«Священник Маттео Риччи или учёный Ли Мадоу»
Елизавета Плюшкова«... настоящая вечность измеряется не количеством лет, а количеством сделанных добродетелей.» М. Риччи
В 1583 году тридцатилетний иезуитский священник Маттео Риччи прибыл с духовной миссией в Минский Китай. В то время Поднебесная была закрытым от всего мира государством, придерживающимся своих традиционных ценностей, культуры, этики. Всё, что находилось за его пределами считалось местным населением варварским и недостойным. Любые попытки европейцев сблизиться с Китаем, как правило, заканчивались провалом. На материк, вглубь страны, старались никого не пускать. Единственным связующим звеном между цивилизациями были торговые города Кантон и Макао. До нас дошло высказывание одного из макаосцев: «Желание попасть в Китай с солдатами или без таковых равносильно попытке достичь Луны» (Дубровская Д.В. Миссия иезуитов в Китае. Маттео Риччи и другие (1552 – 1775 гг.) – М.: «Крафт+», Институт востоковедения РАН, 2000. – С. 67).
Первые попытки иезуитов начать проповедовать в открытых китайских городах были предприняты в 1550-е гг. Однако успехом не увенчались. Проблема заключалась в несоблюдении миссионерами китайских традиций, отказе от изучения культуры Поднебесной. Несмотря на то что в правила ордена иезуитов входил пункт о непременном знании языка страны, в которую направлялся миссионер, общение чаще всего происходило при посредничестве переводчиков. Необходимость использования специфической лексики и понятий, отсутствовавших в китайской картине мира, ещё более усугубляла ситуацию. С течением времени проповедники стали принимать во внимание разницу культур, однако наибольшего успеха в установлении контактов с неприступным Китаем добился итальянский священник Маттео Риччи.
Набожность, жажда знаний и трудолюбие сделали из него великолепно образованного, интеллектуального человека своего времени, стремящегося найти достойное применение своим знаниям и энергии. Возможно, под впечатлением от писем Франциска Ксавье (миссионер в Японии, причислен к лику святых) о Востоке Маттео Риччи избрал своей целью добраться до Китая. Ксавье писал, что Китайская империя, по свидетельству португальских купцов, «превосходит все христианские государства в своей практике справедливости и равенства», что встреченные им китайцы «смышлёны и стремятся к знаниям, по уму превосходят даже японцев». Подобное описание не могло не заинтриговать такого человека, как герой нашего повествования, и спустя некоторое время он навсегда покинул Европу, чтобы посвятить свою жизнь изучению неизведанной и загадочной для большей части мира страны.
После длительного и опасного плавания Маттео Риччи, пробыв год на Гоа, добрался до Макао. Там он осознал всю трудность, взятой на себя задачи. За иностранцами вёлся строжайший надзор, пресекавший любые попытки «варваров» прорваться на материковый Китай. В то время главой миссии ордена иезуитов был Алессандро Валиньяно (1539-1606 гг.). Проведя много времени в Японии и городе Макао, он пришёл к выводу, что принципы сближения с азиатскими регионами должны значительно отличаться от прямолинейных и настойчивых, которые практиковались миссионерами в других странах. Идея заключалась в соблюдении традиций и уважении ценностей местного населения, в так называемой «культурной аккомодации». Этому завету и следовал всю жизнь Маттео Риччи.
Сдвинуть с мёртвой точки положение иезуитской миссии удалось в 1583 году. Недалеко от Кантона находился город Чжаоцин. Один из миссионеров, Микеле Руджиери, попытался вместе с торговцами попасть в Кантон, но добравшись до Чжаоцина был выслан обратно. Когда же об этом узнал губернатор города, он неожиданно послал письмо с требованием возвращения Руджиери, так как до него дошли слухи о прекрасных математических способностях иезуита. Это было неожиданной и превосходной новостью для всей миссии, которая ждала этого в течение десятков лет. Для губернатора Чжаоцина такое письмо было рискованным, так как он нарушал приказ императора о недопущении иностранцев в Китай. Получив известие, Руджиери и сопровождавший его Риччи обрились, оделись как буддийские монахи и отправились в Чжаоцин. Исполнив «коутоу» (叩头; kòutóu; земной поклон), они добились аудиенции. На этом моменте стоить заострить внимание, так как он демонстрирует, насколько миссионеры ценили выпавший им шанс, понимали необходимость уважать культуру и обычаи китайского народа. Поступив иначе, они бы не только не добились аудиенции, но и подвергли бы риску своё пребывание в стране и дальнейшее продвижение миссии. Встретившись с губернатором и попытавшись объяснить ему, что они люди церкви, не имеющие дурных помыслов, иезуиты подали прошение о постройке дома и церкви для молитв на территории Китая. О возможной проповеднической деятельности, естественно, ничего сказано не было. Прошение было одобрено, а чуть позже губернатор достал им разрешение на проживание в стране на определённых условиях: ношение китайской одежды, полное самообеспечение и т.д.
Постепенно освоившись, миссионеры начали действовать. Наиболее значительных успехов добился Маттео Риччи. Будучи наблюдательным человеком, он понял, что китайцев привлекает учёность, приверженность наукам, и решил использовать это для повышения своего статуса, сближения с китайцами и блага миссии. Одним из первых и самых известных его предприятий было составление карты мира на китайском языке. Как известно, в те времена китайцы считали, что их страна является самой большой и находится в центре, а вокруг неё беспорядочно разбросаны маленькие, как островки, варварские страны. Риччи же изобразил карту наиболее приближенную к реальной, только поместил Китай ближе к центру, чтобы хотя бы частично остаться толерантным к традиционным представлениям. Карта произвела большое впечатление на местное население. Были те, кто не воспринимал её в серьёз, но люди, которые пытались разобраться, видели логику в данному изображении и верили европейцу. Затем также был изготовлен китайский глобус.
Время шло, и Маттео Риччи всё больше и больше завоёвывал уважение китайцев, воспринимался ими как учёный муж. Его математические и, особенно, мнемонические (мнемоника – с гр. «искусство запоминания») способности поражали их. Он мог один раз прочесть список из ста и более иероглифов и тут же воспроизвести его по памяти. Зачастую его умения превозносились чрезмерно, о чём говорится в письмах: «Если бы Китай составлял целый мир, я, без сомнения, мог бы назвать себя величайшим математиком и учёным… Они думают обо мне как о столпе учёности… Всё это заставляет меня смеяться». Однако, находясь в Китае, Риччи не только использовал накопленные за предыдущие годы знания, но и расширял их, углублялся в изучение китайского языка и культуры, пытаясь найти способ реализации миссионерской деятельности. Он стал вхож в дом к чиновничьей интеллигенции. Всё, казалось, складывалось хорошо… Но в какой-то момент население города стало совершать нападения на миссию, из-за чего осуществлялось давление на губернатора. В конце концов, иезуиты были сосланы в Кантон. Казалось, 7 лет упорной работы потеряны безвозвратно, не оставив ни одного значимого результата – чуть более десятка человек было обращено в христианство, да и те влачили печальное существование, не понятые своим окружением. В данной ситуации было не просто не потерять надежду, не уехать обратно в Макао, остаться верным своему делу. Но Маттео Риччи продолжил борьбу.
Спустя некоторое время ему удалось поселиться в Шаочжоу. Работа была начата заново. Священник с ещё большим упорством принялся за изучение китайского. Он штудировал классические тексты, делал потрясающие успехи, и стал настоящим учёным шэньши (绅士; shēnshì), сравнявшись с китайскими мудрецами. Обширность его знаний признавалась многими из чиновничьей интеллигенции. Маттео Риччи первым начал переводить китайские произведения европейские языки, познакомил европейцев с философией Конфуция, составил первые словари, борясь с омонимией и многозначностью китайских слов. Был проделан гигантский труд, для которого, кажется, не должно хватить и всей жизни. Параллельно с переводческой деятельностью, он изучал, какие христианские идеи можно сравнить с идеалами китайских философских канонов, искал в них пробелы, которые можно было бы восполнить при помощи религии. Была продумана терминология, при помощи которой можно было бы вести проповедь. Однако убедить китайцев на практике было очень трудно. Об этом говорят цифры: за 12 лет работы в христианство удалось обратить чуть менее сотни человек. Но непрерывная деятельность миссионера не угасала, его целью был Пекин и встреча с императором. Это могло бы обеспечить успех его трудов. Он то приближался, то отдалялся от столицы. Так, например, приехав в Нанкин, Риччи был вскоре изгнан оттуда, так как жители не одобрили пребывание иностранца в городе. На этом этапе произошла одна очень важная перемена в образе жизни миссионера. Как говорилось выше, иезуиты прибыли в Китай, одетые на манер буддийских монахов – бонз. Они же обычно ассоциировались с малообразованным слоем, и людей, выглядящих подобным образом, «по одёжке встречали» не очень доброжелательно, с презрением. В конце концов, Риччи понял, что одежда – ещё один важный показатель статуса, а образ буддийского священника уступает в глазах образованной интеллигенции образу учёного. И миссионер сменил свой облик, одевшись соответственно своим талантам и способностям. Кроме того, он обзавёлся визитной книгой, на которой были изображены иероглифы его имени – Ли Мадоу.
С этого момента дела пошли намного лучше. Он всё больше завоёвывал общее доверие, многих из его окружения удавалось обратить в христианство, которое продолжало пропагандироваться в размытых и гибких формах. Но священник продолжал стремиться в Пекин. Первая попытка обосноваться в столице, совершённая в 1598 г., оказалась неудачной – Риччи не удалось прорваться сквозь бюрократическую паутину в императорский дворец. В 1600 г., собрав огромное количество даров, включавших разнообразные европейские предметы, миссионер снова отправился в Пекин. Однако политическая ситуация в стране была неблагоприятной. Окончившаяся в 1598 г. Имдинская война (Китай и Корея воевали против Японии), опустошила китайскую казну.
Настала пора власти евнухов, которые стали выжимать из провинций все ресурсы в своих корыстных целях. Император, с детства находящийся под их влиянием, не мог препятствовать царившей разрухе. Плывший же к Пекину Отец Риччи не осознавал всю сложность положения в стране, и оказался в тюрьме, во власти одного из наиболее влиятельных евнухов Ма Тана. Священник подвергался различного рода унижениям и издевательствам, а его дары были присвоены Ма Таном. Лишь благодаря чуду ему удалось через некоторое время вновь обрести свободу. Скорее всего, его слава дошла до влиятельных лиц в Пекине, и весть о его заточении вышла на поверхность. В возрасте 49 лет уже немолодой миссионер прибыл в Пекин, чтобы остаться там до конца своих дней. Оказавшись в столице, проповедник осознал невозможность обратить в свою веру правителя страны, как он надеялся изначально. Самая простая причина – он так и не увидел императора, который не снизошёл до встречи с иностранцем. Однако при этом правитель Китая ни разу не потребовал отъезда миссии иезуитов из Пекина. При дворе Маттео Риччи оказался почти случайно: перестали ходить подаренные им императору часы, и ему пришлось объяснять местным мастерам принцип их работы. Позже к иезуитам было послано несколько евнухов с целью обучения игре на клавикордах. Для упрощения обучения священник написал к мелодиям «Песни для клавикордов», состоявшие из цитат христианских авторов. Они пользовались большим успехом среди интеллигенции. Постепенно учёный Ли Мадоу завязал знакомства с сановниками и учёными двора. Это привело к тому, что через некоторое время миссия стала получать содержание из императорских фондов. Находясь в Пекине, Отец Риччи преуспевал в деле проповеди. У образованных людей его речи имели успех как ещё один вид философии, а беднякам, как и в других странах, христианство давало надежду на лучшую, вечную жизнь. Маттео Риччи, несмотря на преклонный возраст и мучающие его в течение нескольких лет приступы малярии, неустанно работал во благо миссии, продолжал исполнять китайский церемониал – следил за соблюдением ритуала, чтобы ни в коем случае не испортить плоды своего непосильного труда, который занял 27 лет его жизни. За это время было обращено в христианство около 2500 тыс. китайцев.
Священник ордена иезуитов Маттео Риччи, ставший благодаря упорству и редким дарованиям учёным Ли Мадоу, является одним из лучших примеров человека, который понял, что чужая культура достойна уважения. Он положил жизнь на то, чтобы доказать реальность мирного взаимодействия с людьми из другой среды, возможность убеждения словом, а не силой, применил на практике метод «культурной аккомодации». Маттео Риччи – первый европеец, проникнувший на материковый Китай, снискавший славу учёного и добившийся уважения местного населения к себе. Не взирая на многие препятствия, он смог закрепить христианскую миссию на китайской земле, добился того, что многие из его идей, проповедей нашли отклик среди жителей Срединного государства. Не стоит также забывать о его грандиозной переводческой деятельности. Отец Риччи первый взялся за переводы традиционных текстов - именно благодаря ему произошло как проникновение идей христианства в Китай, так и постулатов китайской философии в Европу. Титаническим трудом он, почти в одиночку, смог приоткрыть завесу, скрывающую неизведанную Поднебесную.
Источники:
1) По материалам книги Д.В. Дубровской «Миссия иезуитов в Китае».