Соль в Дрезне
Соль в Дрезне🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.
У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!
______________
✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️
>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<
✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️
_______________
ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥
В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!
_______________
Заправки ВТК в Дрезне: карта АЗС Дрезны
Просмотры: Деревня эта расположена неподалеку от Дрезны в получасе езды на автобусе от районного центра. До революции входила в состав Теренинской волости Богородского уезда. Частных владельцев у нее не было, деревня числилась в государственной собственности. В году здесь было 37 дворов и около жителей обоего пола. Близость к Дрезне, которая в конце XIX века становилась крупным промышленным центром, способствовала росту деревни. В году здесь уже было 85 дворов и постоянных жителей. Крестьянские заботы деревенского люда в Кишневе на протяжении многих десятилетий сочетались с ткачеством. Почти в каждом доме до революции и после были ручные станы. Быть может, последний из них в прошлом году достали с чердака в доме Васильевых и сожгли за ненадобностью. Нынешнее Большое Кишнево, разумеется, не похоже на то, что было в прошлые годы, хотя все так же дома ее ровной лентой протянулись на полтора километра. Из бывшей живой и многолюдной деревни оно превратилось в тихое селение, где постоянных жителей осталось немногим более 70, хотя в это зимнее время и тех трудно найти. Мы шли по деревне метельным февральским утром го с малой надеждой встретить кого-нибудь. Вспомнили, что в Горбачихинской администрации, в состав которой входит Большое Кишнево, нам посоветовали первым делом обратиться к Лидии Ивановне Кавериной. Она и встретила нас у своего крыльца. Мама моя Акулина Осиповна рассказывала, что дому этому было сто с лишним лет. А умерла она в м, вот и считайте. Деревня наша была такой же, как сейчас, в одну линию, только жителей было много, детей в каждом доме по пять-шесть и больше, а нынче пройди по деревне — никого не встретишь, у матери моей нас было восемь. Я старину люблю. Вот и справку сохранила. На пожелтевшей бумаге стремительным почерком было написано: «Справка дана Юркинским райсельсоветом Гусевой А. В хозяйстве имеется 1 корова. Хозяйство середняцкое. В правах голоса не лишалась, что удостоверяю». На справке стоит подпись и круглая печать сельсовета. Она датирована августом года. Каверина, — есть справки по налогам. Каждый год со своего хозяйства мать сдавала в е годы литров молока от своей коровы и с лишним килограммов картошки. Облагали сильно, а работали еще сильней. Сама я с семи лет уже ковырялась в земле, другие тоже. Много нас было у матери, тяжело пришлось, но все получили среднее или высшее образование. Учились мы в Кишневской начальной школе. Она была построена еще до революции. Хорошая была школа, с топкой, с квартирами для учителей. Потом стала ходить в «Дубки». Так мы называли семилетнюю школу в Дрезне, она находилась рядом с дубовой рощей. Пять километров пешком туда, пять обратно. Во время войны потом два года работала в колхозе. А все-таки учиться хотелось. Поступила в Московский библиотечный техникум, и после его окончания в году стала работать в Юркинской библиотеке. У меня плакат сохранился, на котором фотографии лучших библиотекарей нашего района. Лидия Ивановна достает аккуратно сложенный листок. Крупный печатный заголовок гласит: «Животноводство — ударный фронт! А помельче: «Опыт работы передовых учреждений культуры по организации культурного обслуживания животноводов». Целая колонка текста — об опыте работы Л. Среди «фирменных» мероприятий указывается проведение читательских конференций в «красных уголках» животноводческих ферм. Дверь в библиотеке не закрывалась. У себя делала обмен книг. В каждом доме читали. Работала от души. В деревне-то я сейчас почти самая молодая, хотя мне, уже за семьдесят. От Горбачихинской администрации была социальным работником, ухаживала за пожилыми и одинокими, да и сейчас, где воды принесешь, где хлеба купишь. Одиноким трудно. Хорошо, у кого родственники заботливые. Старухи-то все без мужиков уже остались. Вот и я два года назад похоронила своего Михаила Петровича. Ополченцем в 17 лет пошел на войну. Воевал десантником-подрывником. Окончил войну в Берлине. Наград много было у него, есть и медаль «За отвагу». После войны работал обжигальщиком на Дулевском фарфоровом заводе. Всегда был на Доске почета. О войне он не любил говорить. Один раз только сидел с мужиками рассказывал. Я даже расплакалась. А вообще наша деревня, — переключившись на другую тему, продолжает разговор Л. Каверина, — в лаптях никогда не ходила. На ферме было коров, из них дойных, многие из которых давали по 4 тысячи литров молока в год. Лодырей не было, а сейчас все запущено и растащено. А библиотеку мне всего больше жаль. Мы шли по деревне. В это время узнать, в каком доме живут, а какой пуст, нетрудно. Дорожка расчищена — значит, дома кто-то есть. Вот такая тропка привела нас к дому П. Полина Григорьевна — одна из старейших жительниц Б. Кишнева, ей исполнилось 93 года. Она оказалась настоящим кладезем памяти той жизни, которая уже давно ушла. У родителей была даже целая фабрика. В светелке было семь станов. Все дети с самого мала приучались мотать уток на шпули, помогать родителям, время от времени наш отец, а у нас было восемь детей в семье, запрягал лошадь, в телегу укладывал куски готовой ткани и направлялся в Павлово. С собой тогда всегда брал топор: разбойников много было. Работали в светелке тик, а потом шотландку. С фабрики отец привозил уток, основу. Светелка стояла отдельно от дома. В те годы, это до революции и после, по деревням ходило много нищих и погорельцев. Отношение к ним было особенное. Каждый вечер помощник старосты деревни развозил их по домам, то в один, то в другой. Такой был порядок. В году, когда она открывалась, я пошла в первый класс. Приехали тогда видные гости из Москвы. Священник отслужил молебен. Нас поздравили и вручили подарки: кому тетрадь, кому карандаш. В школе иконы были, перед началом занятии мы зажигали лампадку, молились, и лишь потом начинались уроки. Первой нашей учительницей была Зинаида Алексеевна, фамилии я не помню. Три класса я окончила в нашей Кишневской школе. Была церковноприходская школа и при храме Десятой Пятницы в Дрезне, но из деревенских почти никто туда не ходил — не в чем. После революции появилось много дезертиров. Не хотели воевать за Советскую власть. Несколько раз приехал уполномоченный Лобанов, сам он из Бялькова. Места здешние болотистые, дорог хороших никогда не было. До Юркина не проедешь, особенно у речки. Бывало, мостят мужики, мостят, а дорога каждый год проваливается Повозки еле-еле проходили, с трудом приходилось вытаскивать. Раньше приданое-то на видное место во время свадьбы клали, чтобы все видели, какова невеста. У меня мало чего было. Белье, одеяло да простыни. Платье из старого сшили, даже полукомодника не было. Сундук, правда, до сих пор сохранился. Колечко венчальное в коробочке лежало. Сейчас у собак на поводке лучше. Посидели вечерок да за работу. А как жили, известно. Хлеб свой пекли, лепешки картофельные делали. Картошка считалась главной едой. Помню, председатель колхоза Балясник, сам юркинский, детей у него тоже много было, рассказывал: приезжает на обед, садится за стол. Щи оказались несолеными, пока ходил за солью, дети всю кастрюлю опустошили. Это у председателя колхоза, о нас и говорить нечего. В войну мужиков всех взяли на фронт. Ко мне пришли и говорят: «Поля, ты со свекровью живешь, тебе полегче. Будь бригадиром». Пришла утром в бригаду, а там одна шпана, пацаны малолетние: хомут на лошадь не закинут. Пришлось помогать и учить. Были, правда, среди них и бойкие. Петр Иванович Ларин умел работать. Было ему тогда семь лет. А он и с лошадью справлялся, и пахал, и боронил. А ведь дети, уставали. Когда колхоз в гору пошел, то жить стало хорошо. Урожаи у нас высокие собирали. Каждую осень на поля навоз вывозили. Огурцы прямо с поля отпускали. Муж мой Дмитрий Федорович тоже бригадиром работал. Вырастили троих детей, Анатолий почти все время в деревне проводит. Сейчас все уже на пенсии. Внуки приезжают. А мне что сейчас остается? В окошко смотреть да пенсию ждать, сегодня обещали привезти. В деревне Б. Кишнево организовались две инициативные группы, поставившие своей задачей выделение из замкнутого мелиоративного товарищества, привлечение свежих сил в организацию. Состав инициаторов: в одном 6 хозяйств, в другом 5 хозяйств. Несмотря на то, что была вылазка кулаков и подкулачников, все-таки на последнем собрании было решено перейти на устав товарищества по общественной обработке земли. На поданное заявление коллектива товарищ Белугин заявил: «При таком количестве членов регистрировать не буду». Пришлось обратиться к заместителю заведующего окружного земельного отдела товарищу Кузнецову, который также ответил: «Доведите до 9 хозяйств и тогда зарегистрируем» Для проверки твердых заданий к весеннему севу кулацко-зажиточными хозяйствами в Дрезненский подрайон выезжала специальная бригада нарсуда 98 уч. Кишнево и Юркино бригада вскрыла целый ряд случаев злостного уклонения от выполнения твердых заданий кулаками и лишенцами. Состав злой «столковавшейся» группы чрезвычайно характерен и показателен: быв. Социальное и политическое лицо «блока» ясно. Бывшие торговцы, фабриканты, попы, предприниматели. Понятно, что все они изо всех сил старались тем или иным путем остановить колхозное переустройство деревни. Тут же на месте 14 мая был произведен суд над злостными невыполнителями твердых заданий. Суд приговорил Красновского и Тимаронова к лишению свободы на 2 года каждого. Лобачевых — к высылке на 3 года каждого, Макарова — к высылке на 2 года, Маркина — на 3 года с отбыванием на тот же срок принудработ, Белова — к лишению свободы на 2 года. Кроме того, у них конфискуется все имущество. Аникина приговорена к 3 месяцам принудработ, Щавелев — к лишению свободы на 2 года с конфискацией у него дома. Пушков — на 1 год лишения свободы с конфискацией имущества на р. Бригада у нас повернулась очень круто. Сделала один доклад о коллективизации, посмотрела на сельсовет и решила переизбрать. Подкулачники решили воспользоваться моментом. Провели агитацию, кого нужно, запугали и на перевыборах сельсовета сами пролезли в члены и начали вертеть по-своему. До войны дорога до Дрезны шла мимо храма Десятой Пятницы: Место было низкое. В то время каждому дому выделялась делянка леса. Дорогу устилали бревнами, причем на каждый дом давали задание в метрах. Сами копали и канаву для стока вод. В целом она была хорошая, однако со строительством дач и коттеджей ее разбили большегрузными автомобилями и тракторами. Жители деревни вот уже полтора десятка лет просят сделать подсыпку и привести дорогу в нормальное состояние. Есть и документация на эти работы, однако с места дело не трогается. Вот почему в некоторых местах не пройти и не проехать, а в погребах стоит вода. Рядом с деревней располагались два торфяных поля: Красное и Казенник. За торфом ходили целыми семьями. Копали ямы, выбирали массу и заливали ею специальные рамы, оставляя их для просушки на солнце. Через неделю увозили высушенный торф с поля домой. После просуществовали до начала х годов. Тогда пекли пироги, гуляли всей деревней. Молодежь обычно собиралась на Кочках. Так называлось место между деревнями Малое и Большое Кишнево. Там находилась большая поляна, а около кустов большие кочки, на которых можно было посидеть. Здесь играли гармонисты, водили хороводы, плясали кадриль. Драк было мало, как и пьяных ребят, молодежь приходила сюда даже из Юркина. Кишневе создали колхоз, его правление находилось в разных домах, но с раскулачиванием И. Разоренова, крепкого хозяина, державшего трех коров, разместилось в передней части его дома, в задней части был магазин. При раскулачивании пострадали также Лобановы, Мочаловы и другие. Под этой ягодной культурой находилось 3 гектара. Садоводом был Иван Филиппович Березин. Малину давали даже на трудодни. В это зимнее время, когда деревни наши замерли, заметены сугробами, чужому человеку нелегко достучаться в дома. Годы опустошения деревни, откровенного разграбления церквей, домашних святынь сделали свое дело! Вот и в Кишневе нам бы не открыли без нашей провожатой, коей и стала Лидия Ивановна Каверина. Но я сейчас ее уговорю. Через минуту она выходит и приглашает в дом, где живет Варвара Ивановна Рыбакова, одна из старейших жителей деревни. Кто помоложе, больше помнит. Дому моему уже лет двести. Дедушка еще строил. Поправить надо бы, да где силы? Вот и покосился. Каверина и добавляет, — Это моя подшефная. Саша, а тебе пока делать нечего, пойди почисть дорожку от снега». Они вышли: Лидия Ивановна за водой, а наш фотокорреспондент А. Каблев, как сам потом сказал, с удовольствием покидал на свежем воздухе снежок. Сколько живу, ниоткуда помощи не было. Наш отец, помню, последним входил в колхоз. Не пойдешь, говорили, налогами задушим. А за что работали? За черточки, палочки да за мешок ржи осенью. В начале войны многих мужчин взяли на фронт, а женщин, у кого детей не было, призвали на трудовой фронт. Мне было тридцать лет. Вначале нас привезли в Подольск, жили в одной деревне, дом дали свободный, пятьдесят человек нас там было. Валили лес, заготавливали дрова. Потом поехали в Купавну на торфоразработки. Мученики мы. Одними руками все делали. Помню, как провожали деревенских на войну. В Дрезну на вокзал добирались пешком. Поезд подошел, но был весь полон. Тогда строем с мешками пошли в Орехово. В Горьком потом кочерыжки грызли, голодные все были. Оттуда поехали на фронт. Двоих братьев проводила, ни один не вернулся. Оба легли под Ленинградом. И война разная была. Кто в Орехове стоял в штабах, а кто пули на фронте глотал. Помню, как немецкий самолет пролетел над нами с черными крестами. В Дрезне поезд разбомбил. Отец мой на фабрике работал, а я в колхозе. Воспитывала племянника. Хорошо никогда не жили. Села на пенсию: вот тебе 45 рублей. Разве это деньги. Да и сейчас особенно не разживешься. За все плати. Раз только из сельсовета дрова привезли. А они вот такие толстые. А я и думаю: хлеб один черный есть буду, а деньги отдам, пусть их распилят. Спасибо племяннику. Он сейчас полковник, в Москве живет, и два сына по военной части пошли. Летом огород копают, сажают. А вообще-то плохо. Землю всю побросали кругом, баню продали, библиотеку тоже. Растаскивают все, а дачники, так те и черта упрут. Варвара Ивановна сидела за столом. Остывшая печь ждала топки, а обед своей готовки. Если почти во всех домах сейчас газ, то у нее дрова и печка. В свое время забунтовала, не захотела, и котел есть, и прочие необходимости, только сейчас без денег ничего не сделаешь. Прощаясь и поблагодарив за приход и беседу, она сказала: «Слава тебе, Господи, хоть нам пенсию носят, а старики-то наши пенсию не получали В одном из домов Большого Кишнева живет М. Несмотря на свой возраст, Мария Васильевна выглядит молодо, сохранила живой блеск в глазах, у нее хорошая память, это и сделало нашу беседу интересной. Вы приезжая? Наша фамилия Ларины. Родители мои здесь жили, и я родилась в этой деревне. После семилетки я окончила Ореховское дошкольное училище, и меня направили в город Михайлов, это недалеко от Серебряных Прудов. Работала воспитателем детского сада цементного завода. Познакомилась с парнем. Звали его Петром Валицким. Там и пришлось изменить фамилию. Когда началась война, мы переехали в деревню, у меня уже было двое детей. Младший сын Михаил родился, когда муж был уже на фронте. В 25 лет я осталась вдовой. Многие женщины тогда оказались в таком же тяжелом положении. Как сложилась потом ваша судьба? Целый день в поле. А во время сенокоса отдай не греши, каждый день сорок соток накоси. После обеда на сушку, ворошили, сгребали, стога ставили. Эти стога я и сейчас помню, высокие стояли. Жили впроголодь. Пошла хлопотать, чтобы на детей карточки дали. Двести граммов хлеба в день на каждого — это была помощь. Хорошо еще, что родители были живы. Держали корову, кур. Это и спасало. Колхоз имени Владимира Ильича Ленина был организован в е годы из шести деревень, в том числе и Б. Депутатом сельсовета я была лет двадцать пять. Да многое чего. Помню, мама в Орехове лежала в больнице. Я ее навестила и иду пешком домой. Слышу, за мной кто-то идет. Оборачиваюсь — лось. Я от него. Он за мной. Я спустилась к канаве. Он опять за мной. Перехожу на другой берег, и он тоже. Я не выдержала, закричала, выбежала на дорогу. Хорошо, что там военная машина шла. Только тогда отбилась от лося. Зверя было много. Кабаны прямо к огородам подходили, на зады. Мария Васильевна попросила подождать и принесла альбом с десятком фотографий. На некоторых из них знакомые статуи знаменитого Пискаревского кладбища в Ленинграде. Мой муж в Синявинских болотах под Ленинградом принял смерть. Это мы узнали после того, как написали в Подольск, где находится военный архив. В году поехала вместе с детьми. Мне объяснили, как доехать и пройти до братской могилы. И правда. Страшно было идти. Дзоты со времен войны были еще не завалены, бревна рушились. Попадались даже солдатские бутсы, в которых лежали сгнившие кости ног. Нашла я могилу своего Петра Семеновича. Вот где последний приют нашел вместе со своими боевыми друзьями. Сколько их там полегло Мы попрощались и вышли на улицу. Сильно мело. Снег словно белым и пушистым оренбургским платком накрыл деревню, чтобы ее старым жителям было тепло и уютно. Надежда Николаевна Шкапкина, которую мы встретили, работает почтальоном почти 30 лет. Она помнит то время, когда в каждый деревенский дом носила газеты и журналы, только «Орехово-Зуевскую правду» по ее округу выписывали 50 — 60 человек. Сейчас в редкие дома Кишнева заходит Надежда Николаевна. Вот и деревенский почтовый ящик стал почти без надобности. Чистая она, и большинство колодцев содержится в порядке. Он привлекает своим внешним видом. Неброская роспись по дереву в мягких тонах делает его самобытным, а растительный орнамент с цветами словно оживает среди заснеженной улицы и домов. Как сказала М. Разоренова, проработавшая много лет в местной сельской школе учителем, разрисовал дом ее племянник. Я ознакомлен с пользовательским соглашением. Сетевое издание «Орехово-Зуевская правда». Главный редактор: Герман Витальевич Спирин. Издание зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Роскомнадзор Все права на материалы данного сайта охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе об авторском праве и смежных правах. При цитировании материалов обязательна ссылка на сетевое издание «Орехово-Зуевская правда». При цитировании электронными ресурсами обязательна гиперссылка на сайт inorehovo. Пользовательское соглашение. Главная - Новости - Тематические страницы. Глубинка: деревня Большое Кишнево. Тихое селение ткачей близ Дрезны 27 марта г. Она хлопочет и одновременно рассказывает о себе и деревне. Теги: Геннадий Красуленков , краеведение , орехово-зуевский район , подмосковье , наша история , туристическое подмосковье , глубинка. Самое читаемое 24 часа. Интервью с Андреем Воробьевым: Чем пахнет Подмосковье? Министр образования Московской области Марина Захарова: Усыновление — обыкновенное чудо. Портал правительства Московской области. Официальные документы.
Спасск купить закладку Метадон HQ
Ртищево купить MQ Cocaine Mexico
Чем опасна соль, и как побороть тягу к этому наркотику
Анаша, план, гаш без кидалова Оренбург
Сакская соль ароматерапи боди рекавери, 650 г, 'Botavikos'
Купить закладки метамфетамин в Шарье
Керамзитовый песок, фракция 0-5 мм в Дрезне
Купить закладку Конопли через телеграмм Ставрополь