Таинница Совета

Некогда традиционалист Юлиус Эвола сильно сетовал, что христиане много уделяют вниманию девству и чистоте Богоматери, и находил в этом господство морального принципа, который является внешним по отношению к традиционной доктрине или даже лишней побочной производной его, не имеющей к ней непосредственного отношения.

Эвола, конечно, имел дело с католической традицией, в которой Деву Марию даже ошибочно почитают непорочно зачатой, но сейчас это не столь важно. В православии Пресвятая Дева нередко именуется Пречистой и её нравственные качества преподаются как образец совершенства (о чём мы уже писали). Поэтому внимание к её чистоте повсеместно.

Для гностика, готового разрывать ткань несовершенного бытия, чтобы открыть дорогу к метафизическим принципам, это и понятно: нечистота бывает даже средством преодоления в тантрических и шуйных практиках, которых не чурался Юлиус Эвола.

Фокусировка на нравственном измерении в таком отношении действительно может закрывать взор на нечто большее, чего в образе Богородицы порою ищут интеллектуалы, проводя аналогии с понятиями в метафизических доктринах разных традиций.

Так, поэт Максимилиан Волошин даже сочинил «Гностический гимн деве Марии», чтобы выразить божественные принципы, улавливаемые в Её образе.

Славься, Мария!

Хвалите, хвалите

Крестные тайны

Во тьме естества!

Mula-Pracriti -

Покров Божества.

Дремная греза

Отца Парабрамы,

Сонная Майа,

Праматерь-материя!

Греза из грезы...

Вскрываются храмы.

Жертвы и смерти

Живая мистерия.

Марево-Мара,

Море безмерное.

Amor-Maria -

Звезда над морями!

Мерною рябью

Разбилась вселенная.

В ритме вскрывается

Тайна глубинная...

И далее по тексту.

С этим не совсем однозначным текстом часто носятся порою арийские ведатели и язычники, которые вдруг открывают в христианстве глубинное измерение, которое они не видели за нравственным и который скрывали от них «попы».

Однако в русле ортодоксии можно обнаружить гораздо большие откровения: в акафисте Пресвятой Богородицы она именуется «Свет неизреченно родившая». А Свет это предвечный, Божественный логос, которым и мир сотворён.

И ещё: «совета неизреченнаго Таиннице». То есть Совета Пресвятой Троицы, который был до начала мира. Совет, на котором было известно и о падении Адама, и о боговоплощении одного из лиц Пресвятой Троицы – Сына Божия, о Его Крестной смерти и Воскресении и Страшном судилище. Выходит, что она таила невыразимый замысел о человеке.

Но можно ли из этого делать вывод, что она, как писал М. Волошин, есть Pracriti, некий божественный принцип, который разворачивался в ходе манифестации Божества? Никак, такого вывода сделать нельзя, не покинув пределы православного вероучения. Тогда как это совместимо?

Ещё более непостижимым образом: она совместила это как человек благодаря тому, что вместила Невместимого и зачала Бога. Этот момент, произошедший во времени, имел вневременное непреходящее значение. Поэтому она стала и Матерью Света, и таинницей совета.

И это ещё один камень преткновения. Как обычный человек становится Начальницей ангелов, кроткая Дева становится Взбранной воеводою, хрупкая Жена – имущей державу непобедимую, не оканчивавшая академий - премудрых превосходящей разум?

Нет, не своим нравственным усилием, и даже не своей чистотой, а тем духовным миром, который стал причиною её недостижимого совершенства, - познанием своей немощи как творения и всемогущества Божия, которому она препоручила будущее своё и мира.

Там, где достигается такое духовное качество, там кончается современность и начинается вечность.