ТО-ПОДХОД
sergey shishkinСЕМИОТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ОСТЕНСИВНЫМ ОПРЕДЕЛЕНИЯМ
Какие выводы можно сделать из приведенного выше анализа и сопоставления различных точек зрения?
Каково место и роль остенсивных определений в логико-эпистемологическом исследовании?
По-прежнему ответ на такого рода вопросы будет зависеть главным образом от того, что мы понимаем под «определением», а также от того, как мы понимаем операцию определения.
Мы считаем, что операцию определения следует рассматривать в трех аспектах: логическом, гносеологическом и лингвистическом.
Их интеграция может быть обеспечена использованием семиотических, семантических и прагматических понятий.
Поэтому для понимания операции определения необходимо сначала охарактеризовать язык, на котором дается определение, и особенно индивидуальные языки субъектов логической деятельности — говорящего S\ и воспринимающего s2, выявить отношения, существующие между используемыми для определяемого (Dfd) и определяющего (Dfn) лингвистическими знаками и субъектами логической дея- ио тельности (прагматический аспект определения — Rp) — с одной стороны, и между Dfd и Dfn и обозначаемыми ими предметами или сущностями (семантический аспект определения — Rsem) — с другой стороны, а также взаимоотношения между прагматическим и семантическим аспектами (порождающие синтаксический аспект — /?syn).
При таком подходе операция определения предстает перед нами как коммуникативный процесс, развивающийся в рамках данного языка между говорящим и воспринимающим, процесс, в котором говорящий воссоздает для воспринимающего значение определяемого термина с помощью сочетания знаков, значения которых понятны воспринимающему. Пусть Yudej — коммуникативный процесс определения, а — называемый предмет, или денотат, имени а* которое мы хотим определить (а есть Dfd), и ф(Рь Рг ,... , М—термины и отношения, используемые в определяющем. Состав дискурсивного определения с референциальной функцией может быть выражен записью: 2>def = (Rsem> Rsyn> Rp> sl> s2> Я> <*, ф(Рь P* • • • >Р*)>- 0) В этом случае семантические отношения можно записать в виде: aRsemu, (2) Ф (Рй Р2» • • •» Рл) Rsem^y (3) и читать «а обозначает предмет а» и «ф(Рь ... , рп) обозначает предмет а». Для семантического отношения используется также знак з:. Синтаксическое отношение имеет вид: а/?^лф(РьР2, ... , Р«), (4) что читается «Выражение а может быть заменено выражением ф(рь ... , рп), и наоборот».
Синтаксическое отношение в рамках определения обозначается также символами =^= и =D/.
Прагматические (или, при некоторой интерпретации, гносеологические) отношения таковы: s,/?pa, (5) 51#рф(рь ...
Эти записи читаются соответственно как: «Агент S\ знает и использует термин а»; «Агент S2 знает и использует выражение <р(Рь ... , j$n)»; «Агент s2 знает и использует выражение ф(Рь ... , рп)»66. В силу (2), (3), (4), с одной стороны, и (7) — с другой, имеем: 52/?Ра, (8) что читается: «Агент s2 знает и использует термин а».
Иными словами, а приобрело значение в словаре агента s2. Перейдем теперь к остенсивным определениям. Отметим сначала, что они, по крайней мере в случае определений, полностью остенсивных, не совершаются в рамках уже установленного языка, — они являются операциями построения языка или, по выражению Рассела, средствами введения минимального словаря. В пределах остенсивных определений символ или термин появляется как элементарная языковая единица. Сам символ еще не составляет языка, он является лишь предпосылкой его возникновения.
Моррис определил язык как совокупность знаков, для использования которых установлены семантические, синтаксические и прагматические правила.
У остенсивных определений отсутствует синтаксическое отношение, ибо замещению в этом случае может подлежать единственный термин а, а это может приводить лишь к рефлексивному отношению а^ а.
Состав коммуникативного процесса, в рамках которого осуществляется остенсивное определение, может быть представлен записью: %def. ost — (Rsem> Rp> s\> $2» #» a), (1') причем aRsemO>> (2) sxRpa; (5) * См. : Ch. W. Morris. The Foundations of the Theory of Signs, в: «International Encyclopaedia of Unified Science», vol. I, № 2, Chicago, 1938. 142 это выражает тот факт, что говорящий субъект знает и использует термин а, имеющий в качестве денотата предмет а.
Поскольку в остенсивном определении нет имен Рь Рг ,. . •, Рп и операции ф, для воспринимающего субъекта остаются совершенно неиспользуемыми отношения (3) и (4); эти отношения не дают ему никакой инфдрмации ни о предмете а, ни об имени а. Отношение (6), когда оно выполнено для s\9 также не может быть использовано агентом s2. Конечно, для s2 невыполнимо и отношение (7), ибо иначе он был бы способен к восприятию дискурсивного определения, в котором значение выражения воспроизводилось бы благодаря знанию значений выражений Рь Р$, . . » ...
, рп и логической операции ф. У $2 остается единственная возможность — установление остенсивного отношения, то есть непосредственного восприятия как физического предмета а,— денотата термина а, так и термина а. Это можно записать как: S2Rost^ (9) s2R0st<*- (10) Отношение (9) описывает то, что в психологии называется чувственным восприятием, отношение (10) также описывает чувственное восприятие, но физического предмета или события, функционирующего в рамках некоторого языка (на котором говорит коммуникант S\) как знак предмета а. Первоначально звуковое выражение а не имеет никакого рефлекторного значения для коммуниканта s2; оно воспринимается им только как физическое явление. Его одновременность с воспринимаемым предметом, повторение этого выражения в конечном итоге приводит к тому, что воспринимающий субъект ассоциирует звуковой комплекс с воспринимаемым событием или предметом; при этом воспринимаемое словесное выражение становится знаком воспринимаемого образа или самого предмета. Так нелингвистическим путем достигается отношение (8).
Вышеприведенное сравнение дискурсивных и остенсивных определений позволяет сделать следующие выводы. 1. Остенсивные определения не относятся к логике, ибо процесс их введения не включает формальное, синтаксическое отношение между определяемым термином а и другим выражением: ф(рь р2, ... , рп).
В них просто нет определяющего.
Указываемый предмет — это не выражение, определяющее имя а, а его денотат.
2. Остенсивные определения представляют собой начальный процесс — процесс установления семантического аспекта собственного имени или предиката для воспринимающего сообщение субъекта логической деятельности; эти определения суть элементарная форма фиксирования в знаке информации о внешнем мире. В рамках этих определений на уровне психической деятельности воспринимающего субъекта устанавливается связь «в обе стороны» между именем и именуемым им предметом.
Переход от предмета к имени или отнесение звукового (или графического) знака к воспринимаемому предмету является остенсивной операцией именования.
Переход от имени ц именуемому им предмету является операцией остен- сйвного установления денотата имени.
После усвоения имени субъектом логической деятельности воспроизведение имени в присутствии предмета является актом узнавания.
3. Остенсивные определения — это также способ введения исходных лингвистических правил и соглашений; они необходимы в процессе формирования индивида как субъекта логической деятельности.
На начальной стадии его обучения они неизбежны.
В то же время остенсивные определения — это путь расширения класса тех субъектов логической деятельности, которые знают и используют данный термин.
4. Поскольку остенсивные определения вводят исходные имена, являются первоначальным условием использования других типов определений и выполняют некоторые функции собственно определений (например, фиксируют — хотя бы и приблизительно — денотат определяемого термина), их можно назвать протоопределениями.
5. Хотя они играют существенную роль на начальном этапе формирования интеллекта, было бы ошибкой считать, что остенсивные определения совершенно 144 отсутствуют на развитых ступенях познания.
Напротив, они часто сопровождают наши дискурсивные определения, удовлетворяя нашу потребность в интуитивно-понятном, конкретном, осязаемом.
6. Об отношении остенсивных определений к остальным типам определений можно сказать следующее. Остенсивные определения сходны с реальными, поскольку и те и другие устанавливают денотат термина. Используемые в науке реальные определения, однако, выражены в развитой дискурсивной форме, когда значение определяемого раскрывается в определяющей части через другие термины, известные воспринимающему субъекту. Реальное определение — подобно номинальному, от которого оно формально не отличается, — может быть представлено как отношение эквивалентности между двумя предикатными функциями: определяемым и определяющим, причем в этом отношении используется квантор общности. Остенсивное определение не порождает общего правила применения имени, оно лишь иллюстрирует правильные случаи его применения. Субъект остенсивного определения, через который остенсивно определяется предикат (скажем, «синее»), всегда является выражением, передающим нечто индивидуальное («Это есть... »; вместо «это» может стоять собственное имя). Остенсивные определения близки семантическим определениям в том отношении, что они выступают как первая возможность установления семантического аспекта знаков. Они — форма или наиболее чистое выражение семантических определений, ибо в них совершенно отсутствует синтаксический аспект. Что касается взаимоотношения остенсивных определений с синтаксическими, то первые выступают как предварительное условие вторых. Взаимозаменимость двух выражений как типично синтаксическая операция имеет в естественном языке семантическое основание: их экстенсиональное или интенсиональное тождество.
Между тем, как мы видели, остенсивные определения являются необходимым путем для первоначального установления семантического аспекта знаков. Будучи способом «соединения» имени с предметом, остенсивные определения, конечно, сходны с номинальными. Различие между ними проистекает лишь из того, что 145 последние используют для этого другие имена, уже известные воспринимающему субъекту, а первые вводят исходные имена с помощью неязыковых средств. Можно говорить и об остенсивно-операциональных определениях, в которых операция установления денотата имени допускает использование специальных средств наблюдения. 7. Не принадлежа к формальной логике в ее современном понимании, теория остенсивных определений тем не менее явилась переломным пунктом в исследовании развития логических форм и выражений. Теория эта находится на пересечении таких традиционных наук, как психология, теория познания, лингвистика, педагогика и, конечно, логика. При исследовании остенсивных определений могут быть использованы результаты современной экспериментальной психологии и теории обучения и особенно исследований в области генетической, семиотической и герменевтической эпистемологии.