Страхи, говоришь?
Д., адвокат, правозащитник
Можно было бы придумать что-нибудь значительное, но я боюсь, что моя работа приведет к уголовному преследованию меня самой. Причем, боюсь не суда, не грубости конвоиров или прочих там серьезных вещей, а самого момента, когда в мой дом войдут ОНИ и разом оторвут меня от семьи, мужа, детей, родных, от моей жизни, от моего ДОМА.
Такое бывает. Я видела на примере коллег-адвокатов как это происходит.
Когда такое случается и накатывает страх, я стараюсь смотреть ему в глаза, разобраться, отчего он возник, что было причиной.
Но чаще всего конкретной причины нет совсем. Есть только напряжение постоянное и понимание, что я и мои родные живем в той стране, где с тобой могут сделать все, что угодно.
Случается, что я вдруг просыпаюсь среди ночи, замираю и прислушиваюсь: мне кажется, что кто-то топчется у двери, переговаривается шепотом. Что там какие-то люди и они сейчас войдут. Тогда я крепче прижимаюсь к мужу и успокаиваюсь. Это здорово, когда ты можешь все рассказать близкому человеку и он тебя поймет.
Если будешь это где-то выкладывать, не пиши имя мое и страну. Вдруг узнают. Я не хочу, чтоб мои... Как их назвать? Враги, да? Не хочу, чтоб они даже догадывались, как мне страшно.
М., журналист, правозащитник, Центральная Азия
Государство вообще — это страшная сила и угроза, оно с тобой может сделать что угодно. Тут чувствовать себя защищенным может только очень наивный человек. С моей коллегой-журналисткой произошло ужасное. Ей подбросили запрещенную литературу, арестовали, судили и в камере изнасиловали ее.
Я стараюсь об этом не думать, иначе трудно становится дышать. А ведь я не одна: у меня дочка, сестры, братья, родители. И вся моя семья – это зона уязвимости. В принципе, я все время в напряжении. Но если становится совсем уже тяжело, то я иду или к близкой подруге, или к маме — она мне как подружка.
А еще молюсь. Встаю на намаз, делаю дуа, прошу Всевышнего чтобы защитил, уберег.
И., адвокат, правозащитник
Иногда меня одолевает мысль, что могут начаться гонения против меня и моей семьи. И я ужасно боюсь, что могу оказаться слабой, что меня согнут, сломают, заставят замолчать.
Ареста тоже, наверное, боюсь. У нас в стране по статье «экстремизм» вообще нет оправдательных приговоров. Если на тебя завели по этой статье дело, то можно считать, что ты уже сидишь.
А я еще и мусульманка. Мой головной убор – хиджаб, он уже считается провокацией. С такими не церемонятся. Приглашают человека якобы на беседу, там, хотя он еще даже не задержанный, ему надевают наручники и начинают долгий разговор. Говорят несколько часов. Время от времени говорят, чтоб разблокировали телефон. Отказываешься? Значит беседа продолжается.
В это время у него в офисе или дома другие правоохранители изымают компьютер, увозят его и неизвестно, что там вдруг обнаружится. Вполне может быть, что экстремистская литература. И кричи потом, что это не твое. Что изъятие было проведено с нарушением процедуры, что кто угодно мог закачать на жесткий диск что угодно.
Мне по роду деятельности часто приходится появляться в РОВД, так я уже автоматически одеваюсь в одежду с карманами, чтоб ничего не подбросили.
Но все равно время от времени представляю, как меня забрали и я сижу в каталажке, шевелю губами, повторяю про себя УК.
Когда такое наваливается, я спешу домой и начинаю готовить. То, это, десятое! И зову гостей, чтоб было людно и весело. А когда гости уходят, и я, перемыв посуду, ложусь спать, то понимаю – мне стало спокойнее. Такое обычное, домашнее живое дело – приготовление еды, чтобы принять гостей – оно будто стирает из сознания мысли о страшном, нечеловеческом, что может с тобой произойти.
Записала Светлана Анохина
Даптар