Статья Посла России в Аргентине Д.В.Феоктистова

Стоит ли развивающимся странам ориентироваться на «Европейский зелёный курс»?

В условиях формирования многополярного мироустройства и появления новых центров силы в Азии, Африке и Латинской Америке, «коллективный Запад» не оставляет попыток сохранить своё технологическое доминирование, в том числе путём установления правил, ставящих развивающиеся страны в заведомо невыгодные условия. К числу подобных инициатив можно отнести переход к низкоуглеродной экономике. Безусловно, эта идея является веянием времени с учётом происходящих климатических изменений и необходимости сохранения окружающей среды в условиях усиливающегося день ото дня антропогенного давления. Однако, как известно, «дьявол кроется в деталях».

Закреплённые в соответствующих планах западников методы и темпы внедрения новых экологических стандартов в увязке с отсутствием обязательств по передаче необходимых технологий развивающимся странам на деле способствуют не «озеленению» мировой экономики, а созданию условий неравной конкуренции. Осуществляемая европейцами трансформация позволяет её идейным вдохновителям обеспечить, прежде всего, свой устойчивый экономический рост, а также сохранить лидирующие позиции на мировом рынке.

Наглядным примером стратегии развития, нацеленной на соблюдение исключительно экономических и геополитических интересов Евросоюза, является запущенный в 2019 г. «Европейский зелёный курс» (ЕЗК). За счёт его имплементации Брюссель стремится добиться изменения мирового технологического уклада в пользу ЕС, да и Запада в целом. Главная для Союза задача в контексте ЕЗК – решить проблему обеспечения роста в условиях недостатка природных ресурсов и зависимости от их поставок из третьих стран.

В рамках ЕЗК реализуются несколько десятков инициатив, охватывающих большинство сфер экономики (энергетика, транспорт, сельское хозяйство, ИКТ, жилищно-коммунальное хозяйство, сталелитейная, цементная, текстильная и химическая промышленность), с прицелом на достижение углеродной нейтральности к 2050 г. Законодательно данный ориентир, а также промежуточная цель сокращения выбросов парниковых газов к 2030 г. не менее чем на 55% по сравнению с 1990 г. закреплены в «Европейском законе о климате» 2021 г. В феврале с.г. Еврокомиссия представила рекомендации относительно снижения соответствующих показателей к 2040 г. на 90% (от уровня 1990 г.), на основании которых после состоявшихся в июне с.г. выборов в Европарламент планируется разработать соответствующие законодательные инициативы.

Одно из ключевых направлений в рамках ЕЗК – трансформация энергетической сферы. Приняты решения по наращиванию мощностей возобновляемых источников энергии (к 2030 г. на них должно приходиться 42,5% в есовском энергобалансе) и повышению энергоэффективности (к 2030 г. условлено улучшить показатель на 11,7%). Ужесточаются требования к выбросам парниковых газов ключевыми отраслями промышленности, транспорта и ЖКХ. В сельскохозяйственной сфере поставлены задачи сокращения использования фермерами пестицидов, удобрений и противомикробных препаратов в животноводстве и перехода на более экологически устойчивое землепользование в целом. Реализация указанных инициатив в агросекторе стала одной из причин прокатившихся в последнее время по Европе протестных выступлений фермеров. 

Параллельно ЕС предпринимает активные усилия по навязыванию своих климатических подходов третьим странам и их утверждению в качестве международных «эталонов». Ряд мер напрямую затрагивает экономоператоров из третьих стран (т.е. по сути речь идет об экстерриториальной «зелёной» политике).

1 октября 2023 г. в тестовом режиме начал применяться пограничный корректирующий углеродный механизм (ПКУМ). С января 2026 г. импортеры в ЕС отдельных видов углеродоёмкой продукции (на данный момент механизм охватывает железо, сталь, цемент, алюминий, удобрения, электроэнергию, водород, в перспективе перечень может быть расширен) должны будут покупать сертификаты в соответствии с объёмом сопряженных с её производством выбросов. Несмотря на критику ПКУМ со стороны целого ряда стран (члены БРИКС, Турции, Южной Кореи, Японии), его внедрение придало импульс дискуссиям о введении аналогичных мер в других крупных экономиках, что чревато дальнейшим усилением протекционистского крена в мировой торговле.

С 30 декабря с.г. (для малых предприятий – с 30 июня 2025 г.) начнут применяться меры по борьбе с обезлесением. Новое регулирование позволит Брюсселю ограничивать оборот на своём рынке продукции из третьих стран, производство которой сопряжено с деятельностью по уничтожению лесов (древесина, какао-бобы, кофе, каучук, крупный рогатый скот, пальмовое масло, соя и их производные). Торговые партнёры ЕС из Азии, Африки и Латинской Америки критикуют данные меры, так как они могут нанести серьёзный ущерб их экспортному потенциалу.

Небезынтересно, что концепция ЕЗК и достижимость его целей, по крайней мере, в намеченные Брюсселем сроки, скептически оцениваются в самом ЕС. Представители европейского бизнеса критикуют «зарегулированность» и недостаточность проработки отдельных «зелёных» норм, что приводит к затруднениям с их внедрением. Акцентируется невозможность одновременного достижения климатической нейтральности к 2050 г. и обеспечения устойчивого экономического роста. По оценкам экспертов, выйти на заявленные показатели по выбросам Евросоюз сможет только при кратном увеличении «зелёного» финансирования до порядка 1 трлн. евро в год. Ситуация дополнительно осложняется отсутствием равных «условий игры» даже внутри самого Союза, прежде всего из-за разницы в уровнях господдержки и цен на энергоносители в отдельных странах-членах ЕС. Реализация ЕЗК также сопряжена со всё более серьёзными социально-экономическими издержками для европейского населения.

В этих условиях в ЕС осознают необходимость корректировки ЕЗК. В качестве приоритетной задачи продвигается достижение баланса между «озеленением» экономики и сохранением конкурентоспособности европейской промышленности. Отмечается, что для этого необходимы значительные объемы инвестиций, в том числе за счёт использования частных сбережений, обеспечения привилегированного доступа к энергетическим, сырьевым и трудовым ресурсам за пределами ЕС, а также еще более активного применения дискриминационных мер торговой защиты и ограничения трансфера в третьи страны есовских передовых технологий. От решения этих задач в конечном итоге и будет зависеть судьба продвигаемых в рамках ЕЗК инициатив и, как следствие, роль Евросоюза в определении глобальной климатической политики. 

На наш взгляд, «Европейский зелёный курс» имеет сугубо протекционистский характер и по сути вносит минимальный вклад в дело решения проблемы изменения климата. Очевидно, что стремление ЕС нацелено на создание максимально выгодных условий для сохранения собственного технологического превосходства, позволяющего ему наращивать темпы внутреннего экономического роста. Ясно, что Брюссель продолжит и дальше навязать свои подходы в этой сфере развивающимся странам, которым, однако, стоит обратить внимание на указанные «детали».