Тартус. Красное и чёрное. (часть 2).

Призыв к патриотизму потерял свое влияние много лет назад, поэтому режим попытался подменить его, усилив экономическое давление на алавитов. Экономическое давление было легко перенесено, потому что многие алавиты находятся в платежной ведомости государственных организаций, в силах безопасности или в качестве государственных служащих. Я знаю многих, кто призвался в резерв только после того, как им угрожали потеря работы и доходов.

Привилегии, которыми пользуются алавиты, обманчивы, поскольку мотивировка режима в их предоставлении заключается в обеспечении контроля. Даже алавитская вера, ответвление шиизма, которая многое заимствовала у других религий, была искажена назначенными режимом в качестве шейхов офицерами-отставниками. Из пяти клерикальных шейхов в моей деревне трое были бывшими сержантами армии. Это привело к утрате морального компаса многими алавитами.

Предполагаемая вражда между алавитами и суннитами является стереотипом – именно режим разжигал сектантство.

Стремление к разжиганию межконфессиональной ненависти – совсем другая история. Стереотип состоит в том, что алавиты испытывают большую ненависть по отношению к суннитам, и наоборот, но, с моей точки зрения как алавитского диссидента, это не так. Когда началась революция, алавиты-противники режима вышли на улицы в Баниясе, преимущественно суннитском городе к северу от Тартуса, и образовали совместный координационный комитет суннитов и алавитов. В разгар революции не было никаких враждебных общественных действий против суннитов. Мы приняли сотни тысяч суннитских беженцев без проблем.

Это режим вызвал сектантскую ненависть. Его пропагандистская машина постоянно твердила алавитам, что суннитское большинство хочет свергнуть режим и отомстить им, а партийный аппарат Баас постоянно упоминал «суннитских террористических джихадистов». Риторика началась в июне 2011 года, когда суннитские повстанцы атаковали офисы сил безопасности в г. Джиср–эш-Шугур, возглавляемые алавитами; правительство распространило видео с кадрами насилия. Это вызвало гнев среди молодых алавитов и помогло режиму в их вербовке.

С поддержкой Ирана режим дал шабихе зеленый свет, чтобы нападать на суннитов, что привело к резне в Байде и Баниясе в мае 2013 года. Режим разжег убийственное пламя, вернув тело молодого суннита, погибшего в тюрьме, его семье. Когда те увидели тело с признаками пыток, они достали оружие и выстрелили в воздух. Это стало предлогом для алавитских ополченцев, чтобы убить суннитов Байды и Банияса и сжечь их дома. Агенты разведки режима проникли в среду ополченцев и подстрекали их. Сотни суннитов были казнены. Но сунниты не мстили, и сектантская пропаганда медленно теряла свой эффект. Тем не менее, режим продолжал демонизировать «суннитских джихадистов».

Этот процесс достиг высокого уровня в мае 2016 года с волной взрывов, в результате которых погибло около 180 гражданских лиц. Четыре взрыва раздались в Тартусе и пять – в Джебле, городе в горах Латакии – все произошло в течение 15-минутного промежутка времени. ИГ взяло на себя ответственность на своем веб-сайте, но режим обвинил исламистскую группировку Ахрар аль-Шам. Многие аналитики подозревают, что режим сам организовал взрывы с целью запугать население.

Контрольно-пропускные пункты окружают оба города, полицейские патрулируют их днем и ночью и проводят рейды в подозрительных зданиях, поэтому было невозможно, чтобы кто-либо мог совершить нападения одновременно и точно, только если это не был сам режим. И мы все знаем, что режим делал до этого (высокопоставленные чиновники безопасности, которые перешли на сторону оппозиции, заявили, что режим организовал серию взрывов в офисах сил безопасности с конца 2011 года по середину 2012 года и обвинил в их организации Аль Каиду, раньше чем ее боевики установили свое присутствие в Сирии).

Сегодня режим не может заставить алавитов рисковать своей жизнью, и все, что ему осталось, – принудительная вербовка. В начале марта 2017 силы безопасности провели рейды в Тартусе, от двери к двери, чтобы схватить молодежь и принудительно призвать на военную службу. Более 600 были арестованы и направлены для участия в боях

Алавитская община, которое когда-то купилась на сектантскую пропаганду режима, теперь защищает молодых людей, пытающихся уклониться от военной службы. Мой знакомый по имени Аммар из района Кадмус к северо-востоку от Тартуса был арестован на контрольно-пропускном пункте в Дамаске в мае 2014 года. По прибытию на линию фронта в Забдани, горном городке недалеко от Дамаска, где он видел как половина его товарищей лишилась жизни, он покинул часть и теперь прячется в небольшой деревне в горах возле Тартуса.

«Я не могу работать или перемещаться, не могу покинуть деревню. Но это лучше, чем быть в армии, – сказал он мне. «Я не могу выбрать смерть. Ради кого я умру? И за что?”

Сегодня гнев распространяется в обществе, хотя в значительной степени он приглушен и выражается частным образом. Когда премьер-министр Сирии Имад Хамис посетил Тартус в прошлом месяце, фермер Ахмад К. развлекал гостей у себя дома в деревне Химмин. В течение многих лет Ахмад настраивался на новостные программы государственного телевидения, но в прошлом году перешел на Аль-Джазиру, катарскую сеть новостей, и Аль-Арабию, принадлежащую Саудовской Аравии.

Наблюдая за тем, как Хамис вещает по телевидению о новых проектах режима в регионе, а также нападает на Исламское Государство, Джебхат ан-Нусру, ветвь Аль-Каиды (которая в прошлом году изменила свое название на Джебхат Фатех аш-Шам), и другие группировки, гости стали высмеивать эти проекты.

Внезапно Ахмад воскликнул: “Не может быть никакого террора хуже этого. Они убивают сыновей бедных, чтобы поддерживать коррупцию, на вершине которой сидит Башар Асад”. Его смущенные гости засмеялись в свои пиджаки.

Но никто не готов оспаривать режим в открытую.