Социология домашних питомцев

Человек тысячелетиями жил с домашними животными, с какими-то ради еды, с какими-то по эстетическим и эмоциональным соображениям. Однако всерьёз исследовать отношения человека и его питомцев начали довольно поздно. Первые социологические тексты исследующие эти отношения относятся к началу 90ых годов. 

И это не удивительно - для того, чтобы включить питомцев в свой анализ социологической науке пришлось претерпеть серьёзный теоретический поворот. Речь идёт о комплексе теоретических разработок, которые указывали на необходимость изучения отношений человеческих (human) и нечеловеческих (non-human) акторов. Помимо акторно-сетевой теории Бруно Латура это, разумеется, постэкземпшионалистская марксистская теория Джона Беллами Фостера, настаивающая на отказе от парадигмы человеческой исключительности. 

До этих пор социология строго блюла свои дисциплинарные границы и занималась только поведением человека, тем, что Эмиль Дюркгейм называл “социальным”. И в этом залоге казалось, что поведением животных должна заниматься этология, как подраздел биологии. Но что делать, если животные взаимодействуют с человеком? При этом в этом взаимодействии выстраиваются отношения не отличимые от семейных? Правильно, нужно расширять дисциплинарные границы социологии.

Тем более, что как отмечает Альберт Фёркл в статье The Question of Non-Human Animals in Sociology учёными доказано, что животные вступают в осознанные и осмысленные взаимоотношения с человеком. Т.е. проявляют социальную актантность даже по меркам самой консервативной социологической теории. Ранее такой подход считался несостоятельным - тех, кто его придерживался обвиняли в антропоморфизации животных, приписывании им человеческих качеств, которыми они не наделены просто потому, что они не являются людьми. 

Это в целом свойство капиталистического взгляда на природу. Как писал Колин Джеролмак в книге Global Pigeon первоначально голуби использовались в двух целях - как легко воспроизводимый пищевой продукт и как средство связи. Т.е. рассматривались исключительно с точки зрения пользы для человека. Природные объекты при капитализме - ресурс, который необходимо эксплуатировать человеку по праву своей человечности. Но на задворках капитализма, в пространстве бегства к свободе по Эшу Амину и Найджелу Трифту произрастали практики иного отношения к природе и животным. Редкий кот нынче, если он конечно не работает на английской почте, приносит своим хозяевам прямую экономическую выгоду. 

Роберт Белк в статье Metaphoric Relationship With Pets пишет о том, что человек вступает с питомцами в символические отношения. Питомцы становятся частью “Я” своего хозяина и потеря питомца переживается как потеря частицы своего “Я”. Эти отношения практически во всём повторяют человеческие и при их анализе логично использовать категории семейных отношений. При этом роль питомца в семье может варьироваться от ребёнка до партнёра.

Клинтон Сандерс, написавший в начале 90ых статью The Animal 'Other': Self Definition, Social Identity and Companion Animals указывает на то, что несмотря на эмоциональную значимость и практическую социальную идентичность человеческому актору, питомцев всё еще является в каком-то смысле собственностью. Предметом быта, иногда предметом роскоши. Через владение питомцем человек может выражать себя подобно тому, как он выражает себя через выбор той или иной марки автомобиля или одежды. Тот, кто покупает себе собаку бойцовской породы явно хочет подчеркнуть какие-то свои качества, скорее всего агрессивность. Тот же, кто заводит тибетского мастифа явно хочет нам сообщить, что жизнь у него удалась. 

Таким образом, владение теми или иными видами питомцев показывает нам те или иные качества человека. И это скорее всего будет верно и на более крупном масштабе. Фил Арков в статье The impact of companion animals on social capital and community violence: Setting research, policy and program agendas говорит о том, что анализируя состав питомцев в районе мы можем многое сказать о безопасности и комфорте проживания в нём. Чем более декоративные, нефункциональные породы собак выбирают жители района, тем район спокойнее. Корги и чихухуа явно не заводятся для охраны участка - их заводят чтобы любить и общаться. Впрочем, этот подход не верен на сто процентов, в сущности собаку любой породы могут завести только ради любви и общения.

Сандерс также пишет о том, что питомцы структурируют общение между людьми. Выгул собак становится способом опосредованной животными межличностной коммуникации. И в этой коммуникации в конфликтных ситуациях проявляются противоречия между статусами питомца. Является ли он имуществом или другом? Членом семьи или животным? Ребенком или партнером? В зависимости от того, как мы воспринимаем питомца мы будем по разному относится к его поведению и его проблемам. Ведь если мы признаём за питомцем актантность, то мы можем прийти к мысли об ответственности питомца за своё поведение.

Двойственное состояние питомцев - на границе между природным и социальным - играет очень важную роль в нашем с ними общении. Питомцы выступают для нас проводниками в природный мир, мир упорядоченный не человеком. Это свойство проводника отмечает Джеролмак, который пишет о том, что для турецких мигрантов в Германии разведение голубей является не только и не столько эстетической практикой. Дело не в том, чтобы выводить особо красивых голубей или особо быстрых. Дело в том, что через общение с ними турецкие мигранты воссоздают свою связь с природой своей родины. Что в свою очередь примиряет их с мигрантским статусом.

Феркл указывает на то, что для нас очень важна не только природная составляющая питомцев, но и то, что они обладают чем-то, что мы могли бы интерпретировать как свободу воли. А значит, мы можем увидеть в животном “другого”, того, которого мы хотим узнавать, изучать, кого мы стремимся понять. Именно благодаря своему качеству “другого” животное может стать нашим другом или компаньоном. Но иногда этот статус “другого” и эта свобода воли приводят к тому, что животное совершает нежелательные для нас поступки.

Так норвежские исследователи Торе Бйерке и Торбйорн Остдал в ходе своего исследования Animal-related attitudes and activities in an urban population изучали как разные люди относятся к разным животным в городе. Исследование показало, что домашние животные вызывают у горожан гораздо больше проблем, чем дикие. Так 39% норвежцев жаловались на то, что у них был неприятный опыт общения с чужими питомцами в городе и только 29% имели неприятный опыт с дикими животными. Чаще всего источниками бед становились чужие кошки (29%) и чуть реже собаки (22%). Речь как правило шла о раскапывании палисадников и справлении нужды в неположенном месте. И в этом плане показательно, что те, кого мы в большей степени считаем близкими нам, доставляют нам больше хлопот, чем те, кто от нас далеки.

Несмотря на то, что с момента постановки вопроса отношений питомцев и человека в социологии прошло уже более тридцати лет это поле остаётся крайне слабо разработанным. Несмотря на попытки очертить исследовательскую повестку как в рамках социологии природы Колина Джеролмака, так и в рамках исследований территориального социального капитала Фила Аркова так и не находится достаточно смелых исследователей и исследовательских групп, чтобы посвятить себя этой теме. Поэтому пока нам приходится довольствоваться редкими выходами на эту тематику исследователей, занимающихся смежными темами. Но, как верно заметила Ники Чарльз в статье ‘Animals Just Love You as You Are’: Experiencing Kinship across the Species Barrier феномен пост-человеческих семей уже давно существует и исследователям остро необходимо преодолеть межвидовой барьер.