ТО-ЯЗЫК
sergey shishkinОПРЕДЕЛЕНИЕ, ЯЗЫК И ПОЗНАНИЕ
Помимо упомянутой праксеологической функции, определение выполняет, по нашему мнению, также следующие познавательные функции: (1) устанавливает значение (денотат) и смысл термина или, иначе говоря, объясняет его смысл в некотором языке; (2) уточняет смысл некоторого термина или вводит новый термин в язык; (3) позволяет исключать из языка термин (как правило, неизвестный), выявляя его смысл с помощью других (известных) терминов; (4) служит средством синтаксическо-вычислительной 185 переработки информации, действуя как правило вывода в доказательствах; (5) служит средством сокращения, концентрирования и совершенствования научного языка; (6) опосредует передачу информации от одного субъекта к другому, позволяет производить социальное объективирование результатов познания; (7) делает возможным анализ понятийного содержания термина или сложного выражения, его разложение на простейшие определяющие выражения и, наоборот, синтез содержания термина.
Анализ познавательных функций явных определений мы начнем с семиотической интерпретации акта определения, которую мы предложили в одной из предыдущих глав. Как мы уже отмечали, два агента — участники акта коммуникации S\ и s2 — находятся относительно определяемого термина р в различных прагматических и познавательных ситуациях. Они находятся в «квазитождественных» или по меньшей мере сходных ситуациях в отношении ряда знаков ось ... , ап и операции <р в том смысле, что как один агент, так и другой в состоянии их понять и использовать. Для агента s2 явное определение выступает как способ усвоения смысла термина р на основе тождества смыслов выражений р и
, an, от степени строгости их использования с тем же значением и в том же смысле в идиолектах ISi и /в. 186 Когда два различных субъекта логической деятельности придают одно и то же значение (смысл) одному и тому же термину, то это — результат усвоения единого языка L, проверки и уточнения понимания термина в процессе предшествующих актов коммуникации, в которых принимали участие эти субъекты, вместе с другими, говорящими на том же языке. Из вышесказанного следует также, что высказывание агентом s{ определяющего cp(ai, ... , ап) равносильно построению им для агента s2 экспликации термина р, первоначально неизвестного послед- нему. Таким образом, акт объяснения термина состоит в анализе его значения, смысла или содержания, а также в умении передать их исключительно с помощью терминов, понятных или известных субъекту логической деятельности, которому адресовано объяснение. Очевидно, что объяснение термина относительно, поскольку оно зависит от класса субъектов логической деятельности, которым оно адресовано, от множества входящих в объяснение терминов, имеющих определенные значение и смысл. Объяснение неизвестного термина в конечном итоге есть сведение этого термина к совокупности известных терминов, причем определение выступает здесь как одна из операций, опосредующих объяснение. Вызывает удивление, что во многих логико-эпистемологических работах, посвященных теории объяснения, упускается из виду объяснительная функция определений * и подчеркивается лишь тот факт, что объяснение — вывод предложения, описывающего элемент теории или логический закон, сопряженный с экзистенциальным предложением **.
Два субъекта логической деятельности — участники операции определения находятся в неодинаковом отношении к определительному предложению. Если для воспринимающего субъекта акт высказывания определения означает объяснение термина р, правило, обосновывающее введение термина в его собственный язык /s„ то для субъекта логической деятельности, строящего определение, оно означает лишь возвращение к анализу содержания термина р, утверждение эквивалентности значений или смыслов, уже познанных им ранее. Для S\ определение — лишь акт повторения или обучения, в котором он играет роль преподавателя; для воспринимающего обучающегося субъекта S2 акт определения означает усвоение смысла нового термина, установление связи между некоторой информацией и знаком. Таким образом, можно говорить об асимметрии позиций обоих агентов, участвующих в операции определения. Мы выделяем три типичных ситуации, в которых может находиться субъект логической деятельности, дающий определение: (1) ситуацию, в которой S\ знает содержание и значение определяемого термина и лишь воспроизводит их для своего собеседника s^\ (2) ситуацию, в которой S\ воспроизводит и час- тично видоизменяет правило, связывающее значение определяемого термина с значением определяющей дескрипции; (3) ситуацию, в которой S\ впервые в рамках языка L дает определение термина независимо от того, имеется (или нет) собеседник, которому можно было бы сообщить это определение. В отличие от случая, когда в целях обучения какого-то субъекта логической деятельности определение лишь воспроизводится и когда термин р обладает новизной лишь для воспринимающего субъекта $2, в последнем из рассмотренных случаев термин р является новым для любого субъекта логической деятельности, говорящего на языке L. Определяющий субъект вводит в прямом смысле этого слова термин для значения, выделенного ранее в результате своего собственного остенсивного и дискурсивного опыта. Этот вид определений, с помощью которых вводится- 188 термин, новый для любого субъекта логической деятельности, мы будем называть новаторскими переквалифицирующими определениями. Задача такого опре- ределения — присвоить название новому смыслу (понятию или значению), выделенному определяющим агентом с помощью комбинации терминов, уже существующих в его языке. Это типичная форма социальной объективации результатов познания индивида с помощью языка. Ясно, что могут иметь место и такие переквалифицирующие определения, которые не несут принципиально нового значения (ситуация 2 из описанных выше трех ситуаций или си*уация группы 6, представленная на табл. 1—см.
стр. 114—117), а лишь вносят некоторые уточнения в смысл термина, уже имеющегося в языке или словаре какой-либо научной дисциплины. Такого рода определения мы будем называть уточняющими переквалифицирующими определениями. Агент, который формулирует определение, уже знает значение или смысл (понятие), подпадающие под это определение (знает их в результате своего практического опыта и остенсивного познания или благодаря использованию некоторых уже известных терминов). Для него определение выполняет роль средства сокращения или концентрирования информации, содержащейся в используемых им знаках. Вновь открытое понятие благодаря определению обозначается не сложным аналитическим выражением, а именем или символом. Таким образом, научное знание становится более концентрированным, естественный язык частично заменяется символическим. Определение служит не только средством введения нового термина в научную теорию или в естественный язык, оно есть также средство обоснованного устранения или исключения термина. «Чтобы устранить из формулировки задачи некоторый специальный термин, — пишет Д. Пойа, — мы должны знать его определение» *. Исключение специальных терминов происходит часто в популярной научной литературе * Д. Пойа. Как решать задачу. М. , 1959, стр. 124. 189 или в процессе дискурсивного разъяснения проблемы менее сведущим читателям.
Устранение специального термина из текста осуществляется путем замещения всех его вхождений определяющей частью переквалифицирующего определения, с помощью которого он был введен. При этом размеры текста увеличиваются, число знаков возрастает, но вместе с тем текст становится более доступным и понятным68. Между объясняющей способностью и доступностью текста, с одной стороны, и его краткостью — с другой, имеет место обратное отношение. Чем большее количество информации заключено в отдельном знаке, то есть чем короче текст, тем меньше доступность и относительная объясняющая способность выражений и формул соответствующего языка; и наоборот, удлинение текста в результате замены специальных терминов выражениями естественного языка сопровождается увеличением доступности и относительной объясняющей способности предложений и фраз данного языка. Большинства научных дисциплин тяготеют к увеличению краткости и концентрированности, к возможному минимуму знаков. Это привело во многих науках к созданию специализированных символических языков, недоступных для непосвященных.
Как говорит Р. Оппенгеймер, происходит возрастающее отчуждение мира науки от мира естественного языка.
Говорят даже о пропасти между интеллектуальным миром ученого и миром людей, изучающих с помощью естественного языка фундаментальные проблемы человека **. Вне всякого сомнения, определению принадлежит важная роль в наведении мостов между специализированными языками и естественным языком.