«Стальной алхимик: Братство» (2009-2010)

«Стальной Алхимик» — это и роуд-муви, и притча об ответственности, искуплении и природе человека. Почему история о братьях-алхимиках стала международным хитом (и не утратила актуальность с годами)? Как Хирому Аракава, а следом режиссер «Братства» Ясухиро Ириэ использовали давно забытую натурфилософию в качестве многоуровневой метафоры? Почему «Стальной Алхимик» — это сёнэн для взрослых? В лонгриде Петра Полещука.

Внимание! В тексте присутствуют спойлеры к манге и аниме.

Как «Алхимик» расширяет границы сёнэна

Манга «Стальной алхимик» выходила с 2001-го по 2010-й — и до сих пор остается одним из лучших образцов японской поп-культуры. Её создательница Хирому Аракава не была первой женщиной, преуспевшей на поприще комиксов для мальчиков, но если предшественницы в основном прививали сюжетам мелодраматизм сёдзе, то Аракава шагнула дальше. Мама «Стального алхимика» поместила в периодическую таблицу сёнэна сторонние элементы как будто не из гендерно-соседнего сегмента манги, но из литературы. И правда, легко представить похождения братьев Элрик в виде ранобэ или западного романа взросления по типу саги о Гарри Поттере (особенно позднего периода).

🧪 10 аниме для фанатов «Гарри Поттера»

Подобно протагонисту, «Алхимик» всячески старается доказать свою зрелость, выступая сёнэном лишь номинально, по месту публикации (Shonen Gangan). И, в отличие от Элрика-старшего, взаправду в этом преуспевает. Если большинство подростковых сюжетов стартует с часто эгоистичных и слегка горделивых целей, то история братьев Эдварда и Альфонса Элриков, рано потерявших мать, начинается с негативных последствий исполненной мечты.

В мире, где алхимия всем наукам наука, они грезят вернуть семейный уют и, как подобает сёнэн-сорванцам, решаются на запретное. Они нарушают главное табу алхимии, подчиненной принципу «равноценного обмена»: «Чтобы получить что-то, нужно отдать что-то взамен». Это позволяет ученым преобразовывать любую материю, кроме живой, тем более не предусмотрено воскрешение родителей. Результат эксперимента страшен: Эдвард теряет ногу и руку, от Альфонса остается одна душа, запечатанная в рыцарский доспех, а вернувшееся к жизни существо только отдаленно напоминает человека (и уж точно не походит на маму героев). После рокового дня Элрики обрели единственную цель — найти легендарный философский камень, чья сила способна вернуть им тела.

🧪 «Синий экзорцист» — еще один сёнэн про двух братьев

Отправная точка задает весьма зрелый тон повествованию: Элрики не стремятся утвердить пубертатную самость, а исправляют совершенные ошибки. Пусть герои и учатся по ходу действия, но в путешествие братья отправляются, будучи уже значительно опытнее многих коллег по цеху. Сдается, по той же причине в «Алхимике» нет места типичным мальчишеским кричалкам («Я стану хокаге!»), фансервису и затяжным сражениям — что, впрочем, идет только на пользу сюжетной хореографии. Здесь всё развивается в хорошем смысле линейно, вагон за вагоном: каждые фраза и поступок толкают историю вперед, помогая раскрывать темы сериала.

Схожим образом Аракава проложила дорогу magnum opus в поп-культуру: не благодаря конвенциям формата, а осторожно минуя их — при этом «Алхимик» не снобствует в сторону классических подростковых тропов. Отсутствие японской и нишевой экзотики, адекватный (на фоне прочих) хронометраж, несколько удачных адаптаций и претензия на глубокомыслие сделали «Стального алхимика» в нулевых одним из самых легко-рекомендуемых аниме для тех, кто не смотрит аниме.

Времена и нравы

События разворачиваются через несколько лет после Ишварской войны: остатки ишваритов, почти стертых с лица земли, скрываются от милитаристских сил империи-захватчика Аместрис, солдаты мучаются от ПТСР, а дети обеих сторон растут сиротами. Позади — боль и страдания. Впереди — неясное будущее и ощущение новой, прорастающей угрозы. Ведь, согласно пропаганде, Аместрис со всех сторон окружают «вражеские государства».

Мир «Стального алхимика» напоминает Европу начала ХХ столетия. По улицам уже снуют автомобили, поезда чертят на небе паровые облака, а военные перебрасываются историями по телефону, чтобы не думать о прошлом. Одновременно развита технология по созданию механических протезов-автоброни, а алхимия широко распространена в качестве естественной науки. Это мир не только накануне важнейших открытий в разных отраслях, но на перепутье войны и политического заговора.

🧪 «Красный Марс» — стильное вампирское аниме в эпоху Тайсё

Квази-исторический ландшафт позволяет сразу вплести в сюжет «Стального Алхимика» серьезные темы. Уже в первых сериях братья Элрики сталкиваются с ужасными плодами алхимии — и начинают сомневаться в адекватности науки, шагнувшей за черту морали. Здесь и ученый, готовый пожертвовать дочерью ради государственной аттестации, и армия военных-алхимиков, учинивших геноцид в Ишваре, и скрытая угроза в лице гомункулов — искусственных людей, олицетворяющих смертные грехи.

С другой стороны, былые мета-ориентиры тоже не проходят проверку на путеводную звезду. Религия переживает кризис: в мире появляются шарлатаны, использующие алхимию под видом божественного вмешательства, — а государственная политика Аместриса недвусмысленно напоминает нацистскую Германию. Продолжают рифму и эстетика солдатской униформы, и табель о рангах, который венчает знакомый всем чин: фюрер.

🧪 Кризис религии и прочих ориентиров в «Хеллсинге» Конаки

Под стать миру вокруг Эдвард оказывается сложно-устроенным и противоречивым персонажем: ребенок, но взирающий по сторонам глазами взрослого; алхимик с государственной лицензией, но презирающий армию и отказывающийся носить униформу; слегка язвительный и заносчивый, но с большим сердцем; носящий прозвище «стальной», но лучше многих понимающий ценность человеческого тела. Он не оголтелый шалопай, а персонаж рефлексирующий, сомневающийся, задающий вопросы миру и не всегда готовый к его жестоким ответам (тем более — к их отсутствию). А главное, Эдвард меняется от эпизода к эпизоду и растет согласно критериям подростковых романов: не по аркам, а по главам. Правда, к несчастью для комплексующего из-за низкого роста Эда, психологически, а не физически.

Не уступает ему и более мягкий Альфонс. Даром, что младший брат, он не только физически превосходит Эдварда, но и переживает более серьезные последствия эксперимента. Полностью лишившийся тела, Ал остро чувствует хрупкое сцепление с миром. Оттуда рукой подать до сомнений в собственном происхождении: действительно ли он человек, заключенный в доспех, или и не был им вовсе, а все воспоминания — лишь подделка? Это одна из самых серьезных тем, поднятых в аниме: что делает человека человеком? Младший Элрик — практически сёнэн-вариация Мотоко Кусанаги, только проблематика «Призрака в доспехах» пересказывается на манер стимпанка. Когда Ал заново обретает уверенность в себе и прошлом, тему подхватывают гомункулы. Можно ли назвать их людьми? Так, каждый ответ порождает новые экзистенциальные вопросы.

🧪 «Хал» — трогательное сёдзё об ИИ и утрате

В непостижимом и жестоком мире единственную опору братья находят друг в друге. Даже когда истина оказывается травмирующей — например, осознание, что сырьем для философского камня служат человеческие жизни, — Элрики не сдаются и принимаются искать «истину, спрятанную за истиной». Ведь никогда не знаешь, как новое открытие может перевернуть устоявшиеся научные принципы.

Не менее интересна Уинри Рокбелл — подруга детства Элриков и автомеханик Эдварда. Потеряв родителей в Ишварской войне, она хорошо понимает чувства друзей-сирот. Что важно, Аракава не делает из Уинри вспомогательную героиню, а наделяет отдельной аркой, сталкивая с моральными дилеммами, порой отличными от тех, что выпадают протагонистам мужского пола.

🧪 «Сделай сама!» — трудотерапевтическая повседневность

Среди военных главную роль играет «Огненный алхимик», полковник Рой Мустанг. Он ветеран и «герой» Ишварской войны, забравший множество невинных жизней. Его цель — титул фюрера. Отнюдь не ради мегаломанских амбиций, наоборот — для серьезных реформ в армии и политическом курсе. Его преследуют призраки убитых им людей (справедливости ради, ярче это подсвечено в первой экранизации), а потому единственный путь для Мустанга — дорога к искуплению. Здесь Аракаве можно предъявить, что для обуреваемого муками совести Мустанг слишком легко вступает в бой со Шрамом — мстителем-ишваритом, одержимым истреблением всех государственных алхимиков.

Однако важнее, что Аракава хорошо понимает психологию Шрама и через его трансформацию доносит одну из важнейших идей сериала. Изначально он показан как хладнокровный убийца, презирающий армейских псов. Оно и понятно: на глазах мстителя военные силы Аместриса сначала аннексировали Ишвар, а следом уничтожили его народ, в том числе — родного брата. Сочувствовать Шраму гораздо проще, чем любому алхимику в униформе (особенно при пересмотре «Братства» в 2023 году). Внимание к угнетенным и пострадавшим для Аракавы носит личный характер: дальние предки мангаки заняли исконные земли коренных жителей Хоккайдо, айнов, но, по иронии, в ней течет и айнская кровь тоже.

🧪 Горный народ санка в «тёмном» сёнэне «Адский рай»

Закономерно, что арка Шрама одна из самых интересных. Судьба сведет его с Уинри — чьи родители погибли от руки мстителя. И первое, что предпринимает девушка — берется за пистолет. Кажется, что вот-вот удушливая петля ненависти затянется. Однако узлу ресентимента Аракава противопоставляет круговорот прощения: так, Эдвард останавливает Уинри, а та впоследствии доказывает Шраму, что война уносит жизни невиновных со всех сторон. Это приводит к трансформации мстителя — и вот уже он не позволяет Мустангу сойти с пути искупления.

Светотень алхимии

Вторая экранизация «Стального алхимика», вышедшая через несколько лет после завершения первой, уже плотно следовала сюжету манги. Близость к оригиналу, в том числе художественную, по умолчанию называют одним из очевидных достоинств «Братства». Режиссер сериала Ясухиро Ириэ не просто передал фирменный стиль Аракавы, но во многом отшлифовал его. Манга, при всех её достоинствах, не отличается ярким визуальным сторителлингом: между фреймами нет броского «флоу», цветные развороты статичны, а детализация задников оставляет желать лучшего.

🧪 «Жилой комплекс С» — хоррор по раскадровкам Ириэ

Иначе дело обстоит с «Братством». Заданная Ириэ динамика создает впечатление, будто сериал вышел в эпоху сезонного, а не еженедельного аниме. Именно на экране древняя натурфилософия преобразовывается в изобретательный экшн. Сражения с использованием алхимии похожи если не на балет, то на захватывающий дух аудиовизуальный спектакль: никакого затяжного позирования или хвастовства повышением уровня силы. Алхимия — наука точная, а потому её использование в бою предельно рационально и динамично. Драматургический накал усиливается оперным по размаху саундтреком: композитор Акира Сенджу специально погрузился в историю европейской музыки, попутно изучая историю реальной алхимии, дабы отразить в мелодиях основную тему сериала. Часто сценарные ходы подзвучиваются пением Варшавского филармонического хора, то и дело намекая зрителю: приключения Элриков — только часть более глобальной и древней истории.

Впрочем, красота «Братства» не только в размахе, но и в тонкостях. Студия Bones стремилась сохранить баланс между пасторальными панорамами, отсылающими к живописным пастбищам острова Хоккайдо, и умелой игрой светотени в духе хорроров и военных драм, что также воплощает непостижимость мира и темные стороны персонажей. Хороший пример — эпизод, посвященный семейству Такеров: Ириэ сначала демонстрирует мирную повседневность, но почти сразу переключается на страшные тайны подвала, внезапно превращая подростковое шоу в боди-хоррор.

🧪 Гид по «Атаке титанов», где есть и боди-хоррор, и военная драма

Перемещение из осветленных пространств в теневые (и наоборот) происходит в течение всей истории. Первый раз братья Элрики являются зрителям в образе светил науки и антагонистов религии в условно солнечной обстановке. Однако уже через несколько серий под проливным дождем у Эдварда случается нервный срыв от столкновения с обратной стороной алхимии. Учительница Эда и Ала, Идзуми Кёртис, за напускной грубостью и «анимешной» крутизной скрывает материнское сердце и тяжелую травму. Добряк-семьянин Маэс Хьюз, очаровательный бабник Рой Мустанг и неказистый культурист-алхимик майор Армстронг оказываются ответственными за Ишварскую резню — и вот в сердце зрителей сопереживание героям смешивается с желанием отдать их под трибунал. Прием достигает визуальной и драматической кульминации во время последней битвы. Характерно, что главного антагониста, дергающего за ниточки из пучины Аместриса, побеждают на поверхности: на виду у всех.

Не менее изящно студия Bones передала визуальные рефрены оригинала. Среди них — железная дорога и поезда, намекающие на длинный путь Элриков и наступление новой эпохи; часы, отсчитывающие отведенное героям время (надо спешить, иначе доспех Альфонса начнет отвергать его душу); дихотомии метрополии и колоний, где столица напоминает дистопический улей, полный лабиринтов и страшных лабораторий, а на периферии сохраняют связь с локальной культурой; глубинка выступает символом дома, где тебя все еще ждет семья — возможно и не родная, но уж точно любящая. «В конечном счете, на мой взгляд, персонажи пытаются для себя решить, что значит семья, — в широком смысле этого слова», — размышляла Аракава о теме «Стального алхимика». И это не случайный мотив в истории о мире, искореженном войной.

Истина на сегодня

Далеко не каждое подростковое аниме так подробно и без аллегорических скидок уделяет внимание империализму и войне. «Братство» ярко демонстрирует, что с небесной выси государственных чинов и церковных титулов люди предстают лишь расходным материалом. «Алхимик» отнюдь не о «невидимости человеческой жизни» на фоне масштабных конфликтов, он как раз об обратном: как неограниченная власть извращает восприятие; как душа превращается в тушу; как человек оказывается в очереди на бойню ради «великих дел»; но главное — о том, как можно преодолеть даже самый страшный кошмар.

Несмотря на прицельное внимание к алхимии, было бы заблуждением полагать, что Аракава занимает сторону атеистов. Однако она не занимает и противоположную сторону. Наука, оторванная от моральной основы, встает на службу милитаристских сил. Религия, используемая в корыстных целях, оболванивает, а не спасает народ. Но позиция мангаки отнюдь не абстрактная и уж точно не аполитичная.

🧪 «Пресвятые отроки» — приключения Иисуса и Будды в Японии

Аракава, в чьих жилах течет кровь колонизаторов и одновременно их жертв, ловко показывает, что жизнь устроена сложнее самого изобретательного алхимического узора. Ишварит Шрам, презирающий государственных алхимиков за геноцид, тем не менее оружием мести выбирает именно их науку. Пусть Эдвард Элрик и язвительный атеист, но именно в его уста Аракава вкладывает слова Христа: «Встань и иди». Нет-нет, а впервые увидев процесс деторождения, Эдвард и Альфонс проговариваются, что «остается только молиться». И следом приходят к выводу, что сколько бы ни бились великие умы алхимии над секретом человеческой жизни, ни один из них не приблизился к способности женщины её создавать.

На поверку оказывается, что противоречивость человеческой природы не объяснить ни одной из существующих концепций. Это же и повод для оптимизма: ведь как минимум в наших противоречиях мы действительно едины, а между многочисленными (порой взаимоисключающими) картинами мира, возможно, есть и нечто общее. Воистину «одно — это всё, всё — это одно», как учила Идзуми Кёртис. Стало быть, истина, которую отчаянно ищут Элрики, не в единственном числе — их много, и едва ли человек способен охватить все. Так и зритель может вынести из «Стального алхимика» разные уроки. И все-таки одна конкретная истина сейчас мерцает особенно сильно.

Спасибо, что дочитали! Если хотите — поддержите «Покебол»

Выход первой экранизации «Стального алхимика» совпал с вторжением Буша в Ирак. В злополучном 2022-м году прошли последние события в честь 20-летнего юбилея манги. И кажется, совпадение схожих исторических событий с важными для «Алхимика» датами намекают, что за любыми глобальными конфликтами стоят эгоистичные интересы, а крупнейшие вооруженные силы — не более чем личная охрана правителей. Безумцев, готовых на геноцид, ради установления тоталитарной власти и оправдания войн.

«Братство» показывает, что Ишварский конфликт был затеян одиноким стариком для удовлетворения личных амбиций. Стариком, готовым взять в заложники одну страну и уничтожить другую. Стариком, патологически боящимся признать в себе смертного. И если сейчас сложно представить альтернативу злу, то стоит помнить, что название «Братство» намекает не только на связь главных героев, но и на единение различных, как будто противоречащих друг-другу убеждений перед лицом общей угрозы. Кажется, это та самая истина, в которой мы сейчас нуждаемся.