Сошествие в Ад
Интуиция подвигает нас полагать, что это и есть демокритова бездна – пустота и атомы, компендиум беспредельного ужаса из сочетающихся случайностей, в которых иногда можно разглядеть антропоморфный облик сатаны. А может, это Демокрит, который чувствовал бы себя в таком аду как рыба в воде ровно до той минуты, как врата не разрушил воскресший Христос?
Обычно говорится, что Христос освободил людей от греха и смерти, но что мы понимаем в этой смерти? Может быть, воскресший Лазарь, побывавший там, мог бы нам поведать или некоторые другие люди, там бывавшие и возвращавшиеся волею Божией.
Но не это ли состояние является конечной станцией, целью обезумевшего мира, одержимого идеей освобождения от пут бытия?
Если мы внимательно поглядим на тех, кого возводит Христос, то сможем прочувствовать всю ничтожность человеческого состояния самого по себе. «Без Мене не можете творити ничесоже», - это сказано мягко. Без Него нет даже и любого простого единства, из которого составляется нечто сложное, например , человек.
И Христос погружается в ад – в пустоту. Во многих песнопениях пасхальных ад уподобляется живому существу, как бы по ошибке проглотившему Невместимого. Этот парадокс наполнения того, что исключает по своей сути возможность наполнения, и есть всемогущая пасхальная суть. Поэтому эта весть о Воскресении одновременно несёт в себе и опыт смерти, познания ничтожности, в ней всегда есть привкус потусторонней горечи и при этом опыт полноты бытия и преизобилия благодати.
«Ради нас, ничтожных, Ты, Христос, Жизнь всех, был ведом на смерть и, пленив царства ада, Ты похитил оттуда души, словно овец, воскресив их вместе с Собою, как могущественный и всесильный Царь.
Благодаря сошествию Христа ад сделался мертвым, будучи всячески пленен, он отдал всех мертвых, и его всеядное чрево было до конца опустошено всесильной волей Бога, Царя всего.
Иисус, Царь всего, вселился в Тебя, чистая Дева, словно в прекраснейший храм; сошествием Своим Он упразднил мрачное жилище ада и воскрес, воскресив вместе с Собой людей, как Всесильный», - гласит тропарь преп. Иосифа Песнописца.
Возможно, в наиболее полной мере Пасхальная радость откроется только в самом конце, когда истощится на земле всё, что имеет отношении к вере, когда «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» В минуту предельной ничтожности человеческой твари. И тогда мы познаем, как Божественный Логос возводит низверженное человечество, поднимает его к себе, чтобы дать ему в светоносных лучах своей Славы и путь, и смысл, и жизнь.