Тайна детской площадки. Часть 2
Бойся тут!
Перед глазами металлическая дверь заветного подъезда. Казалось, что она отдаляется по мере движения к ней. Под ногами шуршал гравий сливаясь с грузным дыханием Вовы. По его лицу градом лил пот, а по щекам стекали слёзы. Мальчишка ощущал присутствие неизвестного за спиной. Он боялся оглянуться, его пугало, что там может быть кто-то. На мгновение позади послышался чей-то топот: некто сбежал по ступенькам горки. Сердце сжалось до боли в груди, и парнишка попытался ускориться, но его ноги будто налились свинцом.
Вот она, заветная дверь. Дверь с кодовым механическим замком. Вова подбежал к ней, вонзив пальцы в холодные кнопки. Послышался щелчок, и мальчик забежал в подъезд, захлопнув тяжёлую дверь за собой. «Я в безопасности... Или нет?», – подумал он и побежал на третий этаж. Пробегая мимо окна, мальчишка вздрогнул, от чего резко наклонился, спрятавшись от взора неизвестного. Ему показалось, что у детской горки стоит чёрный силуэт. Вова аккуратно, тихо подкрался к краю оконной рамы, встал в полный рост и выглянул из-за угла. Пусто. Детская площадка была абсолютно пустой. Мальчик ещё минут пять наблюдал в окно, но ничего так и не увидел.
Оказавшись дома, он хотел рассказать всё родителям, но внутренний голос говорил ему: «Молчи! Тебе не проверят, идиот! Молчи!», – и он, скинув обувь, пробежал мимо родителей в свою комнату.
– Эй, сынок, чай будешь? – спросила мама.
– Не, я устал, хочу прилечь. – когда голова Вовы встретилась с подушкой, он прижался к ней лицом и зарыдал. В голове его звучали голоса Вани и Кристины: «Мы тут! Мы не знаем, как нам выбраться!», – эхом отражались в его груди. От этого он чувствовал тяжесть. В какой-то момент все эти мысли превратились в сон. Сон о детской площадке, как в прекрасное летнее утро они гуляют с друзьями в догонялки, но потом вся компания, кроме него забежала на горку. Владимир остался внизу. Ребята стояли неподвижно, их лица были мрачными. Они что-то бормотали, из-за чего их речь казалась не разборчивой. Голоса усиливались до тех пор, пока не прервали этот странный сон. Речь доносилась из коридора. Вова резко вскочил, подошёл к двери и прислонил ухо. Это были родители его друзей.
– Вова, иди сюда, срочно! – послышался голос отца. «Ну, всё, это конец!», – подумал он. В сердце кольнуло. Мальчик вышел в коридор и на пороге увидел отцов Кристины и Вани.
– Добрый вечер. – поздоровался он.
– Здравствуй, Вова. Ты когда гулял, видел Ваню и Кристину?
– Д-да, – еле выдавил из себя ответ, – Я уходил, а они на горке оставались. Начинало только темнеть.
– В милицию звонили? А отцу Стаса обращались? Он же опер. – спросила мама Вовы.
– Да. Он сейчас должен подъехать... Вова, может когда ты уходил, видел кого-то подозрительного? Или у вас есть какие-то тайные места, где вы любите прятаться? – спросил второй отец.
– Нету, только, – мальчик сделал небольшую паузу, ведь к горлу подкатил ком, – Горка детская и всё. Мы гуляли, потом сначала Дашка со Стасом ушли. Затем мы покатались немного с горки, и я следом ушёл минут через пятнадцать.
Врать было легко, но зачем? Вова сам не понимал, почему так поступает. Затем приехал отец Стаса, который задал пару вопросов мальчику: когда ушёл, что видел, кто был из взрослых на детской площадке, проезжали ли машины. Александр Романович что-то записывал в свой блокнот. К сожалению, полученные ответы не давали никакой конкретики, где искать детей. «Ничего, ровным счётом. Не за что ухватиться. Надо будет поспрашивать с утра собачников», – подумал милиционер.
– Как? Ты уезжаешь? Может оставишь патрульную машину, вдруг похититель объявится? – начал негодовать отец Кристины.
– А смысл? Если это похищение, то вряд ли он будет сейчас светиться.
– Саня, но это же наши дети! Если бы Стас пропал...
– Я понимаю тебя, сам бы не знаю, как повёл себя. Но эмоции могут навредить. Надо ждать, просто ждать.
– Ждать?! И ничего не делать?! Может наших детей нет уже в живых! – вмешался папа Ивана. Александру этот диалог не нравился. Сначала ему вынесли мозг мамы, теперь вот отцы. Как бы ужасно это не звучало, но сейчас они своими эмоциями только будут мешать.
– Пока мы тут это обсуждаем... В общем, надо работать. Я послал людей, но камер наблюдений в этом районе всего пару штук. Так что, чем быстрее я окажусь в отделе, тем быстрее смогу разработать планы поисков.
– Но… – попытался возразить отец Вани.
– Коля, просто не мешай!
Владимир лежал неподвижно на своей кровати. По телу периодически пробегали мурашки, а в голове стал вырисовываться образ в виде чёрного силуэта. «Человек в чёрном? Я видел его! Нет. Показалось», – размышлял он под голоса родителей. Они будто звучали рядом, за дверью, хотя мама с папой находились на кухне. Их диалог был о пропавших друзьях и о том, как тяжело сейчас родителям ребят. Все мысли и страхи перемешались воедино и когда мальчик открыл глаза, то его ослепил солнечный свет из окна.
Утром за завтраком еда вообще не лезла: чувство вины начало делать своё дело. Хотелось всё рассказать. А кто поверит? Родители? Друзья? Последние лишь отвернутся. Подумают, что Вовочка использует пропажу друзей в своих целях. Его родители сказали лишь, чтобы тот был к восьми вечера дома. Ещё наказали с незнакомцами не разговаривать и, в случае чего, кричать что есть сил. На выходе из подъезда парнишку встретил отец Ивана.
– Здравствуй, Вова!
– Доброе утро, Николай Евгеньевич.
– Ничего не хочешь сказать? – от вопроса у мальчишки пробежал по спине холодок.
– О чём? Что случилось? – отец Вани схватил его за плечи, сжав руки своими здоровыми лапами до боли и начал трясти.
– Слушай, пацан, похоже ты что-то не договариваешь! Где мой сын? Либо ты мне скажешь, либо я тебе уши оторву, гадёныш!
– Эй! Ты сдурел, что ли? – на пороге подъезда показался отец Вовы, – Отпустил, живо.
– Лёха, твой знает больше! Пусть скажет! – ответил Николай, сжав свои ладони ещё сильнее, от чего боль стремительно поплыла в разные стороны. Мальчишка застонал. Его отец резко подскочил к обидчику сына и дал пощёчину. Хватка ослабла, и Владимир вырвался и забежал за отца, а тот просто врезал Коле кулаком прямо по лицу. Мужчина упал на пятую точку.
– Не лезь к моему сыну! – не дожидаясь ответа, Алексей схватил Вову за руку и отвёл того домой.
В обед родители мальчика отправились по делам.
– Никому не открывай, понял?
– Да, папа.
– Мы вернёмся к вечеру. – присоединилась мама.
Спустя 30 минут в дверь кто-то позвонил. Звонок звучал настолько громко, от чего Вова ощутил вибрацию в груди. Ком к горлу подкатил, а сердце бешено заколотилось. «Это он? Он пришёл за мной?», – подумал мальчик. Тихо и аккуратно выйдя из комнаты, он медленно направился к входной двери. Уже подходя к прихожей, мальчик вздрогнул от того, что в дверь настойчиво постучали. «Блин! Кто там?», – в сердце будто бы ударили кулаком.
– Есть кто дома? Это мама Вани. – знакомый голос, от которого отлегло и все страхи, как рукой сняло. Вот только чувство вины, оно как паразиты, поедало изнутри. Владимир посмотрел в замочную скважину, глазки тогда не у всех были, и открыл дверь.
– Здравствуйте!
– Привет! Вова, а родители дома?
– Нет, ушли по делам.
– А когда будут?
– Поздно вечером, вроде бы. – ответил он, а про себя подумал: «Дурак, а вдруг бы этот чокнутый папаша был с ней?».
– Вова, ты прости за Николая Евгеньевича. Мы просто сильно переживаем. Ты не представляешь. – голос женщины звучал сдавлено. Было ощущение, что она вот-вот заплачет. Чувство вины уже было на пике, словно сердце сейчас лопнет как воздушный шар. И тут Вову прорвало:
– Я не знаю где они! Мы были вместе, катались на этой проклятой горке! Они скатились с неё, а я следом и всё! Они исчезли, просто исчезли. Я думал…, думал, что они спрятались, решили пошутить, но я не мог их найти. А потом, раздался какой-то шум. Я испугался и убежал. Я видел силуэт у горки! Силуэт, который потом исчез!
– Спасибо… – пробормотала мать, затем развернулась и ушла. Вова же остался стоять неподвижно, не понимая, помог он или нет.
Мама Ивана до самого вечера ходила по спальному району, иногда возвращаясь в треугольник из трёх советских пятиэтажек. Она останавливалась, смотрела на детскую горку, пытаясь найти что-то не обычное. На площадке резвились дети, по газону шастали собачники, а на лавочках сидели старики и что-то обсуждали. Отец Стаса пару раз мелькал во дворе, что-то спрашивал у прохожих. И всё это как будто на быстрой перемотке, а на душе время тянулось иначе – медленно. Когда началась заря, то женщина пошла домой. Где её встретил запах алкоголя: заплаканный муж с огромной ссадиной на лице сидел на кухне со стаканом.
– Где ты была? – поинтересовался он.
– Искала, сама не знаю… просто искала. Вова сказал…
– Ты ходила к этой тупой семейке? – Николай стиснул зубы, а потом почувствовал в голове укол. «Не, пацан тут не при чём, что ты творишь?», – подумал он.
– Мальчик несёт какой-то бред, будто дети катались с горки и исчезли.
– Чего? – будто не веря в сказанное, уточнил отец.
– У него явно шок, ведь он видел кого-то. Я читала, что один мальчишка видел, как маньяк похищал его друга, но промолчал. И родителям побоялся сказать. – её муж лишь ответил:
– Будешь? – на что жена помотала головой и вышла из кухни, обиженная на мужа за то, что тот не знал, что ответить.
На город опустились сумерки. Двор неожиданно опустел. Николай сидел пьяный неподвижно, наблюдая в окно за погружающейся в сон улицей. Полный стакан грелся в его руке ещё с того момента, как пришла жена.
– Катались на горке и исчезли? – усмехнулся он и опустошил тару до дна. В горле запершило, зажгло. По щекам потекли слёзы, а в глазах потемнело на мгновение. Вновь бросив взгляд на детскую площадку, мужчина резко протрезвел. Ведь он увидел, как к горке подошёл чёрный силуэт и поднялся по ступенькам, а затем скрылся из виду. «Куда он пропал? Он нырнул в трубу?», – коридор, в руках оказался длинный металлический рожок для обуви. Щелчок замка, дверь захлопнулась, и тело нырнуло в прохладу. «Он видел силуэт? Я тоже видел!», – нёсся по ступенькам сломя голову отец Ивана. Пробегая один лестничный марш за другим, в окне он видел, как силуэт снова поднимался по ступенькам, таща за собой что-то. «Что у него? Труп? Какой-то мешок?», – и вот, отец выбежал из подъезда и уже двигался к детской горке. «Там кто-то есть? Я вижу!», – Николай хотел закричать, но подумал, что спугнёт гада. Неизвестный повернул направо и скрылся в трубе, когда отец Вани оказался на половине пути. Под ногами раздался шум деревянных ступенек. Горка оказалась пустой.
– Что? Куда? Куда он делся? – он подбегал к периллам, полагая, что незнакомец спрятался, но двор был абсолютно пустым. Послышался шум из трубы и, не думая, Николай нырнул туда. Скатившись вниз, он поднялся на ноги и стал бегать вокруг горки. «Ничего? Где он? Куда он исчез?», – мысли буквально разрывали его изнутри.
– Эй, ты что тут делаешь? – послышался голос Стаса.
– Я видел его! Видел!
– Кого? Сына?.. – удивился опер.
– Нет, я видел неизвестного, о котором говорил мальчишка.
– Стоп! Что? Ты общался с ним без моего ведома. Я же говорил… Да, блин, от тебя несёт. Ты пил что ли? Коля, иди домой или арестую! Иди, живо! – отец Ивана схватился руками за одежду милицейского и хотел было что-то сказать, но тот повалил его на землю и надел на него наручники, – Проспишься в отделении. – а затем вызвал по связи патруль.
Приехал милицейский УАЗ. Когда Николая погрузили, один из сержантов подошёл к Стасу.
– Упаковали? Полегче с ним. У человека пропал сын, крыша поехала. Будет буянить, звоните санитарам.
– Так точно! – ответил сотрудник МВД.
– Что-нибудь было необычное?
– Да не особо. Пару раз проезжали здесь, во дворе пусто. Да, показалось, что видел собачника, но когда въехали во двор, то ничего не обнаружили. Водитель бредит, говорит, что видел силуэт на горке. А если был кто, так куда со двора пропал?
– Силуэт говоришь? Ладно езжайте, я тут пока осмотрюсь. – патрульная машина умчалась, а Станислав подошёл к детской горке. «Силуэт? Значит кто-то был? Но как скрылся? Может тень так падает, что двум показалось, что на горке кто-то есть?», – опер достал фонарик и посветил на детскую горку. Обходя её по кругу, ничего примечательного не обнаружил, лишь дурацкую надпись: «Не ходите поздно вечером гулять, ведь на детской горке может нечто ждать...», – луч фонаря прошёлся по ступенькам вверх и замер.
– Ничего… – мужчина развернулся и пошёл в сторону своего дома, не заметив небольшой клочок шерсти на площадке горки, после последней ступеньки. Эх, если бы он посветил чуть-чуть повыше.