Солдаты ищут себе партию
Белый шум
После завоевания Мюнхена райхсвером и добровольцами Хитлер исполняет при втором пехотном полку работу, которая не каждому была бы по душе; он работает в следственной комиссии по делам революции и составляет обвинительные акты. Предавать палачу лежачего врага стало для этого человека, так хорошо умеющего ненавидеть, настоящим наслаждением. Будущий «трибунал мести», «летящие с плеч головы» — во всём этом Хитлер упражняется уже во втором пехотном полку.
Решающее значение для карьеры Хитлера имели военно-политические курсы, на которые он записался. На этих курсах он в июне 1919 г. впервые услышал лекцию Готфрида Федера и пришёл от неё в восторг. Эти солдаты контрреволюции хотели быть не только солдатами, они хотели основать свою партию. Хитлер стал их оратором и идеологом, заимствовав программу у Федера. Разграничение между «продуктивным» и «спекулятивным» капиталом встретило также горячее одобрение начальника Хитлера, майора Хирля{14}.
После антисемитской речи, произнесённой Хитлером на дискуссии в этом кругу, его начальство решило, что он вполне подходит для роли «офицера-лектора» в каком-нибудь мюнхенском полку. Задачей этого офицера было читать солдатам политические лекции; надо было снова научить солдатов «мыслить и чувствовать в национально-патриотическом духе», как это было до революции. Хитлер использовал эту возможность, чтобы наловчиться в ораторских выступлениях, в особенности чтобы укрепить свой голос, пострадавший от отравления газами. Многие из его тогдашних слушателей образовали впоследствии часть хитлеровской партии.
Вспомним, что Федер, новый знакомый Хитлера, был покровителем «германской рабочей партии» Дрекслера и Харрера и читал доклады на её собраниях. Таким образом, имелась нужная связь. В довершение Хитлер получил служебное поручение познакомиться с этой партией. Дело в том, что райсхвер, выросший из добровольческих отрядов, проявлял тогда чрезвычайный интерес к политике. Он искал партию, которая проводила бы политику военщины, точнее — с помощью которой военщина могла бы проводить свою политику; он, так сказать, искал лафета для своего орудия. Хитлеру принадлежит та заслуга, что он нашёл партию для политиканствующих офицеров мюнхенского райхсвера и с помощью своих покровителей приспособил её для надобностей последнего.
При первом своём посещении собрания дрекслеровцев — оно состоялось в задней комнате одной из мюнхенских пивных — Хитлер дал волю своему темпераменту и разгромил в страстной речи оратора, выступавшего на дискуссии в партикуляристском{15} духе. Это заслужило ему внимание со стороны Дрекслера, который пригласил его вступить в партию. Хитлер согласился и стал членом партии, получив членский билет № 7 «политического рабочего кружка», а не самой партии, которая тогда уже несколько выросла. Это произошло в июле 1919 г. Наряду с этим Хитлер оставался в полку ещё три четверти года, до 1 апреля 1920 г. Он был тогда уже известным оратором, «народным демагогом» и мятежником, но райхсвер всё ещё давал ему средства к жизни.
Дрекслеровцы принадлежали к числу тех людей, для которых полное согласие семи товарищей по каждому отдельному пункту было важнее, чем согласие тысяч людей с отдельными пунктами их требований. Этот педантизм, убивавший всякое живое дело, можно сказать, и толкнул Хитлера на путь диктатуры в кружке. В начале она приняла форму борьбы между отделами партийного аппарата. Хитлер взял на себя область пропаганды и не позволял никому другому вмешиваться в это дело. Устроить ли массовку, на какую тему, в каком помещении — всё это решал исключительно он один. Зато такого важного вопроса, как заказать для общества круглую или квадратную печать, он совершенно не касался.
Но это разделение функций удалось не сразу. Весь 1919 г. прошёл в ожесточённой и смехотворной склоке внутри кружка. В частности, «имперский председатель» партии Харрер был против выдвижения члена № 7 в качестве оратора. Он ценил Хитлера, но считал его плохим оратором. Первые ораторские успехи Хитлера тоже не заставили Харрера изменить своё мнение. Когда Хитлер в октябре 1919 г. выступил впервые на открытом собрании — ещё не очень многочисленном, набралось всего несколько сот слушателей, — после его речи на эстраду поднялся Харрер и обратился к публике с предостережением против буйствующего антисемитизма. В этот период партия считала себя ещё «левой».
Тема этого первого публичного выступления Хитлера была «Брест-Литовск и Версаль», — настоящая тема для райхсвера, так же как и Брест-литовский мир был настоящим райхсверовским миром. Хитлер доказывал — возможно, что по поручению свыше, — что Версальский мир никоим образом не следует считать справедливой карой за тяжёлые условия Брест-литовского мира. Итак, первые же публичные выступления новой партии относились к вопросам внешней политики. Лично Хитлер больше предавался размышлениям об уничтожении «процентного рабства» и о роли жидовства; но партия желала прежде всего стать рычагом внешней политики. Такова была также мысль Дрекслера, который всё предоставлял верховному командованию, всецело на него полагаясь. Верховного командования уже не существовало, но новое движение по-прежнему сохранило характер такого рычага: это не было движение рабочих за дело рабочих, а движение за дело «нации», причём эта «нация» на деле находилась в лагере офицеров райхсвера, Эппов и Рёмов. Их ученик Хитлер работал теперь в качестве сапёра, выполняющего известную предварительную работу для будущего овладения определёнными политическими позициями.