж?»
«Господи! – изумилась она так, будто я и впрямь был похож на графа Дракулу (кстати, нифига не похож). – Пушистый? Тебя только тут не хватало!»
Но на самом деле, думаю, она была мне рада. Знакомое лицо, как-никак.
«Ну все», - сказал дядя-милиционер. – «Больше ждать нельзя, поезд отправляется. Если ещё кто объявится – я потом сам отвезу».
Он остался в городе. С нами отправилась только его подруга.
Мы погрузились в автобус – те, кто еще не сидел там. На задней площадке стояли две упаковки железных банок – с колой и со спрайтом. Еще – с Новотерской минералкой.
«Лучше б пиво, - подумал я, откупорив колу. – Но все равно спасибо за заботу».
Ехали мы долго. Знакомиться по-прежнему не спешили. Всё так и сидели группками. Кто дремал, кто ****ил о всяком левом. Через проход от нас с Колькой сидела компания каких-то ботанов из какого-то программерского колледжа. Они достали своими базарами про софт и железо. Один долговязый очкарик втирал: «Втыкаю видюху – а дрова не встают. То есть мимо ложатся. В общем, инет, лезу на сайт, все дела – тут карточка кончается. Обидно: десять мегов слил – а на одиннадцатом упал…»
Ну и в таком духе. Он говорил громко, возмущенно – и конкретно мешал мне кемарить. В конце концов я его окликнул: «Слышь, парень, а ты не пробовал себя в сексе по телефону для ламеров? У тебя охуенно эротично получается!»
Он малость поутих со своим нытьем.
Где-то через час автобус остановился, по просьбам трудящихся (в смысле, «рабов ХХХ-индустрии»). Вышли. Кто-то, типа, пошутил: «Девочки налево, мальчики направо». Что интересно, эта команда возымела эффект. Многие разбрелись по разным сторонам. Но не я: я принялся бескомпромиссно отливать прямо на колесо автобуса, как Юрий Гагарин на пути к космическим далям.
Ирка Ч., фыркнув, сделала мне замечание: «Совсем оборзел, Пушистый?»
Я пожал плечами: «Извини, я не хотел тебя шокировать, но мы, вроде, не на концерт в филармонию едем? Или ты чего-то не догоняешь?»
Ирка вспыхнула: «Прекрасно я все догоняю, но это не повод свой хрен всем тут демонстрировать!»
Завершив процесс, я повернулся к ней лицом – и всем прочим, потому что застегиваться не спешил. Приняв гордую позу истинного мачо, я сказал ей:
«А ты посмотри на него повнимательней! Познакомься с Доном Хулио. Изучи, типа, текстуру, рельеф, все такое».
«Чего?»
«Ну, чтоб заблаговременно язычок и губки в соответствие привести…»
«Да размечтался! – она так застеснялась, что рассмеялась совсем хрипло и по-****ски. – Вот тебе назло – у всех отсосу, Пушистый, а тебе – ***!»
Тут к нашей светской беседе подключился Колька. Он тоже не ломанулся в кусты, как все прочие олухи, стоял рядом, явно что-то замышляя.
«Девушка, вас Ира зовут?» - поинтересовался он.
«Ну да. А что?»
Колька без слов расстегнул ширинку и уверенной, тугой пацанской струей вывел на асфальте большие, немного неровные буквы: «ИРА».
«Это в вашу честь!» - скромно улыбнувшись, пояснил он.
Ирка издала какое-то шипение, не то кошачье, не то змеиное. Наверно, такой звук бывает, когда специально обученная сиамская кошка ловит кобру за капюшон.
«У вас в лицее все такие дебилы?» - задала она риторический вопрос. Но когда мы снова погрузилась в автобус, Ирка пересела на свободное место прямо за нами. И принялась докапываться до нас, то ли в наш лицей собирают озабоченных придурков со всего города, то ли там на месте «чип похабства» в темечко инсталлируют?
Глава 2. Мы на позиции. В разных позициях
Эпиграф:
«На месте людей, заседающих в Госдуме, я бы постеснялся ****ить про непристойность, блин, порнографии»
Мой старший Братец Леша
Мы наконец приехали на место. Миленький трехэтажный особнячок в сосновом бору, за фигурной стальной оградой, выкрашенной в зеленый, и там были еще клумбочки с резедой, лилиями и настурциями, или как там эта рыжая хрень называется, ну да это нюансы и, типа, пейзажная муть, как у Ивана Тургенева, а ебля, понятное дело, предполагалась внутри дома.
Утомлять сценой медицинского освидетельствования – тоже не буду. Все оказались чистыми.
Нас завели в просторный холл и предложили всем сесть на пол, покрытый ковролином. Это было похоже на тренировку в секции ушу, куда я ходил пару лет назад. Там тоже в начале занятия мастер всех рассаживал и гнал про то, как правильно гнуть свои чакры и распрямлять дао, и всякая такая пурга.
Ну а тут, понятно, базар был малость про другое. К знакомой нам тетке, нашей совратительнице, присоединился местный парень. Лет двадцати пяти, не больше, спортивный, но, кажется, не браток, а скорее – тоже какой-нибудь тренер чего-нибудь эзотерического. Чёрный пояс по Тантре, наверно. Я окрестил его «сэнсэем».
«Если у кого есть какие-нибудь вопросы – самое время сейчас их задать», - сказала тётка. Ее, кстати, звали Агнесса – но всем было на это, в общем-то, поебать, потому что никто не верил, что это настоящее имя и что у людей вообще бывают такие имена. А парня звали Сергей, как и того мента в городе, – и в это верилось, но всем, в общем-то, тоже было поебать. Детей нам с ними не крестить, потому что залетать, вроде, никто не собирался.
Кстати, разговор зашел как раз об этом. Живая блондинка с неглупой деловитой мордахой (бывают такие!) поинтересовалась, какой у нас тут концепт с контрацептом? Оказалось – все пучком, все железно. Назывались какие-то препараты, бабы с пониманием кивали - ну да это все их заботы.
Потом одна барышня, маленькая, черненькая и в очках, бойкая и вредная, типа «вырасту – феминисткой стану», указала на вопиющую несправедливость в контракте.
«А почему это, - спросила она, - парни и девчонки получают одинаково за сценическое время траха: по доллару за минуту? Ведь всем известно, что пацанам больше надо, и вообще это с них бы еще деньги драть, и почему нет в мире справедливости?»
Агнесса засмеялась и сказала:
«Мадмуазель, прошу обратить внимание: в вашей группе на тринадцать девчонок – всего восемь ребят. Сами судите, кому больше надо…»
Вмешался Сергей-Сенсей:
«Тут, возможно, не все правильно понимают парадигму (этим словом он многих сразил наповал). Это же не просто секс – это же актерская работа. И на ней все выкладываются, как могут, и потому все равны».
«Ну если все равны, - не унималась чернявая «феминистка», - то почему тогда пацанам особо платят по десять баксов за «кончить»? Это получается: брызнул спермой – и червонец в кармане?»
Тут я не удержался:
«Знаешь, подруга, если у тебя получится брызнуть спермой – я тебе даже два своих червонца отдам!»
Замечу, о женской «эякуляции» я тогда имел очень смутное представление: ни разу не сталкивался.
Кто-то захихикал, кто-то заржал. Колька перешёл в решительное контрнаступление: «Да ваше-то дело простое: ноги раздвинуть – и переться. А нам – переть. В поте лица, мудей и всего остального».
Поднялся шум. Тонкими голосами – возмущённый, не такими тонкими – одобрительный.
«Тихо, тихо! – осадила Агнесса. – Не надо тут половые войны развязывать! Но по существу, скажу как профессиональная женщина: парень прав. Им труднее приходится. И резерв, так сказать, ограничен. Знаете этот анекдот? Неприличный немного, но расскажу, потому что вы все тут взрослые, вроде. Итак, про разницу между понятиями «***ня» и «****ец»? Если к девчонке пять пацанов придут – это хуйня. А если к парню пять девчонок – для него это ****ец! Так что, девчата, у нас просто возможности шире»
Теперь посмеялись и девчонки. Кажется, их половая гордость была удовлетворена.
«И вообще, - подхватил Сенсей, - я должен сразу предупредить, особенно пацанов. Ну и девчонок – чтоб не подкалывали. Секс и съемки – вещи разные, как говорил уже. И даже если в койке всеё тип-топ, даже если мега-мачо-ебарь-террорист всю дорогу… тут, под софитами, на людях, под режиссерские поправки – облом за обломом будет, стопудово. Все время будет падать, и придеётся надрачивать, и ничего тут позорного. Потому что вот чего не терпит наша работа – так это стыдливости. Сами понимаете…»
Он замолчал, давая осмыслить. Потом переспросил:
«Все усвоили? Никакой стыдливости – и полное доверие»
Все кивнули. И Сэнсей ткнул пальцем в того очкарика, который распинался про свой неудачный секс с видюхой:
«Как тебя зовут?»
«Игорь».
«Ты раньше снимался, Игорь?»
«Нет… я… это… решил на апгрейд компа подзаработать…»
«Как ты будешь тратить свой заработок – это твое личное дело. Но комп – дело хорошее. А сейчас – работа. Итак, Игорь, пожалуйста, разденься»
«Чего, совсем?»
Я едва не сплюнул словом «идиот». Но я не сделал этого, потому что сознательный и подписался под этими правилами: типа, друг друга не прикалывать, не смущать, мы команда, и все такое.
«Носки можешь оставить», - великодушно разрешил Сэнсэй.
Через минуты софтварный юноша стоял в том, в чем его родила мама – если, конечно, мама родила его в носках и очках.
«Отлично», - похвалила Агнесса. – «А теперь иди сюда».
Этот тощий долговязый придурок прошел в «кафедральный» конец зала и встал, как памятник защитнику футбольной сборной клуба ботанических задротов перед пробитием штрафного.
«Игорь, повернись к ребятам», - все также ровно попросил Сэнсэй. Я прикинул, что проще было бы инсталлировать в него дистанционное управление и щелкать пультом.
«А теперь, Игорь, слушай», - сказала Агнесса. – «Здесь, в этих стенах, никто не станет лезть в твою личную жизнь. Какой ты там был – таким ты туда и вернёшься. Но здесь ты – актер. Вот пример. Нам не интересно, занимаешься ли ты онанизмом дома. Может, да, если тебе это нравится, а может, у тебя классные подружки, потому что ты видный парень, и тебе просто некогда… но сейчас мы просим тебя… подрочить».
«Что, при всех?» - кажется, его программерские пальцы аж хрустнули, запирая амбарный замок на мудях. Его развесистые уши стали малиновыми, как грудка малиновки, которую окунули в малиновый джем. Я решил ободрить его:
«Да чего там, валяй, Игоряш! Мы отвернемся!»
«А это не попадёт на какой-нибудь порносайт для п…п…п…» - он запнулся.
Да, когда нас вербовали – сказали, что снимают не для Инета, а типа, для кассет на заказ, элитное тинейджерское порево для реальных клиентов… но, конечно, только олигофрен даст, типа, гарантию, что вся эта бесстыжая байда не окажется в Нете. И только лоботомированный олигофрен - понадеется на такие гарантии. Правда, за свою матушку я спокоен: она доктор и порнуху под дулом пистолета смотреть не станет. Даже – «Дезерт Игла» калибром 0.50
Взяв на себя роль главного «ободрятеля», я сказал:
«Слышь, парень, а прикинь – идешь ты по улице, такой красивый и безмятежный, а какой-нибудь пидор из окошка на тебя пялится и дрочит? Так тебе не похуй? Или по улице ходить не будешь?»
«Я голый по улице не хожу! – надменно возразил он. – И вообще, забыл уже, как это делается… в смысле… мастурбировать…»
Тут вскинулся Колька:
«Чего так? Излучение от монитора пришибло? В твои-то годы? Бедняга…»
Сэнсэй сощурился:
«Я, кажется, говорил: не подкалывать коллег?»
«Я не нарочно…» - повинился Колька.
Деловитая блондинка, которая интересовалась контрацепцией, вздохнула, встала и принялась стягивать с себя одежду, исполняя импровизированный стриптиз.
«Игорёк! Смотри на меня!»
Все посмотрели на нее. Она старалась, в ней была пластика и эстетика. И сиськи ничего – номер где-то так два с половиной. Плавно скинув кофточку и лифчик, она принялась играть дойками, «купать» их в чашечках ладоней, кокетливо поводить точёными сахарными плечиками и всякое такое. Потом расстегнула молнию на короткой синей юбчонке.
Колька подхватился на ноги, резво подошел к страдальцу Игорьку, который, то ли от вида блондинки, то ли от того, что на него никто уже не смотрел, малость осмелел и принялся неловко теребить своё висящее. Краем глаза я отметил, что инструмент у него внушительный, но бестолковый и, как говорится, нелегок на подъем.
Колька похлопал его по плечу:
«Слышь, коллега. Ты извини, что я подстебнул, типа того… Давай, заглажу вину: покажу, как дрочат. Раз уж ты совсем так все забыл…»
И, достав свой бодренький торчащий, принялся наяривать.
«Животное…
Рыжая милашка не даёт себе кончить пока не досчитает до 100
Симпатяга жёстко трахает двух горячих темнокожих подружек
Этот вечер для любовной парочки заканчивается горячим сексом