Солидные дамочки собрались в общем душе
⚡ ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
Солидные дамочки собрались в общем душе
Пока взрослые дамочки принимали водные процедуры в общественном душе, умело спрятанная скрытая камера, записывала все их действия. Не подозревая что за ними могут подсматривать женщины подходили вплотную к объективу, крупно паля большие сочные сиськи, и пухлые пилотки.
Подсматриваем как моются девки в русском душе
Камера подглядывает за голыми женщинами в душе
Снимаем женщин в душе на скрытую камеру
В палаточной душевой ведет съемку скрытая камера
Скрытая камера в душе подглядывает за молодыми девушками
Посетительницы бассейна моются в душе
Подглядывание за русскими женщинами в душе
Взрослые мамочки моются на скрытую камеру в душе
Две сексуальные девицы моются в душе
Все видео и фото опупубликованное на сайте Ebunok.fun постановочное. Все модели являются совершеннолетними, и на момент съемки им исполнилось 18 лет.
Зрелые дамочки с сочными телами полоскаются в общественной душевой. Их налитые сиськи с большими ссосками и мохнатые промежности проносятся перед скрытой камерой одна за другой.
Спрятали скрытую камеру в женском душе
Толпа женщин в общественной душевой
Моющиеся женщины в душе перед скрытой камерой
Столпотворение голых женщин в душевой
Пышнотелая брюнетка в общественном душе
Бабенки пришли в душ пополоскать свои тела
Женщины перед скрытой камерой в пляжной душевой кабинке
Мамочка попалась в душе на скрытую камеру
Все видео и фото опупубликованное на сайте Ebunok.fun постановочное. Все модели являются совершеннолетними, и на момент съемки им исполнилось 18 лет.
Член заметно больше уже через несколько дней!
Я уже кончаю, скорей заходи ко мне! ͟С͟м͟о͟т͟р͟е͟т͟ь͟!➡️
Сайт эротических развлечений © 2022. Копирайты
Красивые голые дамы способны влюблять в себя молоденьких мужчин через секс. В разделе «Фото голых дам» собраны женщины, которые в свои «далеко за…» слаще двадцатилетних.
Вы только посмотрите на этих великовозрастных потаскух на порно фото! Сексуальные дамочки без стеснения раздеваются, демонстрируя всем желающим роскошные формы. У них прекрасно сохранившиеся фигуры, упругие груди, которым позавидуют даже молоденькие девушки. А какие попки имеют эти милые дамы ! Эротика с их участием – это просто объеденье! Очаровашки вертят большими ягодицами, как самолет пропеллером, завлекая похотливых самцов на сеанс разнузданного секса. Посмотрите на их ухоженные, тщательно выбритые писечки! Мерзавки отлично подготовились к фотосессии.
А вот и русские дамки – пожилые, но необыкновенно привлекательные. Потаскухи не упускают случая позировать в собственной спальне, в ванной, на кухне или даже на случайно забытой стремянке. Зрелые дамочки вытворяют такие штучки, о каких молоденькие девочки и не мечтают. Вот, например, чаровница с волосами, выкрашенными в огненно-рыжий цвет. Поджидая любовника, стройная красавица развлекается перед зеркалом, мастурбируя на собственное отражение. Или эта аппетитная блондиночка, будоражащая мужиков своими пышными телесами. Заинтригованы? Присоединяйтесь!
Рецензии
Коллекции
Новости
Цитаты
Каталог
Новинки
По рейтингу
Случайная книга
Презентация
Авторы
Жанры
Теги
Календарь
Рекомендации
Премии
Онлайн чтение книги
Молодожены
Jeune couple
Тип 1
Тип 2
Тип 3
Тип 4
Тип 5
Тип 6
Тип 7
Тип 8
A
A
A
A
A
A
нет
частично
все
закрыть
Отправить
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
– Конечно, номер в этом дворце с балконом на лагуну совсем не то, что наша гостиничка. Слушай, давай переедем туда на одну ночь? На одну-единственную, последнюю? Можем мы себе это позволить? Как ты думаешь, сколько стоит такой номер в сутки? Дорого?
– Пустяки! Разрешим себе? Шикнем в последнюю ночь?
– Посмотрим. В зависимости от того, как у нас будет с деньгами. В четверг или в пятницу я тебе точно скажу, получится или нет.
– Знаешь, мне жутко хочется! Чтобы хоть разок, хоть на один вечер почувствовать себя богатой.
– Конечно, если отказаться от посещения виллы «Барбара», то, я думаю, мы смогли бы…
– О! Это одна из палатинских вилл, там фрески…
– Мы уже обегали столько музеев и церквей!.. Живопись и все прочее – это, конечно, прекрасно, но… Я предпочитаю провести одну ночь в «Даниели». А всем расскажем, что жили там все время. Ладно?
– Ну ты и обманщица, пижонка! Пошли, нам подали нашу ладью.
Он берет ее за руку, и они бегут к причалу. Весело. Допотопный катерок, пыхтя, разворачивается. Они в шутку называют его ладьей, посмеиваясь над итальянской высокопарностью. Ладья Тристана и Изольды, ладья Антония и Клеопатры. Группы туристов идут по набережной. Они спешат, вид у них сосредоточенный. Эти люди заплатили за развлечения и полны решимости получить за свои деньги все сполна. Она поворачивает голову: у гостиницы «Даниели» молодая пара, судя по всему, американцы, садится в глиссер. Лакей в сине-белом полосатом жилете несет их матерчатый сак. Гондольер (соломенная шляпа с развевающейся красной ленточкой, матросский воротник) поправляет желтые подушки на сиденьях. Роскошный глиссер так и сверкает надраенной медью и никелем. Молодые люди удобно располагаются. Обоим лет по тридцать. Оба бронзовые от загара, этакие великолепные животные. Какая свобода в движениях! И эта улыбка! Их одежда сидит так безупречно, что кажется второй кожей, словно они с ней родились и она росла вместе с ними. Нет, в самом деле, такими бывают только американцы… Ну и, конечно, они держат друг друга за руки, как и положено влюбленным.
– Обожаю нашу ладью, – говорит она с чуть наигранной нежностью. – Правда, очень уж демократично – так и отдает оплаченным отпуском, – зато весело.
В Лидо у них «свой» пляж. Как и «своя» ладья, он тоже отдает тем же оплаченным отпуском, и выбрали они его, конечно, не потому, что он им так уж понравился, а по необходимости. Пляж этот примыкает к городскому, бесплатному, и кабинка для переодевания – вполне примитивное сооружение – стоит здесь всего 300 лир в день. До пляжа ходит автобус только каждые 15 минут и к тому же всегда битком набитый. Всегда. Поэтому чаще они идут пешком. Пройти надо с километр вдоль огороженных частных пляжей, все более и более дешевых по мере того, как удаляешься от Эксельсиора, где нежатся на солнце сильные мира сего. «Эта прогулка, – сказал он как-то, – предметный урок экспериментальной социологии: видишь все социальные перегородки внутри христианской демократии».
На полпути она вдруг садится на скамейку. Он присаживается рядом и спрашивает с тревогой:
Она отрицательно качает головой. Однако он замечает, что она бледна и у нее круги под глазами.
– Ты что-то чувствуешь? – спрашивает он, и взгляд его скользит по ее талии.
– Нет. Еще рано. Кажется, до начала третьего месяца не чувствуешь ничего.
Она так и не говорит, что именно она немножко. Она улыбается.
– Интересно, на что оно теперь похоже?
– Комочек желатина наподобие головастика. Мерзость, должно быть, изрядная.
– Когда я думаю о том, что ты… что это вот тут, – он бережно коснулся ее живота. – Я все время об этом думаю.
– Ну, знаешь, ничего тут сверхъестественного нет, – говорит она. – С сотворения мира миллиарды баб… Восхищаться тут особенно нечем.
– Нет, есть чем, если знаешь, что ты ответствен… Я еще не привык к этой мысли.
Она спрашивает, в самом ли деле «это что-то значит для него». Что до нее, то, кроме смутного чувства страха и постоянной боязни тошноты, она пока ничего не испытывает.
– Не очень-то романтично, – заключает она, вставая. И они идут дальше, к самому дальнему пляжу.
– Мы вернемся сюда через несколько лет, – говорит он. – Вот тогда мы совершим наше настоящее свадебное путешествие. Денег будет побольше.
Она искоса глядит на него, и губы ее растягиваются в неопределенной улыбке:
– Что мы вернемся или что будет больше денег?
– Да, думаю. Мы остановимся в отеле «Даниели», в номере «люкс» с анфиладой комнат. А может, снимем для нас двоих целый дворец.
Ее улыбка стала более определенной.
– Договорились. Сегодня же пойдем на Большой канал выбирать дворец. Всегда все лучше делать заблаговременно.
На пляже она ложится на спину и вытягивает руки вдоль тела. «Ты – египетская статуэтка, тебя только что вынули из песка, где ты пролежала три тысячи лет, но время не тронуло тебя». Она небольшого роста, но сложена идеально. Белый купальник удачно оттеняет матовость ее кожи. Он устраивается рядом, но так, чтобы все время любоваться ею. Он не в силах отвести от нее глаз, это ясно. Нетрудно также догадаться, что ему все время хочется целовать ее, как-то невзначай до нее дотронуться. Маленькая египетская богиня, поверженная на песок, она лежит на солнце, не шелохнувшись, но он все время в движении, он ничего не может с собой поделать. Он то украдкой касается ее плеча, бедра или колена, то пригибает голову так, словно склоняется над микроскопом, чтобы разглядеть ее гладкую, бархатистую, нежную кожу. Проходящие мимо мальчишки и девчонки цвета пеклеванного хлеба бросают на них те беглые, но цепкие взгляды латинян, которые за долю секунды схватывают все, оценивают ситуацию и выносят беспощадно точный приговор: молодожены (у обоих обручальные кольца) небогаты, поскольку они здесь, а не там, она красивее его, он более влюблен.
Теперь, встав на колени, он склоняется над ней и втирает ореховое масло в это уже и так отполированное, будто отлитое из бронзы, тело. Он нежно поглаживает ей спину, тихонечко массирует ее. Его движения сладострастно медлительны: процедура эта стала обрядом – словно он бальзамирует умершую или живую девушку, готовя ее к бракосочетанию с богом. Потом он вытирает руки махровым полотенцем. Она переворачивается на живот и сдвигает бретельки лифчика, чтобы плечи загорели ровно. Она просит его передать ей газеты и сигарету. Он поспешно вскакивает, он счастлив, что может хоть чем-то услужить ей, сделать приятное, окружить ее заботой, хоть что-то добавить к ленивому благоденствию этого дня. Она говорит: «Спасибо, дорогой, ты просто прелесть!» Ока листает газету – это художественный еженедельник. Задерживается на странице, посвященной кино и театру.
– Смотри-ка, новый фильм Премингера. Надо пойти, как приедем, это must. [1] необходимо (англ.)
Он улыбается, быть может, из-за этого английского слова, которое она произнесла с милым парижским акцентом; быть может, его позабавила и умилила фривольность маленькой египетской богини, которая скоро станет матерью. Он говорит:
Себе он купил «Монд». Он хочет быть в курсе всего, что происходит в мире, знать, как разворачиваются военные действия там, где еще бушует война, каковы последние достижения в покорении космоса, насколько остры сейчас расовые конфликты… Каждый день он приносит с собой на пляж и книгу, но ему еще ни разу не удалось ее даже раскрыть – время уходит на купанье (в теплой воде Адриатического моря можно плавать часами), на созерцание жены, на разговоры с ней, на обряды «бальзамирования» и прислуживания (то подать ей сигарету, то газеты, то еще что-нибудь в этом роде) и на глазенье по сторонам, на наблюдение за кипящей вокруг жизнью, неизменной, но вместе с тем постоянно меняющейся.
Вот продавец мороженого, его выкрики «gelati!» [2] мороженое! (итал.) напоминают боевой клич, столь воинственны интонации его голоса, и он проходит вперед-назад по пляжу каждые двадцать минут с регулярностью челнока на ткацком станке. Ровно в три часа появляется развязная девчонка, еще совсем подросток, похожая на кузнечика – длинные тонкие ноги и коротенькое туловище; ее всегда сопровождает эскорт из пяти-шести мальчишек, приплясывающих на ходу под звуки транзистора, болтающегося у нее на плече. Не обходится дело и без вечно орущей матроны – «такую мы видели сто раз в фильмах, помнишь «Августовское воскресенье»?». Первые дни их забавляла эта атмосфера средиземноморской комедии, они словно каким-то чудом попали в кадр итальянского неореалистического фильма. Но постепенно все это перестало их забавлять: транзисторы орали чересчур громко, мальчишки были слишком наглы, и весь этот пестрый мирок оказался скорее вульгарным и грубым, чем живописным… Да и без грязной, засаленной бумаги, которая повсюду валялась, тоже можно было бы обойтись.
Когда они возвращаются назад на своей «ладье», он говорит, что не может наглядеться на город, особенно в этот час: Венеция в действительности еще волшебней, еще прекрасней, чем рисовалась в мечтах, чем. представлялась воображению по картинам, книгам, фильмам. И добавляет, как бы извиняясь:
– Каждый вечер я повторяю одно и то же… Ты, верно, считаешь, что я заговариваюсь!
– Вовсе нет, дорогой, я думаю то же, что и ты, – с горячностью возражает она.
– Да, но ты не повторяешь все время одно и то же.
– Ну и что? – прерывает она. – В каждом есть что-то косное. Когда живешь вместе, надо с этим мириться, это несложно. Лучше говорить все, что приходит в голову, зато не чувствовать себя скованным.
– Бедная я, несчастная! – говорит она приглушенным голосом с нарочитым отчаянием. – Я вышла замуж за самого большого идиота на свете!
Они смотрят друг на друга с улыбкой. Она чмокает его в щеку и склоняет голову ему на плечо. Он чуть приоткрывает рот, словно задыхаясь под бременем этого счастья.
– С ума сойти, как я загорела за неделю! – говорит она. – Гляди! – Она протянула ему обнаженную руку. – Я темнее тебя. Ко мне загар лучше пристает.
– Это солнце к тебе пристает, оно в тебя влюбилось.
– Ах, как вы галантны, господин мой муж.
Гостиница, в которой они остановились, точнее pensione, расположена за La Salute. Из окна их номера виден кусочек лагуны с La Guidecca вдали, а если высунуться, то виден даже фасад Le Redentore. Гостиница чистая, относительно тихая и недорогая; но вечером надо не опоздать на последний vaporetto, [3] пароходик (итал.) чтобы переправиться через канал, – брать каждый раз гондолу им явно не по карману. Эта связанность, по ее мнению, портит все удовольствие… «Мы вроде как загородники, вечно озабоченные, как бы не опоздать на последний поезд…»… портит все удовольствие от вечера на площади Святого Марка. Ведь так часто хочется пошататься там подольше, «когда уже почти нет туристов и Венеция принадлежит только нам». Ей хочется также «хоть разок» попозже посидеть в баре «Гарри», она уверена, что после полуночи там можно встретить «интересных людей».
– А кого ты называешь интересными людьми?
– Иностранцев, которые часть года проводят в Венеции. Тех, кто купил здесь дворцы. Южноамериканских миллионеров.
– Ты считаешь, что они интереснее других?
– Еще бы! Богатые, знаменитые люди всегда интересны.
– Да хотя бы по одному тому, что они богаты и знамениты. Они не как все. Этакие прекрасные чудовища. Не говоря уже о том, что они могут, невзирая на это, оказаться и не менее человечными, чем простые смертные.
Он давно уже обратил внимание на то, что она очень охотно употребляет прилагательное «человечный».
У себя в номере они ложатся на кровать отдохнуть. Это час поцелуев и нежных ласк. Он хотел бы еще долго-долго лежать с ней вот так, это видно, но она мягко, с милой улыбкой высвобождается из его объятий, говорит, что «надо быть благоразумным» и что давно пора одеваться.
Переодевание к обеду – весьма важный момент в их распорядке дня. Вернее, ее переодевание, потому что он, собственно говоря, справляется с этим в два счета. Он вообще охотнее всего пошел бы обедать в том виде, в каком был утром (полотняные брюки и сандалии), но она внушила ему, что куда приятнее переодеться, «обед должен быть праздником», и он покорно влезает в брюки из шерстяной фланели и синюю куртку с серебряными пуговицами; она настаивает и на галстуке. У нее же на этот обряд уходит не меньше часа. Но он не жалуется. Он присутствует на этом ежедневном спектакле, на разыгрывании одной из мистерий женственности… «Туалет Клеопатры» – так называет он это действо, и впрямь в результате его возникает некая экзотическая принцесса, ничуть не похожая на ту простую, без ухищрений, девушку, которую он видел на пляже. Не похожая, но тоже на редкость красивая и удивительно привлекательная. Платье, украшения, волосы, блестящие от лака; но главное, косметика, которая придает глазам, оттененным сине-зелеными веками, миндалевидную форму, а всему ее юному лицу – эффектную неподвижнос
Секс 18летних первокурсников снятый на любительскую камеру
Порно видео с Alex Jones (Алекс Джонс)
Пожилая пара грудастой жены и мужа с маленьким членом снимает домашний анальный секс