Соседка пришла принимать душ и осталась на ночь (20 фотографий)
Соседка пришла принимать душ и осталась на ночь (20 фотографий)
Саша вернулась домой, но жить там не смогла
11 февраля, 2021.
Вероника Словохотова
Саша вернулась домой, но жить там не смогла
Однажды Саша Мельникова увидела, как ее пьяная мать лежит на кухне без сознания. Девочка испугалась, что сейчас отчим будет бить и ее, поэтому добежала до своей комнаты и заперлась на ключ. Он принялся выламывать дверь, потом с криками ушел на кухню за ножом. Саша вовремя успела выскочить на улицу. Она не знала, где провести эту январскую ночь: от бессилия и страха просто упала лицом в снег и уснула. Через час ее нашли прохожие.
Поскольку вы здесь…
Поддержите работу Правмира
Поскольку вы здесь…
Поддержите работу Правмира
Поскольку вы здесь…
Поддержите работу Правмира
Саша хранит фотографии из приюта и детдома
Саша хранит фотографии из приюта и детдома
Саша хранит фотографии из приюта и детдома
Много лет Правмир работает для вас и благодаря вам. Все тексты, фото и видео созданы только благодаря вашей поддержке. Вы создаёте материалы, которые помогают людям.
Поддержите Правмир сейчас! Сделайте небольшой вклад: 50, 100, 200 рублей — чтобы Правмир продолжался!
Подписывайтесь на канал Правмира в
Yandex.Zen
В семье Володиных сразу трое школьников
Помогите Правмиру работать в этих сложных условиях
Я ознакомился(ась) c договором-офертой и согласен(на) с ней
Стрельба в ижевской школе. Что известно
Одна из близняшек “объедала” другую в утробе. Таю спасли, но ей нужна операция
«Каждый пятый ребенок живет за чертой бедности». Экономист Наталья Зубаревич
«Я этого достойна», — сказала Кристал, улыбаясь во весь рот. Она прожила еще четыре месяца
Спортсмены готовятся к Олимпиаде в Токио. 10 фото
терапевт Тина Петровская
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке.
Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.
Рассылка
О портале
Контакты
Реклама
Друзья и партнёры
Архив сервисов
© 2003—2022.
Лицензия Минпечати Эл № ФС77-44847
Републикация материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе)
возможна только с письменного разрешения редакции.
Мнение авторов статей портала может не совпадать с позицией редакции.
29 30 31 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 1 2 3 4 5 6 7 8 9
29 30 31 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 1 2 3 4 5 6 7 8 9
Когда Саше было три года, ее родители расстались. Мама работала швеей. Через несколько лет после развода она познакомилась с мужчиной из Волгограда, который приехал в Санкт-Петербург на заработки, и пустила его жить к себе в квартиру. Саша очень быстро начала звать его папой — он казался «адекватным мужиком» и души в ней не чаял.
Все было хорошо, пока мама с отчимом на выходных не стали выпивать по банке пива. Вроде ничего страшного, думала Саша в свои 8 лет, но за полгода эта банка пива по выходным переросла в бутылку водки каждое утро.
— Сначала они пили и даже умудрялись работать. Потом отчим начал избивать мать, я за нее заступалась, и в итоге получала сама. Там не только сковородка шла в дело: и провод от стиралки, и кружки, и тарелки…
Да все, что лежит неровно, летело в мать, потом — в меня.
Поэтому я старалась бывать дома как можно реже: с утра уходила в школу, потом — на тренировку по футболу, оттуда возвращалась к 11 вечера и ложилась спать.
Выживать приходилось самостоятельно. У Саши была любимая школьная учительница, которую она до сих пор благодарно зовет бабушкой за то, что та отдавала ей канцелярию и еду, а иногда предлагала подработку. «Не хочешь убрать парк? Тебе заплатят 100 рублей за час». И Саша отправлялась подметать листья, сажать деревья, собирать мусор.
На одиннадцатилетие девочки отчим попытался ее изнасиловать: ночью пробрался в комнату и стал раздевать. Она проснулась, резко ударила его ногой и сбежала к знакомым. Поделиться переживаниями с мамой не могла — она не верит в это до сих пор. Рассказывать друзьям о домашних ужасах тоже не хотела и все носила в себе, думая: «Да ладно, я же взрослая, справлюсь сама!»
Однажды отчим сказал: «А давайте переедем в Волгоградскую область, я буду там зарабатывать». Мама согласилась, и семья перебралась в его родной город, но не в дом, а в его «подобие»: крошечная комната, печка, которая практически не топилась, старый диван, на котором невозможно спать, и шкаф.
Потом отчим снова избил мать до такой степени, что она попала в реанимацию. Саше он соврал, что мама умерла, и скомандовал снова собираться в Санкт-Петербург.
Они ехали в поезде два дня. Саша почти не смотрела в окно, все время что-то читала. Выйдя из вагона на Московском вокзале, она обрадовалась знакомым местам. На несколько минут зашли к маме домой, и девочка обомлела: «Вау, квартира. Тут тепло…» А потом отчим сказал ей собрать вещи, отвел в социальную гостиницу по соседству — и вернулся в Волгоград.
Два дня Саша пробыла в изоляторе, пока сдавала анализы, потом ее перевели в сам приют. В таких учреждениях обычно живут дети, которых только что забрали из семьи или которые не учатся. Она бывала в этом месте и раньше: пересекалась с детьми из соцгостиницы на детских площадках, да и сама как ребенок из пьющей семьи часто приходила туда, в отделение дневного пребывания, делать уроки. Поэтому оставаться было не страшно.
— Я знала, что могу сама о себе позаботиться. Когда у тебя родители алкоголики, другого варианта просто нет. Раньше нужно было где-то добывать еду, тетрадки, учебники, одежду…
У меня и мысли не возникло о том, что, если меня бросили, я не смогу выжить. Смогу!
А тем более, в приюте что выживать-то? Тебя кормят, тебе находят волонтеров, которые приносят одежду, тебе иногда покупают канцелярию. Здесь главное учиться, а для меня это всегда было легко, я любила школу.
Мне повезло: восемь из десяти ребят оказались очень крутыми, они до сих пор общаются друг с другом, у некоторых уже есть свои дети, — продолжает Саша. — А вот двое в группе были агрессивными — с такими страшно находиться рядом. Но поскольку нас было восемь, а их двое, то мы могли в случае чего дать по шее тем, кто всех обижает. Плюс наши воспитатели всегда заставляли нас быть при деле.
В комнате селили по два человека. Условия после волгоградского дома были, по ее словам, шикарные: просторная комната, у каждого своя кровать, свой стол, небольшой книжный стеллаж. Делать уроки можно в отдельном классе. Сначала Саша жила в комнате вместе с Леной — девочкой со сложным характером.
— Нам было хорошо за счет того, что я очень спокойная. Она истерила, бросала вещи, орала на воспитателей — а мне все равно, я просто читала. Я ей не мешаю, она — мне. Остальные с ней ужиться не могли.
Потом Лену забрали в приемную семью, и к Саше подселили новую соседку. Если Лена только кричала, то эта девочка могла подойти и ни за что ударить. Но Сашу она не трогала: «Потому что я могла треснуть в ответ, и она об этом знала».
Кормили в приюте гораздо вкуснее, чем впоследствии в детском доме: давали ровно столько, сколько ребенок попросит. Сашин любимый воспитатель Александр Григорьевич всегда учил, что не нужно брать много, если ты этого не съешь, но и брать так, как будто тебе запрещают, тоже не следует: «Найди, пожалуйста, золотую середину».
— А приучить к этому детей, которые раньше голодали, очень сложно: некоторые были готовы есть до тошноты, лишь бы запихнуть в себя все, что дают, — вспоминает Саша.
Александр Григорьевич боролся с «жадностью» хитрым способом.
Воспитатель накладывал и накладывал, пока ребенок не останавливался.
— Хорошо. И теперь, пока ты это не съешь, из-за стола не выйдешь.
И вся группа сидела в столовой иногда по 6–7 часов, потому что ребята не могли справиться со всем, что набрали. Но несмотря на строгость, за три года своей жизни в социальной гостинице Саша ни разу не слышала, чтобы Александр Григорьевич повышал голос: он не кричал никогда.
— Это удивительно, потому что его слушали, даже если он говорит тихо. Это уметь себя поставить так надо, чтобы десять детей тебя уважали и не пытались в твою смену сбежать покурить или в магазин. Великолепный воспитатель.
Распорядок в гостинице строгий, потому что за детьми всегда присматривает воспитатель. Гулять в одиночку можно только по этажу, а идти на площадку или в школу — «за ручку», независимо от того, сколько ребенку лет. На футбольную тренировку Сашу отпускали в том случае, если тренер придет за подопечной и приведет ее обратно.
— Были минусы, но, если честно, это я придираюсь. Плохих моментов почти не помню. Как для ребенка из неблагополучной семьи для меня там все было классно. Конечно, нет свободы, печально, но зато у тебя есть нереальные воспитатели и крутые ребята, с которыми ты живешь. Не знаю, мне нравилось.
Вместе с группой Сашу водили в театр и на выставки. Компьютер до 13 лет она видела только в школе, а в социальной гостинице был целый компьютерный класс, где разрешали поиграть, и это казалось чем-то запредельным. Учеба давалась ей легко: стать отличницей Саша не стремилась, ей было достаточно «4» и «5». Она много читала — особенно по ночам с фонариком на телефоне, — за что ее постоянно ругали. Нравилось все: от подросткового фэнтези до Пушкина, Гоголя, Ахматовой и Есенина.
— Столько всего мне привила эта соцгостиница… Иногда сейчас просто смотрю на свою комнату и думаю: «Так, сейчас тебя убили бы просто, убери, пожалуйста». Потом иду и убираюсь. Правильные вещи всегда говорили. Социальная гостиница научила быть независимой от мнения окружающих.
Часто слышала от посторонних: «Ну вот, ты приютовская, значит, ты будешь воровать». Нет! И я научилась говорить «нет» на такие неадекватные высказывания.
Из соцгостиницы Сашу хотели забрать в семью ее лучшего друга: мальчика она с детства называла братом, а его родителей — мамой и папой. Но все же уходить из приюта она не захотела: «Мне просто казалось, что это неправильно». Саша полюбила это место. За два месяца она привыкла каждое утро вместе со всеми спускаться завтракать со второго этажа на цокольный, а потом собираться в школу.
Однажды, проходя мимо охраны, девочка остановилась. На диване в коридоре сидела ее мама.
Саша считала, что мама умерла. Увидев ее, она замерла и с минуту неподвижно смотрела ей в глаза. Мама встала и медленно подошла к дочери, но та испугалась и бросилась на второй этаж, заперла дверь и приставила к ней книжный шкаф. Целые сутки в комнату не мог войти никто, даже соседка. Сашу пытались выманить едой, но она никого не слушала.
На следующий день мама пришла еще раз и рассказала, что после больницы долго не могла найти деньги, чтобы приехать в Санкт-Петербург, поэтому два месяца пасла коров, зарабатывая на билет, и жила у знакомого — отчим ее бросил и сбежал к любовнице. «Поехали домой?» — предложила она. Саша быстро согласилась, но с одним условием: мама больше никогда не возьмет в руки бутылку со спиртным.
Через две недели девочка поняла, что ничего не изменилось: мать по-прежнему беспробудно пила и устраивала скандалы. Саша собрала свои вещи, отнесла подруге кота (он там живет и по сей день), а сама вернулась в социальную гостиницу. В коридоре она встретила заведующую.
Услышав историю о пьянстве, женщина бодрым тоном сказала: «Ну ладно, что стоять. Поднимайся наверх, твоя комната свободна. Будешь учить уроки с мелкими. Тебя две недели не было, мне приходилось это делать самой».
Снова день у Саши начинался в 7 утра. Только теперь после завтрака она была единственной, кто возвращался в комнату на второй этаж. Детей сразу развозили в школу на автобусе, а ее школа была через дом: Саша туда ходила либо с медсестрой, либо — так как обычно медсестры ленились — самостоятельно. Все уезжали, а Саша поднималась наверх, забирала свой рюкзак и до начала уроков шла к маме, еще раз завтракала чем-нибудь вкусненьким, например, жарила себе яичницу, и потом уже отправлялась в школу.
— Вообще, так делать нельзя, но я думала, что об этом никто не знает. Естественно, все знали. Но мама не уговаривала меня вернуться навсегда, ей было спокойно одной.
Саша по-прежнему была в подвешенном состоянии. Социальная гостиница не дает ребенку полное гособеспечение, а добиться денег от пьющей матери даже на шариковую ручку — проблема. Жить дома Саша тоже не могла.
Единственным выходом был детский дом, но для того, чтобы ее туда поселили, маму и папу должны были лишить родительских прав.
Когда девочке исполнилось 14 лет, она сама попросила заведующую помочь ей доказать опеке, что мать не способна ее содержать из-за алкогольной зависимости. Опека сдалась только через полгода, Сашу ожидали три судебных заседания. Одно из них она запомнила особенно, потому что отвечать на вопросы судьи ей пришлось, когда мама сидела в зале — папа ни на одно заседание не пришел. Говорить правду было больно — Саша боялась обидеть самого близкого и одновременно самого далекого ей человека. Девочку трясло от страха.
— Я не смогу учиться, будет нечего есть.
— У него нет времени на меня, он работает.
После того, как Саша формально стала сиротой, ее отправили в детский дом. В отличие от маленькой соцгостиницы, там жило около 90 человек. Ее встретил знакомый воспитатель Алексей Владимирович — раньше он работал в приюте. Вместе они поднялись наверх.
Первая сцена, которую увидела Саша, ее потрясла. По этажу из душа бежала девочка в одном полотенце и орала на весь коридор: «Алексей Владимирович, свалите отсюда!» Минут 15 она сушила голову, а потом выскочила снова: «Это новенькая? Ее к Снежане, пожалуйста, поселите». Саша вспомнила свою соседку, которая уехала в детдом раньше нее, и ужаснулась: «Ну только опять не к Снежане… Я с ней уже жила, хватит».
Потом Алексей Владимирович отвел воспитанницу обедать в фаст-фуд и рассказал, что правила в детдоме серьезно отличаются от тех, что были в приюте. Здесь можно было гулять одному, не сообщать воспитателю о каждом шаге и раз в три месяца получать новую одежду и канцелярию. Есть тоже разрешали не по расписанию: если попросить, повар оставлял обед или ужин к тому времени, когда ты вернешься. А возвращаться дети могли в зависимости от доброты воспитателя: кто-то требовал быть в комнате к 20:30, а кто-то не возмущался, если задержишься и до полуночи.
— Сначала я почувствовала свободу. В основном, из-за того, что не надо отчитываться, куда я иду и зачем. Наконец-то можно выходить за территорию! Я только начала учиться в педагогическом колледже на учителя начальных классов, а это еще добавило самостоятельности. Правда, его я так и не окончила. Не справилась…
В приюте денег никто не давал, в детдоме Саша стала получать 610 рублей как школьник, а потом и стипендию от колледжа — 1200 рублей. «Скажу честно, обычно они тратились на сладости», — смеется она.
— У меня были постоянные проблемы с воспитательницей группы, я ей не очень нравилась, и она часто ко мне придиралась. Попила чай, помыла кружку и поставила ее не в буфетный ящичек, а к себе на полку, и вот: «Неблагодарная, не можешь запомнить, куда ставить кружку?» Или, не знаю, пришла не в 20:30, а в 20:35. «Ты что, времени не видишь? Будильник ставь, если такая тупая. Завтра никуда не пойдешь». Но это редкий случай — один неадекватный воспитатель на весь детдом. К сожалению, он достался моей группе. Страдали все дети, не только я. Редко общались с ней нормально.
Так Саша провела три года, а потом попала в соцгостиницу для выпускников детских домов, где осталась еще на шесть месяцев. Дальше начиналась та самая «взрослая жизнь».
«Ничего непонятно, но все интересно», — вспоминает Саша то время. После выпуска у Саши были 100 тысяч, которые положила на книжку бабушка, но они улетучились за несколько дней — Саша купила фотоаппарат, телефон и ноутбук. В детдоме не учили, как выживать на ту сумму, которая у тебя есть, поэтому Саша и до сих пор быстро тратит зарплату, так и не купив то, что нужно в быту.
Она переехала к подруге, затем — к двоюродной тете. Девушка общается с мамой, но редко: отдала ей свой старый телефон, показала, как пользоваться соцсетями, и теперь звонит по видеосвязи в WhatsApp. Возвращаться к ней домой не хочет: «Далеко, да и нет желания. Могу найти еще тысячу отговорок, почему я не поеду к ней». С папой она созванивалась последний раз на его день рождения.
В июле 2020 года Саше позвонили и сказали приезжать смотреть квартиру. Через две недели она получила ключи.
— Детский дом торжественно подарил мне самую крутую кровать, которую только нашел у себя. Она абсолютно отвратительная, спать невозможно, у меня синяки были.
Девушка с трудом привыкала жить самостоятельно, потому что даже варить гречку в первую неделю — испытание. Вода выкипала, каша постоянно то сгорала, то недоваривалась. То же самое было с макаронами и рисом — его Саша не умеет варить до сих пор, сколько рецептов ни присылали бы друзья.
Новый вызов — записать показания счетчиков: где они находятся и что это вообще такое, девушка не знала. Когда разобралась, нужно было искать компанию, чтобы подключить Wi-Fi. Узнать, какие Саше полагаются пособия, — отдельная история, потому что в документах она не разбиралась вообще. В детдоме все документы хранятся у социальных работников, и дети иногда даже не понимают, какие документы у них есть, а каких нет. Следующий квест называется «прикрепись к поликлинике».
— Это было сложно, потому что там на меня смотрели как на дурочку. «Нам нужен полис, а не СНИЛС». А я не видела разницы между полисом и СНИЛСом. Стандартная проблема всех выпускников. Еще ты не умеешь стирать (никто не объяснял, что цветное белье и белое нужно закладывать отдельно), не умеешь гладить (особенно чтобы не спалить тонкие ткани). Ну вообще ничего не умеешь, все всегда делали за тебя.
Теперь Саша все-таки научилась готовить, но, правда, у нее нет плиты, и она все делает в мультиварке. Недавно тетя отдала ей хорошую кровать. Сейчас у нее в квартире есть книжный стеллаж, шкаф, стол в комнате и стол на кухне. Холодильник тоже появился несколько месяцев назад, а первое время, летом, жила без него. Стирает вещи она у соседа — свою стиральную машину пока не подключила. Зато Саша завела себе кота по имени Хаос и устроилась на работу продавцом-консультантом в алкомаркете, откуда вскоре собирается уходить.
— Ухожу я оттуда, потому что платят отвратительно мало, а требуют отвратительно много. Нет четкого графика, а за полмесяца мне пришла зарплата 5300. И смешно, и грустно. Поэтому я сейчас ищу другую работу и планирую поступить в университет на документально-проектного фотографа, окончить его и уже потом планировать семью. Но вообще не люблю загадывать наперед. Как идет — так и хорошо. Обычно я не жалуюсь на жизнь, у меня все классно и круто.
Подпишитесь на самые интересные материалы недели.
Журнал 4stor
Юзербары
Доска Почета
Раздетая кудрявая милашка на природе оголила задок
Малышка из Саратова позирует на аллее
Зрелые пилотки старых потаскух в эротике