Стихи поэтов серебряного века о женщине
Стихи поэтов серебряного века о женщинеСкачать файл - Стихи поэтов серебряного века о женщине
Поэты Серебряного века, как и поэты вообще, были людьми не от мира сего: Вот об этом - несколько смешных историй, которые собрал поклонник Серебряного века Николай Богданов. Анненский занимал высокий пост в Министерстве просвещения. Да ведь пальто-то — чужое?! То-то я всю дорогу из Петербурга думал: Вход был с внутреннего двора. Поэты появлялись здесь в окружении некоторого числа поклонников или, чаще, поклонниц. Как-то раз одна из восторженных почитательниц Константина Бальмонта, разгорячённая богемной атмосферой, бессонницей и вином, воскликнула, обращаясь к своему кумиру: Хотите, я сейчас выпрыгну в окно? Рассеянностью, даже большей, чем Анненский, отличался поэт Михаил Ковалёв, более известный под псевдонимом Рюрик Ивнев. Он мог, например, попытаться войти в комнату Однажды в какой-то из редакций Рюрик Ивнев получал гонорар за статью, длинную и довольно-таки путано написанную. Услышав ответ, он изрёк: На этот раз он попытался выйти через Кое-кто из современников подозревал Фёдора Сологуба в колдовстве. И вот как-то к нему в гости пожаловал сам Вячеслав Иванов. Беседа двух поэтов затянулась. Несмотря на всё своё красноречие, пришедшему не удалось убедить хозяина в своих заветных мыслях. Раздражённый и огорчённый этим Вячеслав Иванов собрался уходить. Но тут за окном начался дождь, и выяснилось, что гость пришёл без зонта. Сологуб начал методично разрушать все дорогие Вячеславу Иванову представления об искусстве. Это было нестерпимо, но покинуть дом не представлялось возможным, ибо дождь за окном только усиливался. Незадачливому визитёру стало казаться, что это сам хозяин нарочно насылает дождь, чтобы подольше его помучить. Наконец, Иванов не выдержал и решил уйти во что бы то ни стало. Однако все галоши в прихожей оказались подписаны, и на всех них почему-то стояло — И. Не секрет, что многие литераторы того времени зарабатывали литературными концертами, с которыми им приходилось гастролировать по провинции. Как-то Максимилиан Волошин и Алексей Толстой отправились в подобный вояж. Для усиления программы они пригласили молодого певца-тенора и балерину, дающую отдельные концертные номера. В одном городишке долго не удавалось получить помещение для выступлений. Наконец, зал был предоставлен, но только потому, что чей-то вечер, объявленный накануне, не мог состояться. Концерт начался со вступительного слова Волошина о современной литературе. Оно не произвело на публику ни малейшего впечатления. Но когда на сцене появился худенький тенор, казавшийся вдвое тоньше своего предшественника, по залу прошёл лёгкий шум. В конце выступления, однако, аплодисментов не было. Когда же перед зрителем предстал тучный Толстой со своим рассказом, публика пришла в восторг и начала хлопать. Завершение же чтения было опять встречено молчанием. Волошин и Толстой недоумевали. На сцену выбегает балерина — гром оваций и опять тишина по завершении номера. При появлении Волошина, читающего свои стихи, публика прямо-таки неистовствовала. Позже выяснилось, что зрители приняли концерт за выступление иллюзиониста-трансформатора, способного быстро и значительно менять свой облик! Именно оно, объявленное накануне в этом зале, и не состоялось. Заработать можно было и на издании альманаха — сборника стихотворений. Для одного из таких изданий Георгий Иванов, тогда ещё начинающий поэт, ездил к самому Фёдору Сологубу. Тот очень любезно принял молодого собрата по перу и предложил ему самому на свой вкус выбрать несколько стихотворений. Георгий Иванов выбрал четыре, очень, по его мнению, хороших. Прощаясь, он сообщил Сологубу, что на первых порах редакция сможет заплатить только по полтиннику за строчку. Лицо мэтра стало каменным. Там, внизу лежат, вы знаете, где. Вот, — сказал он, обращаясь уже к Иванову, и ткнул ему в руки четыре листка. Специалистом по многочисленным альманахам, особенно по отысканию для их издания меценатов, считался Осип Мандельштам. И пусть фолиант, задуманный тиражом в тысячу экземпляров, на веленевой бумаге с водяными знаками и многокрасочными иллюстрациями,. Захватив в свои сети очередного толстосума, Мандельштам долго и умело обрабатывал его, живописуя, сколь великолепным должен получиться очередной поэтический шедевр и каким событием станет его выход в свет. В наиболее патетических местах он даже читал свои новые стихи. От природы сентиментальный, он оказался прямо-таки раздавлен красноречием своего визави. Внимая стихам, меценат время от времени вздымал руки кверху и прочувственно выдыхал: Парадоксальность мышления Максимилиана Волошина была широко известна и имела многочисленных ценителей. Далеко не все могли спокойно выслушивать его рассуждения об искусстве и тем более о жизни. Как-то раз он делал доклад на заседании Московского литературно-художественного общества. Речь шла о чём-то инфернальном в любви, вроде поцелуев. Как на грех, на заседание явился Владислав Ходасевич со спутницей и внушительным букетом жёлтых нарциссов. Случайно один из посетителей попросил цветок и вставил его в петлицу. Это понравилось ещё кому-то, и в результате несколько человек оказались украшенными жёлтыми цветами. При этом он указал на обладателей цветов в петлицах. Зал взорвался бурей негодования. Не желая объяснять каждый раз происшедшее недоразумением, он отказывал, говоря, что для принятия требуется чудовищная развращённость натуры. Но это не помогало: Её редактор, господин Марков, деликатнейший и безотказный человек, работал по двенадцать, а то и более часов в сутки, утопая в корреспонденции. С утра до позднего вечера он вскрывал письма, вытаскивал оттуда рукописи и, не читая их где уж там читать! Ваша рукопись, к сожалению, не подошла На его предложение дать стихи, Ахматова, как и положено женщине, немного поломалась: А через месяц ей пришёл ответ: Граф Василий Комаровский, поражавший современников своими замечательными стихами, был очень больным человеком. Почти половину своей недолгой жизни он провёл в специальных лечебницах. Едва дождавшись выхода из печати своей первой книги, Илья Эренбург поспешил отправить её на рецензию Максимилиану Волошину, уже обретавшему тогда репутацию маститого критика. Однако явиться самому за ответом у него не хватило смелости, и он отправил вместо себя сестру. Увы, книга не произвела благоприятного впечатления. Волошин упрекнул её автора в погоне за дешёвыми эффектами и даже в Где ты его откопал? Ведь он читал твою книжку Много позже выяснилось, что к Волошину случайно попал бракованный экземпляр, страницы которого были неправильно вшиты в обложку. Ничего хорошего ей не светит. Но это — их проблемы: По части обид я очень устойчив. Надо сделать что-то такое, из ряда вон, тогда… В Брюсселе на вокзалах, аэропорту, главной площади, бульварах в выходные дни полиция и военные вооруженные до зубов. На одном из проспектов видел бревна, лежащие вдоль дороги, нечто вроде препятствия для толпы, идущей поперек движения. С прошлого года заметно увеличилось число черных. В этот раз много ездил на электричках, уже по ним видно, что цветные люди все больше проникают в провинции. Видно им не хватает столицы для размещения. И детишек полно того же цвета. Нет, там вообще не было ни Золотого, ни Серебреного, это наше изобретение на фоне пост-золотого и пост-Серебряного безвременья. Европа и ее культура — скорее предупреждение нам, идущим вслед за ней. Но мы не внемлем, как всегда, а повторяем худшее из того, от чего сама Европа уже отказывается. Кстати, может быть, раньше всего он наступит в Европе — она же у нас всегда впереди? Говорят, нас ждет бронзовый век. Совсем скоро, когда подрастет перестроечное поколение. А Серебряный век, конечно, исторически канул в Лету, но оно сильно влияет на культуру современности. Богатые возвращают традиции первых балов, но можно ли их вернуть. Все это напоминает только симулякр. Если оценивать ретроспективу тысячелетий человеческого пути, то нет сомнений, что человек стал умнее, гуманнее и т. Вот и Серебряный век уже позади. А что у нас сейчас, мы поднялись выше? Вот бы услышать мнение на эту тему тонких знатоков того века! В жизни все может быть и все может вернуться. Никогда не говорите, никогда, Тина ; … Вот, что точно недолюбливаю, так это жалостливых, все эти уси-пуси, а потом ковырянье собственных ран, чтобы пожалели… Когда я вижу бомжа, забитую дрожащую собаку на обледенелой дороге, дранного котенка у мусора, я отвожу глаза, мне не жалко, мне стыдно…потому, что не могу помочь, а совесть меня долбит, что обязана…. А мне нравятся безжалостные женщины. Мережковский как раз-таки уберег, чтобы он без Гиппиус делал… Зинаида, хоть и непримиримой была, зато обладала острым и весьма эрудированным умом…. Воспоминания Одоевцевой действительно очень теплые, обо всех ее современниках. Помню как прочитала из залпом. Моя дочь тоже тогда увлекалась всем русским, и тоже с интересом читала все, что выходило в печати. И даже специализировалась в университете по русской культуре и писала диплом по Чехову. Что меня очень радовало. Одоевцеву в свое время читали не отрываясь, недавно подарила свой 2-томник племяннице — она была рада. Вот кого не могу терпеть всеми фибрами своей души — так это Гиппиус. Зато сколько тщеславия и надменности по отношению к другим! Мне она представляется этаким неказистым кактусом, колючкой, которая пыжилась-пыжилась, да так и не расцвела. А туда же — кидалась на моего любимого Блока со всей силой своей злости. Но и в ее душе, наверное, было что-то от розы, которая как-то увяла. Мережковский не уберег, наверное. От ее воспоминаний остается доброе чувство. Наверное, потому что те — мужчины, а Одоевцева — женщина. Хотя это сомнительное объяснение. Одоевцева легко читается и как-то не чувствуется у нее предвзятость или как сейчас говорят альтер эго что ли…. Эта книжка у меня стоит на книжной полке. Я ее достаю, чтобы почитать о тех временах и освежить в памяти забытые имена. Очень много интересной информации и там, и там. Но у Одоевцевой больше, потому что двухтомник. Осип Мандельштам… вот мой поэт серебрянного века. Лет двадцать назад с удовольствием читала И. Одоевцеву, все ее воспоминания о поэтах серебрянного века, сейчас благополучно все забыла…: Ходасевич — очень хороший поэт. Спасибо, Сергей, что откликнулись. Я действительно Вас потеряла, думала чем-то обидела или просто мои посты не интересны. Как там в Бельгии обстановка в свете новогодних событий в Кёльне? Тина, я исчез на неопределенное время в Бельгию, потому и молчу. Не успеваю все читать, но надеюсь исправиться. Статья, вернее записки о поэтах Серебряного века, лучший вариант для чтения и запоминания. Ваш e-mail не будет опубликован. В поисках мира и душевного покоя. Главная Об авторе Содержание. О поэтах Серебряного века с юмором Posted on Осип Мандельштам и Рюрик Ивнев М. About Тина Гай Моя цель — просвещение, девиз - просвещаясь, просвещать. Мир культуры велик, из него выбираю то, что ложится на мою душу, что меня трогает. О человеке можно узнать по выбору, который он делает, значит, и обо мне. This entry was posted in Искусство and tagged Любимые писатели и поэты , Серебряный век , Юмор. Потдерживаю ваши сомнения… вспомнила непримиримую Зинаиду Гиппиус…: Добавить комментарий Отменить ответ Ваш e-mail не будет опубликован. Друзья, рада видеть вас на своем блоге. Введите свой email адрес: Христианская культура Продвигайте также свою страницу. Библия Богородица Великий Пост Война Восток - дело тонкое Времена года Детство Еврейская страничка Женщина Книжные новинки Любимые писатели и поэты Любимые поэты и писатели Любимые стихи Мудрые мысли Музыка Парижский дневник Притчи Рождество Русский авангард Серебряный век Тайна любви Юмор богословие дети дом Романовых женщины икона любовь мужчина и женщина народные праздники общество и политика православное богослужение православные праздники психологи и психология рассказы о животных русская архитектура русские имена русские художники русский мир семья и дети философия жизни философы фольклор художники церковная жизнь. Proudly powered by WordPress.
Поэзия Серебряного века
Самопрезентация психолога на конкурс
Поэты Серебряного века
Консультант психологических проблем
Мосты для минитрактора своими руками
Поэты Серебряного века: Стихи
Как попасть в третьяковскую галерею в москве