Сын трахает маму в бане своим могучим длинным членом
🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
Сын трахает маму в бане своим могучим длинным членом
Роман. «Сокровища скифов».
Октябрь, 1830 год.
Полковник Иван Алексеевич Стемпковский, стоя и с чувством, пожал руку гостя. Обоюдная приязнь отражалась на лицах искренними улыбками.
-Рад, весьма рад видеть вас, любезный Павел Алексеевич! – Градоначальник Керчи приобнял за плечи мужчину ещё не старого, но уже давно оставившего позади лучшие годы молодости. Плотный загар на обветренном лице, сухая в мозолях рука, выгоревшие на солнце брови, а под ними горящие возбуждением глаза, энергичные движениями рук, не сбитая щёткой бурая пыль на башмаках и рукавах сюртука указывали полковнику, что Дюбрюкс спешил. и явился полон идей и желания немедленно их реализовать. В свойственной манере опускать прелюдии о погоде и природе археолог заговорил сипловатым голосом:
-Иван Алексеевич, голубчик, я к вам с просьбой.
Стемпковский жестом пригласил сесть на обитый зелёным ситцем диван в стороне от письменного стола и занял место рядом. Время от времени он подкашливал, прикрывая рот синим батистовым платком. Сквозь лёгкий загар на щеках пробивался болезненный румянец. Глаза блестели. Иван Алексеевич досадовал на себя, - Дюбрюксу приходилось из вежливости прерывать разговор.
-Слушаю вас, дорогой Поль.
-Мы на пороге великих открытий, - продолжил Дюбрюкс. – Вот эту вещицу мне передал племянник небезызвестного вам Дмитрия Бавро. – Археолог протянул золотую бляху в виде оленя. – Предмет сей, попал к нему весьма оригинальным способом. Был украден у родного дяди. Они с дядей не поделили женщину, и племянник решил в отместку предать зловредного родственника властям.
-Припоминаю, - Иван Алексеевич наморщил лоб, разглядывая бляху, - десять лет назад в кургане Куль-Оба был раскопан клад этим господином. Часть его разграбили, часть капитан гребной флотилии Патиниоти со своими матросами передал Одесскому музею. Впрочем, переданные находки так же бесследно исчезли, как остальные предметы… – Полковник закашлялся, потом спросил: - Вы полагаете, эта вещь из сокровищ скифов?
-Вне всякого сомнения! – воскликнул Дюбрюкс. От волнения и предвосхищения небывалой удачи учёный вскочил с места. – Хитрый грек прячет у себя золото, найденное в кургане!
Дюбрюкс живо вынул из заднего кармана сюртука и предъявил Ивану Алексеевичу ещё одну бляху в виде птицы. Золото в руке градоначальника блеснуло солнечным лучом.
Он восхищённо разглядывал предмет.
-Эту вещь храниться у меня почти двадцать лет. Я изъял её у греческих контрабандистов, будучи начальником керченской таможни, - пояснил Дюбрюкс. - Где именно они её добыли не ясно, но с их слов, найдена она в этих местах. Следовательно, курган пытались раскопать и до грека Бавро, и, очевидно, после него. Поэтому, если мы не откладывая, тотчас, не приступим к поиску сокровищ – грабители доберутся до них раньше нас и всё растащат. Потомки нам этого не простят. Не мне вам объяснять, уважаемый Иван Алексеевич, кокою ценность для истории могут иметь находки.
Двух археологов разделяли девятнадцать лет разницы в возрасте, но объединяла безмерная преданность науке. Они понимали друг друга, как никто другой. Глаза Ивана Алексеевича загорелись, хохолок волос на лбу вздыбился, словно у мальчишки в пылу увлекательной игры. Он встал и прошелся по кабинету мелкими шагами. Лицо осветила мечтательная улыбка. В следующую секунду он остановился против друга. Солнце, затянутое октябрьской дымкой, светило в окно рассеянным жёлто-оранжевым светом, от чего кожа на лице полковника приобрела золотистый оттенок.
-Завтра из Севастополя на поселение прибывает отряд отставных матросов с семьями, - сообщил градоначальник. – Мною получено предписание от благодетеля нашего графа Воронцова Михаила Семёновича, заняться обустройством новых жителей Керчи. Решено выстроить небольшие каменные дома. Камень на строительство оных строений по моему разумению можно позаимствовать в кургане. Он вполне подойдёт. Тем самым мы убьём двух зайцев – отстроим дома и начнём раскопки. Как вы находите, Павел Алексеевич?!
-Меня всегда восхищали ваша изобретательность, Иван Алексеевич, и умение устраивать дело к всеобщему удовольствию! – Дюбрюкс горячо пожал руку друга.
Полковник приложил платок ко рту и покашлял.
-Мне думается, что следует двигаться торенной дорогой, - выразил мнение градоначальник, - и начать раскопки с северной стороны кургана там, где люди Бавро уже побывали. Это сэкономит время. Уже на начальном этапе станет понятно, насколько преуспели грабители, и имеет ли смысл продолжать поиск сокровищ.
Дюбрюкс разжал кулак и взглянул на обе бляхи.
-Надеюсь, бог не оставит нас! – сказал он с чувством.
-Да, вот ещё что, - Стемпковский замялся. – Не хотелось обременять вас просьбой…
-Что вы, Иван Алексеевич?! Почту за честь оказать вам любую посильную услугу!
-Бог и провидение посылает нам путеводную звезду с тем, чтобы мы не сбились с предназначенного нам пути. Особенно это важно в молодости. Герцог де Ришелё Эммануил Осипович отличил меня из числа прочих молодых людей приглашением на службу, что послужило толчком к выбранной мною стезе служения Отечеству. К прискорбию, путь наш в этом мире слишком короток и от верного выбора зависит сколь много или мало мы преуспеем на сём пути. – Градоначальник вздохнул с сожалением. Глаза его замутнили воспоминания о благодетеле. – В этой связи человеческий долг обязывает нас относиться к молодости так же чутко, как некогда отнеслись к нам. Я бы хотел рекомендовать вам способного молодого человека, Скутилина Владимира Андреевича. Сын флотского врача, он учился на словесном отделении философского факультета Московского университета, но не кончил его. Написал пьесу. Университетская цензура нашла её «возмутительной сверх меры». В назидание прочим Владимира Андреевича исключили из университета «по слабости здоровья и по ограниченности способностей». Однако, смею заверить вас, в юноше есть задатки. Друзья его тётушки, которая после смерти родителей Володи, взяла племянника на воспитание, пристроили юношу на службу к графу Александру Фёдоровичу Ланжерону, - он приводил в порядок его бумаги. С отставкой графа Владимир Андреевич остался без места. Причины, побудившие его оставить службу у графа, мне доподлинно неизвестны. Смею предположить только, что в силу своей прямоты и горячности, которую я отношу более к молодости, нежели склонности к вольнодумству, - на этом месте градоначальник многозначительно поднял указательный палец, - Владимир Андреевич не счёл возможной дальнейшую службу свою при графе. Сколько мне известно Владимир Андреевич пытался писать графу в июле 26 года, требуя смягчения приговора по делу о тайных обществах, Александр Фёдорович тогда состоял членом Верховного уголовного суда. По счастью горячую голову остудили уговоры друзей и здравомыслие.
Стемпковский взял друга под локоть.
-Я хотел просить за Владимира Андреевича, - сказал градоначальник. - Пусть побудет при вас. Человек он честный и исполнительный. Образован и проявляет не малый интерес к истории. Из него может получиться учёный. Уж лучше пусть он тратит свою неуёмную энергию здесь в южных широтах с лопатой «в» руках, чем в Сибири в кандалах «на» ногах…
Дюбрюкс не придавал значения своей внешности, и тому во что одеты окружающие. Предпочитал дело болтовне. Двери в лучшие дома города для него были всегда открыты, но он не спешил этим пользоваться. Павел Алексеевич или как нарекли его при рождении в герцогстве Люксембург - Поль Селестен Огюстен Дю Брю, - не сторонился людей, но избегал гордецов с очевидным налётом глупости и лени.
Потому молодой человек в сорочке с серыми пятнами пота под мышками и на спине, что «от души» размахивал киркой в окружении солдат и матросов, которые орудовали лопатами и ломами, - сразу вызвал в Павле Алексеевиче симпатию.
С коротким «Гхы!» юноша обрушивал на камень остриё инструмента. Камень цеплялся за сухую землю, не поддавался и выплёвывал в лицо противника снопы мелкой крошки.
-Фу, чёрт! – молодой человек опустил кирку. Другой рукой потёр щёку. – Кусается! – Периферическим зрением он увидел археолога и обернулся: - Павел Алексеевич! Мы не стали дожидаться. Я тут распорядился без вас… - Юноша бросил кирку, которая глухо ударилась о каменистый иссушенный солнцем грунт, ловко спрыгнул с возвышенности, слегка наклонился в сторону, но удержал равновесие и протянул руку для пожатия, предварительно вытерев её о брюки, заправленные в черные, свиной кожи сапоги, покрытые густой бурой пылью.
-Владимир Андреевич Скутилин, - представился он. – Полагаю, Иван Алексеевич предупредил…
-Да, но, - археолог слегка опешил от прямолинейности молодого человека. - Впрочем, Павел Алексеевич, - отрекомендовался он. Скутилин крепко стиснул протянутую ему руку. – Я думал увидеть, - Дюбрюкс замялся, подбирая слово.
-Писаря?! – подсказал Скутилин. – С тех пор, как мы расстались с графом, я поменял множество занятий. Теперь пытаюсь применить полученные навыки…- Скутилин скользнул ироничным взглядом по мозолям на своих огрубевших «за письменным столом» ладонях.
-И как преуспели? – археологу всё больше нравился молодой человек.
-Нам нужно расчистить вот этот проход, - Скутилин кивком указал на углубление в земле, ведущее к основанию кургана, - чтобы попасть в дромос, коридор. Если верить рассказам контрабандистов этот коридор приведёт нас в склеп. Поэтому, уважаемый Павел Алексеевич, вы руководите, а я своим усердием постараюсь ускорить поиск сокровищ, которые, вне всякого сомнения, обессмертят ваше имя и, возможно, помогут утвердиться мне в поиске собственного призвания.
Скутилин ухватился за уступ и легко вскарабкался на рабочее место, чтобы продолжить начатый с булыжником поединок. В следующую секунду послышались глухие горловые звуки, цокающие удары железа о камень и дробь секущих камешков о сапоги Скутилина. Павел Алексеевич подавил улыбку и с довольным видом зашагал к кургану.
В этот день на земельных работах близ кургана солдат, матросов и археологов объединяла одна цель – скорее добраться до камня. Первым он был нужен для постройки казармы; вторым – для строительства жилья, где поселятся семьи; последним – для высвобождения из плена безвестности артефактов, способных лечь в основу новых научных гипотез, а, возможно, и доказательств. Все работали на совесть, чувствуя приближение зимы по холодным ветрам с севера. От того в спешке переусердствовали и когда до каменной кладки можно было дотянуться рукой, несколько опрометчивых ударов лома и кирки обрушили конструкцию и проход завалило.
-Чёрт знает, что! – пробормотал Скутилин. Он успел отскочить назад в момент обрушения и теперь, отплёвывался и сбивал пыль с одежды и волос. – Все живы?
К вечеру проход расчистили достаточно для того, чтобы снова увидеть каменную кладку. Но проникнуть внутрь не представлялось возможным.
-Обратите внимание, Павел Алексеевич, - заметил Скутилин, - нижние камни крупнее и скреплены раствором, а верхние поменьше – нет.
Дюбрюкс, весь в пыли, как и его молодой помощник, кивнул:
-Из чего следует, что внутрь не раз проникали, - сказал он.
-Воры?
-Возможно. Но если это склеп, то не исключено, что стену не замуровывали специально. Использовали курган для захоронений, родственников, например.
Быстро темнело. Решили отложить раскопки до завтра.
-Может быть, следует установить охрану? – засомневался Скутилин.
-Кому придёт охота ковыряться в камнях ночью с риском для жизни. Не ровен час, ухнет на голову булыжник. Тем более доподлинно не известно, что там за стенкой. Ради чего рисковать?
Скутилин согласился.
В палаточном лагере разожгли костры. Ветер расчистил небо от облаков. Заблестели первые звёзды. Дюбрюкс предложил молодому человеку отужинать у него в съёмной квартире.
-Благодарю, Павел Алексеевич. Если я тот час не доберусь до своей палатки, то рискую уснуть прямо здесь.
-Владимир Андреевич! - окликнул Дюбрюкс Скутилина. – Завтра, прошу вас, не начинайте без меня.
Видимо Скутилин не расслышал в темноте, потому что назавтра к появлению Павла Алексеевича крытый коридор был расчищен; вчерашний завал разобран. Владимир Андревич ощупывал стену и заглядывал в щели между камней.
-Не терпится?! – улыбнулся Дюбрюкс. Скутилин посторонился. Выше своего начальника в две трети головы он мог прекрасно наблюдать за развитием событий из-за его спины.
Дюбрюкс знаком приказал рушить стену. Солдаты, меняя друг друга, принялись орудовать кирками и ломами. Из-за тесноты работать мог один человек. Он отваливал камень от кладки и скатывал между широко раздвинутых ног. Сзади камень подхватывали и передавали по цепочке. Когда пробоина в стене увеличилась, Скутилин не утерпел и, отстранив работника, просунул в отверстие факел, а за ним голову.
-Это определённо склеп и там точно, что-то есть! – обернулся он к археологу. Глаза молодого человека горели восторгом.
Дюбрюкс в нетерпении похлопал молодого человека по спине, призывая к немедленному действию.
Скутилин энергично орудовал киркой. Его усилиями проход был расширен, так что можно было протиснуться внутрь.
-С богом, Павел Алексеевич?! – Скутилин взял из руки рабочего факел и передал археологу, предоставляя ему право первому войти в помещение.
В прыгающем свете пламени глазам археолога открылась тесная комната в виде квадрата, сложенного из крупных каменных плит. Плиты были мастерски обработаны и плотно подогнаны, но время привело их в негодность, от чего своды склепа угрожали обрушением. Дюрюкс сделал упреждающий жест не входить. У восточной стены на катафалке возвышался деревянный саркофаг. Доски катафалка и брёвна, на которых он помещался, - прогнили и разрушились. Сам саркофаг накренился. В воздухе витал запах гнили. Везде виднелись следы разрушения, так будто кто-то намеренно разгромил склеп.
-Здесь явно побывали до нас, - голос археолога упал. – Грабители… Вряд ли мы найдём что-нибудь стоящее.
-Не нужно отчаиваться, - Скутилин протиснулся в проход с масляной лампой. В помещении стало светлее. – Мы расчистим камеру и, возможно, нам повезёт. – Он сделал шаг, наклонился и пошарил рукой в куче деревянных обломков. В руке его блеснула золотая пуговица. – Ну, вот!
Дюбрюкс взял находку и приблизил к огню. На пуговице виднелся силуэт птицы.
-Удивительно! – воскликнул археолог.
-Ну-ка, ребята, сюда, - позвал Скутилин.
Двое солдат взялись разбирать завал из досок и брёвен. Подвинули и открыли саркофаг. Дюбрюкс от волнения покрикивал и умолял действовать осмотрительно и в высшей степени аккуратно. Глазам присутствующих предстал человеческий остов, одежда и кожа которого истлели. Оскаленный череп с почти полными рядами зубов украшал похожий на колпак войлочный головной убор расшитый золотыми пластинами. На фоне ветхого тряпья по всей длине скелета золотые бляшки блестели в полумраке, так будто ими только вчера украсили одеяние. Золотая гривна на шее, золотые браслеты на ногах и руках, оселок оправленный в золото, оружие в золотых обкладках указывали на то, что при жизни погребённый обладал положением и властью.
-Обратите внимание, Павел Алексеевич, - заметил Скутилин, - ему даже фиалу золотую поставили, чтобы на том свете перед людьми не стыдно было. – Он поднял и передал сосуд Дюбрюксу.
-Любезный, погасите факел, пожалуйста! Коптит, мочи нет дышать! – взмолился Дюбрюкс. Солдат затоптал факел. – И, принесите ещё фонарей, пока мы тут окончательно не ослепли. – Он бережно взял фиалу и почти вплотную приблизил к близоруким глазам, разглядывая выбитый на ней рисунок. – Восхитительно! Восхитительно! – приговаривал археолог.
Принесённые фонари установили по углам. От света склеп показался больше, но работа подвигалась медленно из-за тесноты и опасения что-нибудь сломать или испортить. Рабочие подвинулись вправо от входа и стали очищать от обломков западную часть камеры.
У западной стены лежал скелет женщины. Одежда и кожа на ней истлели также, как и мужские останки. О знатном происхождении усопшей говорили большое количество золотых украшений: головной убор с диадемой; ожерелье и гривна на шее; подвески на груди; изящные серьги; браслеты на руках. Бронзовое зеркало у головы обрамляла золотая обкладка. Между ног золотой сосуд, в нём золотые украшения. Всё тряпьё, что осталось от одежды, было усыпано золотыми пластинами и бляшками.
Скутилин бережно поднял одну серьгу и постарался рассмотреть, приблизив к лампе. Недостаток света не позволял определить, что именно изображено на украшении,
-Нужно будет составить тщательнейшую опись всех найденных предметов, - взволнованно сказал Дюбрюкс.
-Не извольте беспокоиться, Павел Алексеевич. Граф ценил мою усидчивость и почерк более, чем иные мои качества, - ответил Скутилин. – Ваше поручение будет исполнено в лучшем виде.
Тем временем рабочие добрались до южной стены. Под деревянной рухлядью лежали останки воина. Рядом с погребённым находились наконечники стрел, железные копья. Голову покрывал характерная войлочная шапка. Одежда блестела золотыми бляшками. Так же за головой человека, в углублении, солдат обнаружил ещё кости, но то были останки лошади. Там же в углублении виднелись предметы утвари из золота и воинского снаряжения.
Из-под обломков дерева вдоль стен тут и там рабочие извлекали золотые, серебряные и бронзовые изделия. Пустые амфоры и амфоры с золотыми украшениями.
-Ничего не скажешь, эти господа основательно подготовились к загробной жизни. Даже коня прихватили, - иронично обронил Скутилин. Его глаза горели восторгом. – Никогда не видел ничего подобного!
-Вне всякого сомнения, здесь покоится богатый сановник. Едва ли ни царь.
-Таргитай?!
-Эко вы замахнулись! – воскликнул Дюбрюкс. – Мы имеем дело не с мифическим персонажем, а с вполне реальными артефактами, дорогой мой.
-Но, может быть, благодаря нашим находкам древние мифы перекочуют из былин в достоверные исторические хроники?
-Мне бы очень хотелось заразиться вашим оптимизмом, но, полагаю, переписывать историю рановато. Странно, - Дюбрюкс озадаченно осмотрелся по сторонам.
-Что именно, Павел Алексеевич? – откликнулся Скутилин. Он любовался подвесками с головой Афины, удерживая их на весу.
-Если Бавро и его люди побывали здесь, то почему они не забрали всё?
-Наверное, потому что не смогли унести.
-Саркофаг не тронут, украшения на останках погребённых в целости…
-Следовательно, мы первые кто сюда проник.
-Но, тогда откуда взялись бляхи, и золотая гривна у Бавро?
Скутилин внимательно осмотрел помещение. В стенах и потолке не наблюдалось ни намёка на потайную дверь или хотя бы лаз. Владимир Андреевич отступил к входу в усыпальницу. Мелкие камни всё ещё лежали в проёме и мешали проходу.
-Ну-ка, братцы, - Скутилин жестом подозвал к себе помощников. Втроём они взялись перекладывать камни и обломки досок. Постепенно на месте работы под ногами показалась выпуклость. Владимир Андреевич руками расчистил мусор. Открылась часть каменной плиты, задранной углом вверх. В расщелину сунули лом. Дружно навалились. Плита подалась. Её сдвинули. Посветили фонарём. Тусклый свет вырвал из могильного мрака человеческий скелет в полном вооружении со всем необходимым для «полноценной» загробной жизни: наконечники стрел, железные копья, короткий меч, горит - обитый бронзой с луком без тетивы, оселок, несколько фиал и амфор.
-Вот и ответ! – прозвучал восторженный голос Скутилина. – Господа грабители просто не дошли до самой камеры, а увидели плиту, тогда она не была завалена, подняли её и взяли, первое, что попалось им под руку. Не думаю, что бы такому роскошному семейству подселили бедного родственника. Воры растащили из могилы всё ценное.
-К сожалению, вы, скорее всего, правы, Владимир Андреевич - согласился Дюбрюкс. – Но о покойниках, всё-таки, надобно отзываться уважительнее.
-Этих покойников нам теперь нужно как следует охранять, - сказал Скутилин. – Время к ночи. С
Порно видео с Lexi Bloom (Лекси Блум)
Порно видео с Tommy Pistol (Томми Пистоль)
Порно видео с Mick Blue (Мик Блю)