Судьба Чокана Валиханова как урок

Уже более двух лет подбираюсь к фигуре Чокана Валиханова (1835-1865, мусульманское имя Мухаммед-Канафия, а Чокан – прозвище, данное матерью). Все время что-то мешало, но после прошлого поста о покушении на атамана Дутова, где несколько раз упоминается город Джаркент в южном Казахстане, понял, что момент настал. Валиханов несколько раз проезжал через этот город.

Но обо всем по порядку и с деталями.

Удивительны бывают эти мелкие вроде бы детали. Чокан Валиханов (Шокан Увалиханов) родился в местности, пограничной с российской территорией, вдоль которой еще с XVIII века вытянулась линия укреплений. На карте это хорошо видно. 

И вся жизнь его будет теснейшим образом связана с Россией, которая, двигаясь на Восток, неизбежно вошла в соприкосновение с казахскими племенами. Непростым было это соседство. Тем не менее, жузы – объединения племен - один за другим добровольно входили в состав России. На местах местную знать оставляли при власти, через выборы, как вариант самоуправления, на условии лояльности империи и сотрудничества с царской администрацией. Таким был отец Чокана, Чингис (с буквой «С» в окончании), старший султан Аманкарагайского (с 1845 года — Кушмурунского), Кокчетавского округов дореволюционной Омской области. 

Все это северо-восток нынешнего Казахстана, междуречье Ишима и Иртыша. Род Валиханов вел родословную с XIII века, от сына Чингисхана - Джучи, то есть был высшей степени знатности, одним словом, чингизиды. Дедом Чингиса был Абылай хан, власть которого признавали почти все казахские племена. Он принял протекторат России в 1740 году, и почти одновременно протекторат Китая, настолько непростые были времена, сейчас это называется «многовекторность». А дальше, кто окажется сильнее, тот и утвердится на этих землях. Чингис, внук Абылай хана, учиться поехал не в Пекин, а в Сибирское линейное казачье училище в Омске, которое закончил в 1834 году в чине майора. А далее добросовестная служба России. 

В 1856 году он прибыл с казахской делегацией на коронацию Александра II в Москву. Это ли не показатель значимости! Станет полковником российской армии и потомственным дворянином, будет консультировать управление по делам сибирских казахов в Омской области был награжден несколькими орденами Российской империи.  Поэтому, когда встанет вопрос, где учиться его собственному сыну Чокану, то вариант был один – в России. Подросток уже многому научился в казахской школе, организованной отцом в 1841 году, в частности языкам, основам арабского, уйгурского, персидского, освоил чагатайское и кыпчакское наречия.

Считалось, что дети султанов (не путать с масштабом турецких султанов!) должны знать не менее семи языков. Хорошая норма, согласитесь! Особенно, если есть претензии на вхождение в элиту. А многое еще было впереди, и прежде всего русский язык, который станет для Чокана основным. Отец обратил внимание сына на историю казахов, на предания, фольклор и быт. Сам он собирал этнографический материал, который сейчас присутствует в российских и зарубежных музеях. По просьбе востоковедов Н. Костылецкого и М. Ладыженского отец Чокана составлял списки вариантов казахского устного народного творчества. И Чокан рано потянулся к истокам, особенно любил слушать народных сказителей. И отлично рисовал, помогли русские топографы. 

Хорошо разбирался в своей родословной, в детстве знал своих предков до седьмого колена. У Чокана проявляются незаурядные способности, он был очень любознателен, любил порассуждать на серьезные темы и удивлял взрослых. А советник Чингиса и воспитатель его детей сказитель Ихлас знал множество преданий, будивших воображение и желание узнать больше. Прямо скажем, детство удалось, никто таланты мальчика не заглушил.

Сын видел, как отец общается с русскими военными, топографами, путешественниками, даже с ссыльными декабристами. Запомним это – значение примера отца для сына. Поэтому, когда Чингис повез его в Омск, в Сибирский кадетский корпус, созданный на базе  линейного казачьего училища, того самого, в котором учился отец, это был не степной диковатый маугли, а подросток, способный дать фору очень многим сверстникам любой национальности. Русский язык Чокан выучил быстро. Без этого освоить обширную учебную программу было невозможно. Кроме военных дисциплин, она включала всеобщую географию (особенно Казахстана и в целом Азии), всеобщую историю, русскую и западноевропейскую литературу, основы философии, ботанику, зоологию, физику, математику, геодезию, строительное искусство с архитектурой, общие понятия о естественной истории, черчение, рисование, каллиграфию, французский и немецкий языки. А в классе восточных языков преподавали тюркский, монгольский, арабский и персидский языки. В училище преподавали известные востоковеды Н. Ф. Костылецкий, П. В. Гонсевский, В. П. Лободовский, которые быстро заметили смышлёного Чокана и всячески содействовали его интересам. И уже через пару лет преподаватели заметили в нем «будущего исследователя и, может быть, учёного». В 1853 году семнадцатилетний Чокан окончил корпус и был выпущен корнетом «по армейской кавалерии», то есть с младшим офицерским чином. 

С учетом его капитального знания местного населения решено было определить Чокана в 6-й кавалерийский полк Сибирского казачьего войска, а по сути, он был порученцем-консультантом при генерал-губернаторе Западной Сибири Густаве Xристиановиче Гасфорде с последующим назначением его адъютантом. Северо-восточные районы Казахстана также были под контролем генерал-губернатора. Чокан активно контактировал с востоковедами, прежде всего с известнейшим российским востоковедом (тюрколог, иранист, монголист), профессором Петербургского университета кафедры турецко-татарской словесности Ильей Николаевичем Березиным. Это уже был академический уровень. И юный чингизид помогал маститому ученому, в частности, в толковании терминов, встречающихся в ханских ярлыках Золотой орды. Мало кто владел подобными знаниями, тем более в 19 лет. А источник этих знаний часто был под боком. Чокан шел к старым казахам и расспрашивал их по интересующему его предмету. Затем он сам погружался в древние тексты.

Помимо контакта с И.Н. Березиным, Чокан познакомился в 1854 году с Ф.М. Достоевским, недавно освободившимся из каторжной тюрьмы. Зародившаяся дружба продлится до последних дней Валиханова. Достоевский писал, что «любит его сильнее родного брата». Федор Михайлович пристально следил за успехами друга и радовался его достижениям.

В жизни Валиханова огромное значение имели экспедиции. В первую из них он отправился в 1855 году вместе с генерал-губернатором Восточной Сибири Гасфордом. Надо было через Семипалатинск добраться до строящейся крепости Верный, ныне Алма-Ата, более 1200 верст верхом. Это район предгорья Заилийского Алатау. На протяжении всего пути Чокан интенсивно изучает обычаи, предания, фольклор, остатки древних поселений. Местное население относится к нему с высшим почтением. Позднее, представляя Валиханова к повышению в чине, губернатор отметит это обстоятельство, способствовавшее успеху поездки: «Пользуется особым между киргизами уважением». И за этим была не только знатность рода, но прежде всего человеческие качества.

Эта поездка стала трамплином в его судьбе. Дальнейшие поручения будут следовать одно за другим и будут одно другого сложнее. Следующая экспедиция с его участием на Иссык-Куль и Тянь-Шань была очень продуктивна с научной точки зрения. В частности, Валиханов обратил внимание на «степную Одиссею» - на знаменитый памятник эпического творчества кыргызов «Манас» и сделал его первую научную запись, отметив, что это энциклопедический сборник народных сказок, мифов и легенд, географических, религиозных понятий, обычаев и традиций.

В это время далеко в Петербурге решался вопрос об оправке в Китай, в Кульджу русской дипломатической миссии, поскольку момент был конфликтный, было совершено нападение на русских дипломатов. Требовался человек, «особое лицо», с полным и неформальным знанием местности и обычаев. Начальство указало на Валиханова. В ходе всех этих перемещений в степных пространствах Чокан вновь встретился с Достоевским и познакомился с Семеновым-Тянь-Шанским – легендарным исследователем Азии. 

Проехав через Джаркент и оказавшись в Кульдже, Валиханов смог за три месяца найти разрешение спорных пограничных вопросов, договориться о возобновлении приграничной торговли. Параллельно с дипломатическими переговорами вел научные записи, фиксируя явления быта, фольклора, географические обстоятельства. После возвращения из Кульджи занялся обработкой огромного материала по результатам поездок на Иссык-Куль, Тянь-Шань и Кульджу. Его деятельность была замечена научным сообществом, и в начале 1857 года, в неполные 22 года Валиханов по рекомендации П. П. Семёнова, был избран действительным членом Русского географического общества. Сейчас это возраст студента выпускника. А у Чокана за спиной серьезные научные результаты путешествий в 1856 - 1857 годах, путевые очерки "Дневник поездки на Иссык-Куль", "Географический очерк Заилийского края", "Западная провинция Китайской империи и г. Кульджа", "Записки о киргизах" и многое другое..

В недрах царской администрации, и сибирской, и петербургской, вызревал план посылки российского агента в самую глубь Азии, в Кашгарию, с 1760-х годов захваченную Китаем. Доступ туда европейцам был категорически запрещен. Несколько человек поплатились жизнями за попытки проникновения, их головы, насаженные на пики, стояли в городе Кашгар. Особенно сюда стремились попасть англичане. Британская Ост-Индийская кампания наняла немецкого учёного и путешественника 28-летнего Адольфа Шлагинтвейта для изучения центральной Азии. Наивный романтик поплатился жизнью. По приказу эмира Кашгара ему отрубили голову.

Это была эпоха Большой игры. Россия активно надвигалась с севера, но Кашгария оставалась недоступной. Вековечная проблема любой империи – не допускать серых зон на своих границах. Если ты их не займешь, это сделает твой сосед. На Казахстан и Среднюю Азию надвигались сразу три империи: Британская, Российская и Китайская. Последняя была ослаблена из-за внутренних и частично внешних неурядиц. Британия уже пыталась войти в Афганистан в 1840 - годы, с расчетом двинуться далее в Среднюю Азию и использовать Кашгарию для давления на Китай с Запада и сдерживания России с севера. В тот раз не получилось, но планы остались. Имперские интересы России настоятельно требовали закрепления этих территорий за собой, и вскоре начнется завоевание среднеазиатских пространств, Бухарского и Хивинского ханств, Кокандского эмирата и туркменских племен. Опыт их последующего удержания, обустройства и управления был отработан на Казахстане с середины XVIII века. И судьба Чокана Валиханова была подтверждением верности курса казахской элиты на сближение с Россией. И еще это означало службу России. 

Мероприятие затевалось нешуточное. Решено было действовать в два этапа. Сначала освоить приграничное пространство с Кашгарией. Уже знакомый нам генерал-губернатор Западной Сибири Гасфорд поделился соображениями по этому поводу в записке, направленной в МИД Российской империи: «Я признаю необходимым ныне же отправить к границам Кашгарии в кочевья дикокаменных киргизов доверенного чиновника с тем, чтобы он следил за делами в Кашгарии... до времени отправления предполагаемого каравана». Требовался мусульманин, преданный России, с большим объемом знаний, с четким пониманием своей миссии, предпочтительно офицер.  Понятное дело, лучшей кандидатуры, чем Валиханов, трудно было сыскать. Его кандидатуру поддержали П.П. Семенов Тян-Шанский и Г.Х. Гасфорд.

У Чокана еще с кадетского корпуса наблюдались признаки нездоровья, а более поздние разъезды верхом в тысячи верст по степи и горам, в любую погоду, переправы через холодные горные реки здоровья не прибавляли. Однако Чокан сразу принял предложение. В 1857 году он совершил разведывательную поездку к Заилийскому Алатау. Обстановка в Кашгарии сильно осложнилась после очередного восстания местного населения против китайских угнетателей. Это обстоятельство только подтолкнуло мероприятие. Сверхзадача России заключалась в создании независимого от Пекина самостоятельного Восточного Туркестана, то есть Кашгарии, естественно, дружественного и подконтрольного России. И не иначе.

И вот в июне 1858 года (Чокану 23 года) с обритой головой, в халате, под именем Алимбай в составе каравана семипалатинского купца Мусабая Тохтабаева российский агент двинулся в путь. По ходу движения приторговывали у киргизов, отбивали несколько раз атаки бандитских шаек. В сентябре, когда в горах уже лег снег, пришлось с потерями переходить через хребты Тянь-Шаня. После скрупулезного досмотра у Кашгара цинскими властями караван впустили в город. 

Основная часть миссии началась.

Продолжение следует