Сперма стекает с подбородка опытной брюнетки после секса

🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Сперма стекает с подбородка опытной брюнетки после секса




Всего книг - 592772 томов Объем библиотеки - 899 Гб. Всего авторов - 235841 Пользователей - 108269
Не мое. Мою оценку можете не засчитывать. Три главы прочитал и дальше читать не хочется. Почти весь текст посвящён телесным ощущениям ГГ и тупым рассуждениям. Разумеется ВДВ. Но слишком задумчив. Разумеется кузнец и не из последних,но без автоматического молота и прочих современных преспособ работать не умеет. В железе не разбирается,как и автор. Гнет нож,тот гнётся и выправляется, а ГГ с автором считают это железом, а не сталью. Налицо
рессорная сталь. Простое железо просто согнулось и не сломалось бы с одного загиба. Сталь в зависимости от закалки и плотности ковки очень твердая и я сомневаюсь, что нож в 4 мм можно согнуть. от вида присадок к стали бывает хрупкой и до пружинной. Разумеется любой хороший кузнец должен понимать с каким металлом имеет дело. Если он не понимает, то как ГГ заказывал железо по каталогам. Разумеется кузнец в каких то пределах может изменять качество стали. Сейчас нет проблем кузнецу с электро наддувом и растопить железо в тигле с нужными добавками и удаление вредных примесей типа серы. И уж самый древний сыродувный способ плавки железа проходят в школах на уроках истории и он производился кузницами, так как требовал ковки от шлака. Имеем ГГ кузница, не умеющего отличить упругую сталь от сырого железа и ковать крицы, супер война ВДВ, при касании сулицы не применяющий на автомате приём ухода от клинка, а рассуждающего и поднимающего руки. Обычно такие войны - мертвые войны. Нормальные люди в область личного пространства острыми предметами не тычут и не ждут в ответ радости от встречи. Надо быть дебилом в двойне, что бы после захвата оружия и имея почти двойной перевес в массе и силе отпускать оружие напавшего. Автор выдумывает не реальных ГГ, такие в диких условиях не выживают без няньки с хорошей палкой для ускорения мышления. Типа упал, отжался, вспышка с лева. Не чувствуются в ГГ кузнец и десантник ВДВ. Кузнецы и десантники очень резкие по натуре и умеют быстро анализировать, планировать и действовать. Железо нагревается медленно, а остывает при ковке быстро, окисляясь и перегревая в шлак. Испортить работу можно на раз. Не надо писать о том чего даже приблизительно не знаешь.
Сюжет средненький. Из нового то, что героиня попадает в 1989 в год своего рождения, из-за удара дубиной росгвардейца на улице после 24 февраля 2022. Удивило вот что. Для адаптации в новом времени ей был подброшен кошелек с 35 рублями (25+5+3+1+мелочь). Так вот, из этих денег она дала на лапу 3 буб паспортистке, заплатила 40+40 руб за съем квартиры хозяйке и 25 руб маклеру, после чего жила на оставшиеся деньги месяц до зарплаты в 80 руб = 69 руб за минусом
подоходного и профвзносов. При этом вынуждены была купить мыльно-рыльные принадлежности с смену нижнего белья. И что интересно, через несколько месяцев в кошельке осталось лишь половина суммы, что неприятно поразило героиню.
Вот такие наши женщины: им неинтересно, откуда деньги берутся, главное - куда их потратить...
Влад и мир У погранцов звания соответствовали армейским, т.е. сержант носил по 2 треугольника в петлицах.
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Цвет фона
черный
светло-черный
бежевый
бежевый 2
персиковый
зеленый
серо-зеленый
желтый
синий
серый
красный
белый


Цвет шрифта
белый
зеленый
желтый
синий
темно-синий
серый
светло-серый
тёмно-серый
красный


Размер шрифта
14px
16px
18px
20px
22px
24px


Шрифт
Arial, Helvetica, sans-serif
"Arial Black", Gadget, sans-serif
"Bookman Old Style", serif
"Comic Sans MS", cursive
Courier, monospace
"Courier New", Courier, monospace
Garamond, serif
Georgia, serif
Impact, Charcoal, sans-serif
"Lucida Console", Monaco, monospace
"Lucida Sans Unicode", "Lucida Grande", sans-serif
"MS Sans Serif", Geneva, sans-serif
"MS Serif", "New York", sans-serif
"Palatino Linotype", "Book Antiqua", Palatino, serif
Symbol, sans-serif
Tahoma, Geneva, sans-serif
"Times New Roman", Times, serif
"Trebuchet MS", Helvetica, sans-serif
Verdana, Geneva, sans-serif
Webdings, sans-serif
Wingdings, "Zapf Dingbats", sans-serif


Насыщенность шрифта
жирный


Обычный стиль
курсив


Ширина текста
400px
500px
600px
700px
800px
900px
1000px
1100px
1200px


Показывать меню
Убрать меню


Абзац
0px
4px
12px
16px
20px
24px
28px
32px
36px
40px


Межстрочный интервал
18px
20px
22px
24px
26px
28px
30px
32px

Прогулки в Серебряном бору. Часть 3
Эротические похождаения Крота. История первая - вуайерист
О мужском подглядывании и женском эксбиционизме. Случай в метро
Искушения взрослой жизни. Часть I. Ольга
Искушения взрослой жизни. Часть II. Юрист
Как моя любимая жена стала конченной бл%дью
Не берите жен на охоту, мужики - все испортят
Привереда, или слишком высокие требования. Часть 1
Привереда, или слишком высокие требования. Часть 2
Есть все-таки нечто утонченно изысканное в этих набитых вагонах, которые остановились теперь на станции метро Комсомольская и открыли свои грязные двери. В чем же именно утонченный изыск? -- спросите вы. А в том, что молодые люди навроде Тараса, имеющие эрекцию двадцать четыре часа в сутки, вполне могут расслабиться в такой обстановке и прижаться к своей девушке не только своим пламенным сердцем, но и своей не менее пламенной ширинкой. А если девушка любит, если у нее на уме не одна только безделица, она вполне может и потрогать у своего избранника, взять в руку, так сказать.
Какая прелесть, -- думал Тарас. -- Какое счастье. Это метро, эти люди, эта девушка, которую он любит, и которая сейчас сжимает его ширинку, глядя куда-то в сторону. Впрочем, иногда Тараса передергивало, нехорошо ему делалось, даже плохо. Потому что сегодня... Сегодня на работе... Этот Александр Ингольдович, этот его начальник... Подумать жутко, представить невозможно. Он увидел, он их застукал, за жопу схватил, можно сказать, когда они в туалете... О ужас! Тарасом овладевало смятение. И хотя член его не опускался от прикосновений Наташиных пальцев, он все равно каменел душой своей и смущался.
Ну судите сами. Этот пятидесятипятилетний человек, Александр Ингольдович, заходит в офисный туалет, что бы подумать, может быть, о чем-то хорошем, и видит, как его молодой неопытный подчиненный сжимает своими похотливо дрожащими руками не компьютер, не договор с новой фирмой, а голую попку столь же молодой и столь же неопытной его сотрудницы. Какое должно быть, оскорбление было нанесено Александру Ингольдовичу. И ведь он не просто отвлеченно сжимал ее попку. Он трахал ее. Самым похабным образом трахал ее сзади, а она держалась руками за этот несчастный умывальник и стонала. А что если Александр Ингольдович наблюдал за ними некоторое время? Вот так вот стоял у полуоткрытой двери и смотрел? Какая ошибка, -- думал Тарас и вздыхал, поглядывая на Наташу, которая, между прочим, проявила настоящее мужество и героизм, не упрекнув Тараса ни единым взглядом. Она просто скорей одела трусики и вышла. Александр Ингольдович -- суровый человек, беспощадный, непоколебимый, истеричный донельзя. И что Тарас должен был ожидать от него? Увольнение. Расправу. Угрозы и пытки. Но все получилось вот как. Александр Ингольдович, после того как Тарас на его глазах насилу запихнул свой твердый член в джинсы, сказал:
И измерил Тараса взглядом, цинично остановившись на его ширинке.
-- Ну? -- повторил он опять и посмотрел Тарасу в глаза.
-- Извините, -- сипло сказал Тарас, и уши его запылали еще сильнее.
-- Ну да. В мужском туалете с девушкой ты оказался не нарочно. Просто проходил мимо мужского туалета. Дай, думаешь, загляну, а вдруг там сотрудница Наташа? Вдруг она стоит там без трусов и ждет? А я все не заглядываю да не заглядываю. Невоспитанный я человек, получается, Да и заглянул. А там и вправду девушка Наташа без трусов. Какое совпадение. Какая дьявольская игра обстоятельств.
-- Я люблю ее, -- сказал Тарас. совсем повесив нос.
-- Люблю, -- передразнил его Александр Ингольдович. -- А если я тебя с работы выгоню? На что ты будешь презервативы покупать?
А мы без презервативов, -- хотел было сказать Тарас, но вовремя прикусил свой дурацкий язык.
-- Вам трахаться негде, да? Но это же не причина, это же не повод, чтобы я, пожилой человек, уставший от жизни, от денег...
И тут Александр Ингольдович начал говорить каким-то странным, дурашливым тоном. Тарас ушам своим не верил. Извините, -- на всякий случай говорил он, когда Александр Ингольдович делал паузу.
-- Работаешь ты плохо, денег зарабатываешь мало, совращаешь моих секретарш...
-- А мы поженимся, -- выпалил Тарас сходу, -- мы распишемся. У нас намерения.
-- Слушай, -- дальнейший разговор происходил уже в кабинете Александра Ингольдовича.
-- Как тебя там? Тарас. Дурацкое имя, правда? Хотя, может, и нет. Ты-то как думаешь?
-- Хорошее, -- сказал Тарас. -- Хорошее имя.
-- Ну пусть будет так. Так вот, Тарас. Если вам негде трахаться, я могу предложить вам, как не странно, свою квартиру. Тебя очень будет угнетать, если вы будете трахаться на моих пурпурных диванах, кататься по моему бриллиантовому полу? Приятно тебе будет разбрасывать свои мятежные слюни по моим шелковым стенам?
-- Как вы интересно говорите, -- сказал Тарас, -- Вы издеваетесь надо мной, прежде чем выгнать с работы?
-- Ну-ну, юноша. Ваше имя -- Тарас. почти Шевченко. А вы? Выпрямитесь, подберите сопли!
-- Заниматься этим у вас в квартире? -- чуть не прошептал ошеломленный Тарас.
-- Именно этим и именно у меня в квартире. А я буду за вами наблюдать из другой комнаты посредством видеокамеры. Устраивает?
-- Неожиданно это все, Александр Ингольдович, -- Тарас собрал все свои силы и решил ни в коем случае не краснеть, не заикаться и по возможности шутить, дабы с честью быть уволенным с этой чудовищной работы.
-- От что. У меня нет времени, -- сказал Александр Ингольдович. -- Я пишу тебе свой адрес, время вашего прихода и прошу не опаздывать.
-- Да, действительно. Но секс, дружище Тарас, должен быть на уровне. Понимаешь? Катайтесь по потолку, по стенам, это -- ваше дело, но мне это должно нравиться. Тогда вы сможете рассчитывать на мою квартиру. Что же касается офисного туалета, умывальника... Я там руки мою. Там нельзя трахаться.
-- Нельзя, -- осмысленно повторил Тарас и не заметил, как дверь за его спиной закрылась.
-- Ты что, Тарас? -- тормошила его Наташа, когда они вышли из метро. -- Очнись.
-- Друг? А-а, друг. Близко, -- и Тарас посмотрел Записку, исчерканную рукой Александра Ингольдовича. - Вот там, кажется. А может там.
-- Пошли быстрей, а то меня родители убьют, -- и она потащила Тараса по направлению к Президент отелю, краснеющему в дымке первого снега левее большого каменного моста.
Квартира друга оказалась квартирой нефтяного магната. Видимо нефть била ключом где-то на кухне, и прямо с кухни нефтяной магнат перегонял ее за рубеж.
-- Ого, -- сказала Наташа, оглядывая комнату, на которую указал в записке Александр Ингольдович.
-- Не волнуйся, -- для чего-то сказал Тарас и обнял ее. Он казался себе смешным и от этого никак не мог возбудиться по настоящему, до тряски в коленных суставах, как это с ним обычно бывало. Еще, как назло, он увидел ту видеокамеру, посредством которой Александр Ингольдович наблюдал теперь за ними, находясь, очевидно, в другой комнате. Впрочем, когда Наташа расстегнула ему ширинку и пощупала его член, который полу стоял под его тонкими трусами, он решил плюнуть на все и забыть про эти дикие выходки его начальника, как будто его нет вовсе, Александра Ингольдовича.
Александр Ингольдович увеличил показатель яркости и пододвинул большое кресло поближе к экрану. Сначала, когда они просто целовались и обнимались, замерев в нерешительности, он разочарованно покусывал свои кривые толстые губы и потирал правой рукой нижнюю часть подбородка. Потом...
Потом, когда все несколько оживилось, и Наташа спустила своими ловкими ручками джинсы Тараса до колен, Александр Ингольдович укусил себя за пухлый палец и пододвинулся ближе к экрану. Член Тараса, что уж там скрывать, был большим и стоял на удивление хорошо. Тарас уже забыл, что за ними кто-то наблюдает, он уже не косился на глазок видеокамеры, и, надо сказать, совершенно уже не ориентировался в пространстве. Руки Тараса сами собой и как-то жестоко раздели Наташу догола и сжали ее как железные тиски. Отбросив в сторону последний дурацкий носок и оставшись голым, Тарас, взял в руку свой член и сунул. Наташа вздрогнула. Она уже была достаточно возбуждена, и ее знобило. Трахались они, не смотря ни на что, стоя, по-студенчески, как привыкли за время этих долгих скитаний по подъездам и чердакам.
С каждым новым движением член Тараса раздувался все больше, и Тарас становился все страшнее.
Куда-то делся мягкий и добрый взгляд юного ангелоподобного мальчика. Какой-то злобный викинг с большим членом и горящими глазами стискивал бедной Наташеньке бедра и неугомонно толкал ее своим орудием так, что она прямо сознание теряла. Кроме того, они вдвоем были такими белыми, гладкими, такими пропорциональными, что настоящего ценителя античной культуры взяла бы дрожь при виде этой картины. Одним словом, фавн после полудня, вот кто был Тарас. Но только он не спал, а трахался с какой-то похотливой речной нимфой.
Вдруг увидев кровать рядом с собой, Тарас вынул член, схватил Наташу и как охапку дров, кинул ее на кровать, хотя она ни сколько не сопротивлялась, и совсем не обязательно было так грубо хватать и так агрессивно раздвигать ей ноги коленями. Засунув член, Тарас сразу кончил.
Наташа принимая на себя этот огонь из похоти и спермы, совершенно ушла в абстракцию и была уже никакая, в том смысле, что, например, сдавать экзамен по географии она бы сейчас точно не смогла. А ведь она была отличницей по этому предмету. Вот до какой степени извел ее Тарас своей агрессией. Однако, кончив один раз, Тарас и не думал вынимать. Он только поднял ей повыше ноги и продолжал еще более активно совать в нее свою дубину.
Не по годам -- палка, не по годам, с удовольствием отметил для себя Александр Ингольдович. И он всегда думал, всегда был уверен в том, что у таким красивых молодых мальчиков обязательно должны быть большие члены. Девочка тоже понравилась Александру Ингольдовичу. Нет, нет, та молодежь чего-то да стоит, думал он, стягивая с себя брюки и трусы. Как ни странно, как не противоречиво это выглядело, но его член вдруг стал проявлять признаки жизни, слегка погорячел, приосанился как-то, задышал, можно сказать. Да и Александр Ингольдович задышал от некого томления в груди, чего с ним давно уже не случалось, отчего он и раскис в последнее время и стал все чаще думать, что надо, дескать, на могилу к своей первой жене сходить, цветочков бросить, пару, троечку, омерзительного оранжевого цвета.
Честно говоря, Тарасу было удивительно, как это так он возбудился, как это так он не может остановиться. Ведь за ними смотрят, и не какой-нибудь там доброжелательный господин, навроде деда мороза, а его собственный патрон, его узурпатор, феодал натуральный с именем Александр Ингольдович. Тарас две недели учился выговаривать это имя без запинки. Но, однако, член у Тараса, хоть он и кончил два раза, не только не опускался, а наоборот даже, теперь он реял как Андреевский флаг под углом сто восемьдесят градусов. И Тарасу ничего не оставалось, кроме того, как сунуть опять и продолжать истязание своей горячо обожаемой девушки Наташи.
Александр Ингольдович сидел в кресле голый и н мог оторваться от экрана даже для того, чтоб пойти пописать. А ведь он выпил столько минеральной воды, пока любовался этой разнузданной парочкой. Впрочем, он был стойкий мужчина и дрочил свой член, не думая ни о чем. Он даже испугался за свое сердце. Как было бы обидно умереть от инфаркта сейчас, когда у него зашевелилось, забурлило. Он даже снял очки с золотой оправой, он даже бросил их куда-то на пол, вот до чего он дошел в своем неслыханном возбуждении. Этот гладкий молодой член, эти красивые движения бедрами, до чего это может довести даже такого циничного человека как Александр Ингольдович. Скорей бы они уходили, подумалось бедному патрону, а то ведь он как выскочит, как вытащит, как оттрахает этих искусителей, молодежь эту борзую. Скорей бы они уходили. Александр Ингольдович кончить, разумеется, не смог, но ему хватило уже и этого странного замешательства в рассудке. Он был вполне доволен и даже раз улыбался, когда Тарас, только его девушка ушла в ванну, почтительно издевательски поклонился в его видеокамеру, дескать спасибо за внимание и не торопливо стал натягивать на себя носки, рубашку, трусы... Александр Ингольдович в последний раз умилился видом полуголого отрока и, выключив телевизор, тоже стал одеваться. Когда ребята ушли, он, уже одетый, в очках с тонкой золотой оправой, набрал по телефону, не глядя, какой-то номер и уставился в зеркало, где белело его лощенное и ,в сущности, приятное лицо.
Женщина лет сорока двух, с ухоженными пальцами и зверски красивыми бровями не торопилась отвечать на сигнал телефона, пикающего как-то по особенному призывно и даже с какой-то щемящей тоской. Эльвира, так звали женщину, поцеловала юную подругу в накрашенные губы и только тогда произнесла в телефонную трубку свое обворожительно-пленительное Ало.
-- Алло, -- сказала Эльвира своим грудным голосом -- Александр? -- улыбнулась она загадочно.
-- Привет, -- сказал с того конца Александр Ингольдович.
-- Не как всегда. -- сказал Александр Ингольдович.
-- А что же? Какого-то особенного мальчика надо? Может быть сироту?
-- Перестань. У тебя есть молодая пара?
-- А что именно нужно? -- Эльвира поглаживая голую Настину грудь концом своего изумительного ногтя, венчающего указательный палец левой руки.
-- Нужно, чтобы они были мужем и женой. Влюбленные, верные, так сказать, друг другу...
-- Ну что ты. Мы же друзья. Скажи мне по-дружески. А то я потрясена.
-- Если будешь задавать мне дурацкие вопросы, я тебя трахну.
На этих словах Александр Ингольдович залился адским смехом. В ответ на него залилась и Эльвира, но ее смех был еще более адским.
-- Неужели когда-то -- сказала Эльвира, положив телефонную трубку -- Я занималась сексом с мужчинами? -- и она хохотала, сотрясая своим демоническим хохотом грудь пятого размера, -- Ты представляешь себе, детка? -- обратилась она вдруг к Насте, посмотрев на нее исключительно нежно и подобострастно. -- Этот пегий мерин, эта похотливая обезьяна хочет развратить невинную молодую пару. На мальчиков у него уже не встает. Чудовище. Чудовище. У тебя есть кто-нибудь на примете?
-- У меня есть, но я не скажу -- на этом Настя повернулась спиной к Эльвире и уткнулась в подушку. Настя уже несколько дней лежала на этой огромной кровати в стиле барокко и не могла с нее сойти. А все потому что Эльвира, этот Юлий Цезарь с пятым размером груди, посадила бедную девочку на золотую цепочку.
-- Настенька, золотце, ты чем-то огорчена, может у тебя температура?
-- Да я уже второй день ничего не ем, -- крикнула Настя и пожалела, что крикнула, потому что глаза Эльвиры стали сатанеть.
-- Настенька, ответь, есть у тебя влюбленная молодая пара на примете? Нам за это хорошо заплатят, и на половину суммы я куплю тебе какой-нибудь гостинце.
-- Есть у меня знакомые. Я могу к ним сходить.
-- А они согласятся? Хотя... Они ведь наверно нищие, -- и Эльвира брезгливо помахала своими длинными ногтями около своего безупречно изящного носа. Помахала так, как будто нищие приблизились к ней и стали источать непотребные запахи.
-- В крайнем случае, я пойду и уговорю их.
-- А если тебя по пути изнасилуют? Нет, ты никуда не пойдешь. Ты мне скажешь их адрес, и я пойду сама.
-- Тебя конечно не изнасилуют. Ты сама кого хочешь изнасилуешь.
-- Золотце, ну что это за юмор? Ты что в техникуме?
-- Хочу в техн
Жена изменяет своему мужу с его лучшим другом на свадьбе
Крошка Рейчел Стар занимается сексом с приходящим массажистом
Стройняжка снимает белье желая помастурбировать