Спотыкаясь о счастье

АВТОР

Дэниел Гилберт — профессор психологии в Гарвардском университете, известный исследователь в области социальной психологии, автор многочисленных статей и эссе в The New York Times, TIME, Forbes и других. В свободное время увлекается написанием научно-фантастических рассказов, часто выступает в качестве гостя на популярных телешоу.

ПОЧЕМУ НУЖНО ЧИТАТЬ ЭТО САММАРИ

— Автор подробно рассказывает о типичных заблуждениях и ошибках, являющихся следствием устройства человеческого мозга.

— Особенности нашего мышления напрямую объясняют, почему мы хотим быть счастливыми, как мы к этому стремимся и почему зачастую наши усилия не приносят желаемого результата.

— Идеи автора подтверждаются многочисленными научными исследованиями и экспериментами.

Введение

С завидной регулярностью кто-нибудь советует нам жить каждый день так, как будто это последний день жизни. Это доказывает лишь то, что некоторые предпочли бы провести свой последний день, раздавая глупые советы. Мы склонны думать, что впереди еще достаточно времени, и поэтому зачастую отказываемся от сиюминутного удовольствия ради долгосрочных перспектив.

Стараясь вести здоровый образ жизни, работать в поте лица, читать книги и встречаться с интересными людьми, мы хотим сделать будущих себя счастливыми. Но будущие мы очень часто неблагодарны — спустя годы выясняется, что жить надо было совсем по-другому. Что же с нами не так?

Как показывает эта книга, думая о будущем, мы все склонны совершать одни и те же ошибки, обусловленные законами природы, а точнее, свойствами человеческого мозга. Из-за этих ошибок очень часто мы оказываемся у разбитого корыта и жалеем о тех поступках, которые совершили или, наоборот, не совершили.

Наши типичные ошибки и заблуждения неплохо изучены. О некоторых вы прочитаете в этой книге. Но подождите бросаться с шашкой наголо — даже зная о ловушках, которые умело расставило нам собственное сознание, вы вряд ли сможете их обойти. И совсем не потому, что они такие уж хитрые, а потому, что, узнав о них, вы, вероятно, не захотите их избегать.

1. Взгляд в будущее

Человек — единственное существо на земле, которое сознательно думает о будущем.Возможно, многие читатели не согласятся с этим смелым утверждением. Как быть с птицами, улетающими на юг, или цирковыми животными, которые выполнят любой трюк ради кусочка сахара. Что это, как не предвкушение будущих событий?

И тем не менее автор книги будет настаивать на своем, по крайней мере, до тех пор, пока птицы не начнут улыбаться, сладостно мечтая о предстоящем отпуске, а шипманзе не откажется от сладкого из-за того, что плохо выглядит в купальнике. Люди думают о будущем совсем по-другому.

Животные и более простые организмы используют наблюдение и опыт для того, чтобы предположить ближайшие события. Простейшая логика из трех элементов. «Я чувствую странный запах», «Последний раз, когда я чувствовал этот запах, странное большое существо пыталось меня съесть» и вывод: «Надо бежать!». Для подобного рода умозаключений мозгу не требуется сознательного мышления. 

Аналогичным образом наш мозг действует, когда мы автоматически отдергиваем руку от горячего чайника или, например, ловим брошенный предмет.

В отличие от животных, человек также способен и на более сложное осмысление. Каково самое главное достижение нашего разума? Египетские Пирамиды? Международная Космическая Станция? Мост Золотые Ворота в Сан-Франциско? На самом деле придумать и построить все эти, несомненно, монументальные сооружения смог бы и компьютер. Для этого потребовались бы определенные знания, логика и терпение — у вычислительных машин этих качеств предостаточно. Что электронный мозг точно не сможет сделать, так это заранее представить и сознательно осмыслить любой из этих объектов. Величайшее достижение человеческого разума — это возможность выходить за рамки реально существующего мира, осознанно думать о будущем.

Как же случилось, что птицам, белкам и шимпанзе способность осознанного осмысления недоступна, а взрослый человек может с легкостью ее использовать? В процессе эволюции человеческий мозг претерпел множество изменений, и некоторые его части развились гораздо лучше, чем другие. Наибольшие трансформации произошли с лобной долей полушарий.

До недавних пор наука не имела понятия о роли и важности лобной доли для человека. В первой половине двадцатого века ученые, исследовавшие мозг, выяснили, что повреждения в этой его области не были критичны для жизни, но делали чрезмерно беспокойных и возбужденных людей спокойными и расслабленными. Спустя некоторое время процедура фронтальной лоботомии — физического или химического повреждения части лобной доли — начала использоваться для лечения пациентов, страдавших повышенной тревожностью. Однако вскоре обнаружился побочный эффект. В то время как лоботомированные пациенты успешно справлялись с логическими тестами и сохраняли твердую память, они практически полностью теряли способность планировать.

Беспокойность и планирование — что объединяет эти два понятия? Современные ученые пришли к выводу, что лобная доля полушарий головного мозга позволяет современным нормальным взрослым людям думать о себе в будущем. Без этой способности мы живем текущим моментом и совершенно не переживаем, что случится потом. Но почему возможность планировать далеко вперед для нас так важна? 

Думая о будущем, мы хотим знать больше, чтобы затем использовать имеющуюся информацию в своих целях. Каким будет курс доллара, что случится с ценой на нефть, кто станет следующим президентом или какая погода будет на любимом курорте ровно через год, два месяца и семнадцать дней — ответы на эти вопросы помогут нам принять более правильные решения. Мы хотим контролировать то, что произойдет с нами в будущем.

Наша жажда контроля настолько сильна, что зачастую мы ощущаем себя способными контролировать некотролируемое. Эксперименты установили, что люди оценивают свои шансы выиграть в лотерею выше, если у них есть возможность выбрать комбинацию чисел в билете, а шансы выбросить более высокое число на игральных костях — если они бросают кости самостоятельно. Самое странное в этом то, что люди, более трезво оценивающие свои возможности контролировать происходящее, чаще подвержены депрессиям и психическим расстройствам. Современная психология считает, что здоровое чувство контроля — один из признаков ментального здоровья.

Итак, мы хотим самостоятельно управлять своим судном, потому что верим, что это приведет нас к светлому будущему. Ирония состоит в том, что большая часть наших усилий тратится впустую. Не потому, что наш корабль не слушается руля, и не потому, что мы не знаем, куда плывем. А потому, что будущее на самом деле отличается от того, что мы видим в подзорную трубу из настоящего.

2. Субъективность

Сестры Лори и Реба Шаппель — сиамские близнецы. С рождения они неразрывно соединены вместе, и иногда это доставляет им определенные неудобства. Вместе с тем они совершенно искренне утверждают, что живут счастливо. Реба записала музыкальный альбом в стиле кантри, а Лори работает в госпитале. У сестер разные характеры, но в целом они неплохо уживаются друг с другом.

Немногие из нас могут представить, что сиамские близнецы могут чувствовать себя счастливыми. В их ситуации гораздо логичней было бы испытывать постоянные страдания, ведь так? Может, они только говорят, что счастливы? Или считают себя счастливыми, но на самом деле таковыми не являются? Или они просто не знают, что такое счастье? 

Что же мы на самом деле подразумеваем под счастьем? 

Счастье — это чувство, которое мы испытываем. Счастье — это наше субъективное состояние. Его сложно описать. Говоря о счастье, мы можем либо ссылаться на ситуации, в которых счастливы, либо описывать другие чувства, которые на него похожи. Эмоциональное счастье — это то, что мы испытываем, когда получаем долгожданное повышение, когда наши дети произносят первые слова, когда мы слышим любимую песню или встречаемся с друзьями, которых давно не видели. 

Можем ли мы измерить счастье, можем ли мы судить о счастье других людей? Почему вообще нам может прийти в голову мысль о том, что Лори и Реба на самом деле несчастливы?

Возможно, они просто не понимают всей глубины возможного счастья. Они оценивают свое счастье в 10 из 10, но десять баллов по их шкале соответствует пяти баллам по нашей, потому что нам доступны какие-то события, которые недоступны им. Получается, что наша шкала измерений гораздо шире. Но могут ли сестры Шаппель испытывать что-то такое, что недоступно нам? Будучи физически неотделимыми друг от друга, они могут похвастаться тем, что самый близкий для каждой из них человек всегда рядом. Возможно, для них это счастье на жалкие четыре балла из десяти, а для нас присутствие близкого человека в течение всей жизни было бы полноценной «десяткой». В таком случае глубины возможного счастья не понимаем именно мы, а Лори и Реба на самом деле правы. 

У них был тот опыт, которого не было у нас, и именно опыт во многом определяет то, как мы смотрим на мир. Испытав что-либо, мы не можем вернуться в то состояние, в котором были до этого. Если вы научились читать, буквы никогда больше не будут казаться бессмысленными закорючками, даже если мы попробуем представить их в качестве таковых. У всех нас жизни складывались по-разному, мы все по-разному представляем, что делает нас счастливыми. Мы никогда не поймем друг друга, потому что нельзя стать другим человеком даже на долю секунды.

Еще больше ситуацию усложняет то, что мы можем ошибаться в своих чувствах, неверно чувствовать то, что мы чувствуем.

Представьте, что вы сидите в кафе и читаете газету, пьете эспрессо и закусываете круассаном. В какой-то момент вы ловите себя на мысли о приятном летнем утре и запахе свежей выпечки — и вдруг обнаруживаете, что, внезапно отвлекшись, перескочили через несколько строчек. Пытаясь все-таки уловить суть, вы возвращаетесь и перечитываете. Слова знакомы, вы понимаете, что этот абзац вы уже видели, но только после более осознанного прочтения вы разбираетесь, что к чему.

Можно ли утверждать, что вы испытали прочтение статьи, что вы наблюдали статью? И можно ли утверждать, что вы сделали это осознанно? Ответы на эти вопросы, соответственно, «да» и «нет». Вы наблюдали статью, вы уловили ее содержание настолько, чтобы узнать отдельные предложения и слова, но вы не были сознательно в нее погружены. 

Наш визуальный опыт и ощущение сознательного восприятия создаются в разных частях мозга. Мы можем наблюдать явление, но осознанно его не воспринимать. В таких условиях мы можем испытывать любую гамму чувств и ощущений и осознанно воспринимать лишь часть из них. Наслаждаясь кофе, круассаном и газетой, мы можем наслаждаться и щебетом птиц, и смехом детей, и вчерашней победой любимой команды, но осознанно мы запомним лишь часть этого набора. Еще один аргумент в пользу того, что определить, измерить счастье с разумной точностью будет непросто.

И тем не менее, несмотря на все сложности, мы попробуем ответить на главный вопрос. Почему так часто мы не знаем, что сделает нас счастливыми в будущем? Счастье субъективно, его сложно понять и измерить, но мы все-таки попытаемся сделать это настолько хорошо, насколько можно при всех ограничениях.

3. Реализм

Принимая решения с далеко идущими последствиями, мы представляем себя в будущем. Точнее, мы пытаемся понять, какие чувства будем испытывать в случае, если те или иные события либо произойдут, либо нет. Допустим, решение вступить в брак. Естественный вопрос, который задает себе любой влюбленный: «Каково это будет, состоять в браке с этим человеком?» Если воображение рисует приятную картину, мы принимаем положительное решение, если не очень — отрицательное. Очевидная логика подразумевает, что при этом мы знаем, чего хотим. 

Воображение — прекрасный инструмент, который позволяет нам мысленно строить сколь угодно сложные конструкции. Но в некоторых случаях воображение нас подводит. 

Один из таких случаев — воспоминания. Во избежание перегрузки наша память не хранит детальную информацию обо всех пережитых событиях. Она содержит в себе лишь ключевые моменты. Когда мы вспоминаем о чем-либо, наш мозг дополняет эту нарезку при помощи воображения. Последнее при этом работает абсолютно незаметно, убеждая нас в том, что на самом деле мы запомнили все событие полностью. 

Прочитайте и постарайтесь запомнить следующий список слов: кровать, отдых, пробуждение, подушка, усталость, сон, дрема, одеяло, сонливость, перина, зевок, спокойствие, тишина. Теперь закройте этот список ладонью или, если вы читаете с экрана, пролистайте на следующий абзац.

Готовы? Внимание, вопрос! Скажите, какое из следующих слов отсутстовало в списке выше: кровать, умиротворение, пробуждение, синхрофазотрон?

Простейшая задача. Конечно же, в списке не было синхрофазотрона. Однако в списке не было и умиротворения. Конечно же, ваш мозг не стал запоминать каждое из четырнадцати слов и упростил себе задачу, быстро разобравшись, что речь идет о понятиях, связанных со сном. В ответ на вопрос он достал из памяти маленький кусочек реально сохраненной в ней информации и при помощи воображения додумал остальное. 

Аналогичным образом работает наше зрение. У каждого из нас есть так называемые «слепые пятна», по одному в каждом глазу. В том месте, где глазной нерв соединяется с сетчаткой, отсутствуют рецепторы света, и поэтому, смотря перед собой, мы на самом деле не видим часть изображения (тест, позволяющий обнаружить, где именно находится слепое пятно, чрезвычайно легко найти в интернете). Но постоянно видеть перед собой две черные дыры очень неудобно, и поэтому мозг автоматически «дорисовывает» остаток изображения, исходя из того, что находится вокруг отсутствующего участка. Делает это он настолько качественно, что мы без тени сомнения верим в получившуюся картинку. Аналогичным образом мы верим и в свои весьма несовершенные представления о будущем. 

Представьте себе, как завтра за обедом вы насладитесь порцией спагетти. Представили? Во-первых, это было совсем не сложно. Во-вторых, наверняка вы представили гораздо больше, чем просто порцию спагетти. Скорее всего, блюдо было подано на тарелке. Вероятно, помимо идеально сваренных макарон, в вашей фантазии фигурировал какой-нибудь соус. Возможно, немножко черного перца, листик базилика и толстый слой сыра. А может, это были макароны по-флотски. Или, чем черт не шутит, с сахаром. В общем, на аппетитной картинке в вашей голове присутствовало что-то помимо висящего в безвоздушном пространстве клубка пасты.

Как видите, снова мозг додумал множество дополнительных деталей. И совершил ошибку. Что бы вы ни подумали о своем меню на следующий день, в реальности вы никогда не узнаете, с какой конкретно вариацией традиционного итальянского блюда вас сведет судьба. Похоже на анекдот про мужчину, который женился, чтобы в старости было у кого попросить стакан воды. Находясь при смерти, он с грустью осознал, что пить ему в этот момент не очень-то и хотелось. Абсолютно впустую связавший себя узами брака человек не обратил внимания на то, что его подсознание само дорисовало изображение будущей старости.

Ошибка заключается не в том, что мы придумываем несуществующее. В конце концов, именно для этого и нужно воображение. Ошибка в том, что мы сначала не замечаем выдуманные нами предположения, а затем относимся к этим предположениям как к фактам.

Многие из нас в детстве слышали историю о добрых дельфинах, которые часто спасают выживших в кораблекрушениях путешественников или заплывших за буйки отпускников, подталкивая оных носами к берегу. Многие из нас, повзрослев, сталкивались и с более циничной версией: дельфины не пытаются помочь, а просто играются и толкают людей от берега столь же часто, как и к нему. Причину первоначального заблуждения обяснить очень просто. Спасенные, выжив, имели возможность рассказать свою версию истории, а утонувшие, увы, унесли ценные знания на морское дно.

Аналогичным образом, думая о будущем, мы чаще всего представляем то, что случится, и очень редко задумываемся о том, чего, вероятно, никогда не произойдет

В таких условиях очень важна формулировка вопроса. Почему, выбирая между отпуском на пляже и экскурсионным туром, вы остановились на пляже? Хорошая погода, солнце, пиво, раки — вы назовете тысячу аргументов «за». Почему вы отказались от экскурсий? Потому что надо ходить, надо смотреть, надо слушать. Жарко, шумно, да и «чего я там не видел». Тысяча аргументов «против». Когда мы выбираем из нескольких альтернатив, мы делаем это, исходя из причин выбрать ту или иную. Когда мы должны отказаться от одного из вариантов, мы отказываемся, исходя из причин отказаться. Рациональным и, вероятно, справедливым подходом было бы учесть взвешенный список плюсов и минусов обеих возможностей.

Как бы вы чувствовали себя спустя месяц после увольнения? Легко поддаться первому желанию и ответить: «Достаточно плохо». Почему? Вы представили необходимость поиска новой работы, возможно, ограниченные финансовые ресурсы, необходимость менять дальнейшие планы и прочие сопутствующие проблемы. На самом деле очень вероятно, что вы чувствовали бы себя гораздо лучше. Близкие люди и друзья никуда бы не пропали, в мире все так же оставалось бы множество явлений, которые делают жизнь интересной именно для вас. В конце концов, не исключено, что за месяц вы бы уже нашли новую работу. Нам очень сложно перевести взгляд с того, на чем фокусируется наше внимание, и поэтому мы так часто ошибаемся, предполагая свою эмоциональную реакцию на будущие события.

Подобно тому, как отдаленные объекты кажутся нам неразличимыми по сравнению с близкими, события, которые произойдут далеко в будущем, видятся нам весьма абстрактно. При этом мы знаем, что медведь на расстоянии будет выглядеть далеко не так опасно, как вблизи, а подобного рода интуиция в отношении событий у нас развита слабо. Легко согласиться начать новую жизнь с понедельника, но в понедельник утром множество препятствий быстро убивают всякий энтузиазм. 

Перечисленные вольности нашего воображения ограничивают способность представлять будущее. Но наш мозг может быть и чрезвычайно консервативным. И это еще одна проблема, о которой есть смысл задуматься.

4. Настоящее в будущем

Когда мы пытаемся представить определенный образ, мы испытываем примерно те же ощущения, как и когда непосредственно видим воображаемый объект. Представьте пингвина, и в вашем сознании всплывет образ неуклюжей птицы. Наша память передает образ пингвина в ту часть мозга, которая отвечает за зрительное восприятие, и она рисует перед нами нужную картинку. Похожим образом мы пытаемся представить, как будем чувствовать себя в будущем, и чувствуем это сейчас, заранее. Точно так же, как мы «предвидим» воображаемый объект, мы «предчувствуем» воображаемые эмоции.

Представляя визуальные образы, наш мозг тем не менее понимает, что реальность должна находиться на первом месте. Видя перед собой страуса, вы можете попытаться представить пингвина, но мозг все равно поймет, что перед вами страус. Более того, попытка представить пингвина будет затруднена, ведь визуализирующая область мозга будет занята страусом. Точно так же во время «предчувствования» будущей реакции на те или иные явления наше сознание может быть занято чем-то другим. И, в отличие от визуальных образов, отличить настоящие чувства от виртуальных не всегда легко. 

Именно поэтому, например, в плохую погоду мы склонны быть пессимистами. Наш мозг видит реального «страуса», плохую погоду. И мы, сами того не замечая, связываем наши эмоции с вопросом о нашей удовлетворенности жизнью. Данная связь имеет огромную силу у людей, страдающих от депрессии — они просто не могут подумать о будущих событиях в позитивном ключе.

Наш мозг хорошо справляется с представлением пингвина и прочих конкретных объектов, но достаточно плохо приспособлен для работы с абстрактными категориями. Попробуйте представить время.

Представляя что-то настолько неопределенное, мы обычно представляем что-то более реальное. Например, условную «ось икс с буквой t» из школьных времен или висящий на стене календарь. Думая о планах на неделю, мы можем представлять себе страницу из ежедневника или расписание из компьютерной программы. Подобные метафоры помогают принимать конкретные решения, но они же могут направить нас по ложному пути.

Представьте себе экспримент, от участников которого требовалось выбрать из множества кулинарных блюд те, которые они затем будут есть раз в неделю в течение нескольких недель. Наверняка у вас есть любимое блюдо, но, думая на десять недель вперед, вы, скорее всего, предпочтете определенное разнообразие. Большинство испытуемых так и поступили. Однако согласно проведенному по окончании эксперимента опросу, те, кто предпочел есть любимое блюдо в течение десяти недель, оказались куда довольней своим выбором. 

Причина была именно в неприспособленности мозга адекватно оценивать время. Очень часто мы думаем о последовательных действиях так же, как о параллельных, и забываем делать скидку на то, что прошествие времени сделает следующую порцию любимой еды настолько же долгожданной и приятной, какой была предыдущая. Думая о будущем событии, мы представляем его участников, окружающие объекты и важные детали, но очень часто эти воображаемые сцены происходят вне времени. Нарисуйте в своем воображении встречу с друзьями. Возможно, она происходит вечером. Но вечером завтра, или через неделю, или через год — скорее всего, визуальный образ не содержит конкретной даты.

Именно поэтому обычно мы представляем будущие события так, как будто они происходят сейчас, а потом делаем определенные допущения на то, что на самом деле они происходят потом. В чем проблема этого метода? Точка отсчета имеет огромное значение. Люди, совершающие покупки на голодный желудок, обычно покупают гораздо больше продуктов, переоценивая свой будущий аппетит. Опять наше сегодня вмешивается в представление о нашем завтра.

Еще один аспект проблемы с точкой отсчета заключается в том, что, как правило, мы придаем меньшее значение абсолютным величинам и большее — относительным. Если вы закроете глаза и кто-то положит на вашу ладонь пачку жевательной резинки, вы почувствуете ее вес. Если вы держите рюкзак весом в 20 килограммов, дополнительный вес положенной в его карман жвачки останется незамеченным. Точно так же мы рады сэкономить несколько долларов, покупая продукты, но способны заплатить лишнюю пару сотен, приобретая автомобиль. «Скидка в 1%» звучит как плохой рекламный трюк, но тратить в магазине вы будете не проценты, а реальные деньги.

В качестве точки отсчета мы зачастую выбираем прошлое — так гораздо проще, чем сравнивать с неясным будущим. Мы скорее купим один и тот же товар, если увидим, что его цена упала с $600 до $500, чем если она выросла с $300 до $400, хотя во втором случае у нас останутся лишние сто долларов.

Если же мы все-таки будем сравнивать будущие возможности с будущими, нас и здесь будут поджидать определенные сложности. Мы склонны к «параличу решений», теряя способность сделать решительный выбор по мере увеличения количества вариантов. Также наши предпочтения во многом определяются самим набором предложенных опций. Так, предположим, что в определенном магазине бытовой техники средняя цена покупаемого телевизора составляет $300. Как сделать так, чтобы покупатели обратили внимание и на модели подороже? Поставьте на полки одну-две модели за $1000, и мысль о телевизоре за $400–500 покажется вполне разумной, ведь это примерно середина ценового диапазона. 

Мы склонны считать, что сравнения, которые мы делаем сейчас, будут такими же, как сравнения, которые мы будем делать в будущем. Конечно, этот телевизор лучше, чем тот, другой, и стоит он дороже! Но дома, где других телевизоров нет и единственная точка отсчета — это старый аппарат двадцатилетней давности с выпуклым экраном, даже чуть более скромная модель смотрелась бы отлично и уж наверняка принесла бы вам и вашей семье не меньше счастья, чем дорогая модель.