Стройная блондинка в тюрме подвергается любви надзирательницы
Стройная блондинка в тюрме подвергается любви надзирательницы
В первобытные времена человек в глубине лесов был так же свиреп в припадке гнева, как и разнуздан при удовлетворении своего сладострастия; законодатель сумасбродный, судья пристрастный, тюремщик строгий и палач жестокий, он командовал своими слугами, женами и детьми как стадом животных. Самым обычным наказанием, к которому прибегал господин, было телесное наказание, оно же являлось самым действенным средством заставить себе повиноваться.
Позже, когда главы нескольких кланов соединились и образовали государство — монархию или республику, могущество его поддерживалось только полным повиновением подданных, институтом рабства, и домашняя тирания являлась для государства образцом.
В те отдаленные времена главным принципом было положение, что господин не может быть несправедлив к своему рабу, так как все были убеждены, что люди родятся рабами.
Таким образом повсюду законы закрепили институт рабства и, естественно, что наказания, предназначенные для рабов, стали назначаться и свободным гражданам даже за самые маловажные проступки. Телесным наказаниям, более или менее жестоким, начинают подвергать всех граждан, но самые жестокие из наказаний были предназначены для презренных рабов.
Самым древним сведением об этих наказаниях, дошедшим до нас, является рассказ Гомера об осаде Трои, когда Терсит позволил себе оскорбить словами главнокомандующего, за что и был собственноручно наказан Улиссом. «Немедленно своим жезлом, он наносит удары по обнаженным плечам и спине Терсита. Терсит согнулся под ударами золотого жезла и горько плачет; на его спине появляются кровяные рубцы. Он дрожит, садится, испытывая боль и ужас; он бросает, вытирая слезы, по сторонам взгляды, которые никого не трогают, а только вызывают смех среди греков».
В первобытные времена рабов, под угрозой телесных наказаний, заставляли исполнять тяжелые работы. Во вновь сформировавшихся государствах освобожденные рабы и даже от рождения свободные люди, но бедные, обязаны были исполнять эти работы.
В колониях, до освобождения негров, а в России, до освобождения крепостных, заставляли работать под ударами плетей или розог. В те времена и солдат и моряков, при обучении, постоянно подвергали наказанию палками, плетьми или розгами. Повсюду тогда господин, по своему произволу, подвергал своих рабов или подчиненных всевозможным истязаниям из мести или чтобы заставить платить себе оброк.
Законы, а впоследствии гнусные правила Инквизиции дозволяли каждого обвиняемого подвергать наказанию плетьми и другим истязаниям, чтобы вырвать у него сознание в своей вине, после чего только и можно было подвергнуть его смертной казни.
Итак, телесные наказания, более или менее жестокие, самые страшные пытки назначались свободным людям, а несостоятельные должники отдавались в рабское состояние, когда их могли подвергать самым ужасным телесным наказаниям.
На одной скале в Египте нашли выгравированное изображение, подтверждающее, что телесное наказание существовало в те отдаленные времена. На нем изображен распростертый на земле обнаженный человек, которого один держит за ноги, другой за руки, а третий наказывает палкой.
В Фивах был найден подобный же рисунок, только наказываемый стоит на коленях, с согнутой спиной.
У евреев Моисей сохранил наказание плетью в несколько измененном виде. Ни царь, ни главный священник, никто из Левитов не мог приказать самолично наказать кого-нибудь плетью, а подобное наказание назначалось только собранием судей, вроде наших присяжных заседателей. Кроме того было запрещено давать более сорока ударов, «из боязни, — говорит закон, — причинить слишком сильную боль, и чтобы твой ближний не подвергся недостойному обращению на твоих глазах». Закон требовал, чтобы число ударов назначалось в зависимости от важности проступка.
Телесным наказаниям подвергались решительно все, начиная от самых низших и до самых высших лиц.
Мы уже говорили в первом томе, что у индусов закон Ману повелевал наказывать воров деревянными палками или железными прутьями и каждый индус мог наказывать плетью или бамбуковыми прутьями свою жену, своих сыновей, своих слуг или служанок, своих учеников и своего младшего брата.
Плутарх говорил, что в Персии подвергались телесным наказаниям за проступки самые высокопоставленные лица.
Артаксерс был первый из царей, который повелел для наказания таких лиц подвергать сечению только их одежду. Впоследствии подобная привилегия была отменена, и высокопоставленные лица не только подвергались одинаково со всеми телесным наказаниям, но обязаны были после него идти лично благодарить царя за то, что он удостоил вспомнить о них.
Из Персии, Сирии и Индустана телесные наказания распространились в Африке, стране рабства, во всей Азии и Европе.
Орды фанатических браминов и авантюристов из Сирии и Египта перенесли их в Македонию и Грецию — страны свободные. Из этих стран, вместе с рабством негров, наказание плетью перешло в Америку.
Мусульмане приняли от евреев телесное наказание, но только гибкой тростью для лиц свободного состояния, а для рабов и евнухов была сохранена плеть. Эти наказания обыкновенно производились в сералях. Наказание палкой из гибкого дерева производилось чаще всего по пяткам.
В ХV веке в Мекке подвергали телесному наказание тех, кто продавал или пил кофе, но вскоре, впрочем, заметили, что кофе напиток божественный и дозволили его.
В азиатской Турции есть секта так называемых вертящихся Дервишей, которые являются страшными любителями активной и пассивной флагелляции вследствие религиозного фанатизма. Эта оригинальная секта существует до сих пор. Последователи ее подвергают свое тело страшным истязаниям.
В России, главным образом на Кавказе, существуют многочисленные секты хлыстов. Подобно турецким дервишам, хлысты истязают свое тело ременными плетками, в концы хвостов которых вплетены гвозди. Приведя себя в сильное возбуждение отчаянной пляской, хлысты начинают себя хлестать по обнаженному телу. Обыкновенно дервиши наносят себе удары собственноручно. В России же идут еще дальше и когда сектант не в состоянии уже от утомления наносить себе удары, то он находит сострадательных лиц, которые продолжают хлестать его до тех пор, пока он не потеряет сознание. Если в Турции в эти секты женщин не принимают, то на Кавказе, наоборот, женщины охотно принимаются, и они-то, главным образом, являются самыми горячими поклонницами флагелляции. Собрания происходят в уединенных местах, в глухих лесах или в уединенных домах, куда посторонним лицам трудно проникнуть и помешать сектанту достигнуть прямым путем рая при помощи истязания своего тела, истязания нередко столь сильного, что последствием его является смерть.
Последователи Магомета, как мы уже сказали выше, подвергают свободных лишь палочным ударам, а рабов и евнухов наказывают плетью. Женщины очень часто подвергаются телесным наказаниям палками, плетью или розгами. Наказывают их всегда в серале и при помощи евнухов.
В Африке повсюду телесные наказания и самые жестокие в большом ходу.
Св. Августин говорил, что, по словам Цицерона, децемвиры установили, что виновный в оскорблении кого-нибудь в публичном сочинении наказывался розгами до смерти. Этот закон вскоре был изменен и римские граждане, которые соглашались подвергнуться изгнанию, избавлялись от телесного наказания.
Юстиниан подвергал духовных лиц телесным наказаниям.
Римские солдаты, как сухопутные, так и флотские, подвергались телесным наказаниям. Полибий утверждает, что наказываемые часто умирали под ударами. Тацит и другие авторы говорят, что этот род смертной казни был причиной многих военных бунтов и падения дисциплины, что благоприятствовало нашествию варваров.
У римлян число ударов не было законом ограничено и вполне зависело от усмотрения судьи.
Обычай требовал, чтобы всякий раб или зачисленный в рабское состояние даже за самый пустой проступок присуждался к телесному наказанию.
После падения Римской Империи, варвары, которые разделили ее между собою, продолжали также применять телесные наказания, но они подвергали им только рабов или колонов (вроде рабов). Толщина палки или розги была определена особым законом. Наказание производилось по обнаженному телу. Число ударов должно было быть дано не меньше шестидесяти и не более двухсот, а иногда трехсот. Столь большое число ударов позволяет предположить, что у варваров палачи били с меньшей силой, чем у римлян; впрочем, Григорий Турский сообщает, что наказываемые иногда умирали под ударами палок.
Изучение римского права, сделавшееся всеобщим, привело к тому, что в феодальной Европе, стали применяться телесные наказания.
И гражданские, и духовные судьи стали по произволу подвергать свободных людей наказанию розгами публичному или в тюрьмах.
У римского писателя Светония мы находим довольно подробное описание практиковавшихся в его время телесных наказаний рабынь в домах патрициев. Из этого рассказа, который мы переводим полностью, читатель увидит, с какой утонченной жестокостью производились подобные наказания, часто из мести или для развлечения над совершенно невинными рабынями.
— Не разрешишь ли, господин, своему верному вольноотпущеннику предложить тебе развлечение, которое рассеет тебя на несколько минут?
— Говори, Фаос, но да поразит тебя гром небесный, если твои слова окажутся пустой болтовней! Я вне себя от бешенства и злобы.
— С моим благородным патроном поступили действительно недостойным образом. Фамилия Метелиус одна из тех, которую все должны уважать.
— Эти негодяйки не только грубо отвергали мое брачное предложение, но еще обе, и мать и дочь, распространяют про меня и мою семью самые позорные вещи. Ты, так же, как и я, слышал эти сплетни?
— Потому-то я и возмущен так, что я вполне искренно предан своему господину и глубоко чту фамилию, которую он носит.
— Ты верный слуга и освобождение не превратило тебя в неблагодарного. Молю весь Олимп, да постигнет несчастье этих женщин с такими ядовитыми языками! Не стоит и думать о них!
— Укроти свой гнев и успокой свои раздраженные нервы, господин! Не хочешь ли наказать сегодня плетью одну из своих рабынь?
— Ты полагаешь, что это развлечет меня немного?
— Я почти в этом уверен. У тебя есть потребность сорвать на ком-нибудь свой справедливый гнев. Крики наказываемой женщины явятся для тебя успокоительным бальзамом. К тому же ты постоянно наслаждаешься, когда при тебе секут женщину.
— Ты тоже, Фаос, любишь это зрелище, почему и побуждаешь меня слишком часто подвергать женщин такому наказанию. Вот, черт возьми, было бы страшно приятно выпороть моих болтушек! Я бы уже приказал пороть без пощады!
— Ты можешь вообразить, что наказываешь одну из них. Ничто так не похоже один на другой, как круп наказываемой розгами женщины. Разреши мне привести сюда одну из твоих рабынь.
— Ну, ступай и живо приведи сюда женщину с широким крупом, да принеси хороших розог, — я ее буду сам сечь. Ты прав, крики наказываемой женщины немного успокоят меня.
— Господин останется доволен своим верным слугой.
Оставшись один, Кай Метелиус продолжал быстро шагать по комнате, не будучи в силах сдержать душившего его гнева.
Римлянину было около тридцати лет. Родители его умерли и оставили ему очень большое состояние вместе с древним патрицианским именем. Он был высокого роста, сильного и хорошего сложения. По бронзовому цвету его лица можно было сразу видеть, что он служил в армии. Действительно, Метелиус, совсем еще юный, участвовал в разрушении Карфагена, а недавно он состоял при генерал Сципионе и участвовал вместе с его отрядом в тяжелой и продолжительной осаде испанского укрепленного города Нуманции. Из этих походов он вынес не только почетное оружие, но душу пылкую и привычку повелевать.
Молодой патриций, по смерти своего отца, бросил военную службу и решил посвятить себя общественной службе. Фамилия Метелиуса была известна всему Форуму и в своей среде насчитывала не мало консулов. Но Кай был еще слишком молод, чтобы занять какую-нибудь высшую должность в Республике и ему пока не оставалось ничего другого, как только поддерживать свою репутацию. Уже несколько месяцев он старался создать себе семейный очаг и обеспечить в будущем поклонение своим семейным богам — ларам. Понятно, что у него не было недостатка в наложницах; ему не трудно было также найти среди своих молодых рабынь готовую исполнять все его прихоти… Но она не была бы законной супругой, которая могла бы дать ему потомство и быть в то же время не слишком ревнивой к его женской прислуге.
До сих пор все матримониальные предприятия Метелиуса оканчивались неудачей. Все знали, что он богат, но несносного характера. Лагерная жизнь еще более ухудшила его властный и мстительный характер, и многие главы семейств отклонили честь породниться с ним. Про него рассказывали, что молодой человек был груб в обращении с женщинами, и, хотя молодая римская девушка не имела почти никакого влияния на своих родителей в решении выдать или не выдать ее замуж, тем не менее все они до сих пор проявили мало желания войти в его дом. Метелиус, хотя, в общем, и не отличался от других особенной жестокостью, славился, однако, тем, что относился с каким-то особенным презрением и беспощадной строгостью к прекрасному полу. До сих пор он пользовался только ласками своих напуганных покорных рабынь, а потому смотрел на женщину, как на существо низшее, которое обязано повиноваться и которое за непослушание наказывают.
Метелиус был господин строгий к своим рабам, и, хотя в то время никто не проявлял особенного участия к рабам, многие все-таки находили, что жизнь прислуги молодого патриция не была завидной. После возвращения из похода в Испанию, где он принял участие в беспощадном истреблении жителей неприятельских городов и деревень, римлянин усилил еще более жестокость наказаний для своей прислуги и без всякой жалости пользовался предоставленной ему законом абсолютной властью над своими рабами.
Это роковым образом должно было превратить Метелиуса в горячего поклонника телесного наказания женщин. Тут соединялась его природная суровость с презрением к женщине, чему еще более способствовали прежние походы. Легионер часто подвергался палочным ударам по приказанию центуриона, и вот он, в свою очередь, подвергал неприятельских жителей жестоким телесным наказаниям, вымещая на них свою злобу. Нередко молодой человек видел, как привязанных к позорному столбу испанских женщин наказывали плетью, или как солдаты, ради забавы, хватали совсем молоденьких девушек, клали их себе на колена и, обнажив, секли розгами до крови. Метелиус и сам принимал участие в подобных развлечениях, а потому, возвратясь в Рим, он продолжал подвергать рабынь телесным наказаниям для того, чтобы вызвать приятное щекотание своих чувств. Его вольноотпущенники, в особенности Фаос, всячески старались развить эту позорную страсть. Чтобы развлечь его и расположить к себе, они за самый ничтожный проступок, а часто и ни в чем неповинных служанок приказывали подвергать продолжительному сечению.
Итак, рабыни Метелиуса подвергались в самой широкой степени телесным наказаниям и не могли ждать от него никакой пощады. Женщины наказывались плетью или розгами под самым ничтожным предлогом, а часто, как мы увидим ниже, ради просто одного развлечения. Наказаний последнего рода рабыни особенно боялись, так как тогда римлянин не стеснялся проявлять без всякого удержу свою страсть к флагелляции, подвергая несчастных своих жертв страшным истязаниям. Наказываемые девушки могли кричать что есть мочи, отчаянно извиваться от боли, тем не менее наказание продолжалось без всякой пощады. Единственным пределом для строгости наказания являлась забота, чтобы кожа наказываемой не была повреждена так, чтобы следы розог или плети не могли исчезнуть после более или менее продолжительного срока. Но до этого предела женщины могли подвергаться продолжительным и мучительным истязаниям. Метелиус выбирал самых опытных исполнителей, которые, наказывая розгами или плетью, умели причинять возможно большую боль, не нанося коже неизгладимых повреждений и сам он достиг в этом жестоком искусстве высокой степени совершенства. Ему не доставляло особенного удовольствия видеть, как у наказываемой девушки течет кровь, он старался достигнуть той особенно сильной боли, которую вызывают удары плетью по нежной женской коже. Он любил наблюдать, как тонкая кожа краснела, мало-помалу, под ударами плети, нервы возбуждались, что выражалось в конвульсивных подпрыгиваниях тела. То он приказывал наказывать молодых девушек, чтобы насладиться их ужасом и видом их нежной кожи; то, наоборот, приказывал сечь взрослых женщин, чтобы полюбоваться законченностью их форм, а также большей выносливостью. Само собою разумеется, наказания всегда производились по обнаженному телу; причем не обращалось ровно ни какого внимания на вполне законную стыдливость, которую могли сохранить даже рабыни.
Именно одна из подобных сцен была главной причиной крушения его последнего матримониального проекта. Чтобы сломить сопротивление только что купленной им девственницы рабыни, он велел ее высечь при себе двум рабам-варварам, но и после наказания девушка продолжала все-таки сопротивляться и даже слегка оцарапала его ногтями. Это привело Метелиуса в такое бешенство, что он тут же велел девушку сечь веревками до потери сознания. Конечно, тут не было ничего особенного, он только воспользовался своим правом собственника женского тела. Но об этом случае стали рассказывать болтуны-рабы, значительно, как всегда, преувеличив; о нем узнали в семье, где Метелиус сделал предложение и ему отказали.
Метелиус в самое последнее время воспылал сильной любовью к прелестной Цесилии — падчерице своего двоюродного брата проконсула Лициния Курзо. Этот чиновник недавно вернулся в Рим после довольно продолжительного пребывания в одной из провинций Малой Азии. Поехал он туда бедным холостяком, а вернулся богатым и женатым на вдове одного римского гражданина, покинутой там вместе со своей единственной дочерью. Впрочем, подобный брак был вполне понятен, так как жена проконсула, Юлия Помпония, была тридцати шести или тридцати семи лет и в полном расцвете своей замечательной красоты. Что же касается до ее дочери — Цесилии, то она отличалась чистотой своих форм и очаровательным личиком.
По возвращении в Рим, проконсул искал общества своего старого родственника, чтобы, при помощи его связей, проникнуть в самые аристократические семьи. Метелиус скоро воспылал страстью к молодой девушке и через несколько дней сделал предложение. Лициний, понятно, ничего не имел против этого брака, но мать и дочь наотрез отказались принять предложение. Дело в том, что Метелиус некоторыми своими сарказмами над манерами и неумением держать себя в обществе сильно задел самолюбие Юлии Помпонии. Цесилии тоже не нравилась грубость обращения, его частые припадки гнева и отсутствие той утонченной вежливости, с которой она познакомилась на Востоке.
Так как обе женщины имели громадное влияние на проконсула, человека уже в годах и истощенного от всевозможных излишеств, то Метелиус вскоре встретил и с его стороны пассивное сопротивление своим матримональным планам, что его страшно раздражало.
Лициний сильно его любил, но находился под очень большим влиянием своей жены и падчерицы, чтобы быть в состоянии настоять на своем желании. Случай же с наказанием рабыни убедил его окончательно в жестокости характера своего будущего зятя, и он, хотя и с сожалением, решительно отказал ему в руке своей падчерицы. Чтобы закрепить окончательно за собой победу и навсегда удалить неприятного претендента, Юлия и Цесилия каждый день рассказывали про Метелиуса самые неприятные вещи, выставляя его кровожадным развратником.
Эти сплетни еще более взбесили римлянина и без того раздраженного крушением сладострастных вожделений, которые возбудила в нем редкая красота Цесилии. Кроме того он, не без основания, видел, что ими могут воспользоваться его политические враги, а плебеи отказаться голосовать за него. И тогда все его честолюбивые мечты развеются, как дым, также как матримональные планы. Он рисовал в своем воображении, как он останется старым холостяком безъ всяких почестей. Как раз ему только что, случайно, удалось подслуша
Пара рыжих телок доставляет удовольствие друг другу во время лесбийских ласк
Блондиночка в постели ждет любовника порно фото
Двух сисястых шлюшек связали скотчем и бабы пытаются освободиться