Смотреть Порно Онлайн Трахают Школьниц

⚡ 👉🏻👉🏻👉🏻 ЗА ПОДРОБНОСТЯМИ ЖМИ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Присоединяясь к ЛитРес, вы заботитесь об экологии
Также данная книга доступна ещё в библиотеке . Запишись сразу в несколько библиотек и получай книги намного быстрее .
Купите электронную и аудиокнигу со скидкой 20%
Купить комплект за 638 ₽ 510,40 ₽
По вашей ссылке друзья получат скидку 10% на эту книгу, а вы будете получать 10% от стоимости их покупок на свой счет ЛитРес . Подробнее
Стоимость книги: 299 ₽ Ваш доход с одной покупки друга: 29,90 ₽
Теперь вы можете с легкостью переключиться с электронной на аудиоверсию (или наоборот) и продолжить читать или слушать произведение с того места, на котором остановились ранее .
1 . Эстермальм – один из самых фешенебельных районов Стокгольма . – Здесь и далее прим . пер .
Мы используем куки-файлы , чтобы вы могли быстрее и удобнее пользоваться сайтом . Подробнее
Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок!
По требованию правообладателя эта книга недоступна для скачивания в виде файла . Однако вы сможете читать её в наших мобильных приложениях (даже без подключения к сети интернет) и онлайн на сайте ЛитРес .
Рейтинг книги по мнению читателей LiveLib:
Добавьте книгу себе в список и получите 50 бонусных рублей на ваш счёт!
Добавляйте книги в тематические подборки и списки желаний, просматривайте их на любых устройствах и делитесь в социальных сетях .
© Колесова Ю .В ., перевод на русский язык, 2019
© Издание на русском языке, оформление . ООО «Издательство «Эксмо», 2019
Она сидела, глядя в стол, не в силах встретиться с ним глазами .
Краткое сомнение . Потом сочувствующий голос:
– Там очень много крови . Из такого маленького тела… Но я не хочу строить догадки, пока врач не сделал заключение .
Фэй кивнула . Ей дали воду в прозрачном пластиковом стаканчике, она поднесла его к губам, но все тело сотрясалось, так что несколько капель упали на подбородок, вода стала стекать на блузку . Светловолосая женщина-полицейский с добрыми голубыми глазами подалась вперед и протянула ей салфетку .
Фэй медленно вытерлась . От воды на шелковой блузке останутся некрасивые пятна . Словно это имеет какое-то значение…
– У вас нет никаких сомнений? Вообще никаких?
Женщина-полицейский переглянулась с коллегой, потом покачала головой и ответила, тщательно подбирая слова:
– Как я уже сказала: врач должен сделать заключение исходя из того, что обнаружено на месте преступления . Но на нынешнем этапе все указывает на одно: ваш бывший муж Як убил вашу дочь .
Фэй закрыла глаза и подавила всхлип .
Жюльенна наконец-то заснула . Волосы разметались по розовой наволочке . Дыхание стало ровным . Фэй нежно погладила ее по щечке – осторожно, чтобы не разбудить дочь .
Сегодня вечером Як должен вернуться из Лондона . Или из Гамбурга? Фэй точно не помнила . Вернется уставший и задерганный, как всегда после деловой поездки, но она позаботится о том, чтобы он расслабился .
Осторожно закрыв дверь спальни, чтобы не разбудить Жюльенну, она выскользнула в холл и проверила, заперта ли входная дверь . В кухне провела рукой по столешнице . Три метра белого мрамора . Каррарского, ясное дело . К сожалению, это оказалось весьма непрактично, ибо пористый мрамор впитывал все, как губка, – на нем уже образовались некрасивые пятна . Однако Як и слышать не хотел о том, чтобы выбрать нечто более приземленное . Кухня в квартире на улице Нарвавеген обошлась примерно в миллион – не экономили ни на чем .
Потянувшись за бутылкой «Амароне», Фэй выставила на столешницу бокал . Стук бокала о мрамор, бульканье вина – вот к чему сводилось ее существование в те вечера, когда Як отсутствовал . Осторожно налив себе красного вина – чтобы оно не пролилось, оставив очередное пятно на белой мраморной поверхности, – она закрыла глаза, поднося бокал ко рту .
Уменьшив освещение при помощи диммера, вышла в прихожую, где красовалась черно-белая фотография ее, Жюльенны и Яка . Снимок сделала Кате Габор – неофициальный придворный фотограф, которая каждый год делала новые обворожительные фотографии королевских детей, играющих среди осенних листьев в невероятно белой одежде . Они с Яком решили сделать летние фото . Оба стояли на пляже у кромки воды – веселые, раскрепощенные . Жюльенна – между ними, с растрепаными ветром светлыми волосами . Разумеется, все в белом . Сама Фэй – в простом льняном платье от «Армани», Як – в рубашке и закатанных штанах от «Хьюго Босс», Жюльенна – в кружевном платье из детской коллекции Стеллы Маккартни . Прямо перед фотосессией они поругались . Фэй уже не помнила, из-за чего, знала только, что сама была виновата . Но на портрете – никаких признаков ссоры .
Фэй поднялась по лестнице . Застыла у двери в кабинет Яка, но потом все же открыла ее . Комната располагалась в башне с видом на все четыре стороны света . «Уникальный план, уникальный дом», – как сказал маклер, показывавший им квартиру пять лет назад . Жюльенну она тогда носила под сердцем, а в голове теснились самые светлые картины будущего .
Эту комнату в башне Фэй очень любила . Открытое пространство и свет изо всех окон давали ей ощущение полета . А сейчас, когда за окнами повисла непроницаемая тьма, смыкающиеся к потолку стены окружали ее, словно теплый кокон .
Кабинет обставляла она – как, впрочем, и всю квартиру . Выбирала обои, книжные шкафы, письменный стол, фотографии и произведения искусства на стенах . И Яку понравилось то, что она создала . В ее вкусе он никогда не сомневался, к тому же всегда безгранично гордился ею, когда гости просили телефон их дизайнера .
В эти мгновения он позволял ей сиять в лучах славы .
Если все остальные комнаты были обставлены в современном стиле – светлые и воздушные, – то кабинет Яка выглядел более тяжелым и мужественным . На обустройство этой комнаты Фэй потратила больше сил, чем на детскую для Жюльенны и все остальную квартиру, вместе взятые . Здесь Як будет проводить много времени, здесь будет принимать важные решения, влияющие на будущее их семьи . Самое малое, что она могла сделать, – создать для него этот оазис, почти под облаками .
Фэй с удовлетворением провела рукой по письменному столу Яка, который выиграла на аукционе Буковски, – когда-то он принадлежал Ингмару Бергману . Як был не особым ценителем Бергмана, предпочитая боевики с Джеки Чаном или комедии с Беном Стиллером, но ему, как и ей, нравились вещи с историей .
Когда они показывали квартиру гостям, он всегда похлопывал по столу ладонью и упоминал – как бы между делом, – что этот прекрасный предмет мебели стоял когда-то в доме всемирно известного кинорежиссера . Каждый раз, когда он так делал, Фэй улыбалась, потому что, произнося эти слова, Як обычно смотрел ей в глаза . Это было еще одно из тысячи мгновений, объединявших их в жизни . Эти доверительные взгляды, крошечные незначительные и значительные события, из которых складывались отношения…
Опустившись в кресло перед компьютером, Фэй повернулась вполоборота и оказалась лицом к окну . За стеклами падал снег, превращаясь где-то далеко внизу в грязь на асфальте . Подавшись вперед и глянув вниз, она увидела, как в темноте февральского вечера пробирается машина . На углу Банергатан водитель повернул руль и исчез в направлении центра . На мгновение Фэй забыла, зачем пришла, почему сидит в кабинете мужа . Так легко раствориться в темноте, когда тебя гипнотизируют снежинки, падающие сквозь черноту…
Поморгав, она уселась прямо и вернула кресло в прежнее положение, оказавшись лицом к огромному монитору, тронула мышь – и экран ожил . На мгновение Фэй задалась вопросом, что Як сделал с ковриком для мыши, который она подарила ему на Рождество, – с фотографией ее и Жюльенны . Вместо этого у него был теперь некрасивый синий коврик с логотипом «Нордеа» . Подарок клиентам, воспользовавшимся услугами персонального банковского обслуживания .
Пароль она знала – «Julienne2010» . Во всяком случае, на экране в качестве заставки у него не «Нордеа», а та фотография, где он снял ее с Жюльенной в Марбелле . Они лежали в полосе прибоя, Фэй подняла дочь над собой на вытянутых руках, к синему небу . Обе смеялись, но смех самой Фэй скорее угадывался, поскольку она лежала на спине, а волосы ее рассыпались по песку . Синие глаза Жюльенны смотрели прямо в объектив фотоаппарата . В глаза Яка – такие же синие .
Подавшись вперед, Фэй оглядела свое тело на снимке – загорелое, глянцевое от соленой воды . Хотя после родов прошло всего несколько месяцев, она была в лучшей форме, чем сейчас . Живот плоский . Руки тонкие . Бедра стройные и упругие . Сейчас, спустя три года, она весила килограммов на десять больше, чем тогда в Испании . А то и на все пятнадцать . Давно уже она не решалась встать на весы…
Оторвав взгляд от своего тела на экране, Фэй открыла браузер, зашла в историю просмотров и написала в окошке поиска слово «порно» . На экране один за другим появились ссылки, в хронологическом порядке . Как легко отследить сексуальные фантазии Яка за последние месяцы! Просто энциклопедия его страстей . «Сексуальные фантазии для чайников» .
26 октября он посмотрел два клипа: «Русских девчонок трахают большим членом» и «Тощую девчонку брутально трахают» . Как ни относись к порноиндустрии, но названия фильмов были предельно конкретными . Никаких экивоков . Никаких попыток приукрасить, смягчить, затушевать то, что будет показано и чего ищет потенциальный зритель . Прямой диалог, открытая и честная коммуникация .
Сколько она его помнит, Як всегда смотрел порнуху – да она и сама иногда смотрела, когда оставалась одна . Фэй презирала подруг, которые утверждали, что их мужьям и в голову не пришла бы мысль смотреть порно . Типичный пример психологического механизма вытеснения .
Прежде увлечение Яка порнографией не влияло на их интимную жизнь . Мужа хватало и на то, и на это . Но теперь он больше не приходил к ней, хотя продолжал искать удовлетворения у «тощих девчонок» .
Спазм в животе нарастал с каждым клипом . Девочки были все, как на подбор, юные, стройные и покорные . Яку всегда нравились молодые и стройные . Не он изменился – изменилась она . Разве не таких женщин хочет большинство мужчин? Когда живешь в Эстермальме [1] , о старении и прибавке веса даже речи быть не может . Во всяком случае, если ты – женщина .
В последний месяц Як раз семь-восемь смотрел один и тот же клип . «Школьницу брутально трахает учитель» . Фэй нажала на «воспроизведение» . Совсем юная девчушка в короткой клетчатой юбочке, белой рубашке, галстуке, гольфах и косичках в духе Пеппи Длинныйчулок страдает от проблем в школе . Самые большие трудности у нее с биологией . Встревоженные ответственные родители нанимают ей репетитора и оставляют ее одну дома . В дверь звонят . Появляется мужчина лет сорока, в пиджаке с заплатками на локтях, с портфелем в руке . Они заходят в светлую просторную кухню . Девочка приносит учебники, открывает на нужной странице . Они повторяют мышцы человеческого тела .
– Я буду называть мышцы, а ты будешь показывать их на себе – справишься? – говорит учитель бархатным голосом .
Девочка делает большие глаза, кивает и оттопыривает губки . Две мышцы она показывает правильно . Когда он называет gluteus maximus – большую седалищную мышцу, девочка слегка приподнимает юбочку, так что в кадре виднеется кружево на трусиках, и показывает внешний край паховой складки . Учитель с улыбкой качает головой .
Она отодвигается вместе со стулом и встает . Он протягивает свою большую руку и медленно ведет ею по ноге девочки от колена вверх, под юбку . Задирает юбку еще выше и отводит в сторону край трусиков . Заводит туда палец . Девочка стонет . Идеальный порностон . Однако с намеком на изумленную невинность и легкое чувство вины . Признание зрителю, что она понимает – ей не следует так себя вести . Это запретно . Но она не может сдержаться . Искушение слишком велико, чтобы устоять .
Он вводит в нее палец и движет им туда-сюда . Потом кладет ее на стол и трахает . Она кричит, стонет, царапает стол . Просит еще . Все заканчивается тем, что он просит ее снова надеть очки – упавшие в процессе – и кончает ей на лицо . С лицом, искаженным от наслаждения, и полуоткрытым ртом школьница принимает в себя сперму .
Где еще, как не в порнофильмах, с такой ясностью показано, как высоко мужчины ценят свою сперму . Ее выдают исполненным страсти, восторженным женщинам с полуоткрытыми ртами, словно самый драгоценный дар .
Фэй выключила компьютер, кликнув пару раз мышью по уродливому коврику с логотипом «Нордеа» . Если Яку нужно такое, то он это получит .
В гардеробной у Фэй нашлось все необходимое . Она взглянула на часы . Половина десятого . Самолет Яка вот-вот приземлится, скоро муж сядет в такси . Само собой, в Арланде у него VIP-класс обслуживания, так что от аэропорта он доберется быстро .
Она быстро приняла душ и сбрила небольшую щетину на лобке . Ополоснув все тело, накрасилась – не так, как делала это обычно, а небрежнее, по-молодежному . Обильно нарумянила щеки, не пожалела туши и – как вишенка на торте – обвела губы ярко-розовой помадой, которую нашла на дне ящичка с косметикой и которую наверняка получила в пакетике с рекламной продукцией на каком-то мероприятии .
Як получит не ее – не Фэй, свою жену, мать своего ребенка, – а другую, молодую, нетронутую . Как раз то, что ему нужно .
Выбрав один из тонких серых галстуков Яка, Фэй завязала его небрежным узлом . Надела очки для чтения, которыми он стеснялся пользоваться при других и потому прятал, когда к ним приходили гости . Прямоугольные, черные, от «Дольче и Габбана» . Фэй оглядела в зеркале конечный результат . Она выглядела на десять лет моложе . Такой она была, когда уезжала из Фьельбаки .
Фэй проскользнула в комнату Жюльенны, чтобы взять одну из ее тетрадок и карандаш с розовой бахромой . На мгновение замерла, когда дочь забормотала во сне . Проснулась? . . Нет, вскоре вновь послышалось размеренное дыхание .
Фэй зашла в кухню, чтобы подлить себе еще вина, но потом остановилась и выдвинула ящик с пластиковыми стаканчиками Жюльенны . Достала большую кружку с крышкой и трубочкой и с изображением Хэллоу Китти на боку, налила себе в нее красного вина . Супер .
Когда в замке повернулся ключ, Фэй сидела и листала «Экономист» – журнал, который Як упорно клал на видном месте . В семье его читала только она .
Як поставил на пол чемодан, снял ботинки и засунул в них кедровые колодки, необходимые, чтобы сохранить форму его итальянских ботинок ручной работы из мягкой кожи . Фэй сидела неподвижно . В отличие от ее обычного сдержанного блеска для губ от «Ланком», розовая помада прилипала к губам и издавала синтетический запах .
Як осторожно открыл холодильник . Ее он все еще не заметил . Двигался тихо – видимо, думал, что они с Жюльенной спят .
Фэй наблюдала за ним со своего места в неосвещенной гостиной . Как посторонний, заглядывающий в окно, она могла наблюдать за мужем, когда тот не подозревал об этом . Обычно Як всегда пребывал в напряжении . Сейчас, когда думал, что его никто не видит, он и двигался по-другому – раскрепощенно, почти небрежно . Его обычно такая статная фигура слегка ссутулилась – не сильно, но достаточно, чтобы жена, так хорошо его знавшая, заметила разницу . Лицо разгладилось, исчезла озабоченная морщинка, которая в последнее время все чаще появлялась между бровей – в том числе и в ситуациях неформального общения, так тесно связанных с его карьерой, с их жизнью, где смех и звон бокалов могли привести к многомиллионной сделке, заключенной на следующий день .
Она вспомнила Яка молодым, когда они только-только познакомились . Лукавый взгляд, радостный смех, ненасытные руки, постоянно прикасавшиеся к ней…
Свет из холодильника осветил лицо Яка – Фэй не могла оторвать от него глаз . Она любила его . Любила его широкие плечи . Любила его большие руки, которые сейчас взяли пакет с соком и поднесли ко рту . Скоро они будут прикасаться к ней… Боже, как она соскучилась!
Вероятно, от вожделения Фэй слегка пошевелилась, потому что муж внезапно повернулся лицом к блестящей дверце духовки и увидел отражение ее фигуры . Вздрогнув, он резко обернулся, все еще держа в руке пачку сока . Потом отставил ее на кухонный островок .
– Ты не спишь? – спросил он . Между его красивых бровей вновь пролегла морщинка .
Фэй не ответила, молча поднялась и приблизилась к нему . Его взгляд скользил по ее телу . Давно он не смотрел на нее такими глазами .
– Иди сюда, – мягко проговорила она .
Як закрыл дверь холодильника, и кухня вновь погрузилась во мрак . Но свет огней города освещал все достаточно, чтобы они могли видеть друг друга . Обогнув кухонный островок, он обтер губы тыльной стороной ладони и наклонился, чтобы поцеловать жену . Но Фэй отвернула лицо и силой усадила его на стул . Сейчас дирижировать будет она . Оттолкнула его руку, потянувшуюся к ее юбке, и в следующую секунду приложила его ладонь к своим коленям . Задрала юбку, чтобы муж мог увидеть ее кружевные трусики в надежде, что он их узнает – увидит, что они такие же, как у той, юной и невинной .
Его рука скользнула вверх, и она не смогла сдержать стон . Вместо того чтобы отодвинуть трусики в сторону, как в фильме, Як сорвал их . Она снова застонала, уже громче, склонилась к столу, выгнула спину, пока он расстегивал брюки, стянув их вниз одним рывком вместе с трусами . Взяв ее за волосы, пригнул ниже к столу . Налег на нее всей своей тяжестью, целуя и кусая ее в затылок – она ощутила запах апельсинового сока, смешанного с виски из самолета, – решительным движением раздвинул ее ноги, встал позади и вошел в нее .
Як брал ее сурово и агрессивно, и с каждым толчком край стола врезался ей в диафрагму . Он делал ей больно, но боль казалась облегчением, заставлявшим ее забыть обо всем, сосредоточиться на наслаждении .
Она принадлежит ему . Ее наслаждение принадлежит ему . Все ее тело принадлежит ему .
– Скажи, когда будешь кончать, – простонала Фэй, прижимаясь щекой к холодной крышке стола, на которой остались липкие следы от помады .
Она встала перед ним на колени . Тяжело дыша, он ввел свой член ей в рот . Схватив ее за затылок обеими руками, стал протискиваться глубже . Борясь с рвотным рефлексом, Фэй изо всех сил старалась не отвернуть голову . Принимать . Всегда покорно принимать .
Она видела перед собой сцену из порнофильма и, когда Як кончил, с наслаждением увидела на его лице то же выражение, которое было у учителя, когда он брал юную невинную девочку .
– Добро пожаловать домой, мой дорогой, – проговорила Фэй с вымученной улыбкой .
Это был один из последних случаев их интимной близости в браке .
Первые недели в Стокгольме прошли в одиночестве . Через два года после окончания школы я оставила позади Фьельбаку . Как в физическом, так и в эмоциональном плане . Спешила как можно скорее покинуть этот крошечный поселок, вызывавший у меня клаустрофобию . Он душил меня своими кукольными улочками и любопытными взглядами людей, никогда не оставлявшими меня в покое . С собой в путь я взяла пятнадцать тысяч крон и самые высокие баллы по всем предметам .
На самом деле я давно уже мечтала уехать . Но на практические дела ушло куда больше времени, чем я предполагала . Продать дом, вымести весь мусор, прогнать привидения, навязчиво преследовавшие меня…
Воспоминания причиняли только боль . Бродя по родительскому дому, я словно видела перед собой всех: Себастиана, маму и папу . Во Фьельбаке у меня не осталось ничего . Только сплетни . И смерть .
Ничего там для меня не было . Да и сейчас нет . Так что я упаковала чемодан и села на поезд до Стокгольма – уехала, не обернувшись .
И поклялась себе никогда не возвращаться .
На Центральном вокзале Стокгольма остановилась возле урны, открыла мобильный телефон и выбросила сим-карту . Теперь никакие тени из прошлого не достанут меня . Никто не сможет гоняться за мной и угрожать мне .
На лето я сняла комнатку в том же доме, в котором находился «Фельтэверстен» – безобразный торговый центр, по поводу которого жители Эстермальма качают головой, бормоча: «Всё из-за этих социал-демократов… обезобразили наш прелестный квартал» . Но об этом я тогда не подозревала . Я привыкла к продуктовому магазину «Ика» в Танумсхеде, посему считала «Фельтэверстен» роскошным местом .
Стокгольм я полюбила с первого взгляда . Из своего окна на седьмом этаже смотрела на элегантные фасады окрестных домов, пышно-зеленые парки, роскошные машины и думала, что в один прекрасный день тоже буду жить в одном из фешенебельных домов девятнадцатого века с мужем, тремя идеальными детьми и собакой .
Муж у меня будет художник . Или писатель . Или музыкант . Как можно более непохожий на папу . Утонченный, интеллектуальный, раскованный . Он будет красиво одеваться, от него будет вкусно пахнуть . С ним будет трудно другим, но со мной он всегда останется добр, ибо только я его понимаю .
В те первые долгие светлые ночи я подолгу бродила по улицам Стокгольма . Видела драки в переулках, когда закрывались кабаки . Слышала крики, плач и смех . Слышала «Пожарную» и «Скорую», несущихся с завыванием сирен – навстречу опасности, спасать человеческие жизни . С удивлением рассматривала проституток на центральных улицах в макияже восьмидесятых и высоких сапогах, с опухшими бледными лицами и следами от уколов в локтевых сгибах, которые они прятали в длинных рукавах блузок и свитеров . Я просила у них закурить, представляла себе их судьбы . Свобода – находиться на самом дне . Никакого страха упасть еще ниже . Порой я подумывала о том, чтобы тоже встать там – просто чтобы почувствовать, каково это, и узнать, что за мужчины покупают себе минуты продажной близости в своем «Вольво» с детским креслом на заднем сиденье, запасными подгузниками и влажными салфетками в бардачке .
Именно в это время и началась настоящая жизнь . Прошлое висело на ногах, как кандалы . Тянуло меня вниз, давило, мешало . Между тем каждая клеточка моего существа вибрировала от любопытства . Я словно бросила вызов миру . Вдали от дома, в городе, о котором мечтала всю жизнь . Я не просто хотела уехать куда-нибудь . Я мечтала попасть именно сюда . Постепенно я осваивала Стокгольм, делая его своим . Он дарил мне надежду, что раны затянутся, все забудется .
В начале июля моя квартирная хозяйка – учительница на пенсии – уехала в Норрланд навестить внуков .
– Никаких посетителей! – важно заявила она, прежде чем закрыть за собой дверь .
В тот вечер я накрасилась и выпила ее алкоголя . Джина и виски . Вишневого ликера и «Амарулы» . Вкус был чудовищный, но это не имело значения – я хотела опьянеть . Опьянение сулило забвение и разливалось по телу приятным теплом .
Расхрабрившись от выпитого, я надела хлопчатобумажное платье и пошла гулять на площадь Стюреплан . После некоторых колебаний уселась на веранде кафе, которое показалось мне симпатичным . Мимо брели люди, чьи лица я раньше видела только по телевизору . Смеющиеся, опьяненные алкоголем и летом .
Около полуночи я встала в очередь перед ночным клубом на другой стороне улицы . Все нетерпеливо перетаптывались на месте, и я засомневалась, что меня вообще пустят . Пыталась вести себя как другие, подстраиваться под них . И лишь чуть позже поняла, что и они, должно быть, приезжие . Такие же растерянные, как и я, с напускной самоуверенностью .
За спиной раздался смех . Двое парней моего возраста обогнули очередь и направились к охраннику . Кивок, рукопожатие . Все не спускали с них глаз – завистливых и очарованных . Часы подготовки, хихиканье над бокалом розового вина – чтобы потом стоять и мерзнуть за веревкой . Когда все могло бы быть так просто… Если б я что-то из себя представляла…
В отличие от меня, эти двое были из тех, кого видели и уважали . Они тут точно в своей тарелке . В тот момент я решила, что любой ценой тоже стану такой .
Как раз в эту минуту один из парней обернулся, с любопытством оглядывая человеческую массу, которую только что оставил позади . Наши взгляды встретились .
Я отвела глаза, начала рыться в сумочке в поисках сигареты . Боялась выглядеть глупо, не желала показаться той, какой и была на самом деле – деревенщина, впервые в жизни пытающаяся проникнуть в ночной клуб в столице, накачавшись для храбрости крадеными джином и ликером . Но в следующую секунду он уже стоял передо мной . Бритая голова, глаза голубые и добрые . Чуть оттопыренные уши . На нем была бежевая рубашка и черные джинсы .
Имя свое я ненавидела . Это имя принадлежало другой жизни, другому человеку . Я уже не она . С ней я простилась, выходя из поезда в Стокгольме .
– Иди встань возле охранника, – сказал он .
– Меня нет в списке, – пробормотала я .
Сверкнула улыбка . Я вышла из очереди . Полураздетые девчонки и парни, не пожалевшие воска для волос, проводили меня завистливыми взглядами .
Гора мышц у двери убрала веревку и пророкотала:
В толчее Виктор взял меня за руку и повел дальше . Тени человеческих фигур, разноцветные мерцающие огни, грохотание басов, сплетенные тела, танцующие силуэты . Мы встали в конце длинной барной стойки, и Виктор поздоровался с барменом .
Ощущая во рту липкий сладкий привкус вишневого ликера, я ответила:
– Отлично . Мне нравятся девушки, которые пьют пиво . Это – класс .
– Ну да . Это типа здорово . Реально .
Он придвинул мне «Хайнекен» . Поднял свою бутылку, словно провозглашая тост . Улыбнувшись ему, я отпила глоточек .
– О чем ты мечтаешь в жизни, Матильда?
– Стать кем-нибудь, – ответила я без раздумий .
– А мне кажется, с тобой и так всё в порядке .
Виктор сделал несколько танцевальных шагов в сторону и обратно, качая головой в такт музыке .
Мне пришлось податься вперед и повысить голос, чтобы он меня услышал .
– Диджей . Но сегодня я свободен . А завтра буду играть . Буду стоять вон там .
Я глянула туда, куда указывал его палец . На крошечной сцене у стены, позади большой стойки с дисками стоял парень, с которым пришел Виктор, и балдел под музыку . Некоторое время спустя он подошел к нам . Представился как Аксель . Мне он показался добродушным и неагрессивным .
– Приятно познакомиться, Матильда, – сказал Аксель и протянул руку .
Я подумала, как эти двое не похожи на парней из моего городка . Ухоженные . Воспитанные . Аксель заказал себе напиток и снова исчез . Мы с Виктором снова чокнулись . Мое пиво скоро закончилось .
– Завтра перед началом у нас будет небольшая вечеринка с друзьями . Может, зайдешь?
– Может быть, – ответила я, задумчиво глядя на него . – А почему ты захотел провести меня с собой?
Я демонстративно допила последний глоток из своей бутылки в надежде, что Виктор закажет еще . Так он и сделал . Взял еще одну мне и еще одну себе . Потом ответил на мой вопрос . Его глаза светились в темноте .
– Потому что ты симпатичная . И потому, что ты казалась такой одинокой . А ты жалеешь, что согласилась?
Он выудил из кармана пачку «Мальборо», протянул мне сигарету . Я не имела ничего против того, чтобы меня угостили, – тогда моих собственных хватит надолго . Не так много и осталось от пятнадцати тысяч, вырученных мною от продажи дома, – после того, как были уплачены долги и все остальное .
Наши руки соприкоснулись, когда он поднес мне зажигалку . Рука у него была горячая и загорелая . Мне сразу же захотелось, чтобы он прикоснулся ко мне еще .
– У тебя грустные глаза . Ты в курсе? – спросил Виктор, затягиваясь .
– В тебе чувствуется печаль . Мне это нравится . С людьми, которые всегда всему рады, скоро становится скучно . Мы не созданы для того, чтобы каждую минуту быть счастливыми – тогда мир рухнул бы .
Я не ответила, заподозрив, что он шутит .
Внезапно голова у меня закружилась от выпитого . Я решила, что сувенир на память будет уместным, – подалась вперед, положила руку ему на затылок и приблизила его лицо к своему, пытаясь показаться увереннее, чем была . Наши губы встретились . На губах у него был вкус пива и «Мальборо» . Целовался Виктор хорошо . Мягко, но страстно .
Як в своем синем халате сидел за кухонным столом и читал «Современную индустрию» . Он даже не поднял глаза, когда Фэй вошла в кухню, но она привыкла, что муж всегда так себя ведет, когда пребывает в стрессе . Учитывая то, какую ответственность Як несет на работе, и все те часы, которые проводит в офисе, воскресным утром он заслуживает покоя .
Квартира площадью в четыреста квадратных метров, получившаяся в результате объединения четырех квартир на этаже, вызывала у нее чувство клаустрофобии, когда Яку хотелось, чтобы его оставили в покое . Фэй до сих пор не знала, как вести себя с ним в такие дни .
В машине по пути домой с Лидингё, где Жюльенна осталась поиграть у подружки по садику, Фэй представлялось, как они с Яком проведут вместе первую половину дня . Только вдвоем . Залезут в постель, посмотрят какую-нибудь телепередачу, которую единодушно осудят за глупость и вульгарность . Ей так хотелось послушать рассказ Яка о том, как прошла неделя… Прогуляться, держась за руки, по Юргордену…
Она убрала остатки их с Жюльенной завтрака . Хлопья размякли в молоке . Фэй ненавидела это ощущение мокрых хлопьев и кислый запах; мучительно сглотнула, протирая стол тряпкой .
Вся столешница кухонного островка была усыпана крошками, а на краю, преодолевая силу тяжести, балансировал надкушенный бутерброд . Его держало только то, что он лежал маслом вниз .
– Ты не могла бы постараться убрать до того, как уехать? – проговорил Як, не поднимая глаз от газеты . – Не приглашать же уборщицу еще и по воскресеньям!
– Прости . – Фэй проглотила ком в горле и провела вискозной тряпкой по столешнице . – Жюльенна так хотела скорее ехать… Она так ужасно кричала…
Як хмыкнул и продолжал читать . Он только что принял душ после пробежки . От него вкусно пахло «Армани Код» – этим парфюмом он пользовался тогда, когда они познакомились . Жюльенна очень расстроилась, что не увидит папу, но тот ушел еще до того, как она проснулась, а вернулся тогда, когда Фэй уже отвезла ее к подружке . Утро выдалось трудное . Дочь не устроил ни один из четырех вариантов завтрака, предложенных мамой, а одевание превратилось в мучительный марафон .
Но теперь столешница сияла чистотой . Последствия битвы устранены .
Отложив тряпку в мойку, Фэй разглядывала Яка, сидевшего с газетой за кухонным столом . Хотя он был высокий, тренированный, ответственный, успешный – короче, имел все классические атрибуты состоявшегося мужчины, – во многих отношениях так и оставался ребенком . Она единственная видела его таким, каким он был на самом деле .
Фэй всегда будет любить его, что бы ни случилось .
– Кажется, тебе пора постричься, дорогой .
Протянув руку, она коснулась его влажных волос, но Як убрал голову .
– У меня нет времени . Расширение бизнеса – очень сложная вещь, и я должен сосредоточиться . Не могу каждый день бегать к парикмахеру, как ты .
Фэй уселась на стул рядом с ним, положив руки на колени . Попыталась вспомнить, когда в последний раз стриглась .
Муж медленно перевел взгляд с газеты на жену, покачал головой и вздохнул . Она уже пожалела о своих словах . Лучше бы продолжала вытирать крошки… Однако Фэй набрала воздуху в легкие .
Як дернулся и опустил газету . Чуть длинноватая челка упала на глаза, и он раздраженно дернул головой . Почему она не может оставить его в покое? Просто вытирать столешницу . Быть стройной, красивой и преданной . Он работал всю неделю . Насколько она его знает, вскоре он запрется в своем кабинете в башне и снова засядет за работу . Ради нее и Жюльенны . Чтобы у них все было хорошо . Потому что это их цель . Не его, а их совместная .
– Какой смысл это обсуждать? Ты ведь уже не разбираешься в делах . Тут все так быстро меняется… Невозможно жить старыми запасами .
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину . Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:


©2020 MIS Imp
Смотреть Порно Онлайн Трахают Школьниц
Порно В Чулках Николь Энистон
Порно Русские Геи Трансы
Японская Мама Порно Сюжет