Таксо

Канал Таксиста: https://t.me/vkusniy_sir

Глава-5.

В то утро, девятого марта, мы с ребятами встретились пораньше. Днем, проукраинская часть протестующих была намерена возложить цветы к памятнику Т. Шевченко, так как это был день его рождения и провести крупный митинг в поддержку Евромайдана. Людей должно было собраться огромное количество, а соответственно нужно было обеспечить безопасность граждан, к тому же мы получили информацию что сепаратисты планируют ряд провокаций в этот день. Нам сообщили что в сторону Луганска движется колона автобусов со стороны границы с контингентом ростовского происхождения.

Мы прибыли к скверу Шевченко за час до намеченного мероприятия несколькими автомобилями и припарковавшись в разных местах по периметру парка стали наблюдать, поддерживая связь. Спустя некоторое время, к парку Челюскинцев, что находился напротив через центральную улицу Советскую нашего города, подъехало несколько автомобилей на Российских номерах Ростовского региона. А спустя некоторое время из глубины парка показалась огромная толпа, идущая колонной с транспарантами и российскими флагами в руках. Во главе колоны шли руководители местного сепаратистского шабаша – товарищ Клинчаев и прочие ублюдки-регионалы. С их приближением из ростовских автомобилей выгрузилось десятка три молодых крепких ребят в одинаковой темной форме и со средствами связи тут же рассредоточившись среди приближающегося вопящего полупьяного быдла. Было очевидно, что это кукловоды мероприятия.

Тем временем у памятника Шевченко собралось уже несколько сотен проукраински настроенных граждан, и мы выдвинулись к ним.

Начался митинг. Школьники читали стихи на украинском языке стоя под памятником, люди возлагали цветы, было огромное количество пенсионеров, в прошлом работников образования и культуры, огромное количество представителей местной интеллигенции. А тем временем напротив, через дорогу, бесновалось завезенное невесть откуда, сумасшедшее пророссийское стадо, количественно все увеличивающееся. Ближе к дороге в два ряда выстроились сотрудники местной милиции с щитами и, видимо, служащие внутренних войск. Беркут видно не было, видать все уехали в Киев защищать беглого Януковича и не вернулись, а может просто саботировали мероприятие.

Нас было пара десятков человек, «гражданских» людей собравшихся на проукраинский митинг – сотни две-три. Со стороны же оппонентов – людская масса приближалась к критической и насчитывала не менее восьми сотен – тысячи человек. В какой то момент вся эта смердящая перегаром глыба двинулась через дорогу в нашу сторону, в толпе я легко отличал тех самых ребят с радиостанциями из ростовских автомобилей, которые проглядывались то в толпе, то по периметру и о чем-то переговаривались между собой по рациям направляя толпу в нашу сторону. Мы, понимая, что силы не равны, все же выстроились ближе к дороге, аккурат перед разделявшим нас двурядным строем милиционеров. Толпа, выкрикивая оскорбления в нашу сторону двинулась на прорыв милицейского заграждения, а тем временем проукраинские протестующие стали отступать, большая часть из которых это были интеллигентного вида мужички, пенсионеры и дети. В определённый момент сотрудники милиции как по команде ретировались и оставили нас лицом к лицу с оппонентами. Я, работая на опережение выхватил из толпы мерзкого рыжего долговязого парня с гнилыми зубами и, схватив за грудки, ударил его головой, он рухнул. От неожиданности их первый ряд аж замер, а наши ребята не растерялись и ринулись в бой выхватывая из их большой, но абсолютно не управляемой и плохо организованной толпы по одному человеку и укладывая их парой ударов поспать на тротуар вымощенный плиткой. Стоит отметить, что ростовские парни в форме, сразу же исчезли с горизонта и больше я их не видел.

Увидев это, часть проукраинских граждан ринулось нам на подмогу, а остальная часть – дети и пенсионеры, получили время для отступления. На меня произвел огромное впечатление дедушка лет семидесяти с тростью с закреплённой на ней украинской ленточкой, который еле ходил, но тростью махал так, что уложил рядом со мной пару полупьяных негодяев. Но толпа все напирала и нам так же пришлось отступить. Среди нас сильно травмированных не было, у кого пару сечек, у кого разбита губа, кому порвали ветровку, но в общем все были целы и невредимы. С этого дня мне в соцсети написало огромное количество людей со словами благодарности за то, что мы сдержали агрессивных любителей русского мира, дав возможность отступить мамам с детьми и пенсионерам. И если до этого дня во мне еще где-то теплилась надежда, что все это в скором времени прекратится и я спокойно вернусь в Москву, то после этих событиях я окончательно понял, что делать мне там больше нечего.

В тот день я понял, что город сливают, что милиция полностью контролируется заинтересованными в приходе русского мира представителями Партии Регионов. Позже я наблюдал, как курируемые вновь появившимися в толпе кукловодами, нанятые все те же алкоглики и наркоманы штурмуют областную администрацию города и понял, что все очень и очень серьезно.

Теперь на улицу без ножа я не выходил, другого оружия у нас не было. Наша молодежь из мощных петард накрутила огромное количество самодельных гранат, к которым пищевой пленкой приматывались мелкие гвозди в несколько слоев. Началась наша масштабная подготовка к партизанской войне.

У наших парней в распоряжении было помещение в восточной части города, в котором они своими силами делали ремонт и хотели оборудовать со временем там спортзал для нужд нашего коллектива. Но времена резко поменяли их планы и там был организован подпольный штаб сопротивления. В полуразрушенном помещении мы за двое суток изготовили несколько сотен коктейлей Молотова, щиты, свезли огромное количество экипировки – ребята, кто увлекался страйк болом привезли форму и кевларовые бронежилеты, кто-то вез велосипедные и мотоциклетные шлемы, кто-то подвез нарезанной кусками по полметра арматуры, в общем готовились как могли.

На тех же восточных кварталах находился и спортзал, где мы занимались с Антоном Механиком. Каждый вечер после спорта мы приходили в наш штаб, где делились своими наблюдениями и планировали наши диверсионные действия. Сепаратисты, которые становились все более организованными, облюбовали кабак в паре километров от нашей базы, где собирались на попойки каждые выходные, а мы, в свою очередь почти каждую неделю нападали на них делая вылазки, подстерегая на выходе из заведения. Иногда отправляли молодежь, которая закидывала их палаточный лагерь напротив обладминистрации самодельными гранатами и коктейлями Молотова. В принципе учитывая то, что сепаратисты были постоянно пьяные и почти не вооружены на тот момент, нам легко и успешно удавалось их кошмарить, но так было не долго.

Март пролетел незаметно, почти ежедневно мы дрались на улицах с негодяями. А в начале апреля произошли события, которые еще больше радикализировали наше противостояние. Как раз во время очередного футбольного матча, когда вся активная молодежь нашего города была на секторе и болела за родную «Зарю», сепаратисты захватили здание СБУ. С этого дня на улицах появились вооруженные автоматами люди, как местные, так и россияне, которые отличались большей организованностью в отличии от местных, которые, в основном, были представителями низших слоев населения, проще говоря – алкоголиками и наркоманами. Напротив здания СБУ был разбит их лагерь с баррикадами, установлена сцена, с которой круглосуточно вещал какой то очередной казачок, нагнетая обстановку, рассказывая басни, что вот-вот приедет сто автобусов правого сектора с карателями, которые будут всех вешать на столбах за русский язык. Менты уже не скрывая обвешивали свои машины георгиевскими лентами и всеобъемлюще помогали оккупантам, например при поддержке милиции в лагерь напротив захваченного здания СБУ подвозили людей и провизию, организовали подвоз дров для обогрева в ночное время. Становилось ясно и понятно, что город фактически предан и слит и сопротивление с ножами против автоматов и пистолетов, мягко говоря, долго не продержится.

В один из вечеров, я пробрался за баррикады под видом спикера от своего района и взяв микрофон, начал общаться с этой публикой попытавшись открыть людям глаза, рассказывая о том, что регионалы специально нагнетают обстановку, что россказни про озверевших правосеков это страшилки для дураков и что своими действиями, присутствующие здесь, ведут наш регион в ад разрухи и беспредела. После чего, сзади подбежали несколько казаков и скинули меня в руки беснующейся толпы, где меня изрядно поколотили, предварительно залив газом из перцового баллончика, но мне удалось выбраться и сбежать.

Мы ушли в еще большее подполье, почти не высовывались, иногда по ночам нападали на отдельных представителей сепаратистского лагеря по пьяни вышедших за баррикады или резали колеса автомобилям, подвозившим им провизию и дрова. Близился конец апреля и атмосфера становилась все напряжённой.

В какой-то из вечеров приехав в спортзал зал, который, к слову, находился в здании общежития, мы увидели вооруженных людей на входе, а на крышу общежития кранами поднималась зенитная установка и мы быстро смекнули, что занятия спортом с этого дня отменяются. Это высокое здание как раз находилось на выезде из города в сторону Станицы луганской, откуда сепаратисты, видимо, ждали захода украинских силовиков.

Допоздна мы с Антоном и еще одним товарищем по спорту Борисом катались по городу и обсуждали происходящее. В ближайшие дни мы собирались с частью коллектива выехать в Харьков и примкнуть к ребятам из организации «Патриот Украины», на базе которых в те дни был создан партизанский отряд «Черные человечки», в противовес зеленым, тем, что захватывали Крым. То тут, то там нам встречались микроавтобусы с вооруженными людьми, где-то виднелся патруль непонятного состава. Милицейских патрулей на улице не было уже давно, по слухам они даже не приезжали уже на вызовы, попросту игнорируя любые происшествия. В процессе наших покатушек, мы с Антоном изрядно нализались алкоголя, бутылка с которым у меня лежала в багажнике – чей-то подарок еще из Москвы. За рулем был Борька, поэтому мы расслабились и просто выпивали, и рассуждали как быть дальше. Под утро мы решили заехать в круглосуточной супермаркет «Абсолют», взять по паре бутылок пива и отсидеться дома, дабы особо не мелькать и детально обсудить планируемый выезд в Харьков, но нашим планам не суждено было сбыться в ближайшее время. Подъехав к магазину, мы обратили внимание на шумную компанию кавказцев толпящихся возле машины с российскими номерами северокавказского региона. Из машины раздавались звуки лезгинки, а южные ребята, половина из которых были в военной форме, вели себя агрессивно и что-то выкрикивали в сторону работника магазина, который зачем-то вышел на улицу.

Мы прошли мимо и пошли за пивом, рассчитавшись на кассе мы вышли на улицу и проследовали к нашему автомобилю, когда Антона окрикнул с оскорблением один из агрессивных южан. На ремне сумки через плечо у механика была повязана небольшая, сине-желтая ленточка, что видимо и привлекло их внимание. Мы, сложив бутылки в машину повернулись в их сторону, кто-то из них опять что-то крикнул в нашу сторону, и мы, поняв, что назревает конфликт двинулись в их сторону. Я подошел к одному из них и спросил в чем проблема, в этот момент я услышал звон битого стекла и почувствовал откуда-то сбоку какой-то странный удар в шею, а спустя секунду за шиворот по груди потекла теплая кровь. Я от неожиданности отшатнулся назад и получил второй удар, все такой же странный, кровь хлынула еще сильнее, а я, упав - потерял сознание.

Очнулся я на руках у Бориса. К слову, Борис молодой парень, на тот момент ему было девятнадцать лет, но ростом он был почти два метра и весом около ста сорока килограмм, а его замечательный бэкграунд в виде профессиональных занятий боксом и тяжелой атлетикой добавлял еще большей грозности этой махине. Рядом стояла скорая, Антона видно не было, как выяснилось позже в это время ему дефибриллятором заводили сердце в реанимобиле. А произошло следующее. Когда я подошел, зачем то, разговаривать с одним из негодяев, другой с боку, разбив бутылку ударил меня два раза в шею, а другой сбил меня с ног и я отключился, в этот момент в мою сторону ринулся Механик, кавказцы разбив еще несколько бутылок и сделав «розочки» встретили Антона серией ударов в корпус – в итоге нанеся проникающие тяжелые и глубокие ранения - в легкое, в печень и в сердце. Не растерялся только Боря, и, если бы не он, нужно признаться - скорее всего некому было бы писать эту книгу. Борис схватил бетонную урну, стоявшую у магазина и начал просто уничтожать этих тварей, часть из которых забрала скорая, пока я был в отключке, а часть сбежала, бросив свою машину.

Придя в себя, я быстро сообразил, что нужно сваливать, пока оппоненты не вернулись с подмогой. Антона увезли в реанимацию, а меня забрала следующая скорая. Борис прыгнул за руль моего автомобиля и поехал следом за неотложкой. Я потерял почти два литра крови, но на удивление держался нормально, меня зашили, врач еще сказал, что мне очень повезло что не задета сонная артерия. После всех процедур, я с опухшей шеей как пеликан, еле разговаривая прыгнул к Борису в машину, и он повез меня домой. Кстати, мой голос, как у Джигурды, стал окончательно таким после этого ранения.

Антону повезло меньше, его, откачав, поместили в реанимационное отделение областной больницы, он потерял очень много крови и получил серьезные ранения, поэтому несколько недель ему предстояло лежать в больничной койке. Но встать на ноги его заставили обстоятельства уже через неделю с небольшим.

Было начало мая, после последних событий прошло чуть больше недели, у меня из шеи торчали нитки швов, говорить еще было сложно, а кушать довольно болезненно, но тем не менее я выходил на улицу и свободно передвигался. В один из дней мне набрал Борис и попросил срочно подъехать, я тут же прыгнул в машину и покатил в сторону его дома.

Боря запрыгнул на пассажирское сиденье и сообщил, что звонил Антон попросив срочно его забрать недалеко от больницы. Мы тут же поехали к нему навстречу. Через пятнадцать минут Механик уже сидел у нас в машине и поведал следующую историю.

С утра к нему зашла медсестра и сказал, что приходили люди в форме и с оружием, искали парня с колотыми ранами, доставленного в ту самую ночь «длинных ножей» и Антон решил бежать. Благо отец ему привез на днях спортивный костюм. Медсестра его отговаривала, но Антоха собрав все силы пошатываясь встал, отключил себя от капельницы, корчась от боли натянул на себя спорт костюм, и еле держась что б не потерять сознание вышмыгнул на улицу на встречу нам, где мы его и подобрали.

Часть нашего коллектива уехала в Харьков вступив в партизанский отряд «Черные человечки», а мы тем временем залечивали раны.

Была середина мая, по всей стране срочным образом создавались добровольческие батальоны для противостояния российской агрессии. Я уже полностью зажил и сидел дома за ноутбуком прокручивая новостную ленту. Тут мне на глаза попалось видео, на превью которого я увидел нашего молодого парня из луганской бандейки - Феликса, с гранатометом в руках, который накануне уехал с ребятами в Харьков. Из ролика я понял, что глава организации «Патриот Украины», Андрей Билецкий объявил о создании добровольческого батальона из «Черных человечков», в составе которого наши ребята с оружием в руках, на днях, освободили Мариуполь. А выстрел Феликса из гранатомета по укреплению противника, попавший в кадр, произвел на меня сумасшедшее впечатление. Антон еще лечился, за ним приглядывал Борис, и я решил их не тревожить, «пусть долечиваются» - подумал я, и написал одному из своих старых и верных друзей, попросившему особо не упоминать о нем по ряду причин, связанных с его нынешней деятельностью. Скинув ему ссылку на видео, тут же получил от него ответ – Когда выезжаем?! Решено было выезжать в разнобой, чтобы не привлекать особого внимания. Ребята помогли мне сделать левый студенческий билет на другое имя, по которому я приобрел билет на ЖД вокзале на пятое июня. Сегодняшним днем выехать было невозможно - огромный поток беженцев выкупил все билеты.

Спустя неделю я получил в соцсети сообщение от соседа по подъезду, парня Сереги, которого знал с детства, но который, увы, занял пророссийскую сторону, о чем в дальнейшем конечно же пожалел, но об этом позже. Так вот, написал он мне примерно следующее, мол за мою голову объявлена награда несколько десятков тысяч долларов и что, если я не уеду, меня поймают и скорее всего замучают, и убьют в подвалах захваченного СБУ. Я среагировал мгновенно, заехал за Борисом, и мы поехали на несколько дней на дачу моего деда. Приехав, я рассказал Борьке, о том, что меня ищут, что у меня билет на пятое число, что еду я вступать в батальон. Боря слегка поколебался и сказал, что едет со мной. Антон уже был в удовлетворительном состоянии и с заботой о нем вполне справлялся отец.

За день до отъезда, в ночь мы вернулись в город. По рекомендации деда я поехал на платную стоянку, где работал его старый знакомый, куда загнал свой Додж, спрятал номера в багажник и проплатил сторожу несколько месяцев вперед за место. После чего прыгнул в такси, заехал последний раз к бабушке, собрал вещи в рюкзак, побрился и оставил ключи с документами от машины деду, сказал, что наберу через несколько дней. Куда я еду и зачем я не сообщал, что бы родные меньше переживали, сказал, что еду в Харьков к друзьям.

Когда начало светать, я вышмыгнул на улицу и прыгнув в такси поехал к Борису, который уже собрал вещи и успел разжиться билетом на поезд по своим каналам. Поспав у него до обеда, мы вызвали такси и поехали в сторону вокзала, который на тот момент уже во всю кишил боевиками в разномастной военной форме и с автоматами на перевес. Проплатив таксисту несколько сотен гривен за простой, пару часов мы сидели в машине и ждали, когда подойдет время отправления поезда, слишком рискованно было бы сидеть в зале ожидания или гулять по вокзалу до отправления. Нам играло на руку то, что между собой у сепаратистов не было никакой координации толком и поэтому я сбривший бороду легко проскочил на пирон и запрыгнул в уже отходящий на Киев поезд. Борис запрыгнул следом.

Поезд тронулся, но еще несколько часов, пока я не удостоверился, что мы находимся в харьковской области с души не уходил холодок волнения. А когда я это понял, я встал и громко крикнул на весь вагон - «Слава Украине!», на что Борис не менее голосно ответил - «Героям Слава!», пол вагона поддержало радостным смехом, а другая часть виновато прятала глаза…

Глава-6.

Утром следующего дня мы прибыли в Киев. Я, созвонившись с нашими ребятами, которые уже вступили в батальон вместе с «Черными человечками», выяснил адрес и отправился в мобилизационный центр, а Борис отправился проведать маму, которая жила у него в Киеве.

Центр мобилизации был расположен в самом центре Киева в двух шагах от Майдана. На главной площади города тогда еще находилось огромное количество палаток, в которых располагались сотни самообороны майдана. Стены зданий на Хрещатике были прокопчены дымом еще недавно горевшей резины автопокрышек, а брусчатка, устилавшая улицы была почти подчистую разобрана на снаряды для обороны и сложена в аккуратные стопки внутри палаточного лагеря. Вдыхая пропитанный запахом революции воздух, я отправился к старому корпусу отеля Казацкий, в котором и был расположен центр приема будущих добровольцев.

Зайдя внутрь, я окинул взглядом видавшее виды помещение, с пропитанными сыростью стенами и не знавшее ремонта, пожалуй с середины двадцатого века. По стенам расползались трещины, имевшие местами сквозной характер, а воздух был спертым из-за отсутствия должной вентиляции, так как окна первых этажей были заколочены защитными панелями. Судя по всему, здание готовилось к сносу, но революция внесла свои коррективы в планы местной власти и объект заняли протестующие Майдана, а со временем здесь разместился штаб «Черных человечков» и зародился добровольческий батальон «Азов», в который я приехал вступать.

Я присел на сыроватый диван в холле первого этажа, на котором уже сидело несколько не знакомых мне ребят и стал ожидать пока к нам выйдет встречающий новобранцев человек. Спустя несколько минут к нам по лестнице спустился небольшого роста парень лет тридцати, внешне похожий на Мишу Галустяна из КВН в футболке с украинской национальной символикой и раздав нам анкеты велел их заполнить. Я шустро справился, быстро ответив на все вопросы, заполнив все анкетные поля и честно указав, что жил в Москве долгое время и передал листок Миколе - так оказалось зовут этого парня. Позже я узнал, что его позывной Крук, он командир этого «призывного пункта» и отвечает за прием новобранцев их проверку, подготовку и комплектацию. Нужно отметить, что без рекомендации попасть в добровольцы «Азова» было не просто, ведь революция только закончилась и все опасались проникновения внутрь национального протестного движения не благонадежных элементов, и мое российское прошлое вызывало много вопросов. Видя что назревает проблема, я сообщил Круку, что мои друзья уже в батальоне и недавно принимали участие в освобождении Мариуполя и назвал имена: Феликса - того парня, который попал в кадры мотивационного видео, которое подтолкнуло меня к скорейшему выезду из Луганска и так же сослался на другого парня - Владика с позывным Испанец, который был активным членом батальона еще со времен «Черных человечков». Микола достал мобильный телефон и удалился минут на десять наверх, затем вернулся, протянул мне руку и представившись сообщил, что все хорошо и за меня поручились ребята, что б я не переживал.

Не теряя времени, я сообщил что жду приезда в ближайшее время группы луганских ребят, и нам нужно помещение что бы разместиться. Меня записали командиром луганского десятка и выделили комнату, в которую другие ребята принесли несколько двухэтажных кроватей.

На следующий день приехал тот самый мой друг, который просил не упоминать его по имени, скажу лишь что это луганчанин с сербскими корнями (поэтому в дальнейшем буду называть его Серб), подтянулся Борис, а спустя еще несколько дней начали приезжать оставшиеся парни из Луганска, в основном молодежь из нашей околофутбольной тусовки.

Утро начиналось в 8.00 с построения всех десятков во внутреннем дворе «Казацкого», где шла перекличка по десяткам. Наш призыв начинался с двух десятков, с моего - Луганского и Днепровского - командиром которого был Радион с позывным Радик, а недели через две - десятков было уже более восьми, а общее количество будущих добровольцев перевалило за сотню. Десяток - так говорится для удобства – это по сути взвод и в нем могло находиться более десяти человек.

После построения все выбегали на пробежку и бежали в сторону Мариинского парка и обратно, а по возвращении мы продолжали наш день общефизической подготовкой, которую проводил крупный коренастый парень-спортсмен с позывным Тайсон, который так же относился к старшинам мобилизационного центра. Часам к десяти, выжатые пробежкой и тренировками мы поднимались на третий этаж на завтрак, где была импровизированная столовая из сколоченных на скорую руку столов. Кормили в целом не плохо, не ресторан, конечно, но сытно и в соответствии рационом, рассчитанным на наши «крепкие» нагрузки. После чего около часа было свободного времени, а затем начинались теоретические занятия по различным дисциплинам, которые проводили на волонтерских началах бывшие военные и ветераны силовых ведомств. Кто-то рассказывал нам о основах оперативно розыскной деятельности, кто-то обучал пользоваться радиосвязью, кто-то давал уроки первой медицинской помощи.

К 13.00 мы все вместе шли на обед, после чего еще около часа можно было отдохнуть, а затем наступала самая, как по мне, интересная часть нашего дня. К нам приезжали инструктора, которые учили обращаться с оружием – автоматом Калашникова и пистолетом Макарова, а затем давали нам основы тактической подготовки. Нам рассказывали, как правильно перемещаться, бегать и ползать, взаимодействуя с группой, а мы жадно впитывали новую и интересную информацию, мечтая скорее отправится на фронт.

Около 19.00 был ужин, а после - вечернее построение, на котором, после переклички, мы читали молитву украинского националиста, которая обладает сумасшедшей энергетикой и оказывает очень мотивирующее действие.

Затем еще несколько часов свободного времени и можно было выйти в город, а к отбою в 23.00 вернутся в расположение.

Нам раздали обходные листы, согласно которым, мы должны были пройти врачебную комиссию в госпитале МВД и подать документы на получение удостоверения сотрудника милиции в главке Киевской области. Со здоровьем у меня все было нормально и ВЛК я прошел за один день, сдав справку со всеми необходимыми печатями в штаб мобилизационного центра. С оформлением же в МВД все оказалось гораздо сложнее. Местные пузатые бюрократы в погонах создавали всяческие препятствия. То гоняли по кругу за различными справками и формами, то говорили, что нет бланков для удостоверений, то просто закрывались в кабинетах в рабочее время и никого не пускали. Виной тому, видимо, была недавняя победа Майдана над старой системой, остатки которой все еще наполняли вертикаль милицейской власти. Если оформленный человек получит ранение, например, то ему придётся платить компенсацию и нести ответственность, а так списали да и все – такой видимо был расчёт. В итоге я плюнул, и решил, что поеду неоформленным, все же не за соцгорантиями я пришел в батальон.

Раз в неделю на построении старшинами и инструкторами оглашались успехи каждого десятка и рекомендации для отстающих. Нам было сообщено, что к концу курса подготовки, который был рассчитан на месяц, два лучших десятка из нашего призыва поедут на спецподготовку под Киев на базу «Альфы», где в течении недели мы будем тренироваться со спецами этого легендарного подразделения в условиях максимально приближенных к фронтовым. Мотивация распирала, и мы очень старались. От недели к недели мой десяток и десяток Днепрянина Радика занимали первые места условного рейтинга и шли, что называется, ноздря в ноздрю. В этом не было какой-то не здоровой конкуренции, а скорее взаимно подстегивающее рвение в желании быть лучшими и скорее уехать на восток.

Имен и фамилий у нас больше не было, теперь у нас были позывные, которые в основном образовались из наших «гражданских» прозвищ.

В десятке Радиона было два веселых парня - юморной футбольный хулиган с позывным Дерзкий и не менее позитивный и душевный парень с позывным Брежнев. Мы сразу нашли с ними общий язык и проводили много свободного времени за беседами. Их, как и всех нас, разрывало желание скорее поехать в зону боевых действий, поэтому мы часто прикалывались рассуждая, как будем освобождать Донецк и Луганск. Поэтому сложность ежедневной подготовки разбавлялась огромной долей абсолютно безбашенного юмора и время протекало быстро и задорно.

Кстати, юмор - это вообще универсальное средство в стрессовых ситуациях войны в чем я в дальнейшем, кстати, смог неоднократно убедиться на практике. В печатном практическом руководстве для французского спецназа есть даже отдельная глава посвященная важности юмора в условиях боевых действий. Там прямо так и написано: «Если вы в безвыходной ситуации, то все что у вас осталось – это ваше чувство юмора…».

Среди многочисленных десятков-взводов присутствовал и так называемый «иностранный десяток». В нем проходили подготовку ребята-иностранцы, в основном россияне и белорусы. Да, было немало россиян, парни, которые по политическим мотивам преследовались у себя на родине и не видели для себя иного пути, кроме как перебраться в Украину, дабы противостоять путинскому режиму в рамках добровольческих батальонов. Многие из них прибыли еще на Майдан и теперь не видели перспектив для возвращения домой. Одной лишь рекомендации для иностранцев было мало и этот десяток был своеобразным «карантином», где к ребятам присматривались, стремясь не пропустить потенциальных «кротов» внутрь организации. К счастью, в мой призыв таких «хамелеонов» выявлено не было, и все иностранные добровольцы со временем попали в батальон. Кто-то из них задерживался с отъездом на фронт и оставался на дополнительную проверку-подготовку на следующий призыв. Среди всех этих ребят выделялся молодой парень в очках из Белоруссии, с позывным Белорус. Приехав еще во времена майдана и принимая активное участие в ожесточенном противостоянии, с окончанием революции он тут же пришел в наш мобилизационный центр с целью уехать на фронт. У парня хромала дисциплина, да и его белорусское происхождение вызывало не мало вопросов, поэтому он повторно проходил курс с нашим призывом, будучи оставленным на дополнительную проверку с прошлого заезда. Белорус очень хотел попасть на войну, а потому, когда все отдыхали в короткие промежутки между занятиями, этот духовитый парняга, брал в руки макет АК и бегал наматывая круги во внутреннем дворе «Казацкого», а выдохшись – шел со всеми на плановые занятия. – Что за забеги? – поинтересовался как то я. – Не хотят меня брать из-за моего веселого нрава, - ответил он, и продолжил с улыбкой – Нет сил, значит нет времени дурковать! – завершил он. И слегка задумавшись добавил – А может морозят, потому что я из Белорашки, но в любом случае – выносливость лишней не будет, я в любом случае попаду на фронт! – уверенно отрезал он.

К третьей неделе нашего подготовительного курса, на очередном построении, нам сообщили, что согласно «рейтингу достижений» на спец подготовку едут два десятка: Луганский и Днепровский. Чувства радости и гордости за наших ребят меня переполняли, и мы решили вечером перед отбоем выйти прогуляться всей компанией по центру Киева, пропустить по бокальчику-другому пива.

Собравшись после построения в холле первого этажа нашим «взводом», мы отправились в город. Был конец июня, но на майдане все еще стояли палатки, а коммунальщики круглосуточно восстанавливали разбитый огнем революции город. Пройдя внутрь палаточного лагеря через импровизированный КПП мы отправились в сторону противоположного выхода с территории «городка», который находился возле здания главпочтамта. Обратив внимание на контингент, населявший остатки Майдана, я поймал себя на мысли, что он ничем особо не отличается от того, что я видел в Луганске на сепаратистских баррикадах перед СБУ. Вокруг шарахались полупьяные грязные мужики, бабы с грязными волосами и «казаки» еле вяжущие лыко с сальными чубами. Все адекватные и действительно переживающие за будущее Украины люди давно уже примкнули к батальонам, проходят подготовку в центрах подобных нашему и ожидают отправки в АТО либо же занимаются активной волонтерской деятельностью, размышлял я. Поэтому эти остатки непонятных граждан в центре Киева не вызывали ничего кроме брезгливости и раздражения.

Я обратился к одной из компаний и задал вопрос – Ребята, а почему вы на войну не едите? Ко мне подошел толстый пьяный мужик и заявил, на смеси украинского и пьяного-интернационального, что мы (то есть азовцы), мол «продались мусорам», а они тут, мол «будут контролировать новую власть», в поддержку ему тут же закудахтала группа таких же грязных баб и мужиков, собравшихся у горящей бочки с бутылкой водки. Я заулыбался, и мы пошли дальше. Ну и уроды, подумал я, ведь их завтра начнут снимать российские телеканалы и рассказывать, что Майдан — это не Революция Достоинства, а революция бомжей и алкоголиков.

На выходе нас уже встречала местная «элита», что то вроде охранной сотни, отвечающей за безопасность этого палаточного городка из нескольких замызганных подвыпивших ребят с рациями, одному из которых что то оживленно, размахивая руками, рассказывала одна из тех толстых «амазонок» бухающих вокруг бочки мужичьем, тыкая в нашу сторону. Мы подошли к КПП и нас попытались задержать эти товарищи, «как провокаторов». Недолго думая, мы их немножко помяли и забрав рации со словами – На войне нужнее, - двинулись на пролом через КПП в сторону, живущего другой жизнью Хрещатика.

Спустя несколько дней со мной связался мой давний друг Иван из Кривого Рога, тот самый, что когда-то познакомил меня с Максом, тем что ворочал «китайские дела» в Москве, и попросил номер карточки для волонтерской помощи. Они с ребятами собрали сумму денег и хотели нам помочь с покупкой экипировки. Этой помощи хватило что бы одеть пол взвода в тактические перчатки и хорошие берцы и еще купить всяких «тактических ништяков», за что ему огромная благодарность.

На самом деле это вообще отдельная тема – волонтерская помощь. Государство никак не помогало добробатам и, если бы не помощь обычных не безразличных людей – наше сопротивление захлебнулось бы еще на первых парах. Вообще, я думаю можно смело сказать, что успехи в АТО 2014-го года на восемьдесят процентов стали возможны благодаря волонтерам. Даже в частях ВСУ солдаты нуждались во всем, начиная от берцев и заканчивая спальными мешками и трусами с носками. Предыдущая власть более двадцати лет разрушала и разоряла армию разворовывая и распродавая все что имело хоть какую-то материальную ценность, поэтому на войну первые ребята уезжали в чем попало, зачастую в форме из абсолютно разных комплектов и разных расцветок. А о добробатах тут и говорить нечего – все с нуля и своими руками, поэтому помощь волонтеров, на тот момент - это единственная поддержка. За что им всем огромное спасибо!

На следующий день нас разбудили по раньше и сообщили, что сегодня мы выезжаем на недельную спецподготовку на базу «Альфы» и мы, продравши глаза, стали весело, подкалывая друг друга, собираться в дорогу. Нам выдали однотонную форму цвета хаки, судя по всему, австрийскую БУ-шку, пришедшую с гуманитарной помощью из-за рубежа, и уже через час мы двумя взводами грузили наши баулы в подъехавший автобус.