Светлана Тихановская: «Лукашенко оставит после себя лишь руины»

Изгнанная из Минска в Вильнюс Светлана Тихановская уже в марте выступит в Берне (Швейцария) с призывом начать расследование о секретных активах Лукашенко. Лидер беларусской оппозиции поделилась своими надеждами и сомнениями изданию «Le Temps».

38-летняя бывшая домохозяйка Светлана Тихановская, ставшая за несколько недель лицом беларусской революции, признается: в борьбе за проведение свободных честных выборов на родине она продолжает сталкиваться с трудностями. Иногда Светлана даже думает вернуться в Беларусь и позволить арестовать себя, лишь бы только не «решать эти проблемы, которые кажутся неразрешимыми». Le Temps встретился со Светланой в Вильнюсе, где она укрылась на следующий день после спорной победы Лукашенко в президентских выборах в августе прошлого года. В то время, как жестко подавленные ОМОНом протестные акции чуть ли не сходят на нет, а режим Лукашенко сохраняет поддержку Москвы, Светлана Тихановская призывает международное сообщество помочь в защите прав человека. Она также настаивает на важности спорта для режима, вспоминая недавнее противоречивую ситуацию со швейцарцем Рене Фазелем, президентом Международной федерации хоккея на льду, и отмену Чемпионата Мира по хоккею в Беларуси. Именно с этим посылом Светлана поедет в марте в Швейцарию. Напомним, что гражданка Швейцарии Наталья Херши по-прежнему находится под арестом в Минске. 

Le Temps: Какова цель Вашего визита в Швейцарию?

Светлана Тихановская: Если связанные с коронавирусом ограничения позволят, я встретилась бы с новой главой Парламента Андреасом Аэби, который уже приезжал в Вильнюс осенью прошлого года [вместе со своей предшественницей Изабель Море – ред.] для обсуждения вопроса соблюдения прав человека в Беларуси и ситуации с Натальей Херше. Со швейцарским правительством мы хотим обсудить вопрос наилучшего способа освобождения как Натальи, так и других более 250 политических заключенных. Мы также желаем, чтобы в Швейцарии было начато расследование о секретных активах Лукашенко и его коррупционных схемах.  

Апелляция Натальи Херше, которой присудили 2,5 года заключения за срывание маски с омоновца во время протестной акции в Минске, была недавно отклонена. Что Вы об этом думает?

Это драматичный и необычный случай. На протяжении долгого времени Лукашенко использует политзаключенных как разменную монету, особенно если они иностранцы. На мой взгляд, освобождение гражданина США Виталия Шклярова несколько месяцев назад состоялось именно после телефонного звонка Майка Помпео. Я общалась с мужем и братом Натальи Херше, они очень обеспокоены. Я не понимаю, почему Лукашенко не освобождает ее. Может, он желает что-то получить от Швейцарии или таким образом продемонстрировать свою силу?

Сессия Совета по правам человека начнется в понедельник в Женеве. Собираетесь ли Вы встретиться с Верховным комиссаром по правам человека Мишель Бачелет?

Я надеюсь на это, так как нам хотелось бы поговорить о внедрении инструментов, которые позволили бы восстановить правосудие, в том числе международное расследование преступлений, совершенных в стране в последние месяцы. Ко всему прочему, на следующей неделе Совет сделает публичным доклад о том, что происходит в Беларуси. Это очень важно для нас, так как мы хотим предотвратить безнаказанность. 

В январе беларусская оппозиция добилась дипломатической победы путем отмены Кубка Мира по хоккею на льду в Минске. Является ли спорт действенным углом атаки?

Абсолютно. Беларусские спортсмены создали инициативу Sos_by, которая, на мой взгляд, является одной из самых успешных. И это именно они добились победы. У них конкретные цели, они оказались способными убедить крупные предприятия прийти к нам помощь. Наши спортсмены очень сплоченные, я восхищаюсь их способностью привлекать атлетов из других стран, например, для защиты Алексея Кудина, уехавшего в Россию. Это боксер, отважно защищавший женщин против пяти омоновцев по время протестных акций. Теперь он рискует оказаться в тюрьме на многие годы. Спорт был всегда очень важен для Лукашенко. Затронуть спорт - значит очень сильно ударить Лукашенко. К тому же, именно он возглавляет Беларусский Олимпийский Комитет. Конечно, если бы я могла поддержать усилия инициативы Sos_by, встретившись с представителями Международного Олимпийского Комитета в Лозанне, я была бы очень счастлива.

Январский визит Рене Фазеля в Минск шокировал беларусов. Что Вы по этому поводу думаете?

Рене Фазель и Александр Лукашенко – старые друзья, и я понимаю, что это крайне неудобная ситуация для него. Он сказал, что в Минске встретился также и с оппозицией, это неправда.

Чемпионат Мира по хоккею на льду был очень быстро отменен благодаря вмешательству частных предприятий, в то время как дипломатический путь занимает много времени.  

Данная кампания против чемпионата демонстрирует, что все могут участвовать в борьбе с режимом, даже если некоторые рискуют потерять из-за этого деньги. Она свидетельствует, что защита прав человека может одержать победу и что эти права неоспоримые. Я призываю все предприятия, которые могут или которые работают с режимом Лукашенко, использовать их влияние для улучшения ситуации в Беларуси, заставляя государственные предприятия соблюдать права человека. 

Где революция сегодня?

Я должна признать, что мы потеряли улицу, у нас нет средств для борьбы с насилием режима в отношении протестующих – у режима есть оружие, сила, да, на данный момент кажется, что мы проиграли. Я знаю, что беларусы устали, они боятся. Но сегодня мы создаем механизмы для завтрашней борьбы. Мы работаем над тем, чтобы соединить различные инициативы оппозиции, возникнувшие повсюду: врачей, преподавателей, силовиков… Наша стратегия заключается в лучшей самоорганизации, постоянном давлении на режим до момента, когда люди будут снова готовы выходить на улицу, возможно, весной.

Я только что вернулась из Минска, где спросила многих протестующих о том, какой вопрос они хотели бы Вам задать. Один из них спрашивает Вас, нужно ли теперь переходить к незаконным средствам борьбы с режимом ввиду того, что все законные способы безрезультатно исчерпаны?

Что значит законность в Беларуси? Сегодня все незаконно. Мне очень сложно дать советы людям, которые находятся под постоянным контролем спецслужб. Могу ли я сказать: «Действуйте незаконными методами, но будьте в полной безопасности»? У меня нет ответа. Я знаю, что некоторые люди хотят более радикальных действий, и я понимаю, что понятие законности настолько слабо в Беларуси, что хочется его разрушить. Я считаю, что у меня нет никакого права давать советы. Я знаю, что я должна больше общаться с беларусами, но я также знаю, что я несу ответственность за мои слова, и я не могу их просить их делать то или это, потому что я знаю, что они меня слушают. Я ответственна за то, что с ними может произойти. Я не способна просить беларусов подвергать себя опасности, и, возможно, это знак того, что я не лидер. Я боролась сама с собою на протяжении революции и ни разу не находила в себе силы им сказать: «Идите протестовать», даже если я поддерживаю тех, кто это делает. Я постоянно себя спрашиваю, делаю я это по трусости или исходя из мудрости. Однажды мне написала женщина, она сказала, что она счастлива просыпаться по утрам рядом со своим мужем, обнимать своих детей и не думать о тысячах задержанных, потому что революция "забрала" другую женщину. Это меня крайне тронуло. Но я не могу переоценивать мой вклад в революцию. Любой человек, который действует в Беларуси, делает намного больше, чем я, ведь я нахожусь в безопасности в Литве.

Вы вступили на тропу революции, думая, что все будет завершено за 6 месяцев. Но есть риск, что она будет длиться годами.

Да, возврат к демократии займет больше времени, чем мы думали ранее. Беларусы хотят видеть свет в конце туннеля, думать о дне, когда, наконец, все будет хорошо. И так как они рассчитывали на быструю революцию, они сейчас ждут фантастический план, мессию, который скажет им: «Завтра мы выйдем на улицу, а послезавтра Лукашенко уйдет.» Но такой план не существует, никто не в силах предвидеть то, что произойдет. Я думаю, что самое время вместе подумать о видении будущего. Возможно, люди думают, что, когда мы победим, все будет хорошо. В действительности нам предстоит очень сложный период. Мы уже над этим работаем, но мы должны общаться с людьми – они проснулись, что-то изменилось в их сознании, они более не будут рабами режима. Мы должны будем научится жить в демократии, строить ее вместе, познавать и понимать друг друга.

Думаете ли Вы о скором конце Вашего изгнания?

Нет ни дня, когда бы я не думала о своем возвращении в Беларусь. Конечно, в идеале мне хотелось бы сделать это в полной безопасности, так как ситуация поменялась, или, возможно, при поддержке европейских лидеров. Но я должна признать, что иногда борьба становится такой сложной, давление становится таким сильным, что я переживаю моменты отчаяния. Иногда мне кажется, что мне лучше вернуться в Беларусь и оказаться в тюрьме, лишь бы не нести на себе эту тяжелую ответственность, соглашаться на эти жертвы, пытаться решить эти проблемы, которые кажутся неразрешимыми. Да, иногда такое происходит. Но ты быстро отдаешь себе отчет, что ты не можешь этого сделать, когда являешься символом, национальным лидером, ты не можете все это так просто оставить.  Тогда ты скрываетесь на несколько минут, чтобы поплакать.

Под руководством Алексей Навального в России началась волна протестных акций. Сравнима ли эта ситуация с тем, что происходит в Беларуси? Могут ли два оппозиционных движения начать сотрудничество?

Два этих движения похожи лишь внешне: люди выходят на улицу и жестко задерживаются ОМОНом. Я думаю, что главное, если не единственное, сходство. Цель и контекст этих акций разные. В России люди собираются в борьбе против коррупции. Алексей Навальный – политик с долгой карьерой. В нашей же стране мы требуем проведение свободных и честных выборов. Я не думаю, что мы должны бы сотрудничать. В отличие от Беларуси Россия еще не познала точку невозврата, ничего сверхнеобычного там пока не случилось, есть еще время для того, чтобы движение созрело и двигалось вперед. В России проходят протестные акции, в Беларуси – революция. Даже если я не особо люблю жесткую коннотацию этого слова – в нашем случае, мирная революция.

Не утопия ли это?

Возможно, выбор мирного пути кажется утопичным, но я действительно надеюсь, что мы имеем шанс на победу в этом случае. Но что может произойти? Может появиться новый лидер и призвать к радикальным действиям. Для меня это совсем не вариант, я никогда не стану лидером более радикальной оппозиции.

Какую роль Вы сегодня играете в оппозиции?

Так как мне вручен народный мандат для представления беларусов и революции нужно лицо, я являюсь этим лицом. Я говорю не только о "картинке": я также представляю единство движения, которое чрезвычайно важно. Беларусам нужно быть едиными, и я слежу за тем, что никакая личная амбиция не поставила под угрозу нашу борьбу. Появились многие инициативы и лидеры, это прекрасно, мы не стоим на месте, но разделение оппозиции означает ее разрушение. Я похожа немного на маму-курицу, которая собирает своих птенцов, чтобы мы смотрели в едином направлении. И, конечно, моя роль заключается в том, чтобы объяснить международным лидерам ситуацию в Беларуси, условия содержания политических заключенных, тревожную ситуацию, связанную с правами человека. Легко закрыть глаза и ничего не делать, особенно сейчас, когда у нас нет «красивых картинок» протестных акций для мобилизации СМИ и политиков.  Нам необходима максимально возможная поддержка от всех стран. Но без прямого вмешательства эта революция – лишь личное дело беларусов.

Начали ли Вы диалог с Александром Лукашенко или Владимиром Путиным?

Мы не на связи с Кремлем, и, конечно, я сожалею, что Владимир Путин между поддержкой беларусского народа и Александром Лукашенко выбрал последнего. Никакой диалог с режимом не начат – я думаю, что только тогда, когда Александр Лукашенко будет загнан в угол, он начнет переговоры. И я боюсь, что он оставит после себя лишь руины.

Опросник Марселя Пруста

Ваше любимое слово на беларусском? бабуля

Ваша любимая личность? Я хотела бы быть такой же сильной, как Маргарет Тэтчер, но восхищаюсь я принцессой Дианой.

Ваша любимая социальнай сеть? Instagram, но совсем недавно я зарегистрировалась на Clubhouse, о котором я слышала много хороших отзывов.

Ваше самое большое сожаление? Я знаю, что я сделала много ошибок, но у меня нет никакого разочарования.

Ваша самая большая надежда? Чтобы больше не было жертв режима.

Чего Вам не хватает без Беларуси? Мне постоянно не хватает моего мужа и друзей.

Последний раз, когда Вы смеялись? При просмотре видео от фонда «Страна Для Жизни» об организованном Лукашенко ВНС.

Ваша настольная книга? У меня нет времени для того, чтобы погрузиться в роман, но я не могу уснуть без чтения, каждый вечер я читаю короткие рассказы в приложении.

Где Вы будете через год? «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.»

Что всегда поднимает Вам настроение? Мои дети!

Лучший совет, который Вы можете дать? Верьте в себя.

О чем Вы думаете, когда не думаете о политике? В данный момент люба мысль– даже об отпуске с моим мужем – связана с политической ситуацией.

Краткая биография

1982 – родилась в Микашевичах, Брестская область.

2005 – работает преподавателем и переводчиком английского, выходит замуж за Сергея Тихановского, в браке с которым появляются сын и дочь.

2019 – став блогером и активистом, ее муж запускает Devenu blogueur et YouTube-канал, разоблачающий коррупцию режима Лукашенко.

2020 – после ареста Сергея она занимает его место на президентских выборах, результаты которых Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе признаются сфальсифицированными.

2021 – после своего изгнания вместе с детьми в Литву она начинает координировать действия беларусской оппозиции.