Стать будетлянами, а не паразитами

Долгое время русский человек руководствовался принципами мещанского сладострастия, горящими в его глазах идиотическим пламенем. В этой адовой печи предлагалось томиться мысли о небратском положении человечества. Пределами ей были поставлены скучные оковы естества с её блазнящимися и уродливыми отсветами.

Человек-паразит в своём животном остервенении не слушал просьб её, продолжал наращивать темп утробного разрушения. «Всё в себя и ничего наружу», – говорил откормленный телолюбец, забывая о том, что стыдно человеку любить только себя, когда ему пророчено быть семафором для Господа. Существование в беседке индивидуально-уединённого счастья приводит нас к сердечному обнищанию. Довольство малым, собственническим кусочком жизни, равнозначно попыткам согреться от спички в зимнем лесу.

Гедонизм как способ общественного мышления – неудалённый аппендикс буржуазного сознания. Из-за этого неустранённого атавизма, приравнивающего общество к скоту, новое человечество никогда не родится. Гедонистическая этика понимает стремление к удовольствию как высший нравственный принцип.

«Удовольствие - единственное добро само по себе», – утверждает адвокат раздора Дж.Э.Мур. Согласиться с этим – значит окончательно поставить крест на рождении в нас органа коллективного самосознания. Способен ли гедонизм предложить что-то кроме импульсов наслаждения, которые требуют телесной реализации? Не стоит относиться к этому вопросу на манер гамлетовских метаний. Ответ здесь до очевидности прост - нет!

Основа этики удовольствия строится на презумпции невиновности потребностей тела, отрицая умерших и страдающих. Их скрывают огромной ширмой общественного мнения. Столь хрупкая и ненадёжная завеса призвана огородить инфантильного идиота от мировой жестокости. Новоморалисты обеспокоены благополучием собственным либо благополучием отдельных высших сообществ. За оградой же остаются кладбища с крестами прапредков и люди, испытывающие страдание и несчастье. Столь хищнический императив не способен вывести к иной колее, предлагая скитаться в сластолюбивом лабиринте.

Гедонизм в паре с более совершенным подельником - эпикуреизмом призывает не испытывать страданий, болей и тревог. В его смысловой матрице нет беспокойства о смерти, благо легко достижимо, небратсво освобождает индивидуума, а зло легко переносится. Все перечисленные идеологемы потворствуют язве эгоцентризма с присущей ей диктатурой субъективного «Я».

Проблема смерти не воспринимается гедонистическим сознанием как нравственная или глубоко онтологическая проблема. Мысль о неотвратимости смерти наносит сильнейшую боль телу. Душа отчетливо осознаёт свою нетварную сущность, в то время как тело сомневается, ищет беспечного существования. Для него первичным является жизнь настоящего, относя жизни умерших или потенциально отживших к замогильному сору.

Столь однополярная система мировидения позволяет человеку сидеть в уютных кофейнях и измерять своё естество количеством блюд, пока где-то она измеряется количеством пуль, не говоря уже о том, что диктатура телесного приводит к геронтофагии, а вместе с ней к закономерной ненависти к прошлому, так как в шумах исчезнувших веков слышится голос смерти.

Гуманистическое попустительство подменяет заботу о мёртвых услаждением живых. Все разумные, сердечные и физические силы гедонизм призывает встать на защиту существующих, а не существовавших. Здесь и прячется истинное призрение не только к бытию бодрствующего, но и лицемерный страх перед смертью.

Например, жизнь добровольно ушедшего на смерть солдата в подобной перспективе обесценивается. Отмеченная печатью возможной гибели, она вытравливается, вычёркивается из сознания эпикурейского социума, становясь не дороже табака или булки. Иной способ сознания гедонисты не признают с усилием тоталитарных властителей.

Осознание всех существующих как потенциально несуществующих не позволит гедонизму занимать позицию срединного мирителя судеб.тСистема идей, которая утоляет лишь посюсторонние жажды личности, тождественна духовной кастрации. Она создаёт пространства инкубаторы, толкая существующих в лапы общества потребления. А оно, в свою очередь, профанирует не только высшие ценности бытия, но и гипертрофирует физические нужды, создавая концепт общества, в котором радующимся мёртвые не память, а страдающий не брат.

Идеалы, высшая цель которых сводится к слепому наслаждению материей, есть болезненный ребёнок капитализма. Их патологический пляс превращает нас в фаллически одержимых тюрликов. Гедонизму следует противопоставить сотериологизм, потому как последний наиболее полно укажет на метафизическое бесплодие и отсутствие духовного смысла в гедонистической мысли. Столь опасному врагу, играющему по принципам субъективного-индивидуализма, разумнее всего противопоставить образ Святой Троицы.

Троица, неразделимая и неслиянная, содержит в себе главную этическую прививку от эгоизма – жизнь со всеми и для всех. Осознание себя как многоединого собора, внутри которого нет места страданию и эгоцентризму, позволяет выйти за переделы царства множества и числа. Понимая множество как единое и неразрывное целое, которое имеет три лица, но всё же воплощается в одном, осознание откроет новый путь в социальной этике. Невозможно счастье одного лица пока двое или десятки лиц страдают, не находя покоя и родства. Невозможность достижения благоденствия без всеобъединения – эта та вещь, которую стыдливо замалчивает гедонизм.

Николай Фёдоров два столетия назад предупреждал нас об опасности гедонистического пути: «Пока в жизни, в действительности самостоятельность лиц будет выражаться в розни, а единство - в порабощении, до тех пор многоединство, как подобие Триединства, будет лишь мысленным, идеальным. Если же мы не допускаем отделения действия от мысли, то Триединство будет для нас не идеалом лишь, а проектом, т.е. не надеждою только, а заповедью. Только делая, осуществляя на деле, можно понимать».

Не разумней ли будет, на очередном витке отечественной истории, отказаться от гедонизма как единственно верной системы общечеловеческих ценностей? Прекратить потакать буржуазно-капиталистическим координатам, приводящим нас к передоновскому мещанству?

Человечеству никогда не поймать волн радио будущего, если оно и дальше будет жить в устаревшей и изначально неверной парадигме, которую ему преподносят как вечную. Тайную гладь искрящихся горизонтов не углядеть в крохотный бинокль. Для этого необходим всечеловеческий телескоп. Должно прекратить паразитировать на почве многоединства. Употребляя мучения другого себе в наслаждение, мы низводимся до состояния трупных вшей, ползающих по мёртвому телу брата и обгладывающих его тёмные глаза в поисках последнего солнца.

Пришла пора стать будетлянами, а не паразитами. Храбрыми ушкуйниками в царстве холодного безучастия. В гедонизме нет ничего кроме могильного гниения. Он не раскрепощает дух, а замуровывает его в склепе невежества. Необходимо заклеймить гедонизм в паразитизм, солнечной яростью выжечь на нём слова раздора. И тогда приблизится время живительной благодати, а не хапужного обжорства.