ТО-ЭПИЛОГ
sergey shishkinЗАКЛЮЧЕНИЕ
Каковы основные результаты предпринятого нами исследования?
Хотя определение — логическая операция, по своей важности сравнимая с дедукцией,
до сих пор нет единой, тщательно разработанной теории определений.
В отличие от исследований в области дедуктивной логики, в развитии теории определений наблюдается отставание.
Логики обращались к ее разработке лишь в связи с задачами построения формальных языков и аксиоматических систем дедуктивной логики.
Виды определений — явные и неявные, синтаксические и семантические, реальные и номинальные,
рекуррентные и определения, содержащие выражения с йота-оператором, операциональные и остенсивные определения и т.д.
— чаще всего излагались перечислительно, одно рядом с другим,
тогда как установление их взаимосвязи на базе некоторого интегрирующего понятийного аппарата упускалось из виду.
Предложенный нами семиотический и праксеологический подход к определениям делает возможной единую и последовательную трактовку проблемы,
способствует раскрытию взаимосвязей и взаимопереходов, ведущих от одного типа определений к другому,
позволяет характеризовать различные практические и дискурсивно-коммуникативные ситуации, в которых возникает необходимость определения.
Этот подход выявляет роль акта определения в функционировании языка индивида — идиолекта,
познавательные и методологические функции определений.
Были охарактеризованы формальные условия правильности явного определения, взаимопереходов,
ведущих от реальных определений к номинальным, от семантических к синтаксическим, особенности,
имеющие место при переходе от лексических регистрирующих определений, совпадающих с соглашениями,
к уточняющим, разграничительным определениям, которые частично модифицируют языковые соглашения, а от них
— к спекулятивным определениям, вводящим новое лингвистическое соглашение.
Мы также ввели различие между постулированием соглашения и простым использованием введенного ранее соглашения.
Явные и неявные определения — это способы расширения и приспособления языка к потребностям практической деятельности
и коммуникативным процессам.
С помощью определений мы строим и реконструируем естественные и искусственные языки.
Определение никогда не является бесполезным гносеологическим или лингвистическим актом.
Минимальная польза определений состоит в усвоении рядом собеседников значения имени или дескрипции, предлагаемого каким-либо агентом.
С этой точки зрения определение участвует в осуществлении актов коммуникации и понимания.
Наряду с функцией сокращения определение помогает постигать смысл определяемого термина
и тем самым понимать всю совокупность предложений, в которых он фигурирует.
Подчеркивается роль определений в выделении и классификации множеств объектов, физических событий или социальных фактов,
сторона^ раскрывающая практическое значение акта определения.
Всякое определение делает возможным выделение множества объектов, фактов, состояний и т. д. ,
так как оно разделяет универсум на класс объектов, удовлетворяющих определению, и класс объектов, ему не удовлетворяющих.
Определение органически связано с процессами классифицирования объектов и систематизацией.
Поэтому излишне доказывать экономическую, правовую, политическую важность правильных определений.
Вместе с тем следует проявлять осторожность, когда определения
(например, определения уголовных деяний, правонарушений и оценка некоторых поступков как правонарушений и т. д. )
приходится использовать при принятии практических решений. Семиотика, учитывающая различие между идиолектами, открывает путь к логико-семантическому объяснению акта понимания
и к построению герменевтики, дифференцированной в соответствии с иерархией используемых знаков и имеющихся между ними типов отношений.
Как мы показали, наряду с другими функциями первостепенную роль играет синтаксическо-вычислительная функция определений.
Не только в аксиоматических системах, но и в естественных языках определения играют роль правил вывода.
Они оправдывают замещение семантически эквивалентных выражений
и тем самым синтаксическую переработку знаков естественных и искусственных языков.
От явных или неявных лексических определений следует отличать остенсивные и операциональные определения.
Эти определения занимают особое место. В них используются внелингвистическая техника, неязыковые приемы,
они включаются в контекст деятельности, в условиях которой тот или иной агент вводит значение термина.
В нашей работе остенсивные и операциональные определения впервые исследуются с семиотической и праксеологической точек зрения.
Остенсивные определения мы квалифицировали как исходные, праксеологическо-интуитивные способы введения смысла термина;
строго говоря, они являются скорее не определениями, а протоопределениями,
способами получения минимального словаря, о котором говорил Б. Рассел.
Наша концепция операциональных определений отличается от трактовок Бриджмена, Карнапа, Гемпеля, Вильсона или Бунгетем,
что мы используем некоторые понятия праксеологии для объяснения механизма этих определений.
В операциональных определениях, как и в остенсивных,
установление смысла некоторых терминов достигается с помощью внелингвистических приемов,
в частности посредством экспериментальных операций.
Это побудило нас для анализа операциональных определений прибегнуть к понятиям праксеологии.
Мы ввели такие новые понятия, как область применимости некоторой операции, операционально открытые объекты или ситуации, понятия пересечения, объединения областей применимости операций,
операциональной несовместимости и т. д., которые мы затем использовали при развертывании нашей концепции операциональных определений.
Таким образом, выяснилось, что акт определения зависит не только от правил и соглашений в рамках некоторого языка,
от взаимоотношений между идиолектами коммуникантов, но и от масштабов практической человеческой деятельности, от широты области операционально открытых объектов в ту или иную эпоху и от отношений между множествами практически-экспериментальных операций.
Рассматривая операциональные определения как способ обоснования наших теоретических высказываний и понятий,
а также экспериментального «контроля» над ними, мы тем самым пытались раскрыть, в каких конкретных формах практика и эксперимент служат элиминации субъективности в человеческих знаниях и понятиях.
Понятие операционального пересечения существенно не только для теории операциональных определений.
Оно, как нам кажется, представляет значительный интерес с точки зрения формально-логического подхода к праксеологии.
Оно полезно также для развития марксистской гносеологии, в особенности для анализа роли практики в познании.