Страны Персидского залива познают силу и пределы убеждения нефтедолларов
BBGСтраны, получающие выручку от продажи ископаемого топлива, используют инвестиции не только для диверсификации своей экономики, но и для расширения своего влияния за рубежом
BBG;
Telegram Channel: World Highlights.
Чтобы понять масштаб богатства стран Персидского залива, просто подумайте об этом: Если бы ОАЭ продали свои зарубежные активы, то каждый из примерно 1 миллиона граждан страны стал бы миллионером. Катарцы получили бы такой же доход. Саудовская Аравия с ее более многочисленным населением не сможет получить миллион долларов на каждого гражданина, но доля, выделяемая каждому, все равно будет близка к среднему годовому доходу в США - внушительная сумма.
Конечно, это не учитывает значительную часть населения этих стран, не являющуюся гражданами, не говоря уже о том, что эти государства не намерены просто делить и распределять свои богатства. Деньги нужны не для этого: Они нужны для обеспечения будущего. Персидский залив наводнен нефтяными доходами. Стоимость ежедневного экспорта сырой нефти в 2022 и 2023 годах превысит 1 миллиард долларов, и после оплаты импорта останется достаточно средств для огромных сбережений. Но мир отказывается от нефти и газа, и этим странам необходимо диверсифицировать свою деятельность.
Поэтому они формируют портфели, которые делают их главными игроками на мировой инвестиционной арене. В их активы входят американские Tech-компании, английские футбольные клубы, египетская недвижимость, африканские шахты и турецкие банковские депозиты. Четыре из 10 крупнейших в мире суверенных фондов благосостояния представляют этот регион: Кувейт, Катар, Саудовская Аравия и ОАЭ. Персидский залив близок к тому, чтобы стать единственным регионом, где три отдельных фонда благосостояния превышают 1 триллион долларов каждый. Управляющие активами, партнеры по прямым инвестициям и венчурные капиталисты из Нью-Йорка, Кремниевой долины и Лондона заполняют салоны бизнес-класса самолетов A380 авиакомпаний Emirates и Etihad Airways, чтобы представить свои услуги и идеи.
Деньги - это не только экономический инструмент, но и политическое оружие. Страны Персидского залива используют свое нефтедолларовое богатство для влияния на мировой арене, размещая инвестиции для достижения стратегических целей. Превращение углеводородов в геополитическую силу не ново: нефтяное эмбарго 1973 года, когда арабские государства перестали продавать нефть странам, поддерживающим Израиль, что привело к четырехкратному росту цен на нефть, - лишь самый известный пример.
Сейчас все изменилось: лидеры стран Персидского залива используют более рискованный подход к инвестициям, чтобы получить более высокую финансовую прибыль. Они также стремятся развивать "мягкую силу", чтобы мир видел Персидский залив в благоприятном свете.
Решения стран Персидского залива распространяются по всему миру. Их инвестиции могут повлиять на стоимость заимствований для США, их ключевого партнера по безопасности. Их денежные средства могут стать альтернативой китайскому финансированию во все более поляризованном мире. А их помощь и другая поддержка могут помочь стабилизировать проблемные экономики и сделать или сорвать спасение Международного валютного фонда.
Но этот процесс также несет в себе риски для стран Персидского залива. Цели его стран порой могут противоречить друг другу - участие в делах Судана или Йемена может иметь стратегический смысл, но за это приходится платить потерянными жизнями и международным осуждением. Державы Персидского залива часто враждуют друг с другом в вопросах внешней политики. А отказ от нефти требует как политических перемен, так и грамотных инвестиционных решений.
Как и все инвесторы, страны Персидского залива стремятся получить максимальную прибыль от своих сбережений. Ставки здесь выше, чем простое занесение все более крупных цифр в бухгалтерскую книгу. Нефть создала социальный контракт: экономическое процветание для граждан в обмен на их лояльность абсолютному монарху. Углеводородные доходы финансируют этот договор, но цены на нефть нестабильны, и каждый электромобиль, сходящий с конвейера Tesla и китайской BYD напоминает о том, что ничто не вечно.
Инвестиции в неэнергетические отрасли могут принести прибыль, которая компенсирует некоторые будущие потери от нефти. Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Салман изложил эту стратегию в 2016 году. Его целью было "сделать инвестиции источником доходов саудовского правительства, а не нефть". Традиционно страны Персидского залива размещали большую часть своего богатства в безопасных активах, таких как наличные, банковские депозиты и долговые обязательства США. Теперь они стремятся получить более высокую доходность. Например, фонд благосостояния Катара отдает предпочтение акциям, недвижимости и инвестициям в инфраструктуру. Аналогичным образом, Инвестиционное управление Абу-Даби направляет большую часть своих активов, составляющих почти 1 триллион долларов, на акции, недвижимость, прямые инвестиции и инфраструктуру.
Металлы - еще один целевой объект инвестиций. По мере того как мир переходит на экологически чистую энергию, такие металлы, как медь, используемая в электропередаче и аккумуляторах, будут пользоваться большим спросом. Страны Персидского залива инвестируют в рудники и компании, торгующие металлами. ОАЭ купили медный рудник в Замбии. Саудовская Аравия хочет повысить роль металлодобычи в своей экономике. Оман планирует построить крупнейший в мире завод по производству "зеленой" стали.
Еще одна проблема - продовольственная безопасность. В странах Персидского залива не хватает пахотных земель и воды для орошения, поэтому они в значительной степени зависят от импорта продовольствия. Пандемия и война на Украине, которые потрясли глобальные цепочки поставок, показали, насколько это рискованно. ОАЭ, Саудовская Аравия и Катар сейчас активно приобретают сельскохозяйственные угодья в Африке, Европе, Азии и Австралии. Некоторые из их суверенных фондов благосостояния имеют специальные подразделения, занимающиеся обеспечением поставок продовольствия.
Одним словом, страны Персидского залива ведут многостороннюю игру, диверсифицируя свои инвестиции и одновременно обеспечивая себе доступ к ресурсам. Но выплаты, которые они получают от нефти и газа, слишком велики, чтобы их можно было заменить дивидендами от суверенных фондов, даже при их огромных размерах, независимо от инвестиционной стратегии. И, как вам могут сказать многие управляющие пенсионными фондами и университетскими эндаументами, в инвестировании не бывает бесплатных обедов. Ставки на фонд Vision Fund компании SoftBank Group Corp. и рухнувший Credit Suisse уже послужили для ближневосточных финансистов дорогим уроком того, что высокий риск не всегда приносит большую награду.
Япония, как известно, переплатила за американские активы в 1980-х годах и при этом непреднамеренно разжигала антияпонские настроения. Эту обратную реакцию стоит иметь в виду, когда речь идет о другой цели держав Персидского залива - укреплении своего имиджа и влияния за рубежом.
Богатство без границ
Активы стран Персидского залива, хранящиеся за рубежом
Мягкая сила опирается на убеждение, а не на принуждение. Она опирается на культуру и стоимость, а не на оружие или угрозы. Саудовская Аравия уже давно является тяжеловесом "мягкой силы" в некоторых частях мира. Ее роль хранителя двух самых святых мест ислама в Мекке и Медине обеспечивает ей влияние в мусульманском мире. Но времена меняются. Страна пытается провести ребрендинг, стремясь сменить социальный консерватизм на более открытый образ. Он щедро тратит средства на туризм, развлечения и спорт.
Катар доказывает, что для того, чтобы быть игроком "мягкой силы", не нужно иметь большое население. Его телеканал Al Jazeera охватывает широкие слои населения и имеет огромное влияние в арабском мире. Он наращивает мускулы и в спорте, владея парижским футбольным клубом и принимая у себя Чемпионат мира по футболу 2022 года. В ОАЭ Дубай стремится стать местом мечты, сочетая в себе экономическое процветание и социальную, если не политическую, открытость.
Сила денег не всегда так мягка: Страны Персидского залива также ведут жесткую экономическую политику. В 1980-х годах они финансировали войну Ирака с Ираном. В 1990-х годах они выделили деньги и предложили облегчение долгового бремени, чтобы заручиться поддержкой Египта, Марокко и Пакистана против вторжения Ирака в Кувейт.
В этом году ОАЭ инвестируют 35 миллиардов долларов в проекты недвижимости в Египте. Размер сделки - эквивалент 7% валового внутреннего продукта ОАЭ - выходит за рамки простой коммерческой логики, намекая на политические мотивы. Самый очевидный из них - поддержание стабильности в регионе, охваченном беспорядками: гражданскими войнами в соседних Ливии и Судане и конфликтом, бушующим по соседству в Газе. Инвестиции ОАЭ помогли Египту заключить сделку с IMF и предотвратить экономический крах.
Турция, которая когда-то была противником ОАЭ и Саудовской Аравии, в последнее время стала их другом. Две страны Персидского залива предоставили инвестиции и депозиты, которые помогли стабилизировать курс турецкой лиры перед решающими выборами президента Реджепа Тайипа Эрдогана в 2023 году - переводы, которые помогли Эрдогану одержать победу.
ОАЭ активно инвестируют в порты по всему Африканскому Рогу. В своей книге "Экономическое государственное устройство арабских государств Персидского залива" политэкономист Колумбийского университета Карен Янг утверждает, что эти инвестиции направлены на противодействие исламистской политике и иранскому влиянию в регионе. Последнее ощущается как на Африканском Роге, так и через Красное море через повстанцев Хути в Йемене.
Нефтедоллары также играют свою роль в таких охваченных войной регионах, как Ливия, Судан и Йемен, и, возможно, когда-нибудь сыграют свою роль в Газе. Финансовая поддержка, которую они оказывают, может существенно повлиять на политические результаты на этих территориях. Для африканских стран, оказавшихся в условиях растущего соперничества между США и Китаем, инвестиции из Персидского залива представляют собой желанную альтернативу. Многие страны опасаются исторического багажа, связанного с западной помощью, и потенциального долгового бремени, вызванного китайскими займами.
Деньги стран Персидского залива имеют значение даже для крупнейшей экономики мира. По оценкам Bloomberg Economics, приток сбережений стран Персидского залива на долговой рынок мог снизить стоимость заимствований в США на 0,25 процентного пункта. За период с 2005 по 2023 год это сэкономит американским налогоплательщикам около 700 миллиардов долларов.
Экономическая дипломатия
Основные получатели помощи от стран Персидского залива, 2011-22 гг.
Нефтедолларовая дипломатия не лишена рисков. Во-первых, она дорогостоящая. Согласно данным, собранным Хасаном Альхасаном и Камилем Лонсом из Международного института стратегических исследований, с 2013 по 2022 год ОАЭ, Саудовская Аравия и Кувейт предоставили Египту в общей сложности 34 миллиарда долларов в виде денежных грантов, поставок нефти и депозитов в центральном банке. Всего за два месяца в 2024 году ОАЭ должны отправить больше этой суммы. Катар потратил около 300 миллиардов долларов на модернизацию своей инфраструктуры в преддверии проведения чемпионата мира по футболу. Дубай пережил кризис недвижимости в 2009 году на фоне строительного ажиотажа, в результате которого была построена самая высокая в мире башня.
Чемпионат мира по футболу также привлек внимание мировой общественности к условиям, с которыми сталкиваются многие иностранные рабочие, возводящие Доху. В США финансирование Саудовской Аравией профессионального гольф-тура вызвало расследование Сената по поводу использования королевством своего богатства для расширения влияния. А демократы в Палате представителей в марте добились проведения слушаний о деловых сделках и потенциальных конфликтах интересов Джареда Кушнера, зятя бывшего президента Дональда Трампа. Кушнер, занимавший пост советника Белого дома, сейчас управляет фондом, который после ухода Трампа с поста президента получил инвестиции в размере 2 миллиардов долларов от фонда благосостояния Саудовской Аравии. Кушнер заявил, что не вернется в правительство, если Трамп выиграет свою попытку вновь занять пост президента.
Недавно Тунис запретил катарскому фонду открывать там филиал. Это решение означало жертву быстрого вливания в экономику 150 миллионов долларов и потенциально большего финансирования. Противники рассматривали катарский офис как угрозу национальному суверенитету и препятствие для самостоятельности. Они также ставили под сомнение предполагаемые связи Дохи с исламистскими политиками. Этот эпизод показывает, что "мягкую силу" трудно купить и что репутацию, которая уже сложилась, трудно изменить, сколько бы денег государство ни тратило на улучшение своего имиджа.
На данный момент исследование Янга из Колумбийского университета показывает, что экономическая дипломатия стран Персидского залива не была чувствительна к изменению цен на нефть. Но продолжительное падение на рынке энергоносителей может внезапно лишить многие страны, зависящие от поддержки нефтедолларов, необходимых средств. Проще говоря, инвестиционный и политический выбор стран Персидского залива определит не только их собственное постнефтяное будущее, но и политический ландшафт в развивающихся странах и глобальный финансовый порядок.