Собеседование

Он стоял раскрасневшись, блестящим от пота телом и с налитым кровью лицом. Ему не хватило пары движений что бы спустить. Его, покрытый слоем соков женщины, член раздулся и дрожал лиловой головкой на которой плясали солнечные зайчики. Член был хорош, он был восхитителен! Это было произведение искусств природы! Он не был большим, он был гармоничен! Напряженный, перевозбужденный, слегка изогнутый ствол венчала, покрытая тонкой блестящей кожицей, раздувшаяся головка. По бокам проступили венки в которых пульсировала кровь. Невольно я залюбовалась этим великолепием. Мое сердце и без того бешено колотившиеся в груди забилось, и я ощутила в ногах приятную слабость. Если бы сейчас мужчина увидел бы меня, то мог бы делать со мной все что угодно. Он мог бы воткнуть в меня своего красавца туда куда бы захотел. Я бы не сопротивлялась, я сама дико желала ощутить его хуй в себе, но он не видел меня. Он пожирал глазами недотраханное тело женщины, которое продолжало лежать перед ним. Разведенные ноги женщины свешивались со стола выпячивая горящий рыжими волосами лобок и даже мне в зеркальном отражении было видны ...

ее раскрытые губы и ярко красные стенки влагалища. Они действовали как красная тряпка на быка, мужчина смотрел и тяжело дышал.

— Тихо Коленька, спокойно, мой мальчик, ты умничка! — поднимаясь и усаживаясь на стол спокойным голосом произнесла Елена, — успокойся, я же сказала что ты кончишь когда я скажу.

Она закинула ногу на ногу, закрывая обзор своих прелестей для Коленьки, отвела руки за спину и оперлась на них, выставив вперед груди. Она сидела, и каждая линия ее тела, каждый ее изгиб, вызывал не меньше желания чем ее распахнутое влагалище. Она сидела и с легкой ухмылкой рассматривала стоящего перед ней и дрожащего от возбуждения мужчину, глазами в которых опять загорались бесята.

— Коленька, все успокойся, давай поговорим о делах. — ехидно произнесла Елена Эдуардовна.

— Не могу, я не могу, — сдавленно просипел Коленька, — какие дела, я хочу вас. Я хочу целовать, ласкать вас... я хочу ебать вас!

И с порывом страсти шагнул к женщине. Обхватив руками ее голову, он притянул ее к себе и впился жадным поцелуем в губы. Он бешено целовал все что попадалось под его губы. Глаза, нос, лоб, волосы. Он целовал, целовал, целовал! И Елена отдавалась его ласкам, превратившись в мягкого послушного котенка. Коленька раздвинул ее ноги и попытался пальцами проникнуть в женское тело, но получил отпор. Мягко, но жестко она отвела его руки от низа своего живота, сжимая ноги. Тогда он обхватил ее за колени и слегка раздвинул их в стороны, изогнулся и вставил в образовавшуюся щель член. Этому Елена Эдуардовна не сопротивлялась и наоборот с интересом посмотрела на свои коленки, и изогнувшись подставила губы под поцелуи. Опустив ручку, обхватила член у самого основания, сложенными в колечко пальчиками. Любовники целовались, целовались жадно, страстно, и даже не целовались, а сосались наполняя комнату влажными чавкающими звуками. Бедра мужчины вибрировали, короткими частыми толчками загоняя член между женщины.

— Коленька... ну да... давай... еще, еще, еще... кончай... теперь можно... давай спускай... я хочу твою сперму... покажи мне как ты спустишь!

И Коленька показал. Откинув голову назад, он тяжело задышал и выдернул из ножек член, но не рассчитав сделал им движение вперед. Член со всего размаха врезался в острые коленки женщины, соскочил в ложбинку между ними, и припечатанный сзади бедер мужчины натянув уздечку и кожу на головке тревожно замер. Мужчина от неожиданности взвыл. Резко сдал бедрами назад, освобождая член из плена, охнул, обхватил рукой натянутый орган, дернул его и спустил! Жирная белая капля выстрелила из головки и свернув на солнце плюхнулась на бедро Елены Эдуардовны, жирной белой кляксой растекаясь по ее загоревшей коже. Член еще пару раз в холостую дернулся и замер, так больше и не выстрелив спермы. Мужчина, шумно выпустив из себя воздух, расслабленно упал на стул и тряпичной куклой обвис на нем. Елена Эдуардовна, выпрямившись села, внимательно осмотрела кляксу у себя на ноге и поковыряла в ней ярко красным ноготком, размазываю маленькую лужицу. Затем подняла пальчик, осмотрела и выгнув его вытянула руку в стороны тряпичной куклы.

— Коленька, мальчик мой, что это? — мягким воркующим голоском поинтересовалась она, но в этом мягком голоске было столько льда, что у меня по спине толпой, пробежали холодные мурашки.

Тряпичная кукла встрепенулась, собралась и тревожно замерла.

— Это сперма, — как то не совсем уверенно пролепетал Коленька. — Это моя сперма Елена Эдуардовна, — немного более тверже повторил он.

— Коленька, это херня какая то, а не сперма!, — злой кошкой прошипела женщина и взревев добавила — Это полная ХЕРНЯ! Ты слышишь меня, зятек!?

Зятек!? Я обомлела! Тяжело переваривая услышанное расплавленным от возбуждения мозгом.

— Ты в кого сегодня спустил, хер бродячий? Я тебя спрашиваю? — продолжая шипеть женщина — Ты чью пизду сегодня оплодотворил? Отвечай! Людку? Секретаршу? Ты думаешь я не знаю? Я всех блядей твоих знаю... Что молчишь? Отвечай! Я хочу знать кто она!

Коленька обледенел, и как школьник на уроке пролепетал — Ну какая Людка! Какие бляди, мама! Это все Маша.

— Какая Маша? Я всех блядей твоих знаю, нет там никакой Маши.

— Как какая Маша? Жена...

Елена Эдуардовна порываясь еще что то сказать, так и замерла с открытым ртом.

— Ну вот, что ты мне тут брешешь. Я что? Своей дочки не знаю, что ли? Трахаться да, она любит, но к сперме она полностью равнодушна. И ты хочешь, чтобы я поверила в то что это она опустошила твои яйца? — с явным недоверием, но уже не так агрессивно произнесла женщина.

Коленька, почуяв что гроза проходит, со скоростью пулемета затараторил.

— Да, да, да... да мама! Это все Машка! У нее сейчас праздники... ей нельзя, а вы же знаете ее как она это любит, вот с утра и присосалась. Я знал, что мне нельзя сегодня кончать, но как я ей это сказал бы... Мама поймите меня...

Он еще что-то быстро говорил, но очередная электричка со свистом пролетела под окном. Я стояла на трясущихся ногах, оперевшись попой в какой-то шкаф у себя за спиной и автоматически теребила через тонкую ткань сарафана и трусиков свою пульсирующую писю. Я никак не могла переварить услышанное. Мама, теща, зятек, дочь... бляди... клубок и все ебуться! Я пыталась это переварить, но не получалось. Как такое возможно?

Электричка пролетела и в комнате установилась тишина. Зять замолчал, закончив свою оправдательную речь и свалив все на бедную Машу, молчала и Елена Эдуардовна, обдумывая услышанное.

— Значит так, дорогой мой зятек, — закинув ногу на ногу и покачивая острым мыском красной туфельки, наконец произнесла она — допустим сейчас я тебе поверила, но с Машкой я обязательно поговорю и если это была не она...

Елена Эдуардовна закрутила вокруг себя головой что-то ища и найдя подняла из кучки рассыпавшихся карандашей канцелярские ножницы.

— Так вот Коленька, если это окажется не моя Машка, я тебе собственноручно сделаю обрезание... под самый корешок! — и для большей убедительности пощелкала ножницами перед носом мужчины — Ты понял меня зятек? И поверь мне я это сделаю! Веришь?

Коленька, как-то подобрался и вжавшись в спинку стула непроизвольно прикрыл руками свое хозяйство.

— Да, да-да, конечно — прикинувшись китайским болванчиком, быстро закивал головой зятек.

— Не дакай, сколько раз тебе повторять, на мямли — властно, но уже мягче произнесла женщина — и еще ножницы выберу потупее. Так я не поняла, ты понял или нет? Не слышу?

— Я понял вас Мама, — на этот раз уже более уверенно произнес мужчина, — я все понял мама!

— Вот и умничка!