Социологи в «ГАМАКЕ»: о ментальных программах студентов Юга России
Анастасия Зайцева — исследователь Института социологии и регионоведения Южного федерального университета (г. Ростов-на-Дону), исполнитель грантов РНФ, РФФИ, победитель конкурса РФФИ на лучшие проекты фундаментальных научных исследований, выполняемые молодыми учёными, обучающимися в аспирантуре (2019)
Что такое ментальные программы?
Впервые термин «ментальные программы» был введен голландским социологом Гертом Хофстеде, по определению которого ментальные программы — это структуры в сознании человека, формирующиеся под влиянием той культуры, в которой он социализируется. Более глубоко мы рассмотрели понятие в научном гранте, где уточнили, что ментальные программы состоят из консервативных, характерных для русской культуры, и либеральных — для западной в широком смысле, представлений, ценностей и установок социального поведения. Такие установки человек усваивает под влиянием полученного образования, личного опыта, общения с другими людьми, СМИ и т. д.
В чем заключался фокус вашего исследования?
Я изучала представления, ценности и установки студентов Ростовской области и Республики Крым в образовательной и гражданской сферах. Я хотела определить, как сочетаются консервативные и либеральные убеждения студентов и насколько они отличаются в двух регионах.
К консервативным представлениям в образовательной сфере я отнесла выбор интересной профессии, стремление получить качественные знания, признание образования самоценностью. Либеральные представления об образовании — амбиции построить карьеру, стремление к достатку и высокому статусу, отношение к образованию как к инструменту. Также я выделила прагматические представления: человек учится только ради диплома, отсрочивает момент выхода на работу или призыва в армию. Чтобы сравнить представления студентов с установками (то есть готовностью действовать) и реальными действиями, я выбрала узкое поле — академическую мобильность.
В гражданской сфере либеральные представления проявляются как терминальная ценность — желание помочь городу, обществу и стране, проявить политическую активность. И как инструментальная ценность — получение выгоды от гражданского участия, например, возможность интересно провести время, построить политическую карьеру, получить материальную выгоду. Еще один тип представлений —консервативные или конформистские, характерные для традиционной русской культуры, то есть отказ от участия в гражданской активности.
Какие результаты вы получили?
Всего я опросила 382 студента вузов Ростовской области и 380 из Республики Крым. На основе этих данных я сформулировала ключевые различия между студентами двух регионов. Например, в Крыму студенты реже видят образование как основу для интересной профессии и хорошего заработка. Скорее всего, это связано с более сложной экономической ситуацией в республике и высоким уровнем безработицы.
Кроме того, у крымчан ниже установка на внутрироссийскую мобильность. Они чувствуют дистанцию, говорят: «Мы тут на острове, а вы там, на материке». Также с международной мобильностью в Крыму ситуация гораздо хуже, чем в Ростовской области. Отчасти это связано с санкционными мерами, но в большей степени — с отсутствием финансовых возможностей.
Студенты Крыма разделяют более консервативные, конформистские представления о гражданском участии, чем студенты Ростовской области. Несмотря на высокую политизированность крымчан в целом и их интерес к политике, участвуют в гражданско-политических практиках (протестах, голосованиях, выборах) они реже.
Также я пришла к выводу, что те студенты, которые обладают гибридными представлениями (то есть сочетанием консервативных и либеральных), более адаптивны к социальным реалиями. Благодаря этому, они чаще реализуют как образовательные, так и гражданско-политические практики.
А какие различия существуют между студентами одного региона?
На основе анализа представлений, ценностей, установок и практик я разделила студентов по типам социального поведения. Получилось, что преобладает гибридный тип — к нему принадлежат 36 % респондентов. Консерваторы более склонны к внутрироссийской мобильности, им важно качество образования, интерес к учебе и системе образования, они безразличны к гражданскому участию. Либералы, наоборот, больше устремлены к международной мобильности, для них важен престиж, они более заинтересованы в гражданских практиках.Также я пришла к выводу, что у студентов различных вузов Ростовской области установки не сильно варьируются, но практики во многом отличаются друг от друга. Это зависит от возможностей, которые предоставляют университеты учащимся: так, студенты ростовского вуза ЮФУ активнее участвуют в академической мобильности, чем студенты из других региональных вузов.
Интересно было отметить, что ни один из опрошенных студентов медицинского вуза не разделяет прагматических представлений. Некоторые учатся ради карьеры, считают работу врача успешной и денежной, другие — что эта профессия интересная, но никто не считает это «просто дипломом».
Кроме того, есть незначительные различия по гендерному признаку: девушки чаще разделяют консервативные взгляды, а молодые люди — либеральные, инструментальные.
Как вы думаете, полученные данные характерны только для Ростовской области и Республики Крым или их можно экстраполировать на другие регионы?
Если говорить о Юге России, я думаю, эти данные по Ростовской области можно экстраполировать на соседние регионы с большой долей русского населения — кавказские регионы будут иметь свою специфику. А вот Республика Крым имеет свои географические и экономические особенности.
Повлияла ли пандемия на установки и практики студентов?
Поскольку ситуацию в Ростовской области я изучала до, а в Республике Крым во время пандемии, то во время исследования проявилось различие в отношении к онлайн образованию. В обоих регионах студенты были одинаково готовы заниматься дистанционно, но число сомневающихся в том, что лучше — классические занятия или пары в Zoom — в Крыму было значительно меньше. Это объясняется тем, что студенты уже успели попробовать дистант и сформировать свое отношение. Также осенью 2020 года в Крыму больше студентов отвечали, что классическое образование им больше подходит. Предполагаю, что сейчас цифры сварьировались, больше людей видят плюсы в онлайн образовании.
Сильнее пандемия затронула гражданскую сферу. Некоторые проекты, например, волонтерские или экологические инициативы, не могут проводиться онлайн. Поэтому, пока не снизится уровень заболеваемости, количество участников в гражданских практиках увеличиваться не будет.
Стоит отметить, что консервативные и либеральные представления об образовании и гражданском участии как ценности остаются достаточно устойчивыми, поэтому пандемия повлияла на них незначительно.
Какие методы вы использовали при проведении исследования?
В идеале социологическое исследование должно сочетать количественные (опросы) и качественные (глубинные интервью, фокус-группы, эксперименты) методы. Но из-за пандемии качественные методы использовать у меня не получилось, поэтому я стала углублять количественный анализ.
Чтобы мое исследование было достоверно и данные можно было бы экстраполировать на всю Ростовскую область, выборка должна была состоять минимум из 382 человек с учетом ошибки выборки 5 %. Это значит, что на 5 % полученные результаты могут отличаться от реальности. Сложности сбора данных были в основном организационного характера: я проводила опрос в декабре, опрашивать студентов на улице было холодно, а в университеты меня не всегда пускали.
Анкеты мне помогали распространять коллеги: раздавали опросники студентам в своих университетах. Также я использовала онлайн опросы, хоть этот метод и считается спорным — нельзя быть точно уверенным, кто заполнял анкету (может, респондент ошибся в графе пол или возраст и т. п.) Чтобы снизить риск, я искала студентов в социальной сети «ВКонтакте» по вузу,факультету, году выпуска. Отправляла по 30 сообщений в день, получала 2-3 ответа.
Всего я собрала около 500 анкет, но многие были исключены на этапе чистки. Во время этого этапа нужно убрать все неправильно заполненные опросники: те, где пропущены вопросы, ответы не соответствуют вопросам и т. д.
Анкетирование каждого региона я проводила два месяца без учета обработки данных. На кодирование — присвоение определенных кодов ответам — и анализ результатов ушел еще месяц-полтора.
Столкнулись ли вы с какими-то сложностями во время проведения опроса?
Да, основная проблема — очень низкое доверие к социологам. Некоторые люди думали, что я работаю в госорганах и вычисляю тех, кто собирается выйти на протесты. Но думаю, что если бы мое исследование не затрагивало гражданско-политические взгляды, то такой реакции бы не было. Еще люди часто спрашивают: «А что мне будет за то, что я пройду опрос?».
Какие перспективы развития вы видите у российской социологии?
Сейчас у российской социологии много проблем. В первую очередь — с доверием. И это недоверие не только граждан к социологам, но и социологов друг к другу. Эта проблема может решиться только открытостью: социологи должны быть более откровенны в том, как они проводят исследования, кого они изучают, какие методы используют.
Кроме того, из-за пандемии многие уважаемые социологи ушли из жизни. Хоть молодые социологи активные и готовы изучать новые перспективные поля, они не всегда могут построить качественный теоретический базис.
Однако, благодаря онлайну, у социологии появились новые перспективы развития. Например, дистанционно можно провести глубинные интервью, пообщаться с большим числом респондентов, находить их через социальные сети.
Беседовала: Соня Савушкина